Читать книгу В качестве эксперимента - - Страница 3

– Джаспер! Ну наконец-то!

Стоит Джасперу выйти из машины, как его тут же встречает Лукас. Белая майка обтягивает его рельефный торс, а рабочие джинсы пахнут травой и древесными опилками. Джаспер протягивает руку, но Лукас вместо рукопожатия заключает его в крепкие объятия, заставляя пошатнуться от неожиданности. Надо же, он успел отвыкнуть от таких тёплых приветствий.

Джаспер улыбается, хлопая Лукаса по плечу, а потом отстраняется. Лукас окидывает его взглядом своих тёмно-голубых глаз – черта Уайлдеров, доставшаяся всем без исключения, и его почти единственное сходство с Эдгаром.

В остальном Лукас скорее похож на Голливудского актёра, чем на члена аристократической семьи. Вытянутое лицо с квадратным подбородком и мягкими чертами. Высокий лоб, скрытый под спадающими на него каштановыми прядями волос. Смугловатая кожа, впитавшая в себя лучи Саннивудского солнца. Пухловатые губы и ямочки на щеках, которые появляются, когда Лукас улыбается. Джаспер про себя усмехается: ещё одна деталь, совершенно несвойственная Уайлдерам. Их лица словно выточили из камня, отчего тонкие губы навеки застыли в одном положении.

– Я тоже рад тебя видеть, – искренне отвечает Джаспер. – Но у меня вот-вот закончится действие энергетика, и тебе придётся тащить меня вместе с чемоданом.

– Я открою ворота, чтобы ты припарковался, – произносит Лукас, отходя назад.

Джаспер снова садится в машину, отчего его ноги начинают жалобно ныть: сказываются несколько долгих часов, когда ягодицы были плотно прижаты к сиденью, а стопы давили на педали. Он быстро разворачивает руль, и как только ворота оказываются открыты, въезжает на участок.

Ферма Лукаса, пускай и считается не слишком большой, вмещает в себя четыре постройки: двухэтажный дом с белой отделкой, гараж, стоящий справа от него, амбар, сильно выделяющийся своим размером и ярким цветом, и курятник с огороженным местом для кур. С левой стороны от въезда расположен огород, засаженный, в основном, крупными культурами: Джаспер морщится, представив, как следующие два месяца проведёт на кабачково-тыквенной диете. В центре участка Лукас оборудовал небольшую зону отдыха в виде места для костра с расставленными вокруг креслами из выцветшей ткани.

Джаспер выходит из машины. Его взгляд тут же падает на красный амбар, где Лукас хранит корм для кур и всякое барахло, и ноги подкашиваются, стоит ему только подумать, сколько часов он проведёт в этих досчатых стенах. На плечо опускается рука Лукаса.

– Этой весной нас залило дождями, и половина моих запасов просто сгнила, – начинает он. – Мы с моими друзьями кое-как залатали крышу, но осталось много щелей в стенах, и тут мне позвонил старина Эд…

– Так это была твоя идея? – удивлённо интересуется Джаспер.

– Он сказал, что тебе грозит клетка, приятель, – разводит руками Лукас. – Мне показалось, что этот вариант для тебя будет меньшим из двух зол. Или я не прав?

Джаспер ничего не отвечает. Обойдя автомобиль, он открывает багажник, достав оттуда чемодан и сумку с вещами. Лукас лишь присвистывает.

– Скажи, ты точно мой племянник, а не горячая девчонка, которая собралась на Мальдивы? – ехидно спрашивает он, когда Джаспер вешает сумку на плечо и катит чемодан за собой.

– Здесь нет арсенала бикини, – отвечает Джаспер. – Только мой ноут и куча чистой одежды на случай, если обрубят электричество: папа рассказывал, какие у вас бывают перебои.

– О да, узнаю Эда и его навыки пиарщика, – качает головой Лукас.

По вытоптанной дорожке они подходят к небольшому крыльцу с крышей и заходят в дом, который все называют «берлогой дикого отшельника». Но ничего подобного в жилище Лукаса нет. Интерьер выполнен в американском стиле с налётом фермерской неотёсанности, о чём кричат деревянные стены и грубая мебель, и вкраплениями красных оттенков. Видимо, у Уайлдеров в крови любовь к этому цвету. Из небольшой прихожей можно пройти в левую арку и сразу попасть в гостиную или в левую дверь, за которой находится кабинет Лукаса. Впереди располагается лестница, ведущая на второй этаж.

Джаспер щёлкает выключатель, чтобы развеять вечернюю полутьму, но ничего не происходит. Тогда он бросает вопросительный взгляд на Лукаса.

– Что поделать, – он разводит руками, – местная энергокомпания послала меня к чёрту со всеми просьбами с этим разобраться!

– Это что, шутка? – возмущённо интересуется Джаспер. – Мне нужен интернет для подготовки к экзаменам, я не могу пользоваться ноутбуком без зарядки, а ты только сейчас говоришь, что косплеишь пещерного человека?

