Читать книгу Одна из двух - Группа авторов - Страница 1

Фёдор Иванов мог бесконечно смотреть на огонь, воду и красивых женщин. Пожалуй, именно созерцание русских дам доставляло ему искреннее наслаждение. Вот и сейчас – он готов был взирать на эту красоту бесконечно. Особенно в рабочее время. Ибо Татьяна была прекрасна.

– Сделайте уже что-нибудь! – вскричала она. – Что-нибудь!

Очаровательный бюст нависал над латексным корсетом. Бёдра её были совершенны. Ярко-рыжие волосы собраны в хвост – несколько вульгарный, по мнению следователя. Она стояла перед Фёдором, уперев руки в бока. Но в глазах вместо вызова, вместо провокации – отчаяние. И, чёрт возьми, что там болтается у неё за спиной? Смущённый, Фёдор перевёл взгляд на хозяина этого роскошного дома.

На особняке стоило бы остановиться подробнее. Настоящий замок, а не коттедж! Бастион. Таковые строили лишь дворяне старой школы. Молодая аристократия стремилась к шведскому минимализму. Под этим в Российской Империи 1989-го года понимался двухэтажный особняк для господ, домик для слуг, отдельный гараж на четыре машины максимум. Парная, купель, бильярдная – по вкусу.

Игорь Голицын был не таков. К чёрту минимализм! В его особняке можно было расквартировать небольшой пехотный полк, безопасно сложив оружие в бесконечных погребах и подземных убежищах. Ежели занять оборону на стенах массивного ограждения и отражать нападение Прибалтийского корпуса, успех битвы оказался бы неочевидным.

Гараж Голицына больше напоминал Франкфуртский автосалон. Чего тут только не было! Мощные внедорожники, представительские седаны, хулиганские родстеры. Мотоциклы. Несколько бронетранспортёров – на случай тяжёлых времён. А времена в России разными бывают.

Огромный пруд с рукотворным островом, посреди которого – что бы вы думали? Правильно, домик для лебедя! Компактная вертолётная площадка. Сейчас она пустовала, ибо на летательном аппарате совершал очередной вояж старший сын Игоря. Собственный бассейн на три дорожки по двадцать метров. Банный комплекс.

Фёдор с Татьяной находились в основном здании. Если быть точным – в секретной его части. В Красной комнате, куда был вход лишь у двух людей. И одна из них явно была недовольна неторопливостью детектива.

– Вы так и будете глазеть? – вскричала Татьяна в нетерпении. – Господи, наша полиция способна хоть на что-нибудь?!

– Сударыня, не сердитесь, – попросил Иванов. – В этом деле не до спешки. Я не просто смотрю – я отмечаю все детали.

Сам проезд на территорию комплекса Голицына был сродни прохождению таможни между Соединёнными Штатами Европы и Османской империей. Фёдору повезло: дворянское происхождение и мундир уберегли от унизительных досмотровых процедур. Не все были столь везучи. А где же глава семейства? Где же виновник этого ночного визита?

Игорь Голицын, князь, полный кавалер ордена Петра Великого, Герой Империи, основатель Общества понимания… выглядел самым неподобающим образом. Он лежал на полу, на животе, и голова была повёрнута аккурат в сторону следователя. Брови приподняты – будто он извинялся, что не мог встать и поприветствовать визитёра лично.

На старом, но тренированном теле Игоря была надета одна лишь портупея в её парадном исполнении. Бёдра обнажены, а на лице застыло удивлённое выражение. Из могучей спины торчал нож. Крови совсем чуть-чуть: удар нанесён мастерски, прямо в сердце, но с минимальным повреждением тканей. «Приятно иметь дело с профессионалом» – отметил про себя Фёдор.

– Я последний раз спрашиваю… Вы так и будете стоять? – возмутилась Татьяна: гнев ей был к лицу. А какие губы!

– Прошу прощения, мадам, – ответил Иванов. – Но я произвожу осмотр. Спешка ни к чему. Увы, господину Голицыну мы помочь уже не в состоянии. Однако поспешные действия помешают сохранить улики, которые…

– Его нужно надеть! – перебила его женщина. – Я настаиваю, что моего супруга нужно надеть немедля!

– Одеть, – поправил её Фёдор и смерил недовольным взглядом.

Голицыны – одна из богатейших фамилий Москвы, России, да чего там – всего мира. Ходили слухи, что сам Рокфеллер порой лазил в карман этого могучего семейства. Всё у них было: деревни, заводы, туристические лайнеры и самолёты… И на тебе, тоже плачут. Стенания третьей супруги покойника Фёдор хотел бы проигнорировать, но это было затруднительно. Ибо кричала она по-настоящему громко. А голосок её был манящим, что вкупе с силой связок отвлекало ещё больше.

– Оденьте, я приказываю! – прокричала она. Грудь едва не вывалилась из корсета. Шёлковые тесёмки умирали под натиском могучего бюста, но не сдавались.

– Это невозможно, – вздохнул следователь. – Я не могу изменять следовую картину. Мне надлежит осмотреть тело, изъять улики. Судебный хирург в пути. Вы сможете облачить князя Игоря лишь при его погребении. Уверяю вас, фотоснимки обстановки будут храниться в тайне.

Что, впрочем, не исключает утечки данных… По крайней мере, в газетах такое не опубликуют. Цензура не пропустит. Конечно, российский народ сделал широкий шаг в сторону свободы нравов… Но именно от созерцания фотографий Красной комнаты Игоря Голицына рисковал растянуться, разъехаться на шпагат.

– Но это же позор! – продолжала дама. – Мой дорогой супруг – и в таком виде. Я буду жаловаться всюду. Мы богаты и влиятельны, а вы – третьесортный полицейский. Нет, не так. Вы – пересортица. Вас разжалуют и отправят для дальнейшей службы в Брест.

Кто его разжалует и за что, почему именно Брест – история молчала. Но молчала красиво, и Фёдор против силы это признал. Иванов пытался заполнять протокол, однако стенания вновь испечённой вдовы раздражали и отвлекали. Глубокая ночь, а он так спешил, что не взял с собой табака. Без никотина голова отказывалась работать.

Тогда Фёдор осмотрел третью жену Голицына внимательнее. Одежды на ней, конечно, было побольше, чем на виновнике торжества. Латексные шорты с молнией на самом интересном месте, корсет, сапоги на высоком каблуке. Броский макияж. Какие-то знаки нарисованы по всему телу…

Воистину, её внешний вид и формы отвлекали от осмотра места преступления. А ещё больше смущал хвост, болтавшийся позади жены Голицына, когда она кричала и двигала тазом. Угрожала ссылкой в Брест. В этот момент она почему-то напоминала животное, превращённое в человека. И судя по цвету хвоста, исходным материалом была лисица.

– Я сей же час позвонила в полицию, сей же час! – кричала она, вытирая слёзы. – Едва обнаружила Игорюшу. И я надеялась на понимание. Поймите, мы должны, мы обязаны переодеть его! Если вы отклоните мои требования, горько пожалеете об этом. Страшная кара ждёт вас… господин!

– Мадам, у вас горячка, – произнёс Иванов. – Я приношу вам глубочайшие соболезнования от лица Её Величества полицейского корпуса. Однако же, есть правовые нормы. К сожалению, мы вынуждены сохранять неизменность обстановки до окончания осмотра. Ну или хотя бы до прибытия судебного хирурга.

Женщина продолжала угрожать всеми муками ада, демонстрируя недюжинные познания географии Российской Империи. К потенциальным местам ссылок добавился Харьков, Дальний, остров Сахалин и – внезапно – Бологое. Против ссылки в этот замечательный городок хотя бы на полгодика Фёдор не имел никаких возражений. Желательно – в компании Алисы.

– Я требую, слышите? – продолжала Татьяна. – Вы не смеете мне отказать, вы, мистер клоп! Оденьте моего супруга немедленно!

– Вам бы самой не мешало привести себя в порядок, – произнёс Фёдор, потеряв терпение. Кроме того, он душил предательский смешок, представляя себе дамочку в образе лисы. – И не совершайте движений тазом, ибо ваш рыжий хвост меня страшно смущает!

Настал черёд женщины покраснеть. Пятясь задом, будто рак, она покинула комнату. Фёдор остался один. Осмотрелся. Достал фотоаппарат и сделал несколько снимков, обращая внимание на детали. В газетах порой использовали своеобразный штамп. Что-то вроде: открывшаяся картина поразила даже опытных следователей.

Здесь подошёл бы другой. Вроде… «Помещение вогнало в краску знающего толк извращенца». На стенах были картины, писаные маслом, с изображением римских оргий. Сексуальные сцены в японских банях, и в русских полях. Ангелы и демоны, животные и мифические существа, мультяшные персонажи и герои комиксов – совокуплялись все. Анатомические детали были выведены с поразительной достоверностью.

О предназначении объектов, которые были расставлены по комнате, догадаться было нетрудно. Плети и стеки, скамьи с мягкими наручниками, разного рода крюки, пробки (не винные), цепи, свисающие с потолка… Бусы, которым бы позавидовали коренные африканские племена, сохранившие идентичность. Разнообразные маски, что сделали бы честь и Венецианскому фестивалю, и карнавалу в Рио-де-Жанейро.

Стены драпированы красным бархатом, на полу – любопытный материал, похожий на чёрную кожу. В углу – бар, которым сей же час хотелось воспользоваться. Дорогая кофе-машина. Да уж, Голицыны, пусть и девианты, но с поразительным вкусом. Следователь подумал, что едва ли смог бы отказаться от приглашения в такую комнату – в другое время, при других обстоятельствах.

– Раскрыть сие преступление будет нетрудно, – сказал Фёдор. – А вот сфотографировать помещение так, чтобы судей и прокуроров не бросало в краску – решительно невозможно.

На миг он застыл – и вдруг услышал шорох. Крадучись – двинулся в его сторону. И на миг, по непонятной причине, в сердце его поселился ужас.