Читать книгу Караван. Исторический роман. Том III - - Страница 7

Медленно тянулись дни в костромском остроге. Если бы, ежедневно по утрам не кормили достаточно сытно, хотя и один раз в день, то Камол ад-Дин решил бы, что про него просто зыбыли. Он периодически пытался узнать у стражников, как чувствуют себя его люди, на что получал один и тот же ответ – «не жалуются». На вопрос же, когда им займутся здешние мелики*, ответы тоже были маловнятные: или «как будет надо», или «сейчас не до тебя». Последнее было наиболее вероятным, так как в целом в остроге никогда не было тишины. Ежедневно раздавались, то крики истязаемых, то их стоны, о чём можно было судить, что война с Ордой*, повидимому, всё ещё продолжается. Но вот и его наконец настал черёд. Сразу после завтрака, Камол ад-Дин расположился на деревянных нарах и начал было дремать, как вдруг заскрипела дверь и в темницу ввалился дюжий надзиратель, потребовав арестанта на выход. Опять та же знакомая изба, и та же, ещё не забытая горница. Но на этот раз, его в горнице ждали Иван Квашня, Василий Непряда, Буга, и ещё моложавого вида неизвестный, судя по одеянию, среднего сословия мелик*. Увидев посланца*, Буга обрадованно подбежал к нему и протянув руку, молча по мужски обнял его. Судя по тому, что все остальные отнеслись к этому весьма спокойно, Из этого Камол ад-Дин сделал вывод и лишний раз для себя убедился, что для этих людей, этикет вообще не представляет какой либо значимости.

– Ну что посланник, насиделся? – обратился к нему Квашня, – Пора выпускать тебя и твоих людей на волю.

– А что произошло? – спросил Камол ад-Дин.

– Тохтамыш ушёл из Москвы, – ответил Квашня, – Пора и нам возвращаться в свою столицу.

– А могу я ещё раз переговорить с Адамом Москваликом*? – задал вопрос посланец*, – Мне необходимо знать результат моего прошлого предложения. Он знает какого именно.

– Сожалею, но это невозможно, – ответил Иван Родионович, – Дмитрий Иванович со своим войском отбыл в Москву. А на счёт предложения, так он велел тебе передать, что не возражает. Но о чём вы с ним договаривались, мне не ведомо. Он меня в известность не ставил.

– Но он хотя бы уведомил, как и через кого с ним держать связь? – высказал недоразумение Камол ад-Дин.

– А вот об этом, он как раз позаботился, – ответил Квашня, и показывая на незнакомца, добавил, – Вот знакомься. Суздальский, ныне безудельный князь Глеб. Он будет периодически приезжать из Москвы в Сарай* и поддерживать с вами отношения, как я понял, через него, – Иван Родионович показал на Бугу, – Они, кстати, уже успели познакомиться и обо всём договориться.

– Когда ты отпустишь моих людей? – спросил посланец*, – И ещё. Не мог бы ты одолжить нам лошадей и провианта до наровчатского города Мохши*. При первой же возможности рассчитаюсь.

– Экий ты прыткий, самаркандец! – удивился Квашня, – Ну и что ты собрался с ними делать? Как отсюда выбираться? Опять искать ушкуйников* и через Москву? Ничего не выйдет. В наши дремучие леса от ордынцев* столько всякого обездоленного народа поуходило, что постреляют вас в наших дебрях, как глухарей с тетеревами. Вы ведь такие же луноликие, как и ордынцы*. Так что сами в леса не суйтесь.

– Тогда что мне посоветуешь в этом случае делать? – спросил у воеводы Камол ад-Дин.

– Завтра, сразу после завтрака, в его сопровождении по Волге поплывёте до Городца, – Квавшня показал на Василия Непряду, – Там, получите лошадей и сами, без сопровождения, пойдёте на юг, пока не доберётесь до Оки. Дальше идите берегом этой реки до Мокши.

– И далее, вдоль Мокши, Цны, Выши и на Вторую сакму*, я эти места знаю, – добавил вмешавшийся в разговор Буга.

– Ну и отлично, – согласился Квашня, – А сегодня, ещё ночь придётся перекоротать в темницах. Так что, простите за неудобства, если что, свободных хором у меня нет.

– Да ладно, что уж там, – согласился Камол ад-Дин, – Не привыкать.

Дружинники Квашни вновь вернули Камол ад-Дина и Бугу в темницы острога. Наутро, сразу, как только закончился завтрак, их вновь вывели из темниц во двор. Там посланца* с Бугой, ожидал Василий Непряда и Глеб Суздальский. Затем, из темниц подняли наверх Бури с Дарханом, Чембара с Вождей, и всё сопровождение миссии, захваченное урусами* возле Костромы.

– Вот все ваши и в сборе, – произнёс Василий Непряда, – Пора на берег и отчаливать.

– Не все, – возразил ему Камол ад-Дин, – Здесь не хватает Ильяса, нашего тарджумана*.

– Да его здесь и не будет, – сообщил Непряда, – Но вы с ним встретитесь по дороге из города. Об остальном можете не беспокоиться. Провиант для вас уже на ладьях, а своё оружие получите в Городце. Таковы у нас правила, ты уж прости.

– А мне рассказывали, что урусы* самый гостеприимный народ, – улыбаясь, съязвил посланец*.

– Это, если бы сами вас сюда позвали, – пояснил Непряда, – А так, ну ты сам понимаешь. Впрочем, за неудобства извини, если что не так.

– Да ладно, забыли! – сморщившись, произнёс Камол ад-Дин, – Не умерли и за то рахмат*. Так и быть, в следующие разы будем гостить друг у друга только по приглашениям.

