Читать книгу Корона и тьма. Том 2. Сердце хаоса - - Страница 15

Зима в Альфарисе наступала не как незваный гость, а как безжалостный хозяин. Снег, который лёг ещё осенью, теперь превратился в толстый хрустящий покров, укрывающий всё вокруг. Холодные ветры, гуляя по пустым равнинам, метались между высокими горами, неся с собой снежную пыль, которая заслоняла горизонт. На севере метели не просто закрывали дороги – они делали сам воздух тяжёлым, ледяным, как будто весь мир погружался в морозный хаос.

Вечер выдался особенно суровым: снежные вихри, казалось, ожили, поднимаясь в пляске, и кружили вокруг каменных стен замка Снежной Лавины. Свет факелов на башнях едва пробивался через завесу метели, а гул ветра не прекращался ни на секунду, проникая даже сквозь толстые деревянные ставни.

Внутри замка, в тёплом зале, освещённом потрескивающими факелами, находился Торвальд – сын покойного барона Гриммарда Сайрхолда. Высокий, крепкий мужчина с густой бородой, он выглядел так, будто был высечен из самого северного камня. Его правая нога, заменённая тяжёлым железным протезом, заставляла его шаги звучать громко и чётко. Каждый его шаг отдавался глухим металлическим стуком по каменному полу. Протез, хоть и был громоздким, не лишал его уверенности в движениях. Торвальд давно привык к этой тяжести и носил её с гордостью, как напоминание о своей силе и стойкости.

Став наследником округа Альфарис после гибели отца, Торвальд ещё не привык к своему новому положению. Сегодняшний вечер он проводил за проверкой отчётов: состояние запасов, жалобы крестьян, проблемы с доставкой дров и еды из дальних деревень. Его стол был завален свитками, и он, нахмурившись, водил пальцем по записям, пытаясь сосредоточиться.

Однако его размышления прервал стук в дверь. В комнату вошёл один из стражников. На нём был тяжёлый меховой плащ, покрытый инеем, а борода и ресницы были усыпаны кристалликами льда, словно он только что прошёл сквозь ледяную бурю.

– Торвальд, – голос стражника звучал хрипловато, словно его горло пересохло от ледяного воздуха.

– Да, Харальд? – спросил он спокойно, хотя в его голосе чувствовалась усталость. – Что ты хотел сказать?Торвальд отложил свиток и поднял глаза.

– К замку приближается обоз. Скорее всего, из Крайхольма. В такую метель и собаку на улицу не выгонишь. Нужно подготовить помещение, чтобы они могли отогреться, и собрать людей для разгрузки повозок.Харальд выпрямился, его дыхание всё ещё казалось чуть затруднённым от мороза.

Торвальд, услышав это, резко встал, его металлический протез громко ударил по полу. Его лицо, только что напряжённое и уставшее, вдруг оживилось.

– Катарина, – выдохнул он, и в его голосе было столько надежды, что даже Харальд поднял брови. – Она наверняка тоже там.

Он на мгновение задумался, затем резко повернулся к стражнику.

– Разыщи Лею. Пусть она подготовит тёплую комнату для гостей. А я соберу людей для разгрузки.

– Я понял, милорд.Харальд кивнул, стараясь скрыть улыбку.

Торвальд только кивнул ему в ответ, и Харальд тут же удалился. Быстро подойдя к деревянному сундуку у стены, он вынул меховой тулуп своего отца. Этот тулуп, сшитый из шкуры серебристого волка, был одновременно символом власти и тёплым защитником от холода. На нём всё ещё виднелись серебряные нашивки, напоминавшие о великом бароне Гриммарде. Торвальд натянул его на себя, но тулуп оказался слишком велик. В плечах он висел, а рукава были немного длиннее, чем нужно, но всё равно он чувствовал тепло и силу, словно отец всё ещё был рядом.

Надев тулуп, Торвальд отправился в амбар с продовольствием, где всегда находились люди, готовые выполнить любой приказ. Это было массивное каменное здание с широкими дверями, обитое железом, чтобы защитить еду от диких животных и холода. Внутри амбара было тепло: огромный очаг, сложенный из камня, горел ярким пламенем, а стены были уставлены бочками с зерном, ящиками с овощами и подвешенными на крюках связками сушёного мяса.

У камина сидели трое мужчин. Их лица были обветрёнными, но суровыми, а одежда пропахла дымом и солью. Увидев, как в амбар вошёл Торвальд, они тут же встали, как по команде.

