Читать книгу Космоса хватит на всех - - Страница 7

Третье приземление на лопатки едва не выбило из Саманты весь дух. Охнув, она зажмурилась, чтобы не видеть звезды, мелькающие перед глазами.

– Ты в порядке?

Приоткрыв через силу один глаз, она покосилась на ладонь, протянутую Ульфом.

– Нет, гребаный ты йети, – схватив его за руку, с трудом поднялась на ноги. – Раньше мы могли стоять на равных, только если ты под завязку накачен своей армейской наркотой. А теперь и вовсе швыряешь меня по залу, как котенка.

– Ты сама настояла на тренировке в полную силу.

– Это нечестно, – Саманта подвигала руками челюсть, вставляя ее на место. – Ты теперь похлеще Терминатора будешь. Черт, если у розевцев все такие, то нам с ними не справиться. После откровений Бриенны удивляюсь, как они нас не прибили на Луне.

– Видимо, повезло. Они не ожидали, что мы так быстро облажаемся в Желтом секторе и вернемся в Солнечную систему. После успешной атаки они оставили на зачистку лишь небольшой отряд. Или… Или солдатам был дан приказ взять нас живыми. Тебя. В скафандрах особо не разберешь, кто есть кто.

– Зачем? Я для них уже бесполезна.

– Помнишь, как Белина манипулировала тобой при помощи друзей? Мол, поможешь, и они останутся в живых. Думаю, в случае с Соммер они бы придерживались такой же тактики.

– Шантажировали ее моей жизнью?

– По крайней мере до тех пор, пока в ход не пойдут импланты. Или психологическая кодировка. Что там они используют для вербовки? – нахмурившись, спросил Ульф.

– Да хрен их знает. Подумаем об этом позже. Одди, что там на мониторах?

Мирро готовится к выбросу энергии. Я сообщу, когда солнечный ветер стихнет, и планета будет безопасна для высадки.

– Пойдем, – Саманта кивнула на дверь, ведущую из спортзала в коридор. – Надо подготовиться.

– Имеешь в виду – выпить? – хмыкнул Ульф.

– Само собой. У меня поджилки трясутся. Но сначала в душ…

– Пожалуй, я составлю тебе компанию.

Приходи в мою лодку:

Тоска станет нашим штурманом.

Приходи в мою лодку:

Лучшим моряком все-таки был я (пер. с нем.).

Rammstein – «Seemann»

Миронелла встретила гостей непривычными глазу ядовитыми красками. Пурпурное море, бирюзовый песок, нежное бежевое небо. Черные лианы, оплетающие все вокруг. И маленькая красная точка, застывшая в зените. Саманта помнила этот фантасмагорический пейзаж, и все равно зрачки неприятно резануло. Пришлось зажмуриться на несколько секунд, пока зрительные нервы не переосмыслят окружающую цветовую гамму.

Душный воздух, напитанный влагой, невыносимая жара и лупящие по затылку порывы ветра тоже напоминали, что она сюда не отдыхать прилетела.

– А тут у них дела не важно обстоят, – обведя глазами поселение, произнес Ульф. И женщина согласно склонила голову.

Хижин осталось совсем мало, да и те выглядели так, словно вот-вот развалятся под хлесткими ударами набирающего силу шторма. Конечно, бóльшую часть времени флоксиане проводили в прибрежных норах, протяженность которых могла поспорить с километровыми корневищами вездесущих лиан. Но запустение, царившее на берегу, кричало о том, что у жителей поселка больше нет ни сил, ни желания бороться с агрессивной средой обитания.

Саманта, желая показать мирные намерения, не стала облачаться в боевую броню. Риск, конечно, есть, но на прямую агрессию со стороны флоксиан она не рассчитывала. Слишком миролюбивым был этот народ, на свою беду.

К счастью, отмела она и попытки Пати пойти на поводу у Краузе и нарядить посла Корф в официальный костюм чиновника. Но даже легкая футболка и шорты не могли спасти от духоты, которая уже, казалось, заползла не только под одежду, но и под кожу.

Волосы, стянутые в конский хвост, прилипли к шее. Над верхней губой обосновалась испарина, которая, как ни стирай ладонью, через пять секунд возвращается снова. А глаза норовил залить льющийся со лба пот.

– Не помню я такой сауны, когда мы были здесь в прошлый раз.

– Охлаждающий режим брони, другое время года, меньшая активность звезды, – пожал плечами Линдквист. – Мне кажется, я точно так же обливался потом. Но не факт, что из-за жары. Ты каждые пять секунд то и дело хваталась за стилет и пялилась на местных налитыми кровью глазищами. Так что я боялся, что ты их всех перережешь тут.

– Они, полагаю, думали так же, – ковыряясь ботинком в песке, заметила нервничающая все сильнее Сэм. – И сейчас что-то не торопятся. Хотя должны были услышать двигатель челнока.

– Ждут, пока мы рухнем от изнеможения. В этом случае у них есть шанс дать нам отпор, вздумай мы угрожать им.

– Или просто умерли, не дождавшись амнистии от СПЕКТРа.

– Влиа тоо’рш мисс’ундррии, – раздалось где-то за спеленатым лианами холмом. Саманта с Ульфом моментально подобрались, с напряжением глядя на приближающегося пожилого флоксианина.

Мы еще живы, человек.

Чужой еле передвигался, подволакивая левую ногу. Короткая шерсть на правой щеке обуглилась, местами отслоилась, показывая покрытую ожогами кожу. И тем не менее Саманта узнала его.

– Муррсси Твоор’г. Ты постарел.

Флоксианин медленно кивнул, явно удивленный, что человеческая самка помнит его. Через несколько секунд из-за холма выбежал молодой самец, еще совсем подросток.

– Ты не забыла моего отца, Май сейлаа тоор’вси.

Добрая самка с неба.

Значит, меня вы тоже не забыли.

– Ты говоришь на галакто?

– Да. Немного. Добрые человеческие особи продали нам книги. Мы учились. Дети.

Дети. Я помнила, как они крутились у наших ног, словно котята. И весело ворковали, стоило только взять их на руки.

Значит, юноша перед ней – один из тех смешливых ребятишек, которые с восторгом носились вокруг Саманты много лет назад.

– Что с твоим отцом, сын Муррсси?

– Умирает. Как и всё здесь. Вы пришли закончить наши жизни? Подождите. Скоро планета сделает это за вас.

– С чего такие мысли? СПЕКТРу давно уже не до ваших нелегальных колоний. А теперь, после войны с тектобами, мы наоборот хотим исправить то зло, что люди причинили вам. Насколько это будет в наших силах.

– Те, кто безумен… Они приходили к нам. Многие ушли с ними. Не по своей воле. Мы больше не хотим быть рабами.

– Так и я об этом, – Саманта с ожесточением топнула ногой, злясь на парня за то, что он уже второй раз соскакивает с намеченной темы.

С ними нельзя действовать прямо, – послал ей мысленный сигнал Ульф. – Они сейчас как натянутая струна. Не знаю, что тут произошло, но лучше успокоить пацана разговорами на левые темы.

– Жизненный цикл вашей планеты подходит к концу, – заметила лингвистка, поворачиваясь к сыну вождя.

– Да. Бури с каждым сезоном становятся злее. Вода кипит. Мало безопасных мест.

– Откуда ожоги? – женщина кивнула в сторону пожилого флоксианина.

– Не успел. Надо было уходить, когда Мирро злилась. Не успел.

– Сколько безопасных дней в сезон?

– Дней? Остались лишь… – он помолчал, помялся, пытаясь подыскать слово. – Часы. В течение… года. Сезона. Разные. Мы чувствуем их. Выходим. Дышим. Но не все успевают вернуться.

Понятно. Магнитное поле сходит с ума. Вспышки на солнце стали непостоянными. Возможно, Мирро и планетную ось слегка подвинула. Флоксиане даже не успевают отремонтировать свои сухопутные хижины. Один-два вдоха, и снова под воду, к относительному спокойствию. Но раз, по словам парня, вода кипит, значит и линия терминатора* с каждым годом становится все уже. Еще чуть-чуть, и планета уничтожит остатки разумной жизни.

Старый «кот» вдруг разволновался, начав что-то лепетать на своем языке, да так быстро, что Саманта даже не смогла уловить его мысли, чтобы понять хотя бы общий смысл.

– Отец говорит, что звезда начинает злиться.

Скоро вспышка.

Подтверждаю, – прилетело от Одиссея, который невесть как пробился сквозь помехи из-за бешеного магнитного поля Миронеллы.

Я с отчаянием посмотрела на Ульфа.

Проклятье. Под воду мы уйти не можем, а я даже первым пряником у них перед носом еще не помахала.

Предложи младшему путешествие по космосу. Спорим, он заинтересуется.

Ульф оказался прав. Старик вернулся в свою илистую нору, а его сын, сначала с настороженностью в каждом движении и взгляде, все-таки ступил на борт челнока. В пользу гостей сказалось, конечно, их прошлое посещение планеты. Детям они понравились, а как известно, «котята» чувствуют настроения окружающих. Короче говоря, эмпаты. Слабенькие, конечно, но и на том спасибо. Плюс Миссуу помнил, что Сэм и Ульф – друзья «доброго купца», который продавал им парализаторы и лекарства. Ли Вонна, похоже, знает вся «чужая» галактика.

А уж когда челнок вырвался за пределы атмосферы, и взору юного флоксианина открылся вид на Миронеллу и убивающую ее потихоньку звезду, он забыл про все свои страхи, с восторгом прилипнув к иллюминатору.

– Это… красиво… Наш дом… Почему красивое убивает?..

Саманта хмыкнула. Хороший вопрос. Потому что ему проще подобраться к ни о чем не подозревающей жертве, к примеру. Так, на вскидку.

– Вы, люди, тоже красивы. Но убиваете нас. Почему?

– Красивое не всегда означает доброе. Иногда за прекрасной внешностью кроется злобная жестокая тварь.

– Но ты пришла помочь. Так ты сказала. Изменилось? Что?

– Потому что мы соприкоснулись со злом в самом жутком его проявлении. Вы видели, на что оно способно.

– И теперь вы нас не убьете?

– Нет. Люди наконец осознали, что милосердие красивее жестокости.

– Красота. Да. Это важно. Какой будет помощь?

– Мы предлагаем вам переезд. Сосуществование рядом с мирными формами жизни. Много воды, пищи, света и спокойствия. Там тоже бывают ураганы, но не настолько губительные. Там не кипят океаны. А блажников любят, мне кажется, все, настолько они милые. Как и вы.

– Но вы уничтожали нас.

Мда. С этим молодцом не поспоришь. И не уболтаешь его. Чем заинтересовать? Показать ему Благодать? Может, ее красота перевесит его скептицизм? Если я правильно помню, коты несколько иначе видят графические изображения, в том числе видеоряд, но есть и другие способы. Вот только мою активную мысленную передачу кот может воспринять, как угрозу. И пиши пропало.

– Я же говорю, мы изменились. Переосмыслили смысл своего существования. Мы не хотим больше уничтожать. Только созидать. Ну, защищая свою жизнь, близких и дом, конечно, мы будем наносить вред. Ты ведь понимаешь это? Тебе близок инстинкт защитника?

– Да, – кивнул он.

– Но лезть на рожон первыми… – парень непонимающе уставился на нее глазами-блюдцами. – Короче, мы теперь добрые. Вот. Придется поверить. Если нас не трогать, мы не тронем в ответ. Наоборот, мы хотим спасти вашу расу от полного исчезновения. Это капля в море, но так мы пытаемся искупить то зло, что успели причинить вам с момента нашего знакомства.

Флоксианин, совсем по-человечески пожав плечами, отвернулся к иллюминатору.

– Как бы там ни было, я уполномочена властью СПЕКТРа предложить вам гражданство Благодати. Есть еще Тринидад и Корасон, если водная планета вам не по нраву. Может быть, если переговоры с наместником Либерсии пройдут гладко, и там выделят пару островков. Людей осталось не так много. Нам больше не нужно столько территории. И мы готовы поделиться ею с вами.

– Спасибо. Что делитесь тем, что когда-то принадлежало нам по праву рождения.

– Я помню, что планетарная система Либерсии была когда-то вашим домом. В частности, Флокс.

– И мы любили наш дом. А потом пришли вы.

И все обгадили. Как всегда.

– Наше правительство с радостью вернуло бы вам Флокс. В первую очередь о нем и подумали. Но он сильно пострадал от тектобов. Конечно, если вы захотите помочь людям с восстановлением, милости просим.

– Вы бы отдали нам ваш дом? – обернувшись, кот заглянул в глаза Сэм.

– В смысле? Землю? Зачем она вам?

– Око за око. Терра за Флокс.

– Сомневаюсь, что вы бы захотели там…

– Вы. Бы. Отдали?

Саманта опешила, на мгновение потеряв дар речи. Что здесь скажешь? Ей-то не жалко, пусть забирают, хоть всю планету. Раз уж сами хозяева не смогли ее уберечь. Но как на это заявление отреагирует правительство? Вряд ли они «за спасибо» отдадут чужим Землю, пусть и загаженную.

– Не знаю, – покачала головой Сэм. – Это не мне решать. Я лишь могу передать ваши пожелания…

– А они согласились. Отдали. Не думая и не обсуждая. Сказали, что это меньшее из того, что мы заслужили, пока погибали от рук людей. Им мы верим.

– Минуточку. Что еще за «они»? – насторожилась Саманта.

– Люди, которые всегда были добры к нам. Помогали… Прятали… Люди белого цветка…

Я вдруг ощутила, как из желудка к горлу начал подступать непереваренный ланч. У Линдквиста, стоящего рядом в продолжение всего разговора и стоически молчавшего до сего момента, окаменело лицо.

– «Вайс Розе»? – охрипшим внезапно голосом произнес он. – У них нет никаких полномочий вообще, не говоря уже о том, чтобы принимать такое решение за всех землян. Они – террористы, которые в разгар этой проклятой войны убивали своих же братьев и сестер. Людей.

– А для нас они – благо, – заметил Миссуу. – Мы им верим.

Проклятье…

– Как только Мирро успокоится, отец подпишет договор.

– Какой еще, к чертям киванским, договор?! Этой бумажкой вы сможете только подтереть задницы после горшка. Вы что, не понимаете? Если вы попытаетесь заявить свои права на Землю, вас уничтожат!

На суше ли, на море ли

Смерть таится:

Существо должно сдохнуть —

Это счастье охотника (пер. с нем.).

Rammstein –

«Weidmanns Heil»

– Одну секунду, – прервал ее пылкую речь Ульф. – Миссуу, ты хочешь сказать, что эти люди сейчас внизу, на Миронелле?

– Мы оказали гостеприимство им, как только Мирро показалась сегодня над горизонтом.

Твою мать!

Я уставилась на изумленного Ульфа.

Думаешь, совпадение?

Нет. Не думаю. Они знали, что мы полетим на поклон к флоксианам, и решили сыграть на опережение. Суки! Они их используют! Сейчас заручатся поддержкой, наобещав им стопятьсот планет, а потом, когда в них не будет надобности, отдадут на растерзание недовольным подобной акцией жителям.

Им и не придется. Флоксиане уже ослаблены местными условиями. Насколько я помню, остальные коты живут в мирах не лучше Миронеллы. Земная радиация убьет их меньше, чем за год. У них нет иммунитета, как у землян. Люди тоже умирают, но с каждым годом все равно живут дольше. Естественная мутация. А флоксиане не справятся.

– Миссуу, – Саманта обернулась к мохнатому пареньку, схватив за плечи и тряханув его, что есть мочи. – Они используют вас!

– Не нужно! – отшатнулся кот, не ожидав от нее такой реакции. – Спокойно!

– Хорошо, – после глубокого вдоха произнесла Сэм. – Я спокойна. Теперь послушай меня. Будь разумен. Вы нужны им лишь для того, чтобы поддержать их в битве против нас. А как только все будет кончено, вы тоже погибнете! Земля заражена! Вы не сможете выжить там. Там до сих пор все радиоактивно: почва, вода, воздух. Отравлена вся планета. Если Миронелла для вас нехорошее место, то наша родная планета – настоящий ад.

– Люди белого цветка сказали, что мир уже безопасен. Там живут люди. Много.

– Живут. Потому что выбора у людей не было. Земля была единственным местом, куда не хотели соваться даже тектобы. О чем это вам говорит?

Миссуу задумался.

– Прошу тебя, поговори с отцом. Хотя бы отложите это символическое подписание. Подумайте. Я говорю правду. И не желаю вам зла. Черт, да никогда не желала, в отличие от своих собратьев.

– Знаю.

– Знаешь?

– Люди белого цветка говорили кланам. Ты заступилась за жителей Гаапта. Пошла против своих. Белые цветы восхищались этим… делом.

– Тогда ты должен мне поверить! Передай отцу мои слова.

– Не нужно. Он слышит. Все вожди кланов слышат, – Миссуу ткнул пальцем на свое ожерелье. – Пере… пере… дат…

– Передатчик?

– Да, – с облегчением согласился юный кот, когда за него произнесли сложное слово. – Купили у доброго купца, с которым ты прилетала много сезонов назад. Мы будем думать.

Уже что-то…

Саманта, – встрял Одди, – вспышки на звезде затихают. Через полчаса можете вернуться.

Уверен?

Конечно. Я даже не успел как следует наесться. Мирро – очень нестабильное солнце. Выбросы совершенно не упорядочены.

– Сколько этих белых цветиков высадились утром на вашей планете?

– Пять.

Взяв Линдквиста под локоть, женщина отвела его подальше от гостя.

– Ульф, скоро садимся на планету.

– Я тоже слышал Одиссея.

– Берем по Химере. Уверена, эти твари прочухали, что звезда успокаивается.

– Может, взять подкрепление? Рикардо и Лия не прочь размяться.

– Нет. Не хочу потерять еще и эту парочку. Да и не вижу особой разницы – двое, четверо…

– Ну, хоть Одди подстрахует?

Нет, – откликнулся корабль. – Магнитосфера планеты тоже нестабильна. Я не смогу пробиться сквозь помехи, создаваемые полем. Боюсь, вы будете там сами по себе.

– Нам не привыкать, – кивнул Ульф.

Едва ноги Сэм коснулись синего песка, ей чуть не снесло голову автоматной очередью. Она не схлопотала пулю лишь потому, что за долю секунды до выстрела услышала чужую мысль, полную ненависти. Благодаря лингвистической подготовке успела перекатом уйти за ближайший холм, поросший вездесущим колючим кустарником.

Линдквист, едва выглянув, тут же рванул обратно, к сомнительной защите челночной оболочки.

Я озадачен. Ты больше не нужна им живой?

Похоже на то.

Что будем делать?

На долю секунды высунувшись из укрытия, Ульф вслепую выпустил веер лазерных лучей. Но никого не задел. Противники тоже схоронились за песчаной насыпью.

Ждем. Проверь, как там Миссуу. Пусть сообщит отцу, что на нас напали. Может, вождь клана сможет разрулить эту… неприятность. Пока не стреляй. Я не хочу задеть кого-то из местных. После такой случайности о любом мало-мальски возможном союзе можно забыть.

Где-то рядом был, когда мы приземлились. Я…

И тут раздался звук, от которого у Саманты кровь застыла в жилах. Он перекрыл все остальное, даже грохот стреляющих время от времени винтовок. Вой. Жалобно-злобный, душераздирающий, смесь ненависти и отчаянного страдания. Выл старый вождь. И мгновение спустя Саманта поняла, почему, оглянувшись.

Миссуу лежал на песке с располосованной грудью.

– Куурвен далч! – завопил старик, кинувшись к опешившим розевцам. Кажется, это означало «детоубийцы».

Следом за пожилым флоксианином неслись и остальные жители. Белоцветики вскинули было автоматы по новой, пятясь к челноку Одиссея, но один из них рявкнул во всю глотку:

– Не стрелять! Прекратить огонь! Не стрелять!

Ясное дело – боялись, что убив еще кого-нибудь из местных, они разрушат намечающийся призрак альянса.

Обернувшись к старому коту, который продолжал выть, главный (судя по бóльшему количеству нашивок на броне) розевец с раскаянием (и не различишь, наигранное или искреннее) в голосе обратился к нему:

– Это случайность! Мы не хотели. Нам очень жаль.

Ха. Отцу от этих слов легче никогда не станет.

Ульф в ответ на эту мысль утвердительно закивал головой.

А потом он вышел вперед, и под обалдевшим взглядом Саманты, с невозмутимым лицом нашпиговал лазерными лучами стоявшую ближе всех троицу розевцев.

Уцелевшая парочка рванула за холмы, к своему челноку. И то лишь потому, что Саманта схватила Линдквиста за руку и буквально повисла на ней, пытаясь опустить ее вместе с лучевиком.

– Ты чего, ополоумел? Какого хрена творишь?! – прошипела она и осеклась, когда перехватила его взгляд. Пустой, как у новорожденного ребенка. Секунд пять он равнодушно пялился на женщину, затем, моргнув, разжал пальцы и отдал ей ствол.

– Что случилось?

– Память отшибло? Ты только что уложил троих розевцев, – она ткнула стволом во все еще дымящиеся тела, запаянные в когда-то белоснежную, а теперь обугленную броню. – И это после того, как они сложили оружие. А если бы попал в кого-то из котов?!

Ульф, нахмурившись, почесал затылок.

– Боюсь, вразумительного ответа ты от меня не услышишь. Помню, как меня накрыло волной ярости. Было очень тяжко. Словно я потерял вас с Соммер и Ойрой… Ощущение, словно жизнь кончена, и больше нечего терять. А дальше – пелена перед глазами. И вот уже ты висишь на моем плече и вопишь почем зря.

– Класс. Провалы в памяти, потеря контроля. Что дальше? Пожалуй, к ирванцам я полечу без тебя. А то, чего доброго, и на них сорвешься.

Ульф даже возражать не стал. Покачал головой, как дрессированный иглоплюв, и вошел в челнок, откуда уже больше не показывался.

Водные коты гнали выживших любителей распоряжаться планетами до самого челнока. А затем, вернувшись, вождь с отчаянием в голосе прорыдал на тему того, что Сэм была права с самого начала, и флоксиане доверились не тем. Опять и снова.

После скоропалительных похорон юного принца (вспышки на солнце не позволили провести полноценную церемонию прощания) все жители поселения спешно грузили свой скудный скарб на челнок. Вызвали Лию, пилотирующую второй десантный модуль, и дело пошло быстрее. Но ненамного. Из-за выбросов солнечного ветра погрузка порядка трех сотен котов на борт мхуурра заняла двенадцать часов.

Разместили их все в том же многострадальном грузовом отсеке, из которого еще не выветрился запах иглоплювов. Саманта не предполагала, что Миронелла находится в настолько печальном состоянии, и не подготовилась к такой масштабной миграции. К счастью, обходиться без воды их жабры могли достаточное количество времени. И тем не менее очереди во все имеющиеся на борту Одди уборные не прекращались днем и ночью. Особой популярностью пользовалась ванная капитана, в которую могли окунуть головы сразу несколько котов. Что гораздо удобнее, чем пытаться залить себе воду в ноздри из душа.

Ульф и Рикардо всю дорогу не прекращали рассуждения на тему странного поведения розевцев. Кто бы говорил. О своих похождениях на Миронелле Линдквист никому не обмолвился и словом.

Лия тоже считала поступок террористов нелогичным, и периодически возобновляла беседу по этому поводу с Одиссеем:

– Упорно налаживать контакт, обещая все блага галактики, чтобы потом в одночасье так глупо все просрать? Неужели им настолько важна была смерть Саманты, раз ради этого призрачного шанса они рискнули лояльностью флоксиан?

Одиссей был не в курсе и особо не заморачивался насчет глупых террористов. Его больше взволновал другой момент:

У вождя еще есть дети?

– Да, – сообщила ему Лия. – В помете обычно от трех до шести котят. Но они очень привязаны к потомству, к каждому котенку. А сейчас их дети все чаще умирают в детстве. Поэтому у вождя осталась только дочь. Совсем кроха.

Муррсси Твоор’г очень страдает. И я его понимаю. Потерять ребенка – страшно.

– Кому ты говоришь. Я сама из-за брата ночей не сплю. Как он, где он… Родителей, мы скорей всего, больше не увидим, так что я теперь вроде его мамы. Да и всегда так было…

На следующий день после взлета с Миронеллы коты потихоньку открывали для себя космос. Саманта разрешила им шляться везде, где вздумается, кроме капитанских мостика и каюты. Некоторые из стариков еще помнили, как «добрые люди» перевозили их с Флокса, пряча от солдат СПЕКТРа и лингвистов. Но большинство этих флоксиан никогда не выходили в открытый космос, родившись на Миронелле. Теперь же для них родился новый дивный мир, наполнявший их сердца восторгом, умиротворением и трепетом перед силой, создавшей все это.

На мостик допускался лишь Муррсси Твоор’г в компании с беременной «невесткой» (половое созревание у флоксиан наступало рано), служившей переводчицей. Хотя Саманта в большинстве своем слышала мысли старого вождя, она позволила Марршше сопровождать его каждый раз, когда он желал пообщаться с капитаном.

Лингвистка сочувствовала ему. Она сама едва не потеряла детей из-за «Вайс Розе».

Заложив руки за спину и глядя на проплывающие мимо звездные скопления, Муррсси делился с Сэм меланхоличными мыслями.

Вы были правы. Во всем. Когда люди белого цветка начали стрелять по вашему кораблю, дети почувствовали их эмоции. Столько ненависти, злобы… Мне трудно передать словами, насколько черными были их мысли. Почему? Я не понимаю. Ведь раньше они были добры к нам.

Саманта знала ответ. Но стоит ли делиться им с флоксианином? Розевцы потеряли голову из-за ее присутствия на планете. Ведь они помнили, кто убил их товарищей на Луне. Лингвистка для них теперь – как кость в горле. Будь ребята поопытнее, не стали бы палить по ней на глазах котов.

Хотя странно, что для такой важной миссии, как переговоры с чужими, отрядили новичков, не способных держать себя в руках. Или они выполняли лишь роль охраны, а посол не успел или не смог вмешаться в действия солдат? В любом случае об этом Муррсси лучше не знать. Достаточно сказать, что розeвцы просто двуличные сволочи, которые всего лишь преследуют свои цели. Да и чем это погрешит против истины?

Предлагать водным котам изуродованную планету с ядовитыми до сих пор морями? Такое себе милосердие. Не говоря уж о том, что большинство землян, которые в принципе всегда были ксенофобами, а уж после войны с тектобами и подавно, вряд ли обрадуются такому соседству.

Но если не думать о далеко идущих планах розевцев, то встает вопрос: что произошло бы на планете, не прилети туда команда Одиссея? Не будь на Миронелле Саманты, сын вождя не погиб бы. И флоксиане подписали бы соглашение с «Вайс Розе».

Единственная жертва, принесенная ради общего блага, и остановившая дальнейшее уничтожение расы. Именно так и утешала себя Саманта – тем, что на самом деле розевцы не собираются никого спасать.

Еще ее беспокоила выходка Линдквиста. Его описание происходящего, как вытесненные темнотой куски памяти, очень напоминали ей те несколько часов, когда ее разумом и телом владела Цирцея. Сэм даже на всякий случай взяла у него кровь для анализа. Но ее подозрения оказались ложной тревогой. Возможно, в этом вопросе разберется Соммер, которая давно переплюнула в эмпатии мать. Тем более что у Сэм эта способность стала стремиться к нулю.

Но девочка осталась со старшей сестрой на Эпсилоне: пришла пора наверстать пропущенные занятия. И пусть сейчас в самой маленькой школьной группе на одного учителя приходилось пятьдесят учеников, это все же лучше, чем попытки Саманты вспомнить что-нибудь из алгебры, физики и химии.

Оставалось надеяться, что Линдквист не выкинет что-нибудь в похожем стиле во время полета. Теперь, если начнет буянить, скрутить его будет гораздо сложнее, учитывая, что под его кожей сейчас один сплошной металл.

Глоссарий №006:

Терминатор – линия светораздела, отделяющая освещённую (светлую) часть космического тела от неосвещённой (тёмной) части. Терминатор шарообразного тела всегда наблюдается в виде полуэллипса, принимая в конце первой и начале последней четвертей вид прямой линии.