Читать книгу Мой хороший муж - - Страница 15

Киллиан сидел на кровати в своей комнате и смотрел на своё отражение в зеркале, если это можно так назвать. В действительности его взгляд не фиксировался на поверхности стекла; он был поглощён чем-то гораздо более глубоким, чем простое отражение. Сознание его, как будто запечатанное в недрах тела, не позволяло ему ни видеть, ни слышать, ни ощущать. Мысли в его разуме были застланы пеленой, через которую не пробрался бы даже он сам.

– Дорогой, ты собрался? – раздался звонкий голос Асель на весь дом.

Не получив ответа, женщина, которая сегодня была одета в платье цвета фуксии с пышным подъюбником, а её длинные чёрные волосы были завиты в мягкие волны и обильно зафиксированы лаком, подошла к комнате сына и постучала. Когда ответа не последовало, она зашла в комнату, и любой был бы ослеплён её яркостью и нежной красотой, но Киллиан, словно в трансе, продолжал смотреть в одну точку, не замечая её присутствия.

Асель присела перед ним, её нежные руки коснулись его плеча, и она стала тормошить, спрашивая:

– Ты что, спишь?

Резкий розовый цвет затмил весь взор Киллиана, и он начал хлопать ресницами и потирать глаза.

– Мама, когда ты зашла? Прости, что-то я задумался. Такси ещё не приехало?

Киллиан не знал, что его «задумался» длилось целых пятнадцать минут, в течение которых мир вокруг него продолжал вращаться, а он оставался в своём внутреннем плену.

– Пойдём, зайчик. Такси нас уже ждёт. У нас сегодня насыщенный день.

Сегодня был последний день учебного года. Киллиан, как всегда, был одет с иголочки, а его волосы обильно зализаны гелем. Он с матерью по традиции ехал в пансионат для слабоумных и сумасшедших, в котором жила мать Асель и по совместительству его бабушка. Киллиан плохо знал эту женщину. Она никогда за ним не ухаживала, его не отвозили к ней на праздники и каникулы, ибо всё это время она находилась на лечении. Видел он её несколько раз в год, когда Асель брала его с собой. Это были какие-то значимые даты в жизни Киллиана, о которых Асель хотела поведать ей. В конце учебного года они посещали бабушку каждый раз.

Хотя целенаправленно ему никто не рассказывал, он не мог не услышать, что именно эта женщина была виновна в психологических травмах его матери. Но, несмотря на это, Асель всё равно её любила и постоянно поддерживала.

Бабушка страдала от мании преследования. Со временем он выяснил, что с раннего детства его доброй и нежной матери внушали опасность мира и желание людей ей навредить. Мамина демофобия и панические атаки были тщательно взращены его бабушкой. Сейчас его мать практически всё это проработала и поборола, но ей всё равно было комфортнее находиться дома, где она чувствовала полную защищённость. Реабилитация Асель в большей степени прошла благодаря тому, что её окружали любящие друзья, и её отец был в их числе.

Подъехав к пансионату, Киллиан ощутил острое желание сбежать. Это чувство всегда накатывало в такие моменты, но ради матери он всегда держал себя в руках. Заведение было элитным, где над подопечными был круглосуточный надзор с заботой. Большую часть средств от производства кукол Асель вкладывала в это место, но это было не потому, что Илан отказывался содержать её мать. Будь его воля, он бы сделал так, чтобы его любимой жене даже не приходилось вспоминать об этой женщине, но у неё были другие желания, которые он помогал воплощать в жизнь, несмотря на свои мысли.

Во-первых, она обожала создавать кукол. Во-вторых, ей хотелось самой заботиться о своей матери. В-третьих, хотя она и была домохозяйкой, Асель стремилась к самодостаточности, желая иметь средства, чтобы в любой момент обеспечить себя. К радости Илана, его жена не отказывалась от его заработка, а просто откладывала свой доход на счёт, который в дальнейшем хотела передать сыну. Если бы его заработок оказался никому не нужен, он точно впал бы в кризис, так как смысл в его упорной работе исчез.

Войдя в комнату бабушки, она сразу приковала его взгляд. Это была женщина удивительной красоты, которая, несмотря на возраст и худобу, оставляла неизгладимое впечатление.Она сидела в кожаном кресле, погружённая в чтение газеты с статьёй о вооружённом конфликте в далёкой стране. Киллиан удивился, что пациенту с таким расстройством позволяют читать подобные материалы. Её лицо было абсолютно умиротворённым, пока она не заметила их. Подскочив со стула, она, как грациозная кошка, обогнула кофейный столик и начала обходить их по кругу, проверяя, всё ли с ними в порядке. Эта черта была и у Асель, но проявлялась только в критические моменты.

– С вами ничего не произошло по пути? Никто за вами не следил? – её голос звучал с тревогой, как будто они вернулись из опасного путешествия.

– Нет, мама. Всё в порядке, – ответила Асель, беря Кэйлу за руку и мягко возвращая её в кресло. – Мы приехали рассказать, что Киллиан успешно закончил ещё один год в школе. Посмотри, как он вырос! Учится отлично, а недавно занял первое место на соревнованиях по тайскому боксу.