– Милорд, – произнесли они хором, опуская головы в знак уважения.

Торвальд подошёл ближе, его тяжёлый шаг был слышен даже на соломенном полу.

– К замку приближается обоз, – сказал он, не теряя ни секунды. – Нужно десять человек для разгрузки.

– В такую пургу кто-то выходит на улицу?Один из мужчин – высокий, с густой чёрной бородой – нахмурился.

– Выходит, – отрезал Торвальд, его голос был твёрдым. – Мы не знаем, что они везут, но раз уж добрались до ворот в такую погоду, значит, это важно. Соберите людей.

– Сейчас же, милорд, – ответил мужчина, вытирая руки о свой потёртый плащ.

Торвальд, убедившись, что его распоряжения будут выполнены, направился к главным воротам замка. Его тулуп слегка хлопал за ним, а протез с каждым шагом глухо стучал по каменным плитам.

Снежная буря не утихала. Когда Торвальд вышел наружу, ветер ударил ему в лицо, но он, привычный к северным холодам, лишь крепче завернулся в тулуп. Ворота замка, массивные и обитые железом, почти терялись в снежной завесе. Он шёл, глядя вперёд, туда, где за белым хаосом метели скрывались тени повозок. Его сердце билось быстрее. Он знал, что если Катарина с ними, то она уже совсем близко.

Он стоял неподвижно, как статуя, у главных ворот замка Снежной Лавины. Его крепкая фигура в тулупе из серебристого меха отца возвышалась на фоне снежной завесы, а лицо оставалось суровым и спокойным. Металлический протез правой ноги звенел о камень каждый раз, когда он переступал с ноги на ногу, но сейчас даже этот звук затих перед гулом метели. Ветер рвал края его меховой накидки, снежные вихри кружились вокруг, но Торвальд не двигался. Его взгляд был прикован к расплывчатым силуэтам, приближающимся из снежной пелены.

– Мы… из… Крайхольма…Глухой скрип колес повозок становился всё громче, пока первая из них не вынырнула из метели. Лошадь, упряжённая в неё, тяжело дышала, а её морда была покрыта инеем. Возница, закутанный в меха, выглядел как призрак из зимнего кошмара. Его лицо было обветрено до красноты, а руки едва держали вожжи. Когда повозка приблизилась, он поднял взгляд на Торвальда и с трудом произнёс дрожащим голосом:

Возница говорил так, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом. Видно было, что он буквально из последних сил сидел на козлах, борясь с морозом.

– Не останавливайся! Проезжай за ворота!Торвальд, увидев его состояние, поднял руку, жестом показывая, чтобы тот не останавливался. Его голос прозвучал громко и чётко, перекрывая свист ветра:

Он махнул рукой, указывая на открытые створы. Возница кивнул, потянул вожжи, и повозка, скрипя, медленно проехала внутрь. Следом появилась вторая, затем третья. Её колёса скрипели громче остальных, тяжело погружаясь в снег. А за третьей повозкой верхом на крупной гнедой лошади ехала женщина. Торвальд сразу узнал её.

Катарина была укутана в меховой тулуп, из-под капюшона выбивались пряди светлых волос. Её лицо, слегка покрасневшее от холода, оставалось сосредоточенным, а в глазах читалась твёрдость, свойственная северянке. Она остановила лошадь, натянув поводья, и быстро спешилась, её сапоги утонули в снегу.

Торвальд, отбросив всё своё внешнее спокойствие, широкими шагами подошёл к ней. Металлический стук его протеза заглушал даже хруст снега. Он подошёл совсем близко и без слов крепко обнял сестру, его руки с силой сжали её, словно он боялся снова потерять.

– Мне так не хватало тебя, – его голос был хриплым, но тёплым.

Катарина прижалась к нему в ответ, обняв брата так же крепко. Она закрыла глаза на миг, позволяя себе почувствовать, что снова дома.

– Я тоже скучала, Торвальд, – тихо ответила она, и её голос, дрожащий от эмоций и холода, проникал в самое сердце.

Когда они немного отстранились, Катарина подняла взгляд и заметила тулуп, который был явно слишком велик для её брата. Её губы тронула лёгкая улыбка, несмотря на мороз, который делал их чуть онемевшими.

– Это… тулуп отца? – спросила она, её голос звучал чуть насмешливо, но с заметной теплотой. – Он тебе велик.