– Послушай, приятель, – Лукас кладёт руку ему на плечо, приобнимая. – Я понимаю, что ты привык к другому, но не бесись раньше времени, ладно? – он продолжает: – Ты проделал долгий путь, и поэтому сегодня заночуешь в гостевой.

– Но если завтра не дадут свет, что мне делать?

– Можешь поехать в местную библиотеку, там хороший интернет, – отвечает Лукас. – Или если тебя совсем не устроит ферма, в центре есть гостиница…

– Отлично, поеду туда завтра, – кивает Джаспер. – Спасибо.

– Как тебе угодно, – произносит Лукас. – Всё равно до неё всего пятнадцать минут. А теперь пойдём, наш ждёт шикарный ужин в честь твоего прибытия!

В подтверждение его слов в доме начинает витать сырный аромат. Оставив вещи Джаспера в прихожей, они минуют гостиную с большим камином, двумя диванами и двумя креслами, накрытыми красными клетчатыми пледами. Слабо освещённая расставленными на столешницах свечами кухня совмещена со столовой, и по мнению Джаспера, слишком велика для одного Лукаса. За круглым столом, расположенным в левой части комнаты, могут уместиться шесть человек, и ещё трое сядут за барную стойку из первых рядов наблюдать за процессом создания кулинарных шедевров. Сама кухня словно сошла со страниц каталога лофтовых интерьеров: деревянные шкафы с круглыми ручками, столешницы из прочного камня и грубые потёртости, идеально вписывающие её в интерьер всего пространства.

Джаспер опускается на барный стул, следя за тем, как Лукас достаёт из духовки их ужин.

– Это что, бутерброды? – удивлённо интересуется Джаспер, когда перед ним опускается противень.

– Не просто бутерброды! – фыркает Лукас, поднимая палец. – А обжаренные хлебные тосты с маслом, купленным у миссис Дрю. Кусочком помидора с моего личного огорода, посыпанного сыром, изготовленным всё той же миссис Дрю. И, конечно же, главным ингредиентом: самыми аппетитными частями Пита, который пожертвовал жизнью ради твоего приезда!

– Надеюсь, Пит был петухом, а не бедным ухажёром миссис Дрю, – качает головой Джаспер.

Лукас усмехается и достаёт две тарелки и бокалы, ловко наполняя их чаем, а потом садится рядом с Джаспером. Они по очереди отрывают от противеня по одному бутерброду и перекладывают его в свои тарелки. Аромат еды сводит с ума. Джаспер надламывает горячие куски хлеба с аппетитно тянущимся сыром, отправляя их в рот, и мычит от удовольствия, показывая Лукасу палец вверх. Всё-таки снеки с заправки, которыми он перебивался по пути сюда, не идут ни в какое сравнение со свежеприготовленной домашней едой, пускай это и всего лишь бутерброды.

Их трапеза проходит в полном молчании, пока они оба не съедают по два бутерброда. Когда желудок перестаёт спазмировать от голода, Джаспер делает несколько глотков чая, а после поворачивается к Лукасу:

– Надо сказать, для местного отшельника готовишь ты неплохо.

– Первый урок выживания вдали от цивилизации, – поясняет Лукас. – Ты должен уметь жарить хлеб и яйца. Потом ты, конечно, научишься делать это сотней способов, но начинается всё с банальной глазуньи и тостов.

– И что, ты совсем не скучаешь по нью-йоркским ресторанам? – удивлённо интересуется Джаспер.

Лукас ненадолго задумывается, устремляя взгляд вперёд, в окно над раковиной, а потом снова поворачивается к Джасперу.

– Иногда я скучаю по тем далёким временам, когда свечи были частью романтического ужина от шеф-повара в люксовом ресторане. Но Лукас, который сидел за его столиком, был обречённым говнюком. И если всё это, – он обводит пальцем комнату, – как-то смогло на него повлиять, то в жизни неотёсанного фермера определённо больше плюсов, чем было у меня до.

Джаспер ничего не отвечает. В своё время Лукасу пришлось очень нелегко, о чём ему до сих пор напоминает отец. Но Эдгар – человек, который видит ценность лишь в цифрах на своём банковском счету и образе офисного клерка в фирменном костюме. Поэтому и то, что его брат едва не ударился в наркотическую зависимость и смог с этим справиться, он преподносит как: «С такой генетикой ты быстро превратишься в своего дядю-обдолбыша!».

У них обоих была бурная молодость. Но Лукас, обладая страстью к адреналину и талантом искать приключения на свою задницу, довёл своего отца до того, что был сослан сначала в рехаб, а потом в Саннивуд. Роберт Уайлдер так сильно в нём разочаровался, что оставил лишь крохотную часть своего имущества, завещав остальное более благополучному сыну. После его смерти почти всё отошло Эдгару, а Лукас продал свою квартиру и любимый автомобиль, купив эту ферму, и навсегда перебрался подальше от ни во что его не ставящей родни.

Многие считают его чёрным пятном на безупречной репутации семьи Уайлдер, но сейчас, глядя, как Лукас улыбается, надкусывая ещё один бутерброд, Джасперу начинает казаться, что его дядя – самый счастливый из них. Ведь он смог выбрать свободу, а не то известное наследие Уайлдеров, которым так дорожит и гордится его отец.

– Поверь, ты полюбишь Саннивуд, – заверяет Лукас.

– О-о-о, вряд ли, – мотает головой Джаспер. – У вас узкие дороги, здания не выше трёх этажей и нет ни одного нормального клуба! А девчонки… Я вообще молчу! Я приехал сюда, чтобы не попасть за решётку, и нарвался на местную фетишистку, которая чуть меня туда не отправила.

– Так, это ты о ком? – интересуется Лукас, приподняв бровь.

– Она стояла у магазина. Кажется, у цветочного, – отвечает Джаспер, потерев переносицу. – Блондинка в платье в цветочек. С ней ещё был парень, который подсказал мне дорогу. Такой качок из нетфликсовской комедии.

– А-а-а, – понимающе качает головой Лукас. – Дейзи Холл и Мэтт Уокер. Интересный поворот.

– Ты её знаешь? – удивляется Джаспер.

– Мы с её отцом работали вместе, когда я только купил ферму, – отвечает Лукас. – А сейчас она живёт с бабушкой, работает в её магазине и вечно шипит на таких обалдуев, как ты и Мэтт. Но поверь, если её не злить, Дейзи просто ангел во плоти.

– Не знал, что ангелы могут так несексуально угрожать наручниками.

– И чем же ты ей успел насолить? – усмехается Лукас.

Джаспер вздыхает. Рассказ о том, как он едва не уснул за рулём и устроил аварию века, будет чреват последствиями в виде лекции о вреде энергетиков и пользе здорового сна. Зачем ему включать эту пластинку, если он наизусть знает её содержание? Да и вряд ли слова Лукаса ему чем-то помогут: последние пару дней поспать было настоящим испытанием.

Меган заблокировала его номер. Конечно, она сделала это не с первой, а лишь с сотой попытки ей дозвониться и услышать какие-то более внятные объяснения, но эта чертовка лишила его сна и нормального аппетита вместе с правом на своё тело. Она, словно наркотик, одурманила его своим эффектом всепоглощающей эйфории, а потом бросила на произвол судьбы, кокетливо помахав ручкой. Джаспер уже дал себе обещание не связываться с чокнутыми, но это, к сожалению, не избавило от ломки, словно Меган была не его девушкой, а сильнодействующим наркотиком.

Возможно, это и к лучшему, что переживать период реабилитации от их отношений Джаспер будет в шести часах от Меган и всех их совместных воспоминаний. Так образ этой ведьмы с колодой таро скорее сотрётся из памяти, станет совсем далёким и больше не будет вызывать ту бурю эмоций, которая раз за разом поглощала их обоих…

Пристальный взгляд Лукаса вырывает Джаспера из его мыслей и ненавязчиво напоминает, что заданный вопрос так и остался без ответа.

– Ничем, – Джаспер прокашливается в кулак. – Может быть, покажешь, куда мне можно бросить свои вещи?

– Конечно, – Лукас поднимается с места. – Как я уже сказал, сегодня ты переночуешь в одной из гостевых, а завтра решишь сам, где тебе будет лучше остановиться.

Джаспер берёт с дивана сумку и поднимается вместе с Лукасом на второй этаж. Дверь в его спальню располагается слева, напротив главной спальни. Комната, освещённая лишь вечерним сумраком, пускай и довольно просторная, не производит на Джаспера сильного впечатления. Деревянная двуспальная кровать, застеленная красным пледом, две тумбочки с неработающими светильниками, маленький шкаф напротив, стол справа у стены и дверь в личную ванную с противоположной стороны комнаты. Если бы в доме не было проблем с электричеством, Джаспер бы проводил здесь много времени, но сейчас это не больше, чем остановка на одну ночь.

Он бросает на пол сумку.

– Твой чемодан тоже нести сюда, или…

– Пускай побудет внизу, всё равно я завтра уеду, – отвечает Джаспер.

– Хорошо, – кивает Лукас. – Отдыхай.

– Спасибо, – бросает Джаспер, прежде чем он выходит из комнаты.

Джаспер достаёт из сумки полотенце и нижнее бельё, отправляясь в душ. Тёплая вода, стекающая с его тёмно-каштановых волос по рельефному телу, помогает смыть часть усталости, накопившейся за этот невероятно долгий день. Обмотавшись полотенцем, он возвращается в комнату и садится на кровать. Последний раз проверяет телефон, чтобы убедиться, что ему не писал отец, или Меган вдруг решила одуматься, но не найдя ничего подобного, натягивает боксеры и забирается под одеяло.

Этой ночью Джаспер впервые за долгое время спит как младенец.

***

Дом Розали Блум выполнен в том же стиле, что и все постройки на этой улице: белый сайдинг, два этажа и небольшое крыльцо с крышей. Но он сильно выделяется на их фоне благодаря пышным кустам с цветами, высаженным перед домом, у калитки и вдоль каменной дорожки, ведущей на задний двор. Там находится оранжерея, где Розали выращивает особенно капризные виды цветов.

