Читать книгу Ганс Бринкер, или Серебряные коньки. Перевод Алексея Козлова - - Страница 11

Вилсон и Гретель отлично повеселились в канун дня Святого Николая. Светила яркая луна, и их мать, хотя и считала, что у неё нет никакой надежды на выздоровление мужа, была так счастлива при мысли о визите мейстера, что уступила просьбам детей покататься часок перед сном на коньках. Ганс был в восторге от своих новых коньков и, стремясь показать Гретель, как прекрасно они скользят, вытворял на льду такие штуки, что маленькая девочка в полном восторге всплеснула руками. Они были не одни, хотя, казалось, на них совершенно не обращали внимания группки катающихся на берегу канала. Там были оба Ван Хольпа и Карл Шуммель, которые изо всех сил старались показать свою ловкость. Из четырёх забегов Петер ван Хольп выиграл три раза. В результате Карл, всегда отличавшийся дружелюбием, был не в лучшем настроении. Он с иронией поддразнивал юного Шиммельпеннинка, который, будучи меньше остальных ростом, смиренно держался рядом с ними, не чувствуя себя одним из них, но теперь Карлом овладела новая мысль, или, скорее, он ухватился за новую мысль и набросился на своих друзей.

– Послушайте, ребята, давайте положим конец тому, что эти зелёные старьёвщики из дома идиота расчитывают участвовать в забеге. Хильда, должно быть, сошла с ума, если задумала это. Катринка Флэк и Ричи Корбес в ярости от одной только мысли о том, чтобы соревноваться с этой девицей, и я, со своей стороны, их не виню. Что касается мальца, то если в нас есть хоть искра мужественности, мы с презрением отнесемся к самой идее…

– Конечно! Давайте! – вмешался Питер ван Хольп, намеренно неправильно истолковав слова Карла, – Кто в этом сомневается? Ни один парень, в котором есть хоть капля мужественности, не откажется принять двух хороших фигуристок только потому, что они бедны!

Карл яростно развернулся.

– Осади на повороте, мелюзга! Я был бы признателен тебе, если бы ты не говорил за всех. Тебе лучше помалкивать в дудочку!

– Ха-ха! – засмеялся маленький Воостенвальберт Шиммельпеннинк, обрадованный перспективой драки и уверенный, что, если дело дойдёт до драки, его любимец Петер сможет побить дюжину таких легковозбудимых хилаков, как Карл. Что-то во взгляде Питера заставило Карла с радостью переключиться на более слабого обидчика. Он яростно набросился на Вооста.»

– Чего ты визжишь, маленький, вредный проныра? Ты, тощая селёдка, маленькая обезьянка с длинным именем вместо хвоста!

Полдюжины зевак и конькобежцев разразились одобрительными криками в ответ на эту смелую остроту, и Карл, почувствовав, что он полностью победил своих врагов, отчасти пришёл в хорошее расположение духа. Однако он благоразумно решил отложить заговор против Ганса и Гретель до того времени, когда рядом не будет Питера. Как раз в этот момент к нему подошёл его друг Джейкоб Пут. Сначала они не могли разглядеть его лица, но, поскольку он был самым крепким парнем в округе, ошибиться в его фигуре было невозможно.

– Привет! А вот и Фатти! – воскликнул Карл. – И с ним еще кто-то, стройный парень, кто-то незнакомый.

– Ха! ха! Это похоже на хороший кусок бекон, – воскликнул Людвиг, – Нежирная грудинка на обед!

– Это английский кузен Джейкоба, – вставил мастер Воост, обрадованный возможностью поделиться информацией, – Это его английский кузен, и, о, у него такое забавное маленькое имя – Бен Доббс. Он собирается остаться с ним до окончания большой гонки.

Все это время мальчики тихо катались на коньках, но теперь они стояли неподвижно, ёжась от морозного воздуха, когда Джейкоб Пут и его друг вдруг приблизились к ним.

– Это мой двоюродный брат, ребята! – сказал Джейкоб, слегка запыхавшись, – Бенджамин Доббс. Он Джон Буль, и он собирается участвовать в забеге!

Все столпились, как мальчишки, вокруг новичков. Бенджамин вскоре пришёл к выводу, что голландцы, несмотря на их странную тарабарщину, – отличные ребята. По правде говоря, Джейкоб представил своего кузена как Пенчамина Доппса и назвал его Шон Пулл, но, поскольку я перевожу каждое слово из разговора наших юных друзей, будет не более чем справедливо прокомментировать их скромные попытки овладеть английским. Мастер Доббс поначалу чувствовал себя явно неловко среди друзей своего кузена. Хотя большинство из них изучали английский и французский языки, они стеснялись говорить на обоих, и делали очень забавные промахи, когда пытался заговорить по-голландски. Он узнал, что «vrouw» означает «жена», «ja» – «да», «spoorweg» – «железная дорога», «kanaals» – «каналы», «stoomboot» – «пароход»; ophaalbruggen – разводные мосты; buiten plasten – загородные усадьбы; mynheer – господин; tweegevegt – дуэль или «два поединка»; koper – медь; zadel – седло; но он не мог ни составить из этого внятного предложения, ни воспользоваться длинным списком фраз, которые он выучил по учебнику «Голландские Диалоги». Темы последних были хороши, но мальчики брезговали брать их в руки.

Подобно бедняге, который в Оллендорфе научился на безупречном немецком спрашивать: «Вы видели рыжую корову моей бабушки?», а приехав в Германию, обнаружил, что у него нет ни одной возможности расспросить об этом интересном животном, Бен обнаружил, что его книжный голландский не так полезен, как он рассчитывал. Он проникся искренним презрением к Яну ван Горпу, голландцу, который написал книгу на латыни, доказывающую, что Адам и Ева говорили по-голландски, и понимающе улыбнулся, когда его дядя Пут заверил его, что голландский «очень похож на английский, но гораздо скучнее, намного скучнее!»

Однако удовольствие от катания на коньках преодолевает все языковые барьеры. Благодаря этому Бен вскоре почувствовал, что хорошо знает мальчиков, и когда Джейкоб (немного по-французски и по-английски для удобства Бена) рассказывал о грандиозном проекте, который они задумали, его кузен время от времени соглашался или кивал в довольно фамильярной манере. Проект был поистине грандиозным, и для его осуществления должна была представиться прекрасная возможность, поскольку, помимо отведенных выходных в честь праздника Святого Николая, предполагалось выделить четыре дополнительных дня на генеральную уборку школы. Джейкоб и Бен получили разрешение отправиться в долгое путешествие на коньках – ни много ни мало, как из Брука в Гаагу, столицу Голландии, на расстояние почти в пятьдесят миль! * {В данном описании расстояния указаны в соответствии с нашим стандартом – английской статутной милей, равной 5280 футам. Голландская миля более чем в четыре раза длиннее нашей.}

– А теперь, мальчики, – добавил Якоб, рассказав о плане, – кто идёт с нами?

– Я пойду! Я пойду! – радостно закричали мальчики.

– И я тоже пойду! – отважился маленький Воостенвальберт.

– Ха! Ха! – засмеялся Джейкоб, упершись руками в толстые бока и тряся пухлыми щеками, – Ты идёшь? Такой маленький? Как ты решился? Да что ты, малыш, ты ещё не расстался со своими подушечками!

В настоящее время в Голландии очень маленькие дети надевают на голову тонкую мягкую подушечку, под каркасом из китового уса и лентой, чтобы защитить себя от падений; и когда они перестают носить её, это становится разделительной чертой между младенчеством и детством. Воост достиг этого сана за несколько лет до этого; следовательно, оскорбление Джейкоба было слишком велико, чтобы его можно было вынести.

– Смотри, что говоришь! – пропищал он, – Тебе повезло, что ты можешь не надевать подушечки – ты весь состоишь из них!

– Ха! Ха! – хором закричали все мальчики, кроме мастера Доббса, который ничего не понял, – Ха! Ха! – и добродушный Джейкоб смеялся заразительнее всех.

– Это из-за того, что я жирняк! – закричал он, – у меня даже пчёлы толстые! – объяснил он Бену. Таким образом, было единогласно принято решение разрешить ставшему популярным Вусту присоединиться к вечеринке, если, разумеется, согласятся его родители.

– Спокойной ночи! – пропел счастливый юноша, изо всех сил катясь домой, – Спокойной ночи!

– Якоб, мы можем остановиться в Харлеме, и показать твоему кузену большой орган! – с готовностью предложил Питер ван Хольп, – а также в Лейдене, где достопримечательностям нет конца, и провести день и ночь в Гааге, потому что моя замужняя сестра, которая живет там, будет рада. будет рады видеть нас, и на следующее утро мы сможем отправиться домой.

– Хорошо! – ответил Якоб, который был не слишком разговорчив. Людвиг смотрел на своего брата с восторженным восхищением.»

– Слава тебе, Пит! Ты нужен, чтобы строить планы! Мама будет в таком же восторге, как и мы, когда мы скажем ей, что можем передать привет её сестре Ван Генд. Боже, как холодно! – добавил он. – Достаточно холодно, чтобы снести человеку голову с плеч. Нам лучше пойти домой.

– А что, если будет ещё холоднее, старина Неженка? – воскликнул Карл, который усердно отрабатывал прием, который он называл «двойное отточие».»

– К этому времени в прошлом году мы отлично катались на коньках, о, если бы было так же тепло, как в декабре прошлого года. Разве вы не понимаете, что, если бы зима не была особенно холодной, да еще и ранней, мы бы не смогли поехать?

– Я и так знаю, что сегодня будет самая холодная ночь! – сказал Людвиг, – Фух! Я пошёл домой!

Питер ван Хольп достал массивные золотые часы и, поднеся их к лунному свету, насколько позволяли онемевшие пальцы, крикнул:

– Эй! Алло! Уже почти восемь часов! Сейчас появится святой Николай, и я, видит бог, я хочу посмотреть, чем он удивит малышейи будут смотреть на нас. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – закричали все как один и понеслись прочь, крича, распевая и смеясь. А где были Гретель и Ганс? Ох, как внезапно иногда кончается радость! Они катались около часа, держась в стороне от остальных, вполне довольные друг другом, и Гретель воскликнула:»

– Ах, Вилсон, как красиво! Как прекрасно! Подумать только, у нас обоих есть коньки! Говорю тебе, аист принес нам удачу! – и тут они что-то услышали! Это был крик – очень слабый крик! Больше никто на канале его не слышал, но Ганс слишком хорошо знал его значение. Гретель увидела, как он побледнел в лунном свете, когда деловито снимал свои коньки.»

– Папа! – закричал он, – Он напугал нашу маму!

И Гретель побежала за ним к дому так быстро, как только могла.