– Ну, наш отец, – сказал он, качая головой, – не был таким маленьким, как мы с тобой.Торвальд усмехнулся, впервые за этот вечер позволяя себе расслабиться.

Они обменялись коротким, но искренним взглядом, полным воспоминаний и грусти. Тем временем к воротам подъехала последняя, шестая повозка. Её лошади выглядели измотанными, но всё же уверенно дотащили тяжёлый груз.

– Пойдём в наш дом, – предложил он. – Тебе нужно отогреться.Торвальд кивнул в сторону замка.

– Это им нужно отогреться, – её голос прозвучал твёрдо, но спокойно. – Я родилась и выросла здесь. Север меня не сломает.Но Катарина только покачала головой и бросила взгляд на обоз.

– Ну, не стоять же тебе на этом холоде.Торвальд улыбнулся, но всё же возразил:

Прежде чем Катарина успела ответить, из замка вышла Лея. Её серый меховой плащ с капюшоном защищал от снега, но даже лёгкий налёт инея не скрывал её естественной красоты. Волосы, заплетённые в тугую косу, лежали аккуратно, а глаза лучились искренней заботой. Она подошла, уверенно оглядела прибывших и произнесла:

– Милорд, – её голос был тёплым, с оттенком нежности, когда она обратилась к Торвальду, но её взгляд тут же переместился на Катерину, и в нём появилась тёплая искорка. – Добро пожаловать домой.

– Пожалуйста, проходите в замок. У нас есть тёплые комнаты, где вы сможете согреться.Лея повернулась к путникам и громче добавила:

Катарина смотрела на неё с лёгкой улыбкой, в которой было что-то вроде одобрения. Торвальд же, переводя взгляд с Леи на сестру, заметил, как та отвечает ему тихим взглядом, наполненным спокойствием.

Тем временем люди из замка уже начали разгружать повозки, под руководством нескольких стражников. Разгрузка шла быстро, несмотря на метель: мешки с зерном, бочки с вином и ящики с инструментами один за другим передавались из рук в руки. Лея направляла прибывших к теплым помещениям, заботясь о том, чтобы никто не остался на холоде.

– Теперь ты не одна. Добро пожаловать домой, сестра.Торвальд тихо повернулся к Катарине и, наклонившись чуть ближе, сказал:

Катарина подняла на него взгляд, полный тепла и благодарности. Она знала, что её брат всегда будет её опорой. А Лея, помогая всем прибывшим с такой искренней заботой, словно олицетворяла то, что дом – это не только место, но и люди, которые ждут тебя, несмотря ни на что.

Как только они переступили порог замка, Катарину окутало ощущение, будто она вернулась в самое надёжное место на свете. Здесь пахло дымом, древесной смолой и тем особым теплом, которое можно найти только в доме, где тебя ждут. Воздух был пропитан запахом прогретого камня, мехов и старого дерева, а ещё чем-то неуловимо родным, что напомнило ей детство.

Она шагнула вперёд, стряхивая снег с плеч. Звук её шагов эхом разносился по каменному полу, а за её спиной Торвальд захлопнул тяжёлую дверь, отрезая их от ледяной метели снаружи.

Пройдя несколько шагов по коридору, они вошли в главный зал замка. Здесь уже горел камин, и пламя, пляшущее среди поленьев, отбрасывало золотистые блики на стены. Дрова потрескивали, разбрасывая искры, а в глубоком очаге алело жаркое сердце замка. Свет свечей, расставленных вдоль стен, придавал залу особый уют, в котором можно было спрятаться от зимнего ужаса за окном.

Катарина провела взглядом по комнате и почувствовала, как что-то внутри сжалось. Ей казалось, что она не была здесь целую вечность.

Недалеко от камина стояла оружейная стойка, на которой лежал нагрудник Гриммарда, его наручи, а рядом – массивный боевой топор. Эти вещи выглядели так, будто хозяин просто снял их на мгновение, чтобы потом снова взять в руки. Доспехи были отполированы, но на них всё ещё оставались следы сражений – вмятины, царапины, небольшие порезы. Каждая из них рассказывала свою историю.

Рядом с оружейной стойкой стояла высокая, узкая ваза из тёмного камня с серебряной окантовкой. Она сразу бросалась в глаза своей простотой, но при этом обладала мрачной притягательностью.

