Читать книгу Последние люди. Вы, живущие вдали… - - Страница 7

В самых ужасных снах, в которых сложно разобраться «правда ли это?», где наркотический, а точнее «эффект наркоза» обладает спящим, по истине человек может испытывать сильнейшие эмоции за свою жизнь, – даже если сравнивать с реальностью. И в чем загадка такого явления? – без научных объяснений можно придти к выводу: только во сне мозговая деятельность принадлежит самой себе, без входящих и выходящих явлений как наяву. Все твои самые глубокие и скрытые даже от тебя переживания и удовольствия дают о себе знать, – ты уже неспособен компенсировать эмоциональное потрясение вспомнив о реальности посмотрев вокруг или медитируя вдохами и выдохами, как это делают в восточных духовных дисциплинах.

Обычно Плато спал, что называется – уверенно, без «пробоин» в течение ночи, чему способствовал его твердо установленный режим: начало сна в 22:30, конец – 6:30, таблетка мелатонина (гормон сна) в 21:40 и полная тишина начиная с 21:50 (как выходит – это без гаджетов, общения, чтения книг – абсолютное одиночество). Но как раз сегодня, как знамение и на большое неудобство, Плато испортил ночной отдых сон, детали которого были следующие: третий рейх, 1939 год, на крыше здания штаба газеты «Der Angriff» три солдата СС держа насильно Плато с двух сторон, выкалывают ему глаз отвёрткой «на минус». После последних событий он просыпается и осознает для своего облегчения нереальность пережитого, пытается встать со спального места и оказывается прямиком на московской Красной Площади. Здесь будто нечто извне побудило движение им вне его воли, – Плато прислонился к брусчатке, в руках он уже держал молоток и один гвоздь, достал язык и начал прикалачивать его прямо в поверхность «сердца России».

Вряд-ли можно понять его эмоции непосредственно в сновидениях, но что явственно скажет о его психическом состоянии, так это детали пробуждения (настоящего).

Он проснулся. На лице его была практически гримаса «Христа на кресте», а время доходило до шести утра, что означало его скорое начало дня (смысл спать тридцать минут?). Возможно, им управляло желание как-то компенсировать недавние страдания, поэтому направился он следуя полезным привычкам вставать резко и не «валяться залипая в экран эльбруса», принимать утренний туалет; зашёл в кухонную комнату и встретил свою мать, которая в этот момент делала завтрак для рано пробуждающихся участников семьи. София его не заметила и была полностью сконцентрирована на реакции рисового зерна в капящей кастрюле.

Плато, погруженный в свои мысли и как бы отстранённый от реальности, расположился на кухонном высоком стуле вдоль барной стойки, да так, что спины присутствующих смотрели друг на друга. Сам лично он не хотел ничего говорить, хоть и было принято начинать общение в семье, поэтому внутри его тела, судя по образовавшемуся холодному поту на лбу, было некое противостояние двух сторон: одна хотела уйти не поддаваясь никакому вмешательству и видела как он будет глупо выглядеть, чем покалечит свою репутацию; вторая поставила важный вопрос – «может я болен и мне нужна помощь?». Второе решение казалось более рациональным, поэтому он принялся излагаться, и чтобы избавиться от лишних вредных для нервной системы переживаний, рассказать приключившиеся с ним события в мире снов. Он долго подбирал слово и когда наконец нашел его, первым звуком его была даже не буква, а буквально мычание – «ммм» – произнес Плато и давясь проглотил слюну. «Кажется всё ещё сплю» – подумал страдающий и решил по традиции ущипнуть себя, что оказалось безрезультатным. Здесь на него напал панический страх, но зато уверенности в этот момент ему хоть отбавляй, – Плато взял пакетик черного молотого перца, сыпнул на палец и вдохнул одной ноздрей, после чего последовало громкое чихание на весь дом.

Естественно, София его заметила. Плато посмотрел на нее страдальчески, как бы ожидая поддержки, но кроме как реакции его организма на раздражитель в виде перца, – ничего не произошло. Он чихнул около десяти раз, – после второго мать лишь сказала «не болей, сын», а уже на последний спросила «все ли хорошо?». Плато был в состоянии полного смущения, что щеки его, как

у главной героини какой-нибудь русской сказки, покраснели, но это не было для него проблемой, ведь на радость он смог вести речь.

– Всё нормально, возможно, простудился на этих прогулках, да ещё и сонный паралич, – закончил странную ситуацию Плато и как можно скорее перестал об этом думать, моментально переключившись на готовку утреннего кофия в турке.

Кажется, произошедшее на него не имело никакого влияния, – жизнь продвигалась как обычно. И вот, уже неделю спустя, он, в знак отсутствия страхов и наличия уверенности, решил рассказать о сновидении Аристо. От брата последовала неожиданная реакция: он посмеялся и на этом оставил обсуждение. Плато дал ему характеристику: «обычно, что касается философских размышлений – он рвется вперёд, теперь ему смешно с моих глубоких и осмысленных переживаний…». Личность Плато проговорила, что такие моменты «влиять на его характер и жизнедеятельность не должны». Он продолжил жить своим чередом, не делая выводов (а нужны ли они здесь?).