Дейзи открывает калитку, которая отвечает ей коротким скрипом, и завозит велосипед на участок. Перед ней резко пролетает пчела, облюбовавшая один из цветущих пионов, и Дейзи взвизгивает, привлекая внимание бабушки. Розали стоит на крыльце в садовом фартуке и перчатках и заливает удобрение в подвесной горшок с петуньями, которые неделю назад начали стремительно засыхать.

Увидев Дейзи, она улыбается, но потом её взгляд падает на сломанный велосипед, и зелёные глаза округляются от ужаса, а пакетик с удобрением летит на пол.

– О боже, Дейзи! – Розали мгновенно бросается к своей внучке, обхватывает её лицо руками и принимается осматривать на наличие возможных повреждений. – Ты цела? Ничего не ушибла? Что произошло?

– Со мной всё хорошо, ба, – спешит заверить её Дейзи, попятившись назад. – Вот только… – она бросает взгляд на велосипед. – Кажется, теперь я брошу велоспорт и перейду на пешие прогулки.

– О, Дейзи, – облегчённо вздыхает Розали, и на её округлом морщинистом лице появляется улыбка. – Плевать на этот велосипед, мы что-нибудь придумаем! Главное, с тобой всё в порядке.

Дейзи натягивает улыбку, опуская взгляд. По нему её проницательная бабушка точно догадается, что всё совсем не так, зачем же её волновать? У неё нет машины времени, чтобы отправить Дейзи в прошлое и оставить дома печь именинный пирог вместо работы в магазине. А иного способа, чтобы избежать столкновения с Мэттом, к сожалению, нет.

– Пойдём домой, – произносит Розали. – Ужин уже остывает.

Дейзи кивает, оставляя велосипед на крыльце, и они заходят в дом. Обонятельные рецепторы тут же щекочет аромат выпечки с яблоками, и Дейзи блаженно улыбается. Со второго этажа доносится тихий топот. Подняв голову, Дейзи видит сонного рыжего котёнка, смотрящего своими зелёными глазами прямо на неё.

– Джерри, иди ко мне! – она протягивает руку, и кошка с негромким «мяу» тут же бросается к ней.

– Она скучала по тебе, – улыбается Розали, а потом добавляет: – Когда не пыталась забраться на потолок по занавескам.

– Она исправится, – обещает Дейзи, поднимая котёнка с пола и прижимая к плечу. – Верно, Джерри?

Джерри смотрит на неё так, что Дейзи понимает: она точно намерена довести дело до конца ценой всех домашних занавесок. Но выдавать бабушке её коварный план Дейзи не намерена, поэтому прижимает котёнка крепче и гладит, пока слух не начинает ласкать сладкое мурчание, а потом следует за Розали на кухню.

Интерьер небольшого помещения, совмещённого со столовой, выполнен, как и весь дом, в бежево-жёлтых оттенках. Деревянные столешницы завалены мелкой техникой, ещё не разобранной по шкафам посудой и контейнерами со специями. На подоконнике над раковиной стоят горшки с цветами – их Розали выращивает даже дома. Само окно прикрыто полупрозрачной занавеской в мелкий цветочек.

Взгляд Дейзи падает на тарелку с пирогом, от которого исходит пар и аромат, так и манящий его попробовать. Она отпускает рвущуюся на пол Джерри и подходит к шкафу, чтобы достать оттуда тарелки.

– Как прошёл день? – интересуется Розали, аккуратно разрезая пирог на равные кусочки.

– Прекрасно, – отвечает Дейзи. – Я продала три букета, которые заказали на прошлой неделе, и ещё несколько покупателей забрали те, что я выставила сегодня. А мистер Крауч передавал тебе привет и обещал заглянуть в гости.

– Он звонил мне сегодня. Сказал, что моя внучка – не просто флорист, а настоящая цветочная фея! Ты большая молодец, Дейзи, – улыбается Розали.

– Должна признать, льстить он умеет, – усмехается Дейзи.

Розали кивает. Дейзи ставит тарелки рядом с пирогом, а сама отправляется за бокалами, чтобы наполнить их чаем, от которого исходит приятный аромат малины. Горячий напиток медленно перетекает в белую кружку с выцветшим цветком сбоку. Тарелки тихо звенят, пока Розали перекладывает в них куски пирога.

– Тебе же с мёдом, да? – спрашивает Дейзи, бросая взгляд на стеклянную банку.

Ответа, на удивление, не следует. Дейзи разворачивается.

– Ба?

– А? – Розали выглядит так, будто её выдернули из глубоких раздумий. Но поймав на себе взгляд внучки, она кивает: – Да-да, с мёдом.

Затем она вновь отворачивается, продолжая раскладывать пирог по тарелкам. Дейзи настораживается. Отрешённость – совершенно несвойственное её бабушке состояние. Обычно она без остановки слышит её бодрый голос, заполняющий любое помещение, в котором оказывается Розали. Что же случилось сейчас?