Катарина медленно подошла к стойке. Торвальд, не говоря ни слова, снял с себя тулуп, отряхнул его от снега и повесил рядом.

Катарина подняла руку и осторожно положила ладонь на нагрудник.

Металл был холодным, но ей казалось, что она чувствует через него тепло. Она помнила, как когда-то этот доспех защищал её отца, как он стоял в нём перед своими воинами, как его голос, сильный и уверенный, раздавался в бою.

Она провела пальцами по рельефному гербу рода Сайрхолдов, выгравированному на груди нагрудника, и почувствовала, как у неё перехватило дыхание.

Потом её взгляд упал на вазу.

– Это он? – её голос прозвучал тише, чем она ожидала, словно даже произнести эти слова было тяжело.

Торвальд повернул голову, его глаза потемнели.

– Да, – ответил он спокойно, но в его голосе чувствовалась та тяжесть, которую он нёс в себе с тех пор, как их отец ушёл. – Это наш отец. То, что осталось после погребального костра.

Катарина сжала губы, не позволяя эмоциям взять верх.

– Последнее, что он мне сказал, – произнесла она, глядя на вазу, – это что он будет меня ждать.

Она сделала паузу, глубоко вдыхая, и продолжила, с трудом сдерживая дрожь в голосе:

– И даже после смерти он сдержал своё слово…

Торвальд смотрел на неё внимательно. Он видел, как дрогнули её пальцы, как она чуть сжала кулаки, словно стараясь не показать слабость. Они оба знали, что Гриммард никогда бы не позволил им оплакивать его.

Торвальд сделал шаг ближе и взял её за руку.

– Воины всегда погибают, – его голос был ровным, но в нём звучала сталь. – Я сам был в шаге от смерти…

Он стукнул рукой по железному протезу, и тот отозвался глухим металлическим звоном.

– Но, пока ты жив, кажется, что смерть обходит тебя стороной. Ты видишь, как она приходит за другими, ты теряешь друзей, братьев, но всегда думаешь, что сам ещё не на очереди. И твои близкие – тоже. Будто это может случиться с кем угодно, но не с тобой, не с твоими родными. Но приходит день… – он стиснул челюсти, его глаза потемнели, – когда ты понимаешь, что ничто не вечно.

Катарина медленно кивнула.

– Он знал, что это произойдёт, – её голос стал холоднее. – Но не знал когда.

Торвальд усмехнулся, но в его усмешке не было радости.

– Я занял место отца, – сказал он, немного сильнее сжимая её руку. – Но я этого не хотел. Уж точно не сейчас. И точно не так…

Он отвёл взгляд, посмотрев в сторону оружейной стойки.

– Я не знаю, как заслужить такое же уважение, какое было у него.

Катарина ответила не сразу. Она повернула к нему голову, её пальцы крепче сжали его ладонь.

– Ты справишься, – сказала она твёрдо. – Мы справимся.

Торвальд вздохнул, его пальцы чуть дрогнули, но он не отступил.

– Я уже делаю всё возможное, – произнёс он. – Заключил мир с Ледяными Клыками. Их вождь, Хродгар, стал мне почти другом. Но…

Он посмотрел на сестру, в его взгляде мелькнуло напряжение.

– На Утёсе Штормов живёт другое племя. Они называют себя Грозовые Хищники.

Катарина внимательно слушала.

– Они отрезаны от всего мира, – продолжил Торвальд, его голос стал жёстче. – Они убивают не ради земли, не ради еды. Они убивают ради удовольствия. Или ради своих обрядов.

В глазах Катарины промелькнул холодный огонь.

– Тогда избавься от них, – её голос был резким, как обнажённый клинок.

Она посмотрела на брата так, словно другого выбора у него просто не было.

– Как только ветра стихнут, на Утёс Штормов можно будет пройти.

Торвальд сдвинул брови.

– Вырезать всё племя?

Катарина встретила его взгляд, её губы сжались в тонкую линию.

– До последнего, – ответила она.

Она бросила взгляд на топор Гриммарда, массивный, с заточенным лезвием, которое сияло в свете огня.

– А вождя привези сюда и казни сам.

Торвальд молчал, но Катарина продолжала, её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась ледяная решимость.

– Показательная казнь.

Она снова посмотрела на топор.

– Этим топором.

Торвальд посмотрел на оружие отца. Его пальцы сжались в кулаки, но он ничего не сказал.

