Читать книгу Космоса хватит на всех - - Страница 5

Ноги путались в неудобном длинном подоле. Повязка на глазах была слишком тугой и тянула волосы. Идти вслепую, пусть и ведомой за руки, было крайне некомфортно. Ойра и Соммер решили вдоволь поиздеваться над Самантой – устроили ей сюрприз где-то на борту Одиссея.

Что, где и зачем – не уточнялось.

– Девочки, я уже рада, приятно удивлена и ошарашена. Мне все здесь нравится. Может, остановимся уже? – взмолилась Сэм.

Обе, хихикая, молча продолжали тянуть ее за собой. И когда лингвистка почти потеряла терпение, готовясь к суровой родительской отповеди, Соммер прочирикала:

– Мы на месте. Снимай повязку.

Стащив с глаз темную тряпку и поправив выбившуюся из прически прядь волос, Саманта одарила детей недовольным взглядом. Но затем, увидев, куда ее привели, забыла о приготовленной нравоучительной речи.

– Ух… – только и смогла вымолвить она, оглядываясь.

Обзорная комната с огромными, в пол, иллюминаторами, находилась над мостиком. Во время длительного заплыва Одиссея она пострадала меньше остальных – Саманта мельком видела ее во время генеральной уборки. Но теперь комнату не узнать.

Стены антрацитово-черные, блестящие, с вкраплениями матового серебра. Угольно-зеркальный пол, в котором отражался потолок, расписанный чьими-то умелыми руками и представлявший из себя теперь туманность. Небула Раамсоотр’и, так кажется ее звали. Именно на ее фоне они с Линдквистом когда-то плавали в невесомости, пока ныне почивший Гай Музоний следил за их тросами. Приглядевшись, Саманта не поверила глазам – рисунок двигался.

– Что за магия?

– Голограмма, мам, – фыркнула Ойра. – Лия постаралась.

Так вот с какой целью Пати разыскивала нашего кибернетика…

– Потрясающе…

– Подожди, это еще не все, – подмигнула Соммер и, достав из кармана какое-то устройство, принялась сосредоточенно нажимать на кнопки.

Комната вспыхнула радугой. Тут и там, в хаотичном порядке, к стенам крепились крошечные фонарики, светившие каждый разным цветом.

– Символ возрождения СПЕКТРа, – пояснила Ойра. – Сомик, убавь яркость. А то у гостей припадки начнутся.

– Подожди. Пульт заело, что ли… Это все Лия, опять убежала на свиданку. Вот делать ей нечего…

– Когда вырастешь, сама поймешь, зачем это. Ты вообще туда тыкаешь-то? Дай сюда.

– Да погоди ты! Сама настрою…

Саманта, подивившись тому, что у аромантичной* кибердевочки появился поклонник, подошла к центральному иллюминатору, вполуха слушая пререкания детей. Вид перед ней раскинулся прекрасный. Одди повернулся «лицом» к центру планетарной системы. Крупный оранжевый Ярило вальяжно раскинулся в центре, а вокруг гроздьями повисли разноцветные шары планет и их спутников. Вот ярко-зеленая, окутанная ядовитыми соединениями хлора и сероводорода Девона. С ней по красоте соревнуется газовый гигант Макошь, раскрашенная во всевозможные оттенки фиолетового и сиреневого, благодаря наличию в атмосфере метана и аммиака. И конечно же, насыщенная сине-зеленая Благодать, испещренная золотистыми перьями облаков. Остальные планеты на фоне этой яркой троицы смотрелись невзрачными серо-коричневыми каменюгами.

В общем, куда бы гости не обратили взоры, их глаза будут ублажены гармонией, красочностью и величием распростертой вокруг корабля вселенной.

Разносортная мебель, собранная Пати «с миру по нитке», никого не смущала. Как и преобладание рыбных кушаний и ярких, но каких-то безвкусных овощей, выращенных в гидропонических куполах на спутниках Макоши. Жители готовились к приходу тектобов и заблаговременно позаботились о запасных вариантах, если Благодать примет на себя основной удар. Да и флора планеты не справлялась с наплывом голодных беженцев.

Саманта в глубине души понимала правоту Пати. Людям нужен отдых. Они должны забыть о том, как мало осталось от СПЕКТРа, и вспомнить, что такое праздники.

Но несмотря на все доводы в пользу этой вечеринки, Саманте казалось, что она напоминает танцы на могилах. Ну, или пир во время чумы.

Я хочу, чтобы вы доверяли мне,

Я хочу, чтобы вы соглашались со мной,

Я хочу чувствовать ваши взгляды,

Я хочу контролировать ваше сердце (пер. с нем.).

Rammstein – «Ich will»

Гости потихоньку стекались в главный зал. Словно поддерживая минорность капитана, никто особо не веселился. Пати о чем-то спорила с Сержем. Ундина тихонько переговаривалась с Ли Вонном, который только что вернулся из Солнечной системы. Лия и Рикардо, сидевшие в стороне ото всех, с милыми улыбками что-то друг другу рассказывали. Ульф отчитывал Соммер за какую-то проказу, пока Ойра безуспешно пыталась за нее заступиться.

Здесь присутствовали почти все выжившие в битве при Благодати, кроме тех, кого оставшиеся в этой системе мхуурры согласились развести по домам. Если те еще не сравнялись с землей. Остальные солдаты уже знали, что им некуда и не к кому возвращаться. Но о них должна позаботиться наша «Святая Троица». Глава финансового министерства немного опрометчиво пообещала всем, кто выжил, пожизненную ренту. Остается надеяться, что она не начнет выкручиваться со словами «я совсем не это имела в виду», как любят делать все политики.

Народ отдыхал. Лениво переговаривались, клевали со столов с закусками, пили, чокаясь бокалами «за победу» или погружались в себя, пытаясь забыть пережитый кошмар. Последних было не так много – люди стремились забыться, ныряя с головой в бессознательную болтовню или сознательно напиваясь.

Саманта, раз в жизни решив не слыть букой, шагала от группки к группке, перекидываясь с гостями и друзьями парой-тройкой ничего не значащих фраз, а то и просто улыбками.

И вот очередная фальшивая улыбка слезла с ее лица, когда в зал вошла троица людей, которых здесь никто не ждал. И честно говоря, не хотел видеть. То самое временное правительство, во всей красе. Обе министерские дамы расфуфырились не хуже покойной Белины, а полковник, как всегда, затянут в военную форму. Но на сей раз – парадную.

Где-то на заднем плане мыслей Сэм многозначительно хмыкнул Одди. Лингвистка успела рассказать ему обо всем, что произошло в мире и лично с ней, пока он прохлаждался на дне Благой Вести.

Ты зачем их пустил на борт, а?

Они вежливо попросили.

И ты сразу поплыл? Предатель.

Решив пресечь на корню их попытки испортить кому-либо и так не слишком радужное настроение, хозяйка приема широким шагом пересекла зал и встала перед ними. Ульф заметил разливающееся в воздухе напряжение и поспешил на выручку. Саманте или министрам – он пока не решил.

– С чем пожаловали, господа?

– Хотели поздравить всех присутствующих с окончанием войны, – с широкой улыбкой поведала Госслинг.

– И присоединиться к празднованию, – поддакнула Краузе.

– Пожать руки солдатам, которые храбро сражались за человечество, – буркнул Фридман.

– Вас сюда не приглашали, – отрезала Саманта.

Лица у всех троих вытянулись, и они переглянулись.

– Это очень грубо с вашей стороны, госпожа Корф, – с обидой протянула Госслинг.

– Да что вы говорите! Вы легким движением руки вышвырнули меня из офицерского состава ВКС. Угрожали арестом. Несли всякую херню об иглоплювах на грядках. Скажите спасибо, что я просто груба, а не выкидываю вас сейчас по одному из шлюза.

– Саманта, успокойтесь, – встрял Фридман, видя, что Вера и лингвистка готовы вцепиться друг другу в волосы. – Мы обдумали ваши слова. И признали их правоту.

– И что дальше? Вам тут не рады.

– Мы пришли, потому что не хотим портить отношения с главнокомандующей, пусть и бывшей, – сладко улыбнулась Краузе.

– Идите киване под хвост.

– Послушайте, Корф. Вы нужны нам, как и мы вам, – возразила Госслинг.

– Поэтому лишили меня звания? – хмыкнула Саманта, скрещивая руки на груди.

– Вы были во всем правы, – заявил Фридман с прямотой, присущей потомственным воякам. – Мы вновь хотели взяться за старое и вести себя с чужими, как с дерьмом.

– И нам это не принесло бы пользы, – поддакнула Краузе. – Нужно объединяться, а не воевать. Тем более эта война стала бы для нас скорее всего последней.

– И чего вы от меня хотите теперь?

Краузе протянула ей электронный планшет, но Сэм на него даже не взглянула, продолжая буравить взглядом министра финансов.

– Здесь указ о вашем новом назначении.

– В качестве кого?

– В качестве главного посла СПЕКТРа. Дипломатические миссии: установка контактов, выравнивание отношений.

Брови Саманты поползли вверх.

– Шутить изволите? В последнюю нашу встречу вы напирали на мою специализацию. А теперь, значит, она не помешает?

– Мы знаем ваше прошлое, на которое так любезно сослались в тот раз. Вы – икона для инопланетян. Рок-звезда, если хотите. Вы даже с иглоплювами нашли общий язык.

– Хорошо. Допустим. Флоксиане – лапочки, блажники боготворят людей, валиурцы нас до усрачки боятся, а с иглоплювами мировое соглашение. А что прикажете делать с ирванцами?

– Есть ещё уцелы, – буркнул Фридман. – Они тоже не простили нам геноцид.

– Такое не прощается и не забывается, – кивнула Саманта. – Стоп, а разве их не вырезали подчистую?

– Нет. Есть пара колоний-резерваций. Но несмотря на их малочисленность, хотелось бы и с ними все уладить, насколько получится. Не люблю оставлять за спиной недоброжелателей. Также кое-где на шахтерских планетах остались гааптяне. Теперь они единственные представители своей расы. Те, кто остались на Гаапте, погибли, став тектобами.

– Знаете, что? Меня это все затра…

– Сэм, – тактично кашлянул рядом Ульф. – Можно тебя на пару слов? Извините нас, министры.

Оттащив женщину в пустовавший угол с креслами – народ собрался ближе к обзорным иллюминаторам, где Пати, решившая всех развлечь, вещала о чем-то с хитрой физиономией – Ульф укоризненно покачал головой.

– Не думаю, что стоит окончательно рвать с ними отношения. Я бы на твоем месте прислушался к ним.

– Да неужели? – закатила глаза лингвистка.

– Давай без твоей веселой мимики обойдемся. Я серьезно.

– Хочешь знать, что я думаю? Эта троица еще почище Белины будет. И нам это скоро аукнется.

– Ты ничего не почувствовала? – нахмурился Линдквист.

– О чем речь?

– Их эмоции. Им страшно, Сэм. Всем троим, включая Фридмана.

– Ну… Кое-что уловила. Но думала, это от тебя.

– Что, прости?

– Расслабься. Не хотела говорить, но с тех пор, как мы уложили всех тектобов на их гнилые лопатки, с моими эм… скажем так, навыками, случаются перебои.

– А Одиссея ты хоть слышишь?

– Одиссея слышат все, когда он этого хочет. И, как правило, хочет он этого всегда, и его не заткнуть. А с каких это пор ты у нас такой лояльный к властям? Хочешь стать любимчиком учителя или боишься, что тебя тоже лишат звания и отберут корабль?

Лицо Ульфа посуровело и вновь обрело вид каменной маски.

– Вообще-то да. Видишь ли, пусть мой корабль – всего лишь жестянка с проводами и электроникой (как и я, собственно), но он мне дорог. Хоть он и не умеет разговаривать и совать свой нос в личную жизнь окружающих.

Саманту как водой окатили. Ее плечи поникли, а в глазах появилось виноватое выражение.

– Прости. И за слова, сказанные сегодня, и за те, что произнесла на Благодати. Конечно, я понимаю. Я… Видимо, это привычка такая дурацкая – ставить свои проблемы, нужды и неприятности выше остальных. Осталась с тех пор, как я боролась за выживание. Сначала в «Эриде», потом на Гаапте. А затем – напрасно бегая от Белины.

– Тебе пора повзрослеть, Сэм. И перестать вести себя, как подросток во время полового созревания. Люди не для того со скрипом пережили тектобов, чтобы им всучили еще и революцию для полного счастья. Этого человечество уже не вынесет. И останутся в Млечном Пути лишь флоксиане, блажники да горстка ирванцев. А последние, если их не увлечь новыми идеями, благополучно истребят остальных и сами себя. У них это в генах, как и у нас. Недаром они тоже от обезьян произошли. Пусть и инопланетных.

– Да ты, оказывается, мудрый человек, – улыбнулась Сэм. – И почему я раньше этого не замечала.

– Это возрастное. Так что у тебя тоже есть шанс поумнеть с годами, – скривился в усмешке Ульф.

– Спасибо на добром слове. Что ж, если я все-таки задумаю революцию и захвачу власть, сделаю тебя своим первым советником. Ладно. Твоя взяла. Пойдем, выясним у этих мака…

– Сэм!

– …милейших людей, что их светлейшие головушки задумали.

Через час, когда члены правительства покинули Одиссея, Саманта, сбежав от гостей, поднялась на мостик.

Что думаешь обо всем этом?

Остальные расы, живущие в этой галактике, тоже пострадали от тектобов. Им не помешает ваша помощь, Сэм. А иглоплювы хотят домой. Без мхуурров они не смогут это сделать. А мхууррами командуешь ты…

Саманта поморщилась после этих слов.

Ну, прям уж и командую. Скорее, прошу посодействовать.

Хорошо. Если ты так против своего нового назначения, то скажи, чего ты хочешь?

Отойти от дел. Осесть в какой-нибудь дыре, засадить поля пшеницей…

Очень смешно, Сэм. Ты – фермер? Через месяц взвоешь от такой жизни и сама себя закопаешь на грядке. Я серьезно. Чем ты хочешь заниматься? Война окончилась. Все позади. Но тебе, и нам всем, нужно двигаться дальше.

А ты? Чего ждешь от жизни ты, Одди?

Исследований. Новых планетных систем. Новых солнц. И возможно, встреч с новыми расами. Вы ведь даже тридцать процентов своей галактики не исследовали.

Что верно – то верно.

А потом, после обнаружения новой звезды, я хочу возвращаться к семье. К Пенелопе. И нашему ребенку.

Очень сентиментально.

А ты? Разве не хотела бы возвращаться каждый раз к своему партнеру Ульфу? К дочерям?

Конечно, но… Я не знаю, Одиссей. Не знаю, чего хочу. После всего случившегося… Столько времени мы жили каждой секундой, придумывая планы избавления галактики от тектобов. У меня была миссия. Была цель. А сейчас…

Почему бы не сделать целью помощь другим существам?

Смешно. Меня учили убивать всю мою сознательную жизнь. Скрываться. Давать отпор. Помогать? Я не знаю, что это значит.

Ты пыталась помочь гааптянам.

И что из этого вышло? Благодаря моей так называемой помощи они погибли.

Ты помогала своим соплеменникам в борьбе с тектобами.

Ага. Знаешь, что самое страшное в выигранной войне? О чем все благополучно умалчивают? Это судьба солдат. Многие от посттравматического синдрома сходят с ума. Другие кончают с собой. Третьи, не зная, чем себя занять в мирное время, становятся преступниками. И продолжают убивать, насиловать и грабить, но уже на своей территории. Так было всегда.

Я умею лишь убивать. Меня этому учили десять лет.

Но Гаапт все изменил.

Верно. На какое-то время я решила, что могу быть миротворцем. Но потом грольды вернули мне умение убивать. И ведь это твои создатели, отъявленные пацифисты по их словам, кстати… Знаешь, я успела перемолвиться парой слов с Королевой. С самой Цирцеей. Она намекнула, что ее создали грольды.

Что?! Зачем?

Для избавления от расплодившихся соплеменников, наверно. А то – и от соседей по галактике. Не знаю. Затем до грольдов дошло, что они натворили, и они создали вас с валиурцами. Мне кажется, и Цирцея-то заявилась в Млечный Путь благодаря их вояжу по Вселенной. Похоже, они там совсем заврались. И я бы хотела задать им несколько вопросов. Но не сейчас.

Королева могла соврать.

Зачем ей это? И я не уверена, что она умела лгать. Да, она обладала разумом, но примитивным. Направленным на определенную цель: размножение и очищение галактик от тех, кто слишком много о себе возомнил.

И что ты будешь делать?

С этим? Пока ничего. Ты прав. Пора вспомнить о созидании. Наверно, нужно согласиться на эту миссию. Столько лет я умела лишь ненавидеть. Пора научиться любить… В моей жизни есть люди, которые нуждаются в этом.

Особенно Соммер. Она – удивительный ребенок.

Я знаю. Удивительный и полный сюрпризов.

– Болтаете с Одди? – на мостик зашел Ульф. – Я вам не помешаю?

У нас с Самантой нет от тебя секретов, – сообщил мхуурр.

– Рад это слышать.

Мужчина встал рядом с Сэм у иллюминатора, заложив руки за спину – дурацкая армейская привычка, от которой он так и не избавился. Покосился на нее:

– Должен заметить, ты сегодня очень соблазнительно выглядишь. Не помню, чтобы хоть раз видел тебя в таком женственном платье. И ведь не скажешь, что тебе некомфортно.

Саманта с усмешкой приподняла подол платья – из-под бежевого шелка выглянули черные носы тяжелых ботинок.

– Вот мой секрет. Любимые берцы всегда со мной.

– Слава Богу, ты хотя бы в постель их не берешь…

– Пока не было нужды. А еще, – продолжила она, похлопав себя по бедру, – здесь у меня ножны со стилетом. Так что платье – не помеха быть самой собой.

– Да ты опасная женщина, – хмыкнул Ульф.

– А ты в этом сомневался?

Вместо ответа он обнял ее за талию и убрав с виска выбившийся из прически локон, поцеловал:

– О чем думаешь?

– О Соммер.

– Тебя тоже беспокоит, что она так быстро взрослеет?

– Да, и это тоже. Но не так, как ее способности.

– Какие именно?

– Она смогла войти в слияние с еще не родившимся зародышем мхуурра. Использовала его силу, чтобы освободить «Полярную Звезду».

– С чего ты это взяла-то? Разве не Пенни ей помогла?

– Знаешь, я только сейчас догадалась. Мы все думали, что Соммер слилась с Пенелопой, но когда мхууррка прощалась с Одди, я почувствовала ментально. Они – не друзья-партнёры. В тот момент я была слишком поглощена потерей, чтобы это заметить. А пять минут назад, когда мы болтали с ним о семье, я вспомнила те ощущения. Подозреваю, что без нее также не обошлось в процессе «воскрешения» Одиссея. Как, собственно, и твоего.

– О чем ты? – Ульф неуверенно улыбнулся. – Меня вытаскивали с того света хирурги.

– Да я не про твою тушку говорю. Ты же после операции рассекал по «Звезде» заправским Терминатором. Но ведь кто-то же вернул эмоции в твои металлические мозги. Вернее, дали тряпочное сердце Железному Дровосеку. Она очень любит эту историю.

– Все меня уверяли, что дело в имплантах, пересаженных от погибших охотников.

– С их помощью ты лишь можешь узнать, что чувствуют окружающие. Но не понять. И не вернуть способность любить.

– Ну, брось. Тебя послушать, так наша дочь – волшебница из какой-то захудалой фэнтезийной книжки. Такими способностями обладает лишь Бог. Хоть ты в него и не веришь.

– Ты даже представить себе не можешь, на что способен сильный псионик. А эта девочка обладает просто запредельной силой. Теперь я понимаю, почему Отто и компания хотели ее забрать. Если бы они воспитали ее в соответствии со своими убеждениями, представь, кем бы она стала.

– Даже думать об этом не хочу. К счастью, все позади.

– Еще нет. Они повторят попытку. И не раз. Пока мы их не остановим. Но всему свое время. Пора подумать об иглоплювах и остальных наших мохнатых друзьях.

– Значит, заделаешься послом? Возьми с собой Пати. Она всем нравится. Ее присутствие поможет найти общий язык с любой разумной формой жизни. Особенно мужского пола.

– А ты? Ты не полетишь со мной?

– «Полярную Звезду» отправляют в отдаленные сектора галактики.

– Зачем?

– Патрулирование. Правительство не уверено, что ваша с Одди ментальная волна смела всех тектобов. Кто-то мог выжить. И не хотелось бы, чтобы они продолжили свою экспансию. Снова.

– Я не хочу лететь без тебя! – с горечью в голосе воскликнула Саманта. – Не теперь, когда мы снова… Когда учимся…

– Любить? – мягко улыбнулся он, понимая, о чем говорит Сэм. – Но ведь это не навсегда. Мы скоро увидимся. Обе наши миссии слишком важны, чтобы поручить их кому-то другому.

– Ты сам говорил, что мне нужно взрослеть. А еще… Учиться быть слабой. И просить о помощи, когда это необходимо. Так вот. Не взирая на мою вопящую сейчас почем зря гордыню, я прошу тебя. Ты нужен мне. Хотя бы на первом задании.

– Пати…

– Вакуум тебя задери… Да забудь ты про Пати! Она не эмпат. А я… Я сейчас не всегда правильно толкую чужие эмоции. Иногда и вовсе не слышу их. Я могу напортачить там, Ульф. И всему человечеству потом расплачиваться за мои ошибки? Не хочу быть ответственной за такое.

– Ты справишься, Сэмми. Я знаю. И верю в тебя.

– Ну, а кроме тебя с патрулированием никто не справится?

– Шутишь, что ли? Серж спит и видит, как он сплавляет меня восвояси и сам садится за штурвал «Звезды». Твой братец очень властолюбив.

– Он мне не брат.

– Ну да. Тебя-то он своей сеструхой кличет во всеуслышание.

– Гаденыш…

– Это правда для тебя так важно? – заглядывая в ее глаза, спросил Ульф.

– Да. Иначе я бы не просила.

– Хорошо. Попробую что-нибудь придумать.

– Серж будет счастлив, – улыбнулась Саманта.

– Кому ты рассказываешь, – с тяжким вздохом согласился мужчина. – Ладно. Шутки в сторону. Я очень хочу стянуть с тебя это платье, и не собираюсь ждать, пока все разойдутся. И раз уж ты уговорила меня отдать в руки Звонарева мою возлюбленную…

– Эй. Пытаешься заставить меня ревновать?

– Возможно. Одиссей, отвернись. Так где тут кнопка капитанской блокировки дверей?..

Глоссарий №004:

Аромантичный (ая, ые, ое) – тот, кто испытывает мало или совсем не испытывает романтического влечения; сокращается до «аро».

Также это слово описывает тех, чьё восприятие романтики не сходится с нормативными ожиданиями общества из-за чувства неприязни к романтике или отсутствия интереса к романтическим отношениям.

«Аромантик» – обычно используется как конкретная идентичность людьми, не испытывающими романтическое влечение.