Дейзи тянется за мёдом, чтобы добавить его в бокал бабушки. Он медленно стекает с ложки прямо в ароматный напиток. И в этот момент раздаётся голос Розали:

– Я разговаривала с Габриэлой. Она сказала, что видела вас с Мэттом у магазина.

Ложка со звоном падает в фарфоровый бокал. Дейзи замирает. Чёрт бы побрал эту миссис Питтс! Лучше бы поработала над рекламой своего секонд-хенда, где вместо одежды продаются одни поношенные тряпки, а не глядела по окнам в поиске грязных сплетен.

Приходится сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе дар речи. Она разворачивается. Розали смотрит так, будто Дейзи – чудом выжившая утопленница, только что прошедшая через страшнейшие муки. Кажется, одного: «Он снова приставал ко мне» будет достаточно, чтобы через полчаса Розали стояла перед шерифом Никсоном и требовала упечь Мэтта за решётку.

И какая-то часть Дейзи хочет именно этого, чтобы он страдал так же, как она сама. Но другая знает: это невозможно.

Мэтт, хоть и поступил, как последний козёл, не перешёл ту чёрту, которая бы запятнала его имя. Конечно, он далеко не святой: факт, который все будто специально упускают из виду, желая похоронить вместе с воспоминаниями о событиях трёхлетней давности. Но для Дейзи этого мало, чтобы желать ему гнить за решёткой и гореть в аду. Это пожелание припасено для особого человека. И в последнее время она всё чаще замечает его черты в поведении Мэтта.

– Он сделал тебе что-нибудь, Дейзи? – обеспокоенно спрашивает Розали.

– Почти, – отвечает Дейзи, поджав губы. – Но ничего не случилось, правда!

– О господи! – Розали хватается за голову. – Значит, твой велосипед… Ох!

– Ба, послушай! – настаивает Дейзи, подойдя к ней. – Ничего не случилось. Я в порядке, – наглая, но весьма уверена прозвучавшая ложь. – Если Мэтт Уокер ещё раз ко мне притронется, я обещаю, что мы поговорим с мистером Никсоном, но сейчас… У меня нет ни доказательств, ни серьёзных оснований. На улице, как всегда, было пусто, а вешать нормальные камеры у нас не хотят.

– О, Дейзи, – Розали притягивает её к себе, сжимая в крепких объятиях и медленно поглаживает по спине. – Я боюсь, что этот идиот что-то с тобой сделает.

От её тона Дейзи начинает трясти. Как будто эмоции Розали передались ей через объятия, перенеся на сорок минут назад. Она прикрывает глаза, но перед ними тут же всплывает довольное лицо Мэтта за секунду до того, как их губы едва не соприкоснулись. К горлу подступает тошнота.

Тогда Дейзи старательно гонит его образ, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом. Разум тут же ей помогает, заменяя лицо Мэтта на бордовый спорткар, появившийся словно из ниоткуда, и на секунду пробудивший чувство, которое Дейзи так долго прятала в глубинах своего подсознания.

– Слушай, – она отстраняется от бабушки, подняв взгляд. – В наш магазин чуть не влетел какой-то придурок на машине, стоимостью, как все заведения на центральной улице. Не знаешь, кто бы это мог быть?

– Что у тебя за день такой, Дейзи? – причитает Розали, а потом хмурит брови. – Это он помял велосипед?

– Да, – отвечает Дейзи. – Даже не удосужился извиниться.

Розали раздражённо вздыхает и задумывается. Дейзи хлопает глазами, надеясь, что под ними не осталось следов туши. Её охватывает злость. Почему он вообще сел за руль, если водит, как пьяная мартышка? Кто ему выдал права? Руки сжимаются в кулаки. Это работает: Дейзи чувствует ярость, а не страх, пронзающий её тело снова и снова, стоит лишь подумать, что до столкновения оставалось всего пара мгновений…

Она мотает головой, чтобы отогнать эти образы. Потом берёт тарелки с пирогом и ставит их на круглый стол, накрытый цветочной скатертью. Розали опускает рядом с ними бокалы, и они садятся ужинать. Джерри запрыгивает на свободный стул рядом с Дейзи, требуя, чтобы ей уделили внимание, и тут же начинает мурчать, когда Дейзи гладит её по голове, а потом аккуратно чешет шею.

Розали наблюдает за ними с тёплой улыбкой, а когда Дейзи отрывается от кошки, чтобы промочить горло чаем, интересуется:

– Помимо машины, что в том парне было необычного? Может, он что-то сказал?

– Необычного? – усмехается Дейзи. – Только его самодовольство и ущербный юмор, – потом она вспоминает: – А! Он искал Лукаса Уайлдера.

– А-а-а, теперь ясно! – догадывается Розали, делая глоток чая. – Это его племянник, Джаспер. Он приезжал сюда несколько лет назад, разве не помнишь?

– Нет, – мотает головой Дейзи, мысленно тут же делая пометку: «Джаспер – имя придурка». Она отправляет в рот кусочек пирога. Приятный яблочный вкус тут же щекочет рецепторы, и она улыбается. – Как всегда, божественно! Жаль, что мне не передались твои кулинарные способности.