Все эти слова пролетали мимо Кэйлы. Киллиан не понимал, зачем его постоянно сюда возят, ведь его достижения никогда не интересовали бабушку. Её взгляд всегда был прикован только к Асель.

– Доченька, тебе нужно остаться со мной. Внешний мир небезопасен. Нам нельзя с тобой расставаться, а то я не смогу тебя защитить.

Пока Асель успокаивала мать и рассказывала последние новости, Киллиан вышел из комнаты, опёрся о стену и громко вздохнул. Тяжело. Ему казалось, что кто-то выдавливает из его лёгких кислород. Хотя это было прекрасное место с огромным ухоженным садом, он не мог избавиться от мысли, что за этим благоустройством и ошеломляющей внешностью его бабушки скрывается непроглядная дыра, которую ничем не заполнить. Сгнившие корни орхидеи не вылечишь, воспалённый человеческий разум не умиротворишь.

– Побудь с бабушкой, а я попрошу, чтобы нам подготовили чай.

– Да, мама, – ответил он, хотя в душе его терзали сомнения.

Как же он не хотел оставаться с бабушкой наедине.Он не рассказывал Асель, но каждый раз, когда она их покидала, бабушка начинала заверять его, что в его теле находится другая сущность, которая разрушит его жизнь, и ему нужно пройти очищение, пока та его не поработила.

– Бабушка, давай сыграем в шашки, – предложил он, стараясь отвлечься внимание больной на игры.

Отказа не последовало, и доска была разложена на кофейном столике. Киллиан играл мастерски, но бабушка была на голову выше. Игра в шашки с ней – единственное, что приносило ему здесь удовольствие. Кэйла была не только одарена внешне, но и умственно. От этого становилось ещё печальней, что такая женщина уже много лет живёт в созданной ею реальности. Подросток был полностью поглощён игрой, когда бабушка сказала:

– Ты всё ещё одержим. Почему ты не слушаешь меня и не сходишь в храм? Я тоже одержима, так что знаю, о чём говорю.

– Бабушка, ты же ходила в храм. Помогло ли это тебе? – съязвил Киллиан, что было для него крайне несвойственно. Осознав свою ошибку, он положил руку на лицо и вздохнул. – Давай не будем отвлекаться и продолжим партию.

Асель вернулась с подносом, на котором располагались чай и различные печенья.

– Какие вы молодцы! Время зря не теряете, – радостно воскликнула она, наслаждаясь видом на двух драгоценных ей людей.

Пока Асель разливала чай и следила за игрой, Киллиан неумолимо терял шашки. Когда последняя была поглощена, Кэйла взяла его за руку и притянула к себе. Их лица находились друг от друга в паре сантиметров. Все, кто считал, что Киллиан – копия Илана, сильно заблуждались. Да, у них были схожие черты характера, повадки, цвет волос, глаз, даже манера одеваться, но именно сейчас его лицо смотрело на него и заглядывало в душу.

–Я выиграла! – лицо бабушки исказила странная улыбка, острая, как лезвие ножа.

Следующей точкой маршрута была школа. Киллиан вышел из такси в полном упадке сил. Его лицо было болезненно бледным, а на нем стали четко проступать синие вены.

–Спасибо, что съездил со мной. Я знаю, что тебе это трудно дается, – произнесла Асель, чмокнув сына в щеку, и, помахав на прощание, направилась к дому.

Белинда уже какое-то время ждала у школьных ворот. Увидев своего парня в мрачном расположении духа, она передумала ворчать на тему длительного ожидания. Она подбежала к нему, обняла и произнесла:

–Хочешь, в следующий раз мы поедем вместе? Я точно смогу уговорить тётю Асель. – Её рука потянулась к прилизанной причёске мальчика и привела её в беспорядок.

–Очень хочу, – произнёс Киллиан и крепко обнял свою не совсем тихую гавань в ответ.

Напряжение, накопившееся за час пребывания в пансионате, стало быстро уходить, как море в отлив. Неожиданно раздались крики учителей и звонкий смех Стефана. За время, проведённое с ним в больнице, Киллиан и Белинда стали моментально его различать, так как Стефан смеялся очень много, и его колокольчиковый смех нельзя было спутать с каким-то другим.

Ребята пошли на эти сумбурные звуки и увидели листопад, состоящий из страниц учебников и тетрадей, кружащихся в воздухе, словно стая белоснежных бабочек, освобожденных из плена. В центре этого хаоса стоял их друг, весело крутясь на месте, подкидывая бумагу в воздух.

Шестёрка Стефана, которого Белинда когда-то считала угнетённым, с азартом сбрасывал листы с крыши, и сам ветер, казалось, благоволил этой шалости, подхватывая бумагу и создавая удивительное зрелище, полное радости и свободы.

–Вот вы где! Я уж думал, что вы пропустите такое шоу. Меня наконец выписали. Давайте сюда! – махая двумя руками, подзывал их полностью выздоровевший блондин.

Белинда, наблюдая за его восторгом, невольно усмехнулась:

– Ему знатно попадёт.

–Придётся всё убирать, – констатировал Киллиан.

Оба сняли с плеч рюкзаки и побежали в эпицентр событий, подбирая бумагу и кидая её в поток ветра.

Учебный год подошёл к концу.