Читать книгу XX век в социологических теориях общества - - Страница 12

3.2.1. Теория общества Ч. Р. Миллза

Концепция менеджериального общества, при всей распространенности, имела своих критиков. Среди наиболее известных – Чарльз Райт Миллз, один из известнейших американских социологов XX в.

Ч. Р. Миллз в серии книг, увидевших свет в 50-е годы, описал общества середины XX в. Наиболее важными среди этих книг следует считать его работы «Белые воротничок: американские средние классы» (1951 г.)44 и «Властвующая элита» (1957 г.)45. Не претендуя (и даже отказываясь от этого) на создание целостной теории общества, Миллз тем не менее, предлагает разработки целого ряда ключевых социологических проблем современного общества, которые, независимо от провозглашенных им намерений, складываются в итоге в единую, целостную теорию общества. Свою задачу в данном случае мы видим в том, чтобы представить реконструкцию теории общества Ч. Р. Миллза, осуществленную на основе анализа его главных работ.

Критика теорий менеджериального общества Рассмотрение теории общества Ч. Р. Миллза наиболее целесообразно начать с изложения его критики теории менеджериального общества, в рамках которой предстают и его собственные воззрения на трансформацию форм собственности, условий ее функционирования, а также его воззрения на ряд социальных процессов, связанных с появлением новых форм социальной, политической и экономической организации – крупномасштабных корпораций.

Вслед за создателями концепции менеджериального общества Миллз признает тот факт, что по мере того как укрупнялся бизнес, собственность каждого из предприятий приобретала все более рассеянный характер, а власть собственников, непосредственно участвующих в управлении, ослабевала. В результате менеджеры современных корпораций частично заместили собственников в качестве центральных фигур большого бизнеса. Они образуют экономическую элиту нового общества и во многом определяют ход вещей и судьбы других людей. Вместе с тем, как считает Миллз, ситуация на верхних этажах современного бизнеса не столь однозначна. На высших исполнительных постах в корпорациях, наряду с наемными менеджерами, присутствует множество собственников. Собственники для Ч. Р. Миллза – это люди, которые имеют законное право на определенную долю прибыли, люди, которые вправе ожидать, что те, кто управляет предприятием, будут действовать в их интересах. А менеджеры – это люди, которые осуществляют функциональный контроль за предприятием, те, кто управляет им. Власть собственности в рамках предприятия, фирмы и экономики в целом носит непрямой характер, она осуществляется через множество новых управленческих функций и тех людей, которые их отправляют.

Само по себе такое положение дел не является чем-то новым. На него, как считает Миллз, указывал еще Адам Смит, когда писал о том, что собственники ничего не понимают в делах и довольствуются получением дивидендов, которые им выплачивают директора их предприятий. Вместе с тем именно в XX в. факты несовпадения фигур собственника и менеджера дали повод к интерпретации этих фактов (ошибочной, по мнению Миллза) как революции менеджеров, к рассуждениям о том, «что большой менеджмент» замещает «большую собственность», что ему суждено стать следующим «правящим классом». Но, как подчеркивает Миллз, менеджер не экспроприировал собственника, а власть владельца предприятия над рабочим и его воздействие на рынок не ослабели. Власть не отделилась от собственности. Скорее, власть, обусловленная собственностью, носит более концентрированный и явный характер, чем само владение собственностью. Миллз приводит пример собственников, которые контролируют восемь железных дорог стоимостью в 2 млрд, долларов, владея при этом акциями только на 20 млн. долларов. Таким образом получается, что владея 20 млн., они обладают властью, объем которой определяется в 2 млрд.

Власть, связанная с владением собственностью, носит деперсонализированный и скрытый характер, но она не уменьшилась и не ослабела. Тем более нельзя говорить о том, что произошла менеджериальная или какая-либо другая революция, которая затронула бы каким-то образом основания института частной собственности. Действительно, наряду с собственниками в бизнесе и промышленности сформировалась огромная и сложная бюрократия, но возможность – и в этом главное – доступа к управлению и к власти определяется владельцами собственности. Держатель акций не желает, да и не способен осуществлять функциональный контроль над своей собственностью, а власть менеджеров не зависит от того, являются ли они собственниками. Но на основании всего этого нельзя делать заключения о том, что не существует функциональной связи между собственностью и контролем над крупными корпорациями. Считать, что такой связи нет означало бы не принимать во внимание правовые регуляции и социальные институты.

Собственность, подчеркивает Миллз, означает, что ее владелец может применить насилие по отношению к тем, кто ею не владеет. Будучи законным собственником, он может обратиться, например, к полиции с тем, чтобы изгнать и наказать всякого, включая прежних владельцев, их менеджеров, всех, кто не владеет собственностью, но стремится захватить контроль над нею. Даже если бы было верно, что власть собственников экспроприирована менеджерами, это не означало бы, что экспроприирована сама их собственность. Собственник может отправить в тюрьму любого менеджера, если сумеет доказать, что он экспроприировал его собственность.

Изменение распределения власти между собственниками и их менеджерами вовсе не разрушило класс собственников и не уменьшило его власть. Все те структурные изменения, на которых зиждется понятие «менеджериальная революция», правильнее будет понимать: 1) как модификации в распределении операционального контроля в рамках класса собственников; 2) как общую бюрократизацию отношений собственности.

В классе промышленных собственников произошли такие изменения, которые делегировали фактическое отправление власти организационным иерархиям, в силу чего предпринимательская функция подверглась бюрократизации. Человек, занимающий высшую позицию в бюрократии, действительно является могущественным членом класса собственников (пусть соответствующая собственность и не принадлежит ему лично). Сам институт собственности дает ему право действовать. Он действует так, как считает нужным в интересах института частной собственности. Он чувствует свое единство – политическое, статусное и экономическое – с классом собственников и его богатством.

Разделение между владением и контролем над собственностью не уменьшает власти собственности, напротив, оно даже может увеличивать ее, усиливать персонал, аппарат и поднимать статус непосредственных отправителей этой власти. Менеджеры корпораций являются менеджерами, управляющими частной собственностью. И если бы частная собственность была бы упразднена, то их власть должна была бы опираться на какую-то другую основу, она должна была бы иметь какую-то другую санкцию. Многие из этих менеджеров могли бы сохраниться в качестве менеджеров своих предприятий, но это уже другая политическая история.