– Ты просто пошла в дедушку: на кухне превращаешься в пиротехника! – усмехается Розали.

– Да-а-а, его знаменитые кексы-угольки, – вспоминает Дейзи.

Розали бросает взгляд на фотографию, стоящую посреди стола. На ней запечатлена она в обнимку с Уильямом, её единственной любовью, и широко улыбающейся Дейзи шесть лет назад. Тогда они были настоящей счастливой семьёй, не чаяли друг в друге души, радовались, когда дела шли в гору, и смеялись над мелкими неудачами вроде сгоревшей выпечки или попыткам Дейзи собрать её первый букет.

Она вздыхает. Дедушка ушёл из жизни, когда ей было четырнадцать, но тёплые воспоминания о нём таятся в каждом уголке этого дома. Они с бабушкой прожили долгую, счастливую жизнь, полную любви и заботы, которую всегда дарили Дейзи.

– Думаю, он бы тобой гордился, – произносит она.

– И тобой, – в ответ заверяет Розали. – И точно бы попытался прибить Мэтта.

– Ну ба-а-а, – вздыхает Дейзи. – Этот болван не стоит того, чтобы мы так много о нём говорили.

– Просто будь осторожна, – просит Розали. – Пока он здесь, я волнуюсь за тебя. Даже если он одумается и исправится, я знаю, как тяжело тебе его видеть после всего…

– Пожалуйста, – останавливает её Дейзи, – не напоминай.

Розали тут же замолкает. Но её недосказанные слова начинают царапать грудь изнутри, словно на ней вновь открылась язва, которая всё сильнее и сильнее кровоточит. Дейзи делает глубокий вдох. Комната начинает плыть, как будто она смотрит на неё сквозь мутное стекло. Руки сжимаются в кулаки. Дейзи бегает взглядом от старого серванта с посудой до скрытого занавесками окна, напротив которого они сидят за обеденным столом.

Её состояние не остаётся незамеченным. Розали тут же ставит свой бокал и обхватывает руками её лицо.

– Дейзи, смотри на меня, – просит она. – Всё хорошо, слышишь?

Дыхание сбивается, будто Дейзи раз за разом пробегает кросс. Она прикрывает глаза, начиная считать до десяти. С каждым следующим числом в теле чувствуется всё большая слабость. Постепенно стук собственного сердца становится тише, пропадает озноб, и Дейзи чувствует, как её покидают все силы, словно последнюю неделю она работала без перерывов.

Она открывает глаза. Розали смотрит на неё испуганным взглядом. Дейзи выдавливает улыбку.

– Всё нормально, – говорит она и облегчённо вздыхает, высвобождая одну руку из бабушкиной хватки, и тянется к бокалу, чтобы его осушить.

Джерри пристально смотрит на неё, как будто боясь издать лишний звук, и лишь трогает лапой её платье. Дейзи улыбается, а затем ставит бокал и бросает взгляд на тарелку с пирогом. Минуту назад он казался ей аппетитным, а сейчас от его вида к горлу подступает тошнота.

– Ба, ты же не против, если я уйду к себе? – спрашивает она, переведя взгляд на Розали.

– Но Дейзи, ты же даже не поела! – восклицает Розали, однако тут же успокаивается, кивая. – Если вдруг тебе что-то понадобится, я буду в гостиной.

– Спасибо, – она быстро целует бабушку в щёку и уходит из комнаты, поднимаясь по скрипучим ступенькам на второй этаж.

Её комната находится справа, напротив спальни бабушки. Из-за небольшого размера мебель здесь стоит плотно друг к другу: у стены слева, выкрашенной в нежно-персиковый цвет и завешанной гирляндами и полароидными фотографиями, расположена небольшая кровать с мягкими подушками и оранжево-жёлтым пледом. Рядом с ней под окном стоит белый письменный стол с компьютерным креслом и ноутбуком, левая часть которого играет роль прикроватной тумбочки. Он завален книгами, тетрадями и упаковками разноцветных стикеров. Подоконник забит комнатными растениями, которые Дейзи тут же принимается поливать. Справа от стола стоит комод с зеркалом, в котором хранятся её вещи. А рядом с ним – книжный шкаф с тремя ящиками снизу.

Закончив с цветами, Дейзи выдвигает нижний ящик и достаёт оттуда коробку с приклеенной надписью «Счастливое будущее». Открыв крышку, она вытаскивает из кармана заработанные купюры и добавляет их к уже накопленной сумме. Кто знает, может быть, однажды здесь будет достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Переехать в собственную квартиру, поступить в колледж или вообще покинуть Саннивуд… При одной только мысли об этом сердце делает кульбит.

Закрыв коробку, Дейзи прячет её на место. Потом отходит от шкафа, включает гирлянду, наполняющую комнату тёплым светом, и ложится на кровать. В коридоре раздаётся тихий топот, и через мгновение к ней запрыгивает Джерри. Дейзи тут же прижимает её к себе, что, конечно же, не очень нравится свободолюбивой кошке, но эти объятия действует лучше любого успокоительного, будто своим мурчанием Джерри убивает всех демонов, кружащих в разуме её хозяйки.

Когда кошка начинает вырываться, Дейзи позволяет ей спрыгнуть с кровати на персиковый круглый коврик и переворачивается на спину. Разглядывать белый потолок, кажется, стало её привычным и уже весьма надоевшим занятием. Поэтому Дейзи перемещает взгляд на гирлянду из фотографий. Они расположены в хронологическом порядке слева направо. Самые первые сделал её отец, когда Дейзи была совсем маленькой. Здесь запечатлён их первый отдых в Калифорнии, Дейзи с мамой на пороге младшей школы и пара снимков с её дня рождения. Потом камера перешла в руки Дейзи, и она сфотографировала свой первый букет, их старую собаку по кличке Гарди и семейный ужин с дедушкой и бабушкой по случаю Дня Благодарения. За ними последовали снимки из старшей школы. На них Дейзи запечатлена со смуглой девушкой с каштановыми волосами. Фотографий с Моной здесь больше всего, что неудивительно: они проводили вместе почти всё время.

После гирлянда начинает редеть, как будто на ней не хватает фотографий.

Это продолжается до снимка с выпускного, сделанного три года назад, где Дейзи и Мона светятся от счастья в своих вечерних платьях. А потом Мона исчезает, и на следующих кадрах Дейзи запечатляет магазин, витрину с букетами и маленькую Джерри.

Она задерживает взгляд на пустующих верёвочках, потом на фотографиях с Моной, и наконец садится, доставая из кармана джинсовки телефон. В сердце закрадываются противоречивые чувства, как будто Дейзи собирается сделать что-то незаконное. И, возможно, так и есть. Но это не останавливает её от того, чтобы открыть чат с Моной и написать ей краткое:

Мне надо с кем-то поговорить. Ты свободна?

Дейзи чувствует, как по телу вновь пробегает дрожь. Единственный человек, который хотел бы видеть Мэтта меньше неё самой, – это её лучшая подруга. Дейзи не нашла ничего лучше, чем сообщить о его возвращении Моне.

Но муки совести заканчиваются, как только приходит ответ:

Прости, мы с Шер занимаемся в кафе. Напишу позже.

Прочитав это, Дейзи облегчённо вздыхает. Возможно, это и к лучшему. Всё, что происходит в Саннивуде, уже давным-давно не касается Моны. Хватит с неё. А появление Мэтта – не что-то из ряда вон выходящее. И так было понятно, что каникулы он захочет провести дома, помогая родителям и зависая со школьными друзьями.

Дейзи снимает куртку и забирается под плед. Что бы не произошло дальше, она обязательно с этим справится. А когда Мона приедет сюда на каникулы, они проведут незабываемую неделю и уж точно не будут думать ни о Мэтте, ни об остальных проблемах.

Главное держаться и сохранять рассудок. И ни в коем случае не позволять эмоциям отравить разум.

***

Работа в цветочном магазине похожа на один из методов терапии. Комбинирование цветов в букеты позволяет ненадолго отрешиться от реальности, думая лишь о том, с чем будут лучше всего смотреться колокольчики и как дополнить букет с гардениями, чтобы они оставались в центре внимания. Когда мозг кипит от таких решений, его можно разгрузить выученными наизусть действиями, вроде консультации клиента, оформления заказа и пожелания возвращаться в «Bloom's Heaven», если ему вновь потребуется цветочная композиция для особого события.

Вручив очередному покупателю его букет, Дейзи посылает бабушке улыбку и прячет выручку в кассу. Розали работает над композицией из белых азалий, которую должны забрать уже сегодня вечером. Её пальцы ловко размещают цветы в коробке в форме цилиндра такого же цвета, как сами азалии. Хоть самих цветов в ней и не много, композиция выглядит пышной благодаря зелёным листьям, на фоне которых резко выделяются нежно-белые азалии.

Закончив работу, Розали обращается к Дейзи:

– Я отойду на минуту. Если вдруг кто-то заглянет…

– …он должен уйти с хорошим настроением и шикарным букетом, – заканчивает за неё Дейзи.

– Молодец, – хвалит её Розали, снимая фартук и удаляясь в служебное помещение.

Оставшись одна, Дейзи проходится взглядом по всем выставленным на продажу букетам. Такая тщательная проверка необязательно, но зачастую один сухой лепесток может отпугнуть потенциального покупателя, а в цветочном бизнесе это величайший крах. Пускай у их магазина и нет конкурентов, Розали сильно заботится о качестве букетов. А Дейзи знает: завявшие цветы не только отталкивают клиентов, но и теряют смысл вложенного в них послания и говорят уже на другом языке.

Дверной колокольчик раздаётся в тот момент, когда она доходит до букета колокольчиков. Посчитав это хорошим знаком, Дейзи натягивает улыбку и поворачивается к клиенту. В этот момент её словно ударяют небольшим разрядом тока.

