Читать книгу По следам «невидимки». Рассказы об уголовном розыске - - Страница 3

У Аристова собрались ровно в двенадцать.

– Давайте подведем некоторые итоги, – сказал Геннадий Арсеньевич. – На основании данных, которыми мы располагаем, можно сделать определенные выводы. Нам известно, что Валентина, уволившись с работы, приехала на автобусе из Гирваса10 в Кондопогу11, а оттуда 28 июня поездом – в Петрозаводск. Здесь ей предстояло 29 июня пересесть на другой поезд, на котором она намеревалась добраться до Импилахти12, где должна была встретиться с матерью. Но на этот поезд она уже не села. Поставим вопрос так: кто мог быть спутником девушки? Им мог быть знакомый, следовавший вместе с Кривотуловой, или кто-то, повстречавшийся в пути. Если это был знакомый и преступление совершил он, то такое намерение у него должно было быть заранее. Таким образом, все знакомства Кривотуловой надо самым тщательным образом проверить, изучить ее связи с другими людьми, узнать, не имел ли кто против нее злобы. Но, как я уже сказал, убийцей мог быть и случайный человек, каким-то образом сумевший войти в доверие к девушке. Где он ей повстречался – в Кондопоге или уже в Петрозаводске? Последний вариант почти полностью исключен. С чего бы Валя, на ночь глядя, пошла с только что ей повстречавшимся человеком в парк культуры? Это маловероятно. И хотя мы располагаем еще недостаточной информацией о характере и привычках погибшей, все же очевидно, что первый вариант (знакомство в Кондопоге или в поезде) вероятнее. Но и это не все. Возможно и такое. Ее мог встретить в Петрозаводске знакомый. Не ехал с ней, не видел в Кондопоге, а в Петрозаводске встретил. Но если это знакомый, живущий в Петрозаводске, то по какой причине в столь позднее время он отправился с девушкой в парк культуры? Естественнее было бы предложить ей ночлег в городе.

– Но ведь речь идет об убийце… у него должен быть повод, – вставил Стрелков.

– Вот-вот, к этому я и подвожу. Для такого обычная логика не подходит. Обратите внимание: в вещах Вали не было обнаружено ни кошелька, ни денег. Значит, деньги у нее были с собой. Однако их нет. Таким образом, можно предположить, что здесь мы имеем дело с убийством, целью которого явилось ограбление. Но ведь возможен и такой вариант: кто-то убил, а другой человек, сыграв роль мародера, ограбил труп. Это, конечно, маловероятно, но совсем исключать такую возможность не следует. Таким образом, очевидно, что торопиться с выводами преждевременно. А теперь прошу вас рассказать, что удалось выявить каждому там, где он выполнял задание.

Сведения были очень скупы. Очевидцев разыскать не удалось. Правда, одна женщина, жившая в доме близ парка, сообщила Стрелкову:

– Знаете, сплю я плохо, и к тому же сердце у меня очень больное. Часто просыпаюсь, чтобы принять корвалол. Очень помогает мне и глоток свежего воздуха. Откроешь окно, вздохнешь глубоко – и сразу лучше станет.

Стрелков слушал ее не прерывая, ибо очень хорошо знал, что в таком случае надо дать человеку выговориться. Тогда-то среди огромного количества руды и найдешь, может, крупицы драгоценного металла.

– Проснулась я, и как сейчас помню, на часах было половина третьего. Да-да, именно половина третьего. Я накинула халат и подошла к окну. Распахнула его, как обычно. Мы летом всегда выставляем вторые рамы, а наши соседи этого не делают, и совершенно напрасно. Да, так раскрыла я окно. Подышала свежим ночным воздухом, и сразу мне стало легче. Только хотела вернуться в кровать, как услышала женский голос, жалобный такой, молящий: «Коля, Коля, что ты делаешь!»

– И еще что?

– Больше ничего. Я решила: чего не бывает между молодыми людьми в третьем часу ночи…

– Но имя Николай вы отчетливо услышали?

– Совершенно отчетливо слышала возглас: «Коля, Коля, что ты делаешь!»

Что ж, это было нечто. Стало известно, хотя и не наверняка, имя: Николай.