Катарина чуть склонила голову.

– Люди уважают тех, кого боятся.

Она повернулась к брату, её глаза сверкнули в отблесках пламени.

– Вспомни слова отца.

Торвальд долго молчал, прежде чем ответить.

– Я помню.

Молча протянув руку и мягко положив ладони на плечи Катарины, пальцы Торвальда сжались чуть крепче, словно он хотел почувствовать её силу, её присутствие, убедиться, что она действительно стоит перед ним, живая, настоящая. Он посмотрел ей прямо в глаза – в этих светлых, холодных, как зимний лёд, зрачках отражался отблеск пламени из камина.

– Ты сейчас так похожа на него, – тихо сказал он, и голос его прозвучал низко, с глубокой тенью воспоминаний.

Катарина чуть склонила голову, не отводя взгляда.

– Он живёт в нас обоих, – ответила она, и в этих словах звучала не скорбь, а утверждение, как неоспоримая истина.

Она перевела взгляд на каменную вазу, стоящую рядом с оружейной стойкой. Морозный воздух, ещё не до конца рассеявшийся в зале, заставил её прикоснуться к меховой накидке, поправляя её на плечах.

– Как только метель утихнет, – сказала она тихо, но твёрдо, – мы отправимся на Грозовую Скалу и развеем его прах.

В этот момент дверь в зал распахнулась, и в проёме появилась Лея.

Торвальд тут же переключился на неё, убрав руки с плеч сестры. Лея выглядела спокойно, но по её виду было понятно, что она успела позаботиться обо всём. Плащ, который она накинула на плечи, был припорошен снегом, но её волосы оставались аккуратно заплетёнными в длинную косу, которая мягко покачивалась при каждом её шаге.

– Все добрались целыми, – сообщила она, бросив взгляд на Торвальда, а затем на Катарину. – Никто не отморозил пальцы, и никто не умер от холода в этих ледяных ветрах. Сейчас они отогреваются у очага, шерсть сохнет, кости тоже приходят в себя.

Торвальд молча кивнул, довольный таким докладом.

– Ужин будет скоро, – продолжила Лея. – Поставили вариться мясо с кореньями, печи уже натоплены. Наши гости смогут не просто утолить голод, но и согреться как следует, – она бросила лёгкий взгляд на Катарину, её губы тронула теплая, чуть лукавая улыбка. – А тебя я жду на кухне. Ты наверняка голодна.

Катарина слегка улыбнулась, поправляя мех на плечах.

– Съела бы целого барана, – ответила она, с лёгким смешком.

Лея хмыкнула, сделала шаг назад, собираясь уходить, но напоследок добавила:

– Тогда не задерживайся. Я не могу обещать, что наши гости не разнесут кухню в щепки, если голод возьмёт верх над терпением.

Она исчезла в дверях так же быстро, как появилась.

Катарина посмотрела ей вслед, а затем перевела взгляд на Торвальда.

– Когда же вы, наконец, поженитесь? – спросила она с едва заметной усмешкой, но её голос звучал совершенно серьёзно.

Торвальд вскинул брови, слегка удивлённый этим внезапным вопросом.

– Я как-то об этом не задумывался, – признался он, пожав плечами. – Да и кому нужны эти лишние обряды, если мы и так живём хорошо?

Катарина покачала головой, её губы тронула лёгкая усмешка, но в глазах сверкнула колкая искра.

– Эти обряды нужны каждой женщине, Торвальд. – Она склонила голову набок, с интересом наблюдая за его реакцией. – А те, кто говорят, что не нужны, просто не хотят давить на своего избранника, надеясь, что он сам догадается.

Она чуть прищурила глаза и добавила, не скрывая насмешки:

– А ты так и не догадался.

Торвальд фыркнул, усмехаясь.

– Откуда у тебя такие познания? – спросил он, скрестив руки на груди. – И чего ты о себе не рассказала?

Катарина многозначительно посмотрела на него, затем с лёгким вздохом кивнула в сторону кухни.

– Может, сначала поедим? – предложила она, ухмыляясь. – А потом я тебе всё расскажу.

Торвальд качнул головой, но в его глазах светилась тёплая улыбка.

– Тогда пойдём, – сказал он, жестом приглашая её следовать за ним.

Они вышли из зала бок о бок, оставляя позади тёплый свет камина, оружие их отца и каменную вазу с его прахом. Но память о нём шагала вместе с ними.