Читать книгу Одна из двух - Группа авторов - Страница 3

Хотя весь мир утверждал, что сословное общество безнадёжно устарело, Екатерина Третья не спешила упразднять институт аристократии. Или хотя бы реформировать… Ибо «голубая кровь» – основа величия и благополучия монархии. Дворян в России было немного, не больше десятой части от всего населения. Плодились аристократы отвратительно, не в пример горожанам, рабочим и сельчанам.

В руках дворян были сосредоточены ключевые богатства Империи. Пропорция была обратной: на десять процентов привилегированного населения приходилось девяносто процентов всех благ. И это не только земля, но и полезные ископаемые, недра, технологии. Разрыв разрастался, но, казалось, Екатерину это не беспокоило совершенно.

Получить заветное звание можно было по наследству или по вступлению в брак, а ещё – с высочайшего дозволения Императрицы. Аристократы держались обособленно. Даже обедневший дворянин никогда в жизни не согласился бы поселиться в вертикальных деревнях, где в крохотных квартирках ютились десятки людей. Будто в издёвку этот вид жилья называли «студиями». Слово совершенно не отражало сути такой недвижимости. К студиям мы ещё вернёмся, а сейчас – поговорим о сливках аристократического общества.

Итак, Игорь Голицын располагался на другом полюсе российской жизни. Именно его капитал был вложен всюду, в том числе в строительство новых районов и кварталов в местах, некогда бывших безлюдными. Быстрее всех разрасталась Москва. В Санкт-Петербурге Императрица не позволяла возводить вертикальные громадины. Но оставались и другие мегаполисы: Волгоград, Омск, Владивосток…

– Слушаю, – произнёс Иванов в чужую трубку.

Телефон был оформлен под старину. Дорогие материалы, использованные для производства, делали трубку невероятно тяжёлой. Стильно и красиво, но неудобно. А самое главное – совершенно бесполезно.

– Феденька! – раздался знакомый голос. – Игорь… Мёртв?

– Так точно, господин генерал, – вздохнул Фёдор. – Убит точным ударом в сердце. Со спины.

– Какая трагедия… – вздохнул Генрих Цискаридзе. – Я тоже хотел выбыть туда. Но… Видишь ли, мы немного не в ладах с Татьяной. Знойная женщина, ты не находишь?

– Пока нет, – буркнул Иванов. Кто о чём, а Генрих – о бабах.

– Феденька, не покидай особняк, пока всех не допросишь, – продолжал Цискаридзе. – Чует моё сердце, что завтра начнётся вертеп. Вертеп! Как бы нам с тобой не попасть под раздачу.

– Как скажете.

– Не уезжай, пока не допросишь каждую мышь! – не унимался Генрих. – Чую костями, убийца там… Убийца внутри.

– Я тут только один! – начал спорить Иванов. – Марек ещё не опробован в серьёзном деле. А Соловьёв… Вы всё сами понимаете про Соловьёва.

– Отличная команда, – резюмировал Цискаридзе. – А мне пора спа… В смысле, буду работать до утра. Анализ, дедукция. Утром жду доклад, Фёдор!

Иванов повесил трубку. Ему надлежало создать оперативный штаб прямо здесь – на месте преступления. Для начала он набрал на телефоне внутренний номер – ноль-один. Интуиция не подвела. Трубку снял начальник охраны.

– Слушаю, ваше высокоблагородие! – отчеканил невидимый собеседник. – Примите мои искренние соболезнования, Татьяна! Сегодня… – голос собеседника взял сладострастную нотку. – Я смогу скрасить вашу боль? Зализать раны? Проткнуть грусть и тоску? Танюшка, не молчи.

Пауза. Следователь прикрыл динамик рукой и вздохнул. Ему было и смешно, и мерзко одновременно. Что ж, в деле появился первый подозреваемый.

– Беспокоит Её Величества следователь Фёдор Иванов, – поставил его на землю полицейский и почувствовал, как кровь приливает к вискам. – Я приступил к поиску преступника. Назовитесь.

