Читать книгу Вороница. Живые или мертвые - - Страница 10

– Лори… – отсмеявшись, спрашивает Амаро. – Почему тебя продал прежний хозяин?

Очень хотелось бы знать, насколько от ответа зависит моя дальнейшая судьба!

– За неуклюжесть, господин Амаро, – неуверенно шепчу я, изображая стыд. – Я честно-пречестно старалась ничего не бить, но вещи сами выскальзывают из рук. Как живые!

Амаро тяжело вздыхает и пристраивает голову на подушку.

– Я спотыкаюсь и натыкаюсь на все углы в доме. Моя неловкость всех раздражает. – Потупив взор, вдохновенно вру я.

Не перестараться бы, изображая наивную никчёмную рабыню!

– Придумаем, что делать с тобой завтра. Ложись и спи. Но прежде принеси две сонные свечи из купальни и зажги. Могу я надеяться, что ты не спалишь мой дом, Лори? – несмотря на шутливые слова, он преисполнен усталости и прикрывает глаза.

– Я приложу усилия и буду очень осторожна, господин Амаро! Благодарю вас! – горячо шепчу я и соскальзываю с кровати. С собой я утаскиваю простыню и плотно в неё оборачиваюсь.

Можно было бы грохнуться тут же, подтверждая рассказанную сказку о моей неуклюжести, но мне нужно, чтобы пират уснул, и я смогла выпорхнуть из мраморной клетки. Взбудораженность от моей проделки ушла, и снова жгучими искрами просыпается тревога за жизнь Амирана. Этой ночью вышла треть того срока, что нам выделил Джамил.

Помимо беспокойства, есть и облегчение оттого, что Амаро оставил затею овладеть мной. Если подумать, то этого желания у него не было с самого начала. Не меня он хотел, а ту другую деву нашего рода. Пока иду в купель, думаю о том, что же стало с ней?

Я возвращаюсь с чёрными свечами, размещаю их в специальные подставки на длинных ножках у кровати и поджигаю магической лучиной, найденной в помывочной на полке.

– Вы не можете спать без свечей, господин Амаро? – вырывается у меня. Опять не подумав, я лезу, куда меня не просят. А вдруг он посчитает любопытство рабыни дерзостью?

Князь пиратов снова спокойного воспринял подобную форму обращения, так было легче мне и, похоже, не раздражало его. Было неловко звать его по имени – слишком лично и неприемлемо для невольницы. Я прекрасно понимала, что он пытался восполнить потерю, с которой так и не смирился.

От свечей потянуло луговыми травами, слегка закружилась голова, и я тоже легла. Сильно беспокоил вопрос, смогу ли я побороть действие наведённого сна?

Амаро снова тяжело вздохнул, но всё же ответил. Безмерная усталость так и сквозила в его словах:

– Думаешь, легко управлять пиратами? Я не могу их просто заставить. Тогда я совсем потеряю сон. Среди них полно магов и сильных двуликих, таких как медведи или тигры со своими целями и ви́дением, как они хотят жить, – он усмехается. – Грубой силой их не возьмёшь. Мне приходится поддерживать авторитет, обдуманно отмеряя каждый шаг. Моим подданным должно быть выгодно и удобно служить мне. Я как целитель-травник, выверяю в голове рецепт и скрупулёзно отмеряю каждый шаг. Приказы, поощрения, поддержку и запреты. Когда надо – подпитываю их тщеславие и жажду денег, но не даю обнаглеть и перейти грань.

Властитель пиратов очень умён. Поняла это с момента нашей встречи, а его откровенность лишь подтверждает мои выводы.

– Знала бы ты, как я устал, Лори. Так, безмерно, что не могу спать. Но не хотел каждый раз прибегать к магу-целителю, и по моему наказу травники изготовили сонные свечи. Треклятые мёртвые – они вызывают привыкание! Только кто ведает, сколько я проживу? Я отдых мне нужен сейчас, – Амаро широко зевает. Его веки тяжело опускаются и засыпая, он повторяет. – Спи, Лори. Вернёмся к тебе и другим проблемам, когда отдохнём.

Спустя удар сердца Амаро громко сопит. Он провалился в глубокий сон.

Я тоже больше не могу бороться с дурманящим действием свечей. Мне ничего не остаётся, как понадеяться на силу своей способности пробуждаться в нужное время. Загадываю проснуться через час и молю Старую Ворону о помощи забрать амулет и успеть воротиться в Погиблые земли. Мне становится по-глупому смешно: я прошу мать вранов вернуть меня в мёртвые земли. Ещё несколько вздохов аромата луговых трав, и я падаю в сон вслед за Амаро.