Собравшись, те и другие покинули двор острога и направились к городским воротам. Выйдя из города, они должны были погрузиться на уже приготовленные к плаванию ладьи. Когда шествие проходило мимо городской площади, от увиденого на ней, у людей посланца* прошёл озноб по коже. На площади стояло с десяток висилиц, на которых раскачивались тела повешенных людей. Среди них был и Ильяс, а также те два ордынских царевича, которых в день ареста миссии, урусы* пересаживали в другую темницу, освобождая место для Бури с Дарханом на солнечной стороне. Тела уже успели почернеть на солнце и Ильяса узнали лишь по одежде.

– Чем же они перед вами провинились? – cпросил Камол ад-Дин у Непряды, – Никак бунт хотели поднять?

– Какой там бунт! – поморщившись, произнёс Непряда, – Можно сказать, ни за что поплатились несчастные. За то, что они сделали, им бы и каторжных работ было вполне достаточно. С людьми у нас напряжёнка вышла, вот и доверили следствие одному идиоту. И вот тебе результат. Ладно, хоть в чём-то виновные пострадали. Но к ним ведь пятерых вообще ни в чём не виновных сунули. Решили проверить этого идиота «на вшивость», сможет ли он разобраться, кто виновен, а кто нет, и доложить обо всём воеводе. А что делать дальше, мы и сами бы разобрались. Так у него разобраться ума не хватило, а вот всех подряд на тот свет отправить, так за этим дело не стало. Мы не успели и глазом моргнуть. Но это ещё не все. Кому не хватило висилиц, он лично головы отсёк. Вон стоит сдвинутый в сторону лобный настил с толстым пеньком и топором! Здесь кровь лишь недавно смыть успели.

– И где же вы нашли этого идиота? – спросил Камол ад-Дин.

– Где нашли?! Где нашли?! Да мы его как раз, нигде и не искали, – ответил Василий Непряда, – Это ты его сюда из Москвы приволок, вместе со всеми. Боярин это наш, Василий Вельяминов.

– Так ведь было же кажется подозрение, что он на ордынцев* шпионил, – удивился посланец*.

– Подозрение то было, да доказательств не нашлось, – ответил Непряда, – Не казнить же людей бездоказательно?

– Но он же, казнил? – недоумевал посланец*.

– Так ведь он же идиот! Не так ли? Чтож теперь нам всем идиотами становиться?

– А с этим Вельяминовым, вы что сделали? – полюбопытствовал посланец.

– А что с ним сделаешь? Он же идиот, – был ответ Непряды.

– Тогда зачем вы ему нашего тарджумана* отдали, если заранее знали, что он идиот. Этот человек ведь вам такое дело сделал! Сдал нас с патрохами. Это ведь мы его должны были казнить, а не вы. А вам бы следовало его даже наградить.

– Да, конечно мы знали, что Вельяминов идиот, но не думали, что настолько, – пояснил Василий Непряда.

– Вот уже больше года наблюдаю я за вами, урусами*, и никак не могу вас понять своим умом, – стал далее рассуждать посланец*.

– А нас умом понимать и не надо, – парировал Непряда, – Нас можно понять лишь делом. Результатом дела, если точнее.

– Вот Орда* предъявит вам «плату» за царевичей, и каков тогда будет результат дела? – продолжал Камол ад-Дин.

– Убивать нам этих царевичей, конечно же было нельзя, но и отпускать назад в Орду*, тоже, – стал пояснять Непряда, – Иначе, оборзели они совсем, чувствуя безнаказанность. Отсюда вывод, надо убивать. В следующий раз, по крайней мере, другие царевичи подумают, идти на нашу землю пакостить, или нет. Но так как нам их убивать нельзя, то пусть это делают всякого рода вельяминовы. Какой спрос с этих идиотов! Идиоты, они, как говорят, и в Африке идиоты. Но если Орда* потребует выдать убийц этих царевичей, как уже бывало не раз, вот мы и выдадим ей, её же шпиона. Пусть что хотят с ним, то и делают. А ведь Вельяминов, в силу своего идиотизма, даже понятия не имел, кого вешает! В известность Квашня его не ставил, а лишь отдал разобраться, виновны эти двое, или нет. Разве мог воевода знать, что в силу своего идиотизма, Вельяминов даст волю своему чрезмерному усердию именно в отношении царевичей. И он, кстати, до сих пор не знает, кого казнил. Поэтому, награждать надо вот кого, а не вашего Ильяса, который сегодня сдал вас, а завтра так же, не моргнув глазом сдаст нас. Так почему упускать такую возможность, ликвидировав и его чужими руками?

– А говоришь, умом урусов* не понять, – подытожил посланец*, – Вы оказывается, не так просты, как хотите казаться. Да и народец вы, ох какой коварный, с вами лучше не связываться.

– Поневоле тут будешь коварным, когда вокруг одни враги, – сказал, как отрезал Василий Непряда, – Хоть справа, хоть слева, хоть с запада, хоть с востока, ну а с юга, так тут особенно. Лишь с севера небольшая отдушина, но и ту некоторые используют, чтобы с тыла зайти. Вот так всю жизнь и живём, никому не веря, порой даже самим себе.

Погрузившись в ладьи, самаркандская миссия, сопровождаемая дружиной Непряды, двинулось вниз по Волге. Доплыв до города Юрьевец, на берег сошёл князь Глеб, с немногочисленным отрядом своей дружины. По пути следования сюда, он заренее обговорил в Камол ад-Дином и Бугой все обстоятельства дальнейших встреч в Ашулуке*. Остальные же пролдолжили плыть дальше.

– Вас специально отправили сопроводить нас? – спросил посланец* Непряду.

– Не только, – ответил тот, – Я должен сопроводить из Нижнего в Москву семью своего князя.

– Но с Москвы ведь ничего не осталось, там одни лишь каменные крепостные стены? – напомнил ему Камол ад-Дин.

– Отстроим заново. Нам не впервой, – ответил Непряда, – Лес рядом, до зимы ещё пару месяцев имеется, ну а людей поновой из округи как нибудь наберём.

– Но казна-то, разграблена? – удивился посланец*, – А там ведь, и Тохтамыш вновь может долги заплатить потребовать? Мы, если даже всё пойдёт как оговорено, тоже сразу помочь не сможем.

– Есть в одной нашей мудрой народной сказке, хорошая подсказка, – хитровато улыбнулся Василий Непряда, – Вот ей и последуем. «По амбарам пометём, по сусекам поскребём, глядишь, и наберётся». Что же касается вас, так у нас на этот счёт тоже хорошая поговорка имеется, «на „забугорного“ дядю надейся, но сам не плошай». Выкрутимся как нибудь!

Так, незаметно, миссия добралась до Городца, небольшого городишки, располагавшегося выше по течению Волги от Нижнего Новгорода. Там, как и было обещано, урусы* предоставили самаркандцам лошадей и вернули отобранное возле Костромы оружие. Попрощавшись, Непряда со своими людьми уплыли вниз по течению реки дальше, а миссия Камол ад-Дина, ведомая теперь уже Бугой, направилась строго на юг, пока не вышла к одному из изгибов левого берега Оки. Здесь самаркандцы сделали привал и двинулись дальше вдоль берега вверх по течению. Оку сменила Мокша, с её извилистым руслом, бесконечно меняющим направления. Но, как обговаривали в Костроме, вдоль русел Цны и Выши не пошли. Буга сменил дальнейший маршрут следования и путники продолжили следовать вдоль русла Мокши, по которому миссия добралась сразу до города Мохши*, столицы Наровчатского улуса*, хотя возможно, и потеряла во времени. Прибыв в город, Дархан решил разместить членов миссии в своём бек-сарае*, но на его удивление, дома не оказалось его сестры Ламзурь. Назир* ему сообщил, что она ещё неделю назад уехала навестить свою мать и не вернулась. Ходят слухи, что примерно в это же время на селения в округе Мохши* совершила илкар* неизвестная шайка* джете*. Кроме грабежей и разбоев, джете собрали и увели якобы для продажи на невольничьем рынке много подростков, юношей и девушек. Дав распоряжение назиру* разместить и накормить всех членов миссии, Дархан тут же вскочил на лошадь и помчаслся в городской эмират*, узнать о подробностях случившегося. За ним последовал и Камол ад-Дин. Прибыв на место, они тут же разыскали асосий эмира* крепости Тахирбека и расспросили его о всех случившехся накануне событиях.

– Да такое действительно случилось, – подтвердил тот, – Неизвестные джете* действительно, как смерч прошлись по близлежащим селениям, разграбили и сожгли их, и по сведениям тех немногих, кому посчастливилось убежать и выжить, увели в неволю от детей, до юношей с девушками.

– Но что сделал ты, – набросился на него Дархан, – Почему не стал преследовать? Ведь «Наровчат»* не приграничный улус*. Если они погнали этих невольников куда-либо за пределы Орды*, то наверняка и теперь ещё не добрались до приграничья. На ордынских же невольничьих базарах, самих ордынцев покупать никто не станет. Это опасно. За такое можно остаться без головы. Куда джете* могли их угнать?

– Как раз отсюда их никуда далеко угонять и не нужно, – возразил Тахирбек, – Не так далеко от нас имеется селение Турклер*. Оно принадлежит Османской Порте*. А там имеется свой невольничий базар, который у них зовётся коле пазан*. Султаны* Порты холбоотоны* наших правителей. Поэтому, они делают в Турклере всё, что хотят. Если же невольников туда успели продать, то назад возврата не будет, разве что за очень большой бакшиш*.

– Но почему ты сразу бездействовал? – не унимался разгорячённый Дархан, – С невольниками джете* быстро передвигаться не могли. Ты трус, не более того. Вернётся Урусчук, мы с тобой разберёмся.

– Ты можешь считать меня кем угодно, – спокойно ответил Тахирбек, – Но я не мог покинуть крепости после того, что здесь произошло ранее. У меня не так много аскеров*. А джете* могли специально устроить этот илкар*, чтобы выманить нас из крепости и захватить её. Моя же основная задача, охрана этой крепости.

– А что могло случиться в глубоком ордынском тылу, что ты так боишься покидать крепость? – спросил Дархан-нойон.

– Случилось то, что как-то даже в голове не укладывается, – начал объяснять асосий эмир*, – В умёте*, перед бродами через речку Вад, джете* напали и наголову разбили булюк* ордынского войска под командованием некоего эмира* Мурзы-Бека*, возвращавшегося из Москвы* в Орду*, и сопровождавшиго захваченные у урусов* какие-то туфанги*, которые, кстати, тоже были похищены.

– Да, тебе точно не позавидуешь, – согласился Дархан, – Но ты выдели мне, хоть сколько нибудь аскеров*, я наведаюсь на Турклер*. Дело в том, что похищена моя сестра. А Дорука, владельца коле пазана*, я знаю.

– И моя невеста, – добавил Камол ад-Дин.

– Вы спятили? – произнёс Тахирбек, – Я не только не могу выделить вам ни одного человека, но вынужден буду забрать и тех, что прибыли сюда с вами. Главное сейчас, в случае нападения удержать крепость. Мне чопар* передал известие, что скоро сюда прибудет сам Тохтамыш, который будет возврашаться из Москвы с сильно поредевшим войском. Если же джете* захватят эту крепость и установят на её стенах захваченные ими же туфанги*, обороняться они здесь, смогут целую вечность. Чопар* говорил, что Москву мы взяли с трудом, и то обманом. А здесь и стены выше и крепче, да потом ещё эти туфанги*. Говорят, они стреляют огненными стрелами и очень далеко. Если же Тохтамыш узнает, что я ослабил оборону крепости из-за какой-то женщины, пусть даже знатной и уважаемой, не сносить мне головы. Так что прости брат*, но я и у тебя аскеров* заберу.