Расспросы на вокзале ничего не дали. Дежурная по камере хранения не запомнила, пришла ли сдававшая вещи девушка одна или с ней был кто-то.

– И другие сдавали, но фамилии все разные. Кто их знает – знакомы они или не знакомы друг с другом.

Ни одной существенной зацепки не получили ни при опросе пассажиров, ни при посещении гостиницы. Все отвечали одно и то же: «Не видели, не знаем…»

Данные экспертизы позволили представить, как было совершено убийство. Орудием преступления действительно послужили обнаруженные возле тела обломки кирпича, которыми жертве было нанесено двенадцать ранений головы и лица. И все же смерть наступила не от этого. На теле были две ножевые раны, каждая из которых могла оказаться смертельной.

Итак, неизвестный проявил крайнюю жестокость. Какие же причины побудили его к этому?

По клочкам было собрано найденное в парке письмо. Но оказалось, что оно не было адресовано ни убитой, ни кому-либо из знакомых. И главное: экспертиза показала, что оно было брошено здесь много раньше.

Казалось, следствие зашло в тупик. И вдруг появились сразу две версии.

Женщина-сторож, которая первой обнаружила тело убитой, вспомнила, что в пятом часу утра видела «именно эту девушку» в обществе человека, которого не раз встречала в парке и знала по имени. Утверждение это сразу вызвало сомнение. Во-первых, потому, что, по мнению экспертов, девушка погибла раньше, чем сторож встретила знакомого, и раньше был услышан свидетельницей тот молящий возглас. А кроме того, знакомого сторожу парня звали Александром.

Была и вторая версия. Она появилась после того, как были опрошены все девушки, дружившие с Валей в то время, когда она работала телефонисткой. Одна из них припомнила парня, который грубо навязывал Валентине свое расположение, а когда получил отпор, стал угрожать разделаться с ней.

Обе версии надо было проверить самым тщательным образом. Одновременно продолжалась работа и по другим направлениям. Сопоставлялись факты, опрашивалось множество людей. Цель была одна: выяснить, кто был спутником Валентины в этой ночной прогулке, завершившейся столь трагически.

В эти дни Аристов проводил множество летучих заседаний, и на каждом, сопоставляя новые и новые факты, оперативники настойчиво искали путь к выявлению возможного спутника Кривотуловой.

– Чего-то мы недоучитываем, – говорил Аристов. – Есть в деле какая-то логическая связь, которой мы не придаем должного значения, а она, вероятно, ведет к убийце. Помните, как у Алексея Ивановича Рязанова было в пятьдесят пятом году? Подозрение было, а улик никаких. Он тогда ухватился за шнурок, которым преступник мешок с награбленным завязал, и вытянул все дело. Смекаете?

– Смекать-то смекаем, – откликнулся Стрелков. – Но там хоть был мешок, перевязанный шнурком, а у нас что?

– А у нас – головы. И предназначены они не только для того, чтобы носить фасонные кепки. Должны мы найти свой шнурок, который выведет нас к убийце.

* * *

А дело тогда, в 1955 году, обстояло так. На месте происшествия – а была попытка ограбления магазина – едва не застигнутый врасплох преступник оставил мешок из цветной ткани, который он успел наполнить, но не мог унести. Поиски долгое время ничего не давали. Тогда к расследованию подключился уполномоченный республиканского уголовного розыска Рязанов. Он, в частности, обратил внимание на шнурок необычайной крепости, которым преступник перевязал мешок. И тут как раз следствие, до этого плутавшее впотьмах, вышло на одного человека. Биография «отменная» – судимость за судимостью. Но прямых улик не было. Обыск в квартире подозреваемого ничего не дал.

Уже сидя за столом и составляя протокол, Алексей Иванович еще раз окинул взглядом комнату. Этажерка, карточки на стенах, обычные занавески. Впрочем… Рязанов подбежал к окну и стал рассматривать не занавески, а шнурок, на котором они были укреплены. Где он видел такой, очень прочный, производящий впечатление прорезиненного? Ну конечно же – на мешке, брошенном преступником в магазине. Появилось звено, за которое и смогло ухватиться следствие.