В магазин вальяжной походкой заходит Джаспер. Он улыбается и направляется к прилавку, опираясь на него руками и бросая на взгляд на Дейзи. Его глаза игриво блестят. Дейзи знает этот симптом и, глубоко вздохнув и натянув улыбку, мысленно готовит себя ко всем последующим проявлениям диагноза «Озабоченный придурок».

– Приветствую в магазине «Bloom's Heaven»! Ищете что-то особенное? – тараторит она, будто перед ней самый обычный клиент.

Хотя почему «будто»? От остальных его отличает лишь неумение парковаться и отсутствие манер.

– Дейзи, – Джаспер неспешно скользит по ней взглядом, будто оценивая по одному ему известным параметрам. Сначала Холл недоумевает, откуда он знает, как её зовут, но потом вспоминает о бейджике у себя на платье. – Какое подходящее имя для цветочницы.

– Да, я уже это слышала приме-е-ерно, – она наигранно задумывается. – Миллион раз. Так что ближе к делу.

– Конечно, – улыбается Джаспер, принимаясь разглядывать букеты. – Видишь ли, Дейзи, я попытался заселиться в ваш клоповник с вывеской «Гостиница», и мне достался номер с разбитым зеркалом в ванной. Словами хозяйку не убедить переселить меня в другой. Может быть, цветы растопят её сердце. Мне сказали, это твой талант. Ну, помимо приковывания бедных парней к решёткам.

– Гостиница? – удивляется Дейзи. – А я слышала, ты приехал к дяде.

– Как мило, что ты решила навести обо мне справки, – улыбается Джаспер. – Но у моего любимого дяди Лу обрубили электричество, а я вряд ли похож на технофоба. Так что пришлось перебраться поближе к цивилизации. И, судя по всему, к моей очаровательной единственной знакомой в этой дыре.

– Значит, тебе нужно подмазаться к миссис Берг, – кивает Дейзи, игнорируя его слова. – Что ж, для такого случая могу предложить…

– Вот эти, – Джаспер указывает на букет с красными герберами. – Возможно, по их цвету она поймёт, как страстно я хочу другой номер.

Дейзи усмехается, намереваясь сказать, что это не лучший выбор, и ему лучше присмотреться к другим цветам. Но когда она открывает рот, что-то внутри щёлкает. Ангел на плече, вечно следующий за ней, падает вниз, и его место занимает маленький дьяволёнок, потирающий руки и диктующий Дейзи свой совершенно отвратительный план, которому она бы ни за что не последовала.

Если бы её клиентом был не Джаспер Уайлдер.

Поэтому она лишь натягивает улыбку, отвечая:

– Прекрасный выбор, – и уточняя: – Оплата принимается только наличными.

Джаспер достаёт из сумки через плечо кошелёк и бросает две купюры. Дейзи убирает их в кассу, тут же выдавая ему сдачу, и протягивает проданный букет.

– Надеюсь, эта покупка станет причиной вернуться в «Bloom's Heaven»! – с улыбкой произносит Дейзи.

– Сомневаюсь, что мне понадобятся букеты, чтобы задабривать дядю, – отвечает Джаспер, забирая цветы, и подмигивает. – Но если для тебя это повод видеться чаще – только скажи!

Когда он выходит из магазина, возвращается Розали. Она бросает взгляд на только что закрывшуюся дверь, потом переводит его на Дейзи и подозрительно прищуривается.

– Ты чего такая довольная? – интересуется она. – Неужели один проданный букет так поднял тебе настроение?

– Ага, – кивает Дейзи. – Джаспер купил герберы, чтобы задобрить миссис Берг.

– Герберы?! – в ужасе уточняет Розали. – Но у Шарлотты на них аллергия! Ты должна была…

– Это выбор клиента, я обязана его уважать, – отвечает Дейзи. – А он должен был извиниться за то, что расплющил мой велик.

– О, Дейзи, – осуждающе качает головой Розали. – Что ты творишь?

– Ничего такого, – она невинно пожимает плечами. – Месть подают холодной, герберы продают, пока они не завяли. И, если честно, я бы многое отдала, чтобы увидеть, в каком восторге будет миссис Берг, когда ей их преподнесёт этот оболтус.

Розали бросает на неё полный осуждения взгляд и возвращается к своему букету, украшая его последними штрихами. Дейзи вздыхает, подпирая подбородок рукой. Её совесть усердно борется с наслаждением от мысли, что в ближайшие полчаса имя Джаспера будет в блэк-листе единственной гостиницы в Саннивуде. Возможно, тогда он уберётся отсюда, и его бордовый спорткар останется лишь во снах, таких же бессмысленных, как и его появление.

И помогут ей в этом красные герберы. Как символично. Кажется, Джаспер неравнодушен к этому цвету.

«Прощай, Джаспер Уайлдер, – мысленно произносит Дейзи. – Как жаль, что ты больше не заглянешь в магазин… А, впрочем, я как-нибудь это переживу».

Её губы растягиваются в улыбке, а с плеч словно спадает гора. От таких, как он, вечно одни проблемы. А это последнее, что нужно Дейзи.