Просыпаюсь я не через час, а целых три! Больно сильным усыпляющим эффектом обладают чёрные свечи с обманчиво-лёгким ароматом. Сон наводят они такой, что моя способность пробуждаться в нужное время оказалась бессильной.

Меня будит спор двух голосов над головой, и теперь я осторожно приоткрываю глаза, продолжая притворяться спящей. Один голос принадлежит Амаро, а второй противному пьяному толстяку. От него так разит винными парами, что они перебивают насыщенный запах благовоний!

Мне хочется рыдать… Опять меня провели как глупую жену петуха! Свечи успели прогореть, и Амаро не спит. Как мне сбежать?

– Ты себя видел, Миска́? Протрезвеешь, тогда я и отправлю её в твои покои? – рассерженно вскрикивает Амаро.

Сдерживаю дыхание и возмущенно-удивлённый возглас. Он про меня? Не стал пользовать меня в своих целях и решил отдать поразвлечься этому отвратительному пирату?

– Я заплатил, господин князь! Имею право забрать свою покупку немедля! – пыхтит толстяк. Его пьяные глаза, почти скрытые жирными щеками, алчно сверкают. – Отдай мне рабыню сейчас! – Миска́ ничуть не боится пиратского властителя.

По моей щеке стекает слезинка и падает на цветастое покрывало.

Амаро не изменяет себе. Он остаётся тем, кем он является. Пиратом.

Он продал меня, пока я спала. Я глупее курицы, раз решила, что пират почуял ко мне симпатию не как к женщине, а как один живой к другому. Повелась на его обаяние, на миг позабыв, что из себя представляют жители Архипелага Изгой!

– Ты позабыл, с кем говоришь сейчас? – презрительно цедит Амаро. – Уходи, пока я не передумал. Верну златые и вороница останется у меня.

Толстяк отступает.

– Пойду я, господин Амаро. Вы правы, – он пьяно икает. – Поем, прикажу убрать покои. Там нужно проветрить. А потом я жду свою цыпочку.

Грузно шагая, толстяк покидает покои князя.

– Я знаю, ты не спишь, Лори, прекращай реветь. Ты всего лишь рабыня, такова твоя судьба. Зажги снова свечи, меня утомил наместник восьмого острова. Отныне ты будешь жить там, в доме господина Миска́. Пока горят свечи, отдыхай – это мой дар тебе. – Амаро забирается на ложе и устраивается там, где спал ранее.

Притворяться и правда больше нет смысла. Сажусь, натягивая по горло сползшую простыню.

– Господин, – еле слышно, задаю я снедающий меня вопрос. – Почему?

– Ты напоминаешь мне её, то ты не она. Миска́ увезёт тебя на свой остров и избавит от пагубного влияния. Я тебя продал – чтобы больше никогда не видеть! Ты лезешь мне в душу, Лори. Я почти не знаю тебя, но веду ненужные мне разговоры и непонятно почему, доверяю тебе. Всё вороницы такие? – Амаро горько усмехается. – В прошлом я уже доверился и был предан не только рабыней, которой положил мир к ногам, но и названым братом.

Амаро резким движением садится, испугав меня.

– Он тоже имел больше остальных. Я готов был жизнь отдать за этих двоих. Но не всем знакома благодарность. Они предали меня и сбежали! – глаза пирата сверкают так сильно, что могут зажечь своей яростью холодные Мраморные чертоги.

– Вы нашли их, господин? – не сдерживаю я враньего любопытства.

– Нашёл, – тон пирата не предвещает хорошего конца. Амаро откидывается обратно на подушки. – Они оба спят на дне Тёмного Океана. Я никому не прощаю предательства.

Только Старая Ворона ведает, сколько усилий мне приходится приложить, чтобы не отшатнуться. Мне дурно и трудно дышать. Поймает и меня будет ждать такая же участь.

– Не испытывай моё терпение, Лори! Неси свечи! – погоняет меня Амаро.

Да. Он не любит ждать. Об этом меня предупреждал седовласый. Мне на руку нетерпеливость князя, увидит страх, граничащий с отвращением, и мне несдобровать! Лучина-другая, пока я бегу в купальню и возвращаюсь в спальню, дают мне время нацепить маску послушания. Я поджигаю свечи, стараясь не вдыхать отравляющий дым.

– Господин, вы говорили, что свечи вызывают привыкание? – Опасно задавать вопросы, но мне больше неоткуда узнать. – На меня они тоже повлияют?

– Отвечу и закончим на этом. Не бойся, Лори. Ты не успеешь привыкнуть. Со временем свечи все меньше дают сна, а увеличивать меры ингредиентов опасно, травники уверяют, что сердце может заснуть навсегда, – нехотя отвечает он. Видно, что разговоры со мной ему стали в тягость. – Поначалу я спал часа три-четыре, теперь же едва больше часа. Хватит болтовни! Я устал.

– Благодарю вас, господин Амаро, – я почтительно склоняю голову. – М-могу я прежде, чем лягу, сходить в вашу уборную? – Робко и очень тихо шепчу я, надеясь получить его разрешение.

– Иди! Не смей меня больше звать по имени! Всё! Молчи! – проводит он пальцем по моим губам и закрывает глаза.

Повезло! Ещё не вырвалась, но знаю, как мне быть дальше!

Меня уже клонит в сон, я успела вдохнуть заново отравленный воздух. Со всех ног бегу в купальню. Промываю нос, глаза и полощу рот, много пью и мочу лицо холодной водой, пока не появляется ясность в голове. Очень плохо, что Амаро так недолго спит с этими свечами!

Мочу простынь и наматываю на лицо, оставив только маленькие щёлочки для глаз. Беру ещё несколько свечей, две ставлю у изголовья кровати и четыре у входа в коридор, надеясь, что движение воздуха утянет туда дым. Мимо охраны мне не пройти даже в облике врана. Подумав, немного приоткрываю ставни и убеждаюсь по струйке дыма, что тяга воздуха направлена в коридор. Я возвращаюсь в купель и пережидаю десять лучин там. Сняв простынь, снова пью и умываюсь.

Пока жду, роюсь в сундуках. Голышом и в одежде невольницы для утех я слишком приметна. Нахожу в сундуке чистую, белую рубаху и штаны. Вещи князя. Мне всё большое. Заправляю подол и подпоясываюсь отрезом ткани. Длинные рукава и штанины закатываю, волосы заплетаю. Снова намотав мокрую ткань, я ухожу из покоев Амаро, забрав у него разрешение помнить меня. Он может больше не переживать о том, что некая вороница принесёт ему страдания.

На выходе ныряю в расшитые туфли. Другой обуви у меня нет, а изранить или застудить на мраморных полах босые ноги боязно.

Охрана князя в конце коридора спит, завалившись на пол, храпит на всё крыло.

Сбежала!

Прячу мокрую простыню за вазонами, и обернувшись вороницей, я лечу короткими отрезками. Постоянно оглядываюсь и прячусь в углублениях, тёмных арках и за вазонами. Мне везёт, и по дороге я никого не встречаю. Предрассветное время – самое спокойное для воришек.

Благополучно добираюсь этажом ниже, воскрешая в памяти путь до артефакторной.

Я быстро её отыскиваю, но дверь плотно закрыта. Мне приходится ненадолго стать человеком, чтобы её приоткрыть. Для врана нужна совсем небольшая щёлочка, но у птицы нет силы сдвинуть тяжёлую створку.

Притомившаяся стража спит крепким сном внутри. В артефакторной много комнат, слабый свет магических лампад почти не влияет на темноту, отблески лишь слегка высветляют тёмные углы, полки и витрины.

Я и представить не могла, что в артефакторной будет столько всего. Здесь бесконечное число полок с великим множеством предметов, меня обуревает страх, что я никогда не найду «призыв души». Вряд ли я могу долго шариться в чужих владениях до утра! Амаро проснётся и тут же поднимет охрану, и будет совсем неважно, что он не помнит моего облика.

Враны видят лучше, чем люди в темноте, но я бы не отказалась от яркой лучины в руках, а лучше бы кто мне указал, где лежит черный кусок зловещего Трезубца! Амулет этот довольно ценный, и облетев комнаты, я решаю изучить витрины у окна в самой большой из них.

Возможно, потому что я использовала «призыв души» раньше, нахожу амулет быстрее, чем надеялась. Не притронувшись, я ощущаю, как он притягивает меня и жжёт холодом даже через тонкое, почти прозрачное, слюдяное стекло витрины.

Передо мной встаёт новая трудность. Враном мне не поднять крышку со стеклом! Я снова оборачиваюсь девушкой и быстро хватаю кусок чёрного камня. Амулет тут же отзывается в руке, колко жжётся и студит голую кожу. Сам Трезубец пышет огнем, а изготовленный из него амулет совсем другой.

Я не успеваю спрятать камень и стать враном.

– Кто ты? – угрожающе раздаётся за моей спиной. – Немедленно отвечай, кто ты и что здесь делаешь, или пеняй на себя!