– У меня ты забрать не сможешь, – ответил Дархан, – Просто потому, что они не мои. Они его, – нойон* указал на Камол ад-Дина, – А он иностранный подданный, посланник Великого амира* Тимура. Он вправе распоряжаться своими людьми, как посчитает нужным. А наши заботы, это не его заботы! Кроме того, мы попутно могли бы кое-что узнать о напавшех на булюк* Мурзы-Бека, в частности, кто они, и сколько их. Тебя же самого об этом, наш царь спросит в первую очередь? И что ты ему ответишь? Я ничего не знаю, «моя крепость скраю»?

– А тут ты скажешь, что иноземцы сами пожелали стать бохадурами*, и ты ничего с этим не смог сделать, – вмешался в разговор Камол ад-Дин.

Тахирбек призадумался.

– Вот что, – произнёс он после некоторой паузы, – Делайте, что хотите. Но давайте договоримся. О том, что вы отправитесь в Турклер* из-за женщины, я от вас ничего не слышал. Если что, вы мне говорили только о том, что ушли в бохадуры* лишь исключительно в поисках похищенных туфангов*. Скажу посекрету. Меня предупреждали. Других, таких как я, тоже предупреждали, что некие иноземцы ищут эти штучки, и чтобы мы обращали внимание на грузы, с которыми следуют мимо нас всякие там, иноземные миссии и посланники. Поэтому, любые истории с туфангами*, будут выглядеть правдоподобно. А лучше, чтобы вы про похищенные туфанги*, действительно что-то «нанюхали». Али-Бек с нас обеих по десять шкур сдерёт, пока хоть одно изделие не найдётся.

– Рахмат*, – поблагодарил Тахирбека Дархан.

– Людей у нас действительно мало, – сказал нойону* Камол ад-Дин, как только они покинули эмират*, – Да человек пять из них, я ещё должен буду выделить для сопровождения Бури с Бугой. Их во что бы то ни стало нужно отправить в Сарай*. В чём-то Тахирбек возможно и прав. Я не вправе рисковать жизнью племянника Амир-ал-умара*, ради спасения собственной невесты. А Буга незаменим как его основной уртак* в Орде*. Он ведёт здесь, все наши основные торговые дела.

– Кстати, а с каких это пор Ламзурь стала твоей невестой? – cпросил Дархан Камол ад-Дина.

– Разве теперь это имеет значение? – ответил посланец, – Выручим, разберёмся. А не выручим …. Впрочем, я не хочу сейчас об этом и думать. У меня к тебе ещё одна просьба. Бури с Бугой не должны знать куда мы идём, иначе первый навяжется с нами. По прибытии домой, я их в приказном порядке, немедленно отправлю в Сарай*, а мы выступим чуть позже, по всей вероятности завтра с утра. Прошло уже столько времени, что ночь нам ничего не даст. А так и люди отдохнут, и кони, да и подготовиться нужно основательно.

По прибытии в бек-сарай* Дархана, Камол ад-Дин сразу же подозвал к себе Бури и Бугу.

– Ну что, передохнули маленько? – спросил он у них.

– Да только лишь и успели, что вымыться, да немного перекусить, – ответил Бури, – А что случилось что нибудь?

– Ещё как случилось, – ответил посланец*, на ходу выдумывая, чтобы соврать, – Срочно собирайтесь, берите пять нукеров* и немедленно спешите в Сарай*. Прямо сейчас. Это распоряжение Ак-Буги и оно не обсуждается. В Сарае* что-то творится невероятное. Мы сразу после вас следуем в ином направлении. К сожалению, людей вам больше дать не могу. Мне они нужнее. Поспешите прибыть в Сарай как можно скорее, но и сильно не гоните, чтобы лошадей не загнать.

– Но откуда Ак-Буга мог знать, где мы? – недоверчиво спросил Бури, – Он что, с шайтами* в сговоре.

– Насчёт сговора с шайтами не знаю, – ответил Камол ад-Дин, – Но, похоже, чопар* от него понёсся по всей сакме*, уведомляя всех и вся, предупредить нас о том, в случае нашего появления.

– Может всё таки на ночь задержемся? – неуверенно вступил в разговор Буга, – Что нам может дать всего одна-то ночь?

– Нет, надо, так надо! – промолвил Бури, приученый беспрекословно выполнять подобные распоряжения, – Просто так мушавер саид* не стал-бы рассылать чопаров* по всем возможным путям нашего следования.

Не мешкая, Бури с Бугой собрались, и взяв с собой пятерых нукеров*, в тот же день отбыли в сторону Самарского перевоза*. Камол ад-Дин же с Дарханом, как и было между ними оговорено ранее, основательно подготовившись, вместе с оставшимися нукерами* отбыли в Турклер*. Путь Камол ад-Дину уже был знаком, так как по этой же самой дзя* ему приходилось в сопровождении ушкуйников*, добираться из Китовраса* в Мохши*. Однако, как они не старались, для прохождения пути ушло почти три дня, и в Турклер* они прибыли лишь на третий день к вечеру. Отыскать в этом селении коле пазан* «Турк Даги», большого труда не составило, так как он располагался на возвышенности посреди селения. Дархан с Камол ад-Дином не то, что вбежали, ворвались сквозь заслон, пытавшихся их остановить людей, в сторожевое помещение коле пазана*.

– Где асосий* саид* Дорук? – громко выкрикнул Дархан.

– Ну, я вместо него, – ответил один из присутствовавших в помещении, – А в чём дело?

– Вначале представься, кто ты такой будешь? – не смягчая тона, спросил у него Дархан.

– Тебя что, вежливости не научили? – ответил незнакомец, – Ты всегда себя так ведёшь, когда приходишь в гости? Вышвырнете его вон, – обратился он вероятно к находившейся в помещении прислуге коле пазана*.

Несколько человек сразу со всех сторон тут же обступили Дархана. Тот попытался выхватить из ножен килич*, но ему сумели вывернуть руки и повалить на пол. Зато в это время успели приготовить оружие к бою Камол ад-Дин и тот самый находившийся в помещении незнакомец. Кроме того, в помещение уже прорвалось трое нукеров* самаркандца, которые также схватились за оружие. Так, по числу вооружённых людей, перевес оказался на стороне посланца*.

– А с тобой мы кажется, где-то уже виделись? – произнёс незнакомец, глядя в глаза Камол ад-Дину.

– Я тоже что-то припоминаю, – ответил посланец*, – Но не могу вспомнить, где и когда.

Оба стояли друг напротив друга, выжидая удобного момента, чтобы обрушить на своего соперника удар смертоносного оружия. Вдруг дверь из соседнего помещения открылась, и в проёме появился внушительного вида человек. Он сразу же вмешался в происходившее.

– Бек Камол? А тебя к нам сюда каким ветром занесло? – обратился он к посланцу*.

– Уйми сначала своих, не в меру прытких джандаров*, – ответил Камол ад-Дин, продолжая держать оружие наготове.

Вошедший подал знак, и противник посланца* убрал оружие, а скрутившие Дархана люди, освободили его от пут. Камол ад-Дин тоже убрал в ножны свой килич*. Он также, сразу узнал Балабана. Но в этот мемент в помещение возвались Чембар с Вождей, разбросав пытавшуюся преградить им путь прислугу. Камол ад-Дин им подал знак, чтобы те тоже успокоились, мол здесь уже разобрались и всё в порядке.

– Ты и их знаешь? – произнёc только что освободившийся от пут, и потирающий руки Дархан.

– Пришлось познакомиться? – ответил посланец*.

– Что произошло? – спросил Балабан, обращаясь сразу ко всем.

– Они первыми набросились, – начал оправдываться тот, что ранее представлял себя за главного, – Сразу вбежали, и ни слова не говоря, схватились за оружие. Нам же, пришлось лишь обороняться.

– Не нужно вести себя как чванливая, грязная кака*, – ответил на это Дархан.

– Ну ладно, повздорили немного, и будет, – стал миролюбиво сглаживать конфликт Балабан, а затем, обращаясь к прибывшим «гостям», добавил, – С чем пожаловали?

– Здесь, в коле пазане* находится его сестра и моя невеста, – ответил Камол ад-Дин, – Мы прибыли, чтобы освободить её отсюда.

– Коле- пазан* не наш, – ответил Балабан, – А мы здесь, как и вы, всего лишь гости. Владелец будет только завтра. Вот с ним и решайте.

– Однако, по поведению некоторых не скажешь, – заметил посланец*, кивнув на Дурана, которого тоже теперь вспомнил, – Мы у себя в стране, и то подобного не позволяем.

– А самаркандские доспехи, ты тоже как хозяин этой земли носишь, да и все твои воины, кроме него, – Балабан кивнул в сторону Дархана, – Да я ещё при первой встрече тогда засомневался, что ты здешний бек*, но промолчал, так как мне тогда было без разницы.

– Мой Амир-ал-умар*, холбоотон* здешнего верховного правителя, а потому, мне это позволено, – пояснил Камол ад-Дин.

– Мой султан* тоже, – добавил Балабан.

– А меня уже в расчёт никто не берёт, – вмешался, стараясь повысить голос Дархан.

– Что ты, что ты! – попытался его успокоить турклар*, – Никому из нас лишний конфликт ни к чему. Сейчас пойдём, да посмотрим помещения с невольниками, и если твоя сестра там, мы переведём её в какой нибудь торак* до возвращения владельца. Сами же мы её отдать вам просто так не можем.

Балабан, Дуран, Камол ад-Дин и Дархан, а также Чембар с Вождей и несколько человек из числа прислуги коле пазана* пошли осматривать помещения с невольниками. Осмотрев их, Камол ад-Дин с Дарханом убедились, что Ламзурь там отсутствует. Оба были в недоумении. По их мнению, такого просто не могло быть.

– Последние недели две, какие нибудь джете* привозили сюда ещё молоденьких девушек? – спросил Дархан.

– И не один раз, – ответил османец*, – Особенно ушкуйники*. Но на этот раз они были неправильные какие-то. Больше на лошадях скакали, чем на своих лодках плавали, хотя Похорь* здесь протекает мимо.

– А невольников за эти дни куда нибудь угоняли? – cпросил Дархан.

– Конечно же угоняли, – ответил Балабан, – И в Казар*, и к нам в Порту*, через Мавролако*. Но если молоденькую девушку, то Дорук её мог и кому-то из местных баев* продать.

– Но она ведь ордынка? – возразил Дархан.

– Ну и что, что ордынка, спокойно ответил на это османец*, – Да её после продажи, за одну ночь так могли «отъиметь», что к следующему утру она и собственное имя не вспомнит.

– Зачем тебе такая невеста, которая в руках джете* побывала? – тихо спросил Дуран у Камол ад-Дина, на что последний, не говоря ни слова, ударил того кулаком в лицо. Конфликт грозил вспыхнуть с новой силой. Но в этом, повидимому, не был заинтересован, прежде всего сам Балабан, который приказал Дурану уйти в свой торак* и позвать вместо себя другого османца*, Казана.

– Мы ещё встретимся, – уходя, и глядя в лицо Камол ад-Дину, процедил сквозь зубы Дуран.

– Не сомневаюсь, – ехидно улыбаясь, тихо ответил тот.

Коле пазан* для надёжности прошли ещё раз, после чего прибывшим нашли свободный торак*, где они переночевали до следующего дня. Дорук прибыл в «Турк Даги»* лишь после полудня. Здесь его с самого утра с нетерпением ожидали Камол ад-Дин с Дарханом. Они изложили османцу* суть дела. При этом, последний пытался упрекнуть турклара* тем, что тот покупает у всякого рода джете* ордынцев* и перепродаёт их в неволю. Но изложенные Дарханом доводы, судя по лицу Дорука, мало на него подействовали. Тем не менее и ссорится до конца с нойоном*, ему тоже не хотелось. Когда турклар* услышал имя той, которую искали, по его мимике лица было заметно, что османцу* знакомо это имя, и он наверныка знал, где находится девушка. Но Дорук не был бы самим собой, если бы и на этот раз не постарался набить себе цену.

– Конечно, это не моё уже дело, – начал он издалека, – «Товар», как говориться продан, а что упало, то пропало. Но что не сделаешь ради уважаемых людей! Ламзурь! У меня что-то вертится в голове это имя, но точно вспомнить не могу. Я завтра же поеду, и проеду по предполагаемым местам. Если найду, то выкуплю и привезу её сюда обратно. Ну а если не найду, не обессудьте. Придётся вам ехать дальше в Мавролако*. Женский коле пазан* только там. В Казаре*, как известно, его нет. Там лишь пересыльные загоны, как для скотины.

– Мы с аскерами* и джандарами* идём с тобой, – стал решительно настаивать Дархан.

– А вот этого делать не нужно, – возразил ему Дорук, – В случае какой оплошности, ты вместо сестры, получишь её труп. Здесь нужно всё делать тонко, «с чуствой, с толкой, с расстановкой», как гласит некая мудрость одного из здешних народов.

– Да если Ламзурь там, эти юлэры* и пикнуть не успеют, – разгорячено попытался Доруку доказать Дархан.

– Успокойся, – попытался остановить его Камол ад-Дин, – Он прав. Дров наломать мы всегда успеем. А нам Ламзурь нужна, живой и невредимой. Поэтому, пусть попробует.

На том и порешили. На следующий день утром Дорук и Казан покинули коле пазан*, отбыв в неизвестном направлении. Однако не в этот день, ни на следующий, назад они так и не возвратились. Камол ад-Дин с Дарханом не находили себе места. И так, день за днём, прошла целая неделя. Посланец* с нойоном* хотели было собраться и отправиться на поиски, но куда можно было ехать, когда Дорук не оставил и малейших намёков на места своего посещения. Казалось, что томительное ожидание продолжается вечность. И вот, наконец, к вечеру восьмого дня в Турклер* вьехали трое всадников. Это были Дорук с Казаном, и Ламзурь на одной из заводных лошадей*. Радостям Дархана и Камол ад-Дина не было предела. Соскочив с лошади, девушка обняла брата, а затем жениха. Она была достаточно свежа и румяна, будто и не побывала в страшном плену.

– Вот видишь, а ты боялся, – произнёс Дорук, обрашаясь к Дархану, – Возвращаю тебе сестру в целости и сохранности. Это я тебе как бывший ордынский эмир* и нынешний подданный Великого султана* Порты* заявляю.

– Рахмат! Рахмат! – на этот раз не мог нарадоватся Дархан, – Сколько я тебе должен?

– Разве такое деньгами оплачивается? – cнисходительно произнёс Дорук, – Успокойся. Как говориться, гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдётся. Может быть, когда нибудь и тебе придётся меня выручать. Мир тесен. А сейчас отправляйтесь отдыхать. Завтра не забудьте забрать с собой тех пятерых, что остались у меня из селения вашей девушки. Я ей обещал освободить этих людей даром.

– Рахмат! – поблагодарил османца* Камол ад-Дин. У него оставалось множество вопросов к освободившим его Ламзурь туркларам*, но в создавшейся ситуации, задавать их было не совсем уместно, тем более, что Дорук сразу же постарался покинуть место встречи.

– Если что, найдёшь меня во время иши* у здешней мечети, – сказал Камол ад-Дину на прощанье Казан и тоже удалился.

– Расскажи мне как брату, что они с тобой сделали? – спросил Дархан у Ламзури, – И ничего не скрывай. Я должен знать всю правду, какой бы горькой она не была.

– Ты не поверишь, но представь себе, абсолютно ничего, – ответила девушка, – В этом отношении, мне, можно и так сказать, несказанно повезло. Меня определили прислугой в торак* к их главному джете*. Его у них зовут ватманом*. Ну это как у нас эмир*, или нойон*. Я готовила ему еду, подметала полы и делала всё, что нужно было по хозяйству. Поэтому, наверное, и избежала тех ночных насилий, которым подвергались со стороны джете* другие наши пленницы.

– Он что, тебя по ночам вообще не насиловал? – удивился Дархан, – На джете*, это совсем не похоже.

– Я сама удивляюсь, но именно так оно и было, – продолжела рассказ Ламзурь, – Дело в том, что женщины этого джете* вообще не итнтересовали. На ночь ему приводили какого нибудь юношу из числа захваченных этими джете* пленников, а он его «петушил», как выражались его же подопечные. Ну это когда мужчина, на ложе вместо женщины использует другого мужчину. Затем, некоторые его подопечные, которые у них звались «голубасами», делали из того юноши евнуха. А это уже как из жеребцов делают меринов! Тех евнухов, говорят, затем джете* продавали за море как товар. Иногда «голубасы» во время «евнушений» не в силах были остановить юношам кровь и эти экзекуции заканчивались смертями. После подобных ужасов, наутро джете* выносили из нашего торака* лишь изуродованные трупы. Мне же, затем приходилось отмывать от крови стены, полы и ложе. Если бы я там пожила ещё с неделю, то наверное, сошла бы с ума. Хотя через неделю, тот ватман* обещал меня продать одному здешнему эмиру*, или аскеру* как кумай*. Его, кажется, Дураном зовут. Ведь джете*, как они сами говорили, нужно было отправляться на очередной промысел, а они туда с собой, лищних не берут. Вот мой ватман* и хотел меня продать перед отъездом. Хорошо ещё, что эти люди вовремя подоспели, которые доставили меня сюда.

– И за сколько они тебя выкупили? – cпросил Дархан.

– Ты знаешь, – ответила Ламзурь, – Но мне кажется, что мой ватман* вообще не стал брать денег с Дорука. Просто взял, да и отдал даром. Я даже сама удивилась. Мне кажется, что между ними какой-то сговор. Дело в том, что в то место, где я содержалась, Дорук и его напарник приехали ещё семь дней назад. Потом все вместе, и частью ушкуйников*, куда-то уехали, а когда вернулись, мой ватман* османцу* сказал: «Возьми, что я тебе обещал. Отдаю тебе её в целости и сохранности». Вот так всё и было.

– Так это были ушкуйники*? – cпросил Дархан.

– Я в этом не разбираюсь, но они как раз, сами себя так и называли, – ответила Ламзурь.

– А ты этого ихнего ватмана* не помнишь как зовут? – cпросил Дархан.

– Точно я его не запоминала, – ответила девушка, – Я старалась как можно меньше у него мелькать перед глазами. Но кажется, его звали толи Похам, толи Пахан. Что-то вроде этого.

– Ну ладно, успокойся сестрёнка, – сказал Дархан, – Всё уже позади. Скоро опять будем дома. Больше ты, мой бек-сарай* покидать не будешь.

Рассказав всё произошедшее Дархану, Ламзурь оставила брата и отправилась отдыхать, а нойон* всё услышанное, изложил Камол ад-Дину, попросив его, по этому поводу, больше сестру не беспокоить. Тот дал слово и в свою очередь сообщил ему о предложении Казана.

– Тебе нужно будет обязательно сходить на эту встречу, – посоветовал ему Дархан, – Только смотри, будь осторожен. Не проговорись турклару* чего лишнего. Мы не знаем, возможно ушкуйники* действительно в каком-то сговоре с османцами*. Я слышал, что ушкуйники поставляют османцам* ещё и юношей для производства в янычары*, но в подробности эти, я не вникал. Однако сейчас, после всего, что здесь произошло, нам лишнего любопытства по этому поводу тоже проявлять не следует. Ведь османцы*, как не крути, но спасли нам Ламзурь.

Ночью Камол ад-Дин прибыл в условленное место к мечети. После иши*, туда же явился и Казан.

– Я помог тебе самаркандец вернуть невесту, – обратился к посланцу* османец*, – Теперь, если можешь, помоги и ты мне.

– Если в моих силах, обязательно помогу, – пообещал Камол ад-Дин.

– Во время войны с Москвой, Орда* захватила там ценные трофеи, огнестрельное оружие туфанги*. Я точно знаю, что Самарканду это тоже не безъинтересно. Ты не знаешь, где эти трофеи хранятся теперь?

– Ордынцы* пытались переправить эти трофеи в Сарай*, но по пути следования, недалеко от города Мохши*, они были атакованы неизвестными и все туфанги* были похищены. Мы сами принимаем меры для установления этих неизвестных, совершивших то дерзкое нападение.

– А не вы ли это и сделали? – полюбопытствовал Казан, – Ходят упорные слухи, что вы давно охотились за этими штуками. Признайся, всё останется между нами. Ведь ты же сам обещал услугу, за услугу?

– Так, а ты сам посуди, – пытался растолковать ему Камол ад-Дин, – Зачем нам этот налёт? Ордынский царь* Тохтамыш и так обещал с нами ими поделиться. Там бы на всех хватило. А теперь нам придётся вместе с ордынцами* искать, кто совершал этот дерзкий налёт. А как услугу за услугу, скажу тебе по секрету, что мы наоборот, подозреваем в этом налёте именно вас, османцев*.

– Ну, при такой беспечности ордынцев*, захватить эти трофеи было бы не так уж и трудно, а вот переправить их в Порту*, будет немалая проблема, – ответил Казан, – Поэтому давай, если что, искать вместе. А ещё о нашей встрече, и если вдальнейшем будут таковые, никто знать не должен, ни ваши, ни наши.

– У меня интерес такой же, – ответил Камол ад-Дин, – Клянусь Всевыщним! Но у меня, если можно, будет ещё один весьма щепетильный вопрос.

– Ну, если этот твой вопрос не военная тайна, то отвечу, – пообещал османец*.

– Думаю, что нет, – ответил Камол ад-Дин, – Кто тот человек, у которого содержалась моя невеста?

– Тоже мне вопрос! – усмехнулся Казан, – Да это же Пахом, ватман* ушкуйников*. Среди джете* он зовётся Петуховым. Но это, как я понимаю, фамильная принадлежность. А прозвище у него кажется «голубой». Его же людей, занятых с ним в деле поставок евнухов на невольничьи рынки, зовут «голубасами». Но другие ушкуйники* рассказывают о тех делах почему-то всегда с ухмылкой. Попробуйка пойми этих урусов*! Я в их хитроумия до конца не вникал. А у тебя какие к нему могут быть претензии? Ведь он, насколько мне известно, твою невесту и пальцем не трогал. Хотя тоже странно, может для какого жертвоприношения берёг? Среди урусов* ведь тоже всяких многобожников хватает? Попробуй ка найти истину? Я здесь не так давно, а потому обычаев здешних народов до конца ещё не постиг. Так что, разбирайся дальше сам, а я с тобой на эту тему не разговаривал. Да и моя вера копаться в подобных делах нас не одобряет. Договорились?

– Вполне, – согласился Камол ад-Дин, – Что же касается веры, то мне то же самое. Мы ведь кажется с тобой единоверцы?

На следующий день, взяв с собой ещё пятерых обещанных Доруком невольников, люди Камол ад-Дина и Дархана направились обратно в город Мохши*.

– Я же обещал, что вернусь, – напомнил посланец* своей невесте.

– Зачем я тебе нужна после всего, что случилось? – cпросила его Ламзурь, – Тебе нужно жениться на достойных женщинах.

– Перестань, – успокаивал её Камол ад-Дин, – Если бы даже что-то и случилось, это не повод для отказа от такой как ты.

Теперь, по прибытии в Мохши*, Камол ад-Дин разместил своих людей в караван-сарае* Наровчат-Уйнинг, оставив при себе в бек-сарае* Дархана лишь Чембара с Вождей. А на следующий день, они с Дарханом вновь отправились в эмират* навестить Тахирбека. Однако вместо него, там оказался вернувшийся из московского похода пятью днями раньше, темник* Урусчук.

– А где Тахирбек? – спросил его Дархан, после того, как темник* поделился результатами завершённого похода.

– Тахирбек арестован и вывезен в Сарай*, – сообщил Урусчук, – Буквально позавчера здесь ещё находился Тохтамыш с остатками своего войска и всей своей хаваши*. На Тахирбека возложили вину за произошедший в этом городе досадный конфуз. Но вы о нём пока ничего не знаете.

– Почему не знаем? – возразил Дархан, – Мы с Камолом уже всё знаем. О нападении на ордынский булюк* и хищении туфангов*, не только мы, вся округа знает. Но какая в том вина Тахирбека?

– В нападении на булюк* никакой, – ответил Урусчук, – Его в этом никто и не обвинял. Тахирбек допустил другой досадный промах. У нас в зиндане* содержался арестованный Тохтамышем во время похода, булгарский улусбек* Сабан. Накануне прибытия сюда Тохтамыша, в Мохши* наведались неизвестные, переодетые царскими кешиктенами* и вручили Тахирбеку фарман* ордынского царя*. Этот фарман* был скреплён ал-тамгой. В нём предписывалось немедленно передать этим кешиктенам* арестованного Сабана для препровождения его в Сарай*, что Тахирбеком и было сделано. По прибытии же Тохтамыша выяснилось, что никакого фармана* он по поводу Сабана не давал, а оттиск ал-тамги* на нём, оказался фальшивым. Тахирбек же, никогда в жизни не видевший ни подписи царя*, и не знавший как на самом деле выглядит оттиск его ал-тамги*, поверил предоставленной ему фальшивке и выдал арестованного Сабана лжекешиктенам, не спросив у тех, даже их имён. Хотя последнее, врядли что-то бы дало, ведь эти люди могли назваться кем угодно.

– А ведь на месте Тахирбека мог оказатся и я, да и любой другой как я, – удручённо заметил Дархан, – Ведь к нашему общему сожалению, никому из нас, кешиктенов*, никогда не показывали, как на самом деле выглядит подпись царя* и оттиск его ал-тамги*.

Свадьбу Камол ад-Дина и Ламзурь сыграли скромно, без излишеств. Это была, прежде всего, просьба самой Ламзурь, не привыкшей к роскоши и публичности. На так называемый «медовый месяц» было отведено всего пять дней, так как и Камол ад-Дину, да и Дархану, нужно было как можно скорее спешить в Сарай*, вслед за ушедшим туда Тохтамышем.

– Я оставлю тебе своих нукеров*, – сказал на прощанье Камол ад-Дин, – Они сопроводят тебя до Самарканда. Со мной останутся лишь Чембар с Вождей. Вы только здесь не задерживайтесь.

– Я, наверное, никуда не поеду, – ответила Ламзурь, – Там у тебя лишь другие жёны, а сам ты в основном живёшь здесь, в Орде*. Здесь мы с тобой сможем даже чаще видеться, чем в твоём Самарканде, да и за тораком* брата кто-то должен приглядывать. Вон он у него какой, целый бек-сарай*. Родится ребёнок, навестишь нас повозможности. Мне давно уже знакомы издержки твоей службы. У меня ведь брат такой же, как и ты.

Как не уговаривал Камол ад-Дин свою новую жену уехать к нему в солнечный Самарканд, всё было тщетно, Ламзурь стояла на своём. И вопреки всем обычаям, установленным на его родине, посланец* уступил, согласившись с решением Ламзурь. Он понял, что девушку, выросшую в относительно свободной среде, в хиджаб* не завернуть. А в Самарканде, кому какое дело, сколько у него теперь жён и где они разбросаны по свету. Впрочем, кроме Ламзурь, у него пока всего лишь ещё одна жена, да и та живёт в Сарае*, где также не носит хиджаба*.

– Возьми ещё вот это, – сказал Камол ад-Дин своей новой жене и протянул ей золотую пластину, – Она может тебе пригодится.

– Что это? – спросила его Ламзурь.

– Это пайцза*, – ответил посланец*, – Она дана мне самим Амиром-ал-умаром* и служит пропуском куда угодно. Ни у себя в стране, ни здесь, с ней никто не вправе меня задержать, арестовать или куда-либо не пустить.

– Мне она зачем? – удивилась Ламзурь, – Я ведь теперь дальше Мохши* никуда не собираюсь. А здесь меня, как сестру Дархана, и так все знают.

– Всё равно возьми, – сказал Камол ад-Дин, – Она тебе, как ничто иное будет напоминать обо мне.

Распрощавшись с Ламзурь, Камол ад-Дин с Дарханом и другими членами миссии, отправились дальше на юг, по направлению Сарая*.