– Ой… Вот ведь незадача, – начал бормотать голос. – Это не то, что вы подумали…

– Назовитесь, сударь!

– Я Прохор Петрович Шаляпин, – вздохнул голос. – Начальник охраны. В случившемся, полагаю, есть доля моей вины, но…

– Прохор! – гаркнул Иванов. – Жду через пять минут в особняке. Захватите с собою план дома, журнал посещений, а также охранника, который взял пятьдесят рублей у частного детектива.

– У какого детектива? – деланно осведомился Прохор.

– Ты мне в дурочку не играй, – потребовал Фёдор. – Ибо проигрыш будет крупным. Время пошло.

И положил трубку. Для начала следовало разобраться, где в этом славном доме варят кофе. А он тут, вне всяких сомнений, должен быть вкуснейшим. Кофе – слабость всякого аристократа. Иванов пошёл по длинному коридору, повинуясь интуиции. И она не подвела. Издалека следователь услышал звон тарелок, удары ножей о доски. Что-то нарезали, тёрли, шинковали, бланшировали, мяли… Ароматы стояли прекраснейшие.

– Доброй ночи! – приветствовал Иванов.

На кухне трудилось четыре человека. Две женщины и двое мужчин сражались с десятками продуктов и блюд. Салаты, закуски, рулеты, гарниры… Завидев следователя, они тут же замерли. Синхронно, будто единый организм. Ножи и прочие кухонные принадлежности остались занесены.

– Кто вы? – строго спросил повар, которому на вид можно было дать лет пятьдесят.

Выглядел он несколько комично. Красный китель с большой надписью: «не подходи, порублю». Белый колпак был надет не только на голову, но и на окладистую бороду. И ещё два, поменьше – на каждую сторону усов. Когда повар открывал рот, вся конструкция шевелилась.

– Меня зовут Фёдор Иванов, – отчеканил следователь. – Я – императорский следопыт. Граф Игорь Голицын обнаружен мёртвым. Вынужден сообщить, что подозреваются все. Вы, дамы и господа, не являетесь исключением. Прошу не покидать особняк до окончания допросов.

Раздался звук роняемой утвари. Юный повар и женщины переглянулись: во взглядах их был страх. Лишь повар с четырьмя колпаками удержал нож в своей могучей руке. Однако, он тут же спал с лица. Глаза его стали стеклянными. Повар снял с головы колпак.

– Как… мёртвым? – спросил мужчина. – Это какая-то шутка? Розыгрыш?

– Увы, – вздохнул Фёдор. – Скажите, где у вас кофейный аппарат. Мне жизненно необходимо принять дозу напитка, ибо я уже вторые сутки на ногах.

– Кофе-аппаратов мы тут не держим, – буркнул повар. – Сие есть издевательство над искусством.

– Тогда дайте мне чашку и кипяток, – попросил Иванов. – Ибо без дозы кофеина я не смогу допрашивать вас.

– Митя, – зрелый повар сделал небрежный жест. – Приготовь этому господину наш фирменный… А вы, две красавицы, продолжайте готовить. Всё одно – заняться нечем.

Юный повар подошёл к бесконечным ящикам, достал чемодан, открыл его и развернул горелку. Сей же момент зажёг её, поставил под огонь серебряную турку. В неё бросил сухой кофе и будто обжарил его. И лишь после – налил воды, которая тут же зашипела. После – бросил немного молотого имбиря, щепотку шоколада и корицы. Завороженный, Фёдор наблюдал за его работой.

– Как вас звать? – спросил Иванов у старшего повара. – Я буду вынужден допросить. Каждого.

– Меня зовут Лёва Стекольный, – вздохнул мужчина и снял резиновые перчатки. Подошёл к одному из шкафов, извлёк небольшой графин. – Игорь был мне не просто начальником, а другом. Стал бы я ради какого-то толстосума вставать в четыре утра? Меня ждут везде. Париж, Нью-Йорк, Токио. Везде знают Лёву. Вот же, судьба-злодейка…

Повар наполнил изящный бокал. Митя подал Фёдору кофе в красивом фарфоровом стакане. Иванов отпил: блестящий вкус, очень необычный. Лёва подлил коньяка следователю и поднял свой бокал:

– Помянем Человека, – сказал он. – Славный был аристократ. Что же с ним случилось?

– Это я и собираюсь узнать, – вздохнул Фёдор. – Пока что сие – тайна следствия, господин Стекольный.

Дверь кухни резко распахнулась. На пороге появился мужчина, которого Иванов мельком видел примерно час назад, проходя через местный блокпост. Высокий, плечистый, с чёрными усами. Значит, он и есть начальник охраны. Мужчина пришёл один, никого с собою не взяв.

– Лёва! – гаркнул Прохор. – Опять ты пьёшь? Тебе же сказано: на рабочем месте – ни грамма! Попал ты, Лёва!

– Сдуйся в лапоть! – крикнул повар. – Сегодняшняя трапеза последняя. Я увольняюсь!

– Не горячитесь, – попросил его Фёдор. – Господин Стекольный ошарашен известием о гибели своего шефа. Отчего вы не сообщили на кухню?

– А жратва сама себя не приготовит, – объяснил начальник охраны. – Ежели этот Свекольный рюмку выпьет – всё, поминай, как звали. Напрасно вы ему сказали. Он сейчас закозлится и не будет готовить.

Лёва набрал полные лёгкие воздуха, чтобы сказать о Прохоре всё, что он думает. Но Иванов его опередил.

– Идём, – предложил следователь начальнику охраны и залпом допил кофе. – Время не ждёт. Благодарю за кофе, господа. Вкус фантастический.

Едва кофеин всосался в кровь, Фёдор вновь был готов действовать. Думать. Анализировать. Первая рабочая версия в его голове уже созрела. Прохор не только не чурался взять полтинник у работника Бори Липова, но и украдкой делил ложе с Татьяной. В последнем мужика упрекнуть трудно: дамочка действительно вызывающе красива. Невероятно хороша.

– Ну-с, – начал Иванов, пока они двигались к красной комнате. – Кто же из вас, скотов, пустил частного сыщика вперёд государственного служителя? Да ещё за жалкие пятьдесят рублей?

– Никто, – ответил Прохор, тут же надевая на себя маску профессионала. – Если вы видели здесь постороннего, то должны были задержать. А если не задержали – то и не было никого.

«Один-один, – подумал Фёдор. – Игра продолжается».

– Полтинник вам придётся перевести на нужды Её Величества, – продолжал Иванов, как ни в чём не бывало. – И представить квитанцию мне. Завтра же, на допросе в управлении.

– Вот ещё, – сморщился Прохор. – Сказано же – не было в особняке никакого детектива. А ежели и был – сам прошёл. Прополз, как таракан. Отчего не раздавили паразита?

– Перечислите всех лиц, бывших в особняке перед смертью графа Голицына, – потребовал Иванов и достал блокнотик с карандашом.

Список получился внушительным. Во-первых, самые близкие люди Игоря: супруга Татьяна и две дочери от первого брака. Софи и Стефа. Во-вторых, команда поваров. В-третьих, охранник, что всегда дежурит у входа. Не повезло Степану Радову: была его смена.

– Ещё где-то тут садовник, – сказал Прохор. – Он был очень дружен с господином Голицыным. Но в дом он заходит редко. Предпочитает общаться с кустиками, цветочками, травками…

– А вы? – спросил Иванов. – Где вы были, когда Татьяна сообщила о смерти мужа?

Прохор покраснел – но не весь, а лишь мочки ушей и кончик носа. Это выглядело не только комично, но и весьма подозрительно.

– Я был на посту, – сказал он. – Игорь требовал, чтобы мы все были на месте, когда он здесь.

– В смысле – когда здесь?

– Когда он в имении, – объяснил Прохор. – Старик, знаете ли, не любил надолго в Москве зависать. То в Сибирь рвётся, то в Европу. А то и на дно какого-нибудь океана.

– Старик? – удивился Иванов. – Ему чуть за пятьдесят. Было. Любопытные у вас суждения о возрасте.

– А, это мы его так называем, – махнул рукