Читать книгу По следам «невидимки». Рассказы об уголовном розыске - - Страница 10

Аристов проснулся в гостинице с таким чувством, будто что-то накануне им было недоделано или же сделано не так, как следовало бы. Что же? Как будто все было, как полагается. Старались ничего не упустить, тщательно собрали все вещественные доказательства.

Геннадий Арсеньевич не спеша умылся, побрился. Потом, налив кипятка из титана, выпил стакан чая с предусмотрительно оставленной им с вечера булочкой. Гостиничный буфет еще не открылся, а он не хотел зря терять время.

Так что же все-таки недоделано, что вызвало у него такое чувство неудовлетворенности? Уже одевшись, стал мысленно перебирать все события, одно за другим. Да, да… Вот оно. Как-то холодно отнеслись они к сотрудникам магазина, во всяком случае, так могло показаться людям, работающим здесь. У них могло создаться впечатление, что им в чем-то не доверяют, что их в чем-то подозревают. Конечно, совсем отбросить версию о возможности соучастия какой-то из этих женщин никак нельзя. Но любая версия всегда лишь предположение. Человеческий ум склонен чаще всего отдавать предпочтение первым побуждениям. А он, Аристов, и его товарищи не имеют права облегчать таким образом себе работу. Их долг – все учитывать, все предусматривать и уметь видеть за деталью нечто такое, чего не могут увидеть другие.

Харитонов встретил его словами:

– Вот послушай: «В ночь на 23 сентября путем пролома кирпичной стены из магазина №1 Карелторга города Сегежи, улица Ленина, дом 3 была совершена кража товаров на общую сумму 83 тысячи рублей». Ну как, утверждать это постановление о возбуждении уголовного дела в такой формулировке?

– Утверждать, конечно, формулировка самая ни к чему не обязывающая.

– Что ж, подписываюсь: «начальник Сегежского отдела милиции старший лейтенант Харитонов». А формулировка как раз обязывающая к малому – найти преступников.

– Ага, значит, согласен, что тут действовал не один?

– Получается так. Кто-то ведь долбил, а кто-то каменный лом выносил. Куда было деваться. Стена-то довольно толстая, а чулан крохотный.

– С чего же начнем?

– Если не возражаешь, наши люди будут действовать по трем линиям.

– По каким?

– Жильцы дома, и прежде всего те из них, что пользовались чуланом. Потом работники магазина и, наконец, все, кто мог бывать в складских помещениях по служебным надобностям, так сказать, люди со стороны. Надо же было тому, кто потом сделал пролом, разобраться, куда проламываться.

– Все это, конечно, так, и я согласен, что этих трех направлений не минуешь, но это не есть три версии. Просто тут речь идет о том, чтобы таким образом получить какой-то полезный материал. А так посуди сам: человек имеет чулан и, используя его, производит ограбление магазина. Как бы сам сует голову в петлю… Нет, дорогой, думается, тут все посложнее. Знаешь, это как в строительном деле, через сито песок сеют. В зависимости от того, какая у сита сетка, проходят фракции более крупные или менее крупные. Основываясь на том, что ты сказал, мы можем пропустить через сито как раз того, кто и является преступником. Для него нужна сетка помельче.

– Согласен, но ведь у человека, имеющего чулан, мог побывать некто икс, решивший затем использовать чулан с определенной целью. Вот тебе уже версия. Этого икса надо найти, и это нелегко, так как хозяин чулана может даже не представлять себе, кто использовал полученную у него информацию.

– Посмотрим… Посмотрим… Что до меня, то думаю, мысль использовать чулан могла прийти в голову и человеку постороннему, незнакомому с хозяином этого сооружения. Вряд ли ты будешь отрицать, что преступление выполнено квалифицированно. Но, знаешь, мне не дает покоя одна мысль: как можно, работая по ночам (днем для этого не было никаких условий), проломить такую стену, не переполошив весь дом?

– Да, странно, очень странно.

– Думается, стену не проламывали, а бурили, отделяя по кусочкам кирпичи с тем, чтобы, расшатав все вокруг, затем вынимать крупные куски.

– Но как, как?

– В этом «как», может, и весь ключ к разгадке.

– Что ж, пока ребята будут собирать показания продавцов, мы займемся хозяином чулана.

– Не возражаю.

Хозяином нехитрой кладовки под лестницей оказался Сергей Сергеевич Грызлов. Когда его разыскали, он уже знал о происшествии и в ответ на вопрос, что он думает на этот счет, только развел руками.

– Вряд ли я могу вам чем-либо помочь. Построена эта кладовка задолго до того, как мы сюда переехали. Что касается нас, то мы давным-давно ею не пользуемся, так как имеем еще и сарай. Я лично не был в кладовке месяца четыре.

– Положим, вы там действительно не были. А кто-либо из членов вашей семьи или знакомых?

– Сын нашей жилички смолил как-то лодку и все, что для этого нужно, держал в кладовке.

– Так вот откуда смола… Хорошо, а лампа чья?

– Лампа моя. В последний раз я ее брал, когда резал свинью.

– Что ж у вас так стекло закоптилось?

– Что-то не припомню, чтобы оно было особенно закопченным. Но, конечно, следили за ним не очень, потому и оставили лампу в чулане.

– Хорошо. А бывали у вас посторонние люди?

– Заглядывали к сыну моей жены от первого брака. Но кто – не знаю. У него своя жизнь. Да он уже сейчас и не живет здесь.

– А не встречали ли вы, уходя на работу или возвращаясь, каких-либо незнакомых в подъезде? Ничто подозрительное, необычное не бросалось в глаза за последнее время?

– Право, нет. Когда торопишься домой, то не очень оглядываешься по сторонам. Может, кто и встречался, но как-то не запомнилось.

Подробно расспросили и других жильцов. При этом узнали, что кое-кто видел в подъезде двух незнакомых людей. Но когда попросили описать их наружность, то кроме «худой такой, взгляд неприятный» ничего не получили. «Худого» с «неприятным взглядом» искать было затруднительно.

Но потом появились и некоторые факты. Первые, бесспорно относящиеся к делу, сведения получили от Анны Семеновны Глинской, чья квартира располагалась непосредственно над магазином.

– Вы извините за вторжение, но ваши показания могут оказаться для следствия особенно важными.

Анна Семеновна пригласила гостей в комнату. Ни одной пылинки. Все сияло чистотой. «Попробуйте здесь найти хоть один добротный отпечаток – черта с два», – подумал Аристов и сам улыбнулся неуместности этой мысли, ибо хозяйка квартиры была вне всяких подозрений. Просто отпечатки не выходили у него из головы, так как он очень надеялся, что они обязательно должны быть обнаружены на отправленной в экспертизу лампе. К ней, по его мнению, прибегали и преступники.

– Итак, Анна Семеновна, что вы можете сказать о дне, предшествовавшем двадцать третьему сентября? Не пришлось ли вам наблюдать или слышать что-нибудь такое, что выходило бы за пределы привычного?

– Приходилось, – ответила хозяйка квартиры, подвигая гостям блюдечки с вареньем. – Чай-то пейте, он делу не мешает. Я же буду рассказывать. Только узнав о краже, я поняла, как ошиблась, не придав значения этому.

– Чему «этому»? – чуть не поперхнувшись чаем, спросил Аристов.

– Все расскажу по порядку. В тот вечер ко мне зашла знакомая. Попили, вот как мы сейчас с вами, чаю, поговорили о том, о сем и разошлись. Спать легла рано, в десять часов. А потом вдруг проснулась. Даже не поняла сразу, почему. Включила свет. Взглянула вот на эти часы, – для вящей убедительности хозяйка указала на будильник с черным циферблатом. – Было ровно половина первого. И тогда я услышала.

– Что же вы услышали? Постарайтесь описать поточнее.

– Из-под пола явственно доносился шорох. Громкий шорох.

– Именно шорох, не удары?

– Шорох, громкий шорох. Я даже подумала, что это крысы, и постучала палкой по полу. Сначала все утихло, но как только, выключив свет, я вновь стала засыпать, шорох возобновился.

* * *

– Понимаете, – возбужденно говорил уже в кабинете Харитонова обычно очень сдержанный Аристов, – не удары она слышала, а шорох, громкий, но шорох. Значит, стену рушили каким-то особым способом, значит, в руках у преступника были какие-то технические средства. Пусть даже самые примитивные.

– Все это правильно, но, когда у нас в руках нет преступника, малоутешительно.

– Не все сразу. Может, экспертиза даст что-то. И затеянная вами проверка слесарей-сантехников тоже необходима, хотя у меня вырисовывается другая, так сказать – четвертая, версия.

* * *

Миновало еще два дня. Следствие не продвинулось ни на шаг. Экспертиза почти ничего не дала. Вот какое сделала она заключение, проверив отпечатки на ламповом стекле: «Данные отпечатки для идентификации личности непригодны».

Что касается бумаги, из которой была свернута недокуренная цигарка, то на ней оказался текст: «…таковой больницы при… …невник родителя… тория. Детская консультация. …июльской».

– Очень убедительный текст, – улыбнулся Харитонов.

– Кто знает, может, он еще пригодится.

– Не думаю. Больше надеюсь на слесарей.

– Эта надежда имеет определенное основание. Но одно другому не противоречит: и слесаря могут сворачивать папиросы таким образом.

Но и проверка сантехников ничего не дала. Оказалось, что как раз те из них, которых можно было бы подозревать, давно выехали из Сегежи. Другие же имели полное алиби. Проверка, конечно, проводилась исподволь, никого не беспокоили, только сопоставляли факты, анализировали данные, полученные у кадровиков.

– Вообще не надо шума, – говорил Аристов. – Надо, чтобы настоящий преступник чувствовал себя в безопасности и начал делать то, что он рано или поздно обязательно будет делать.

– А что он будет делать?

– Попытается реализовать хотя бы часть вещей.

– А если не попытается? Он же не может не понимать, насколько это рискованно.

– Попытается.

– Почему же?

– Он очень нуждается в деньгах.

– Из чего это следует?

– Хотя бы из того, что пошел на крайне рискованное дело. Ведь такой пролом, как считают специалисты, два человека, причем, заметьте, не соблюдая осторожности, могли сделать только работая два дня по восемь часов. Не соблюдая осторожности… По восемь часов… А тут работал один, так как для двоих места в чулане нет. И не по восемь часов. Работал один и соблюдая осторожность. Часа по два, не больше, подряд. Сколько же дней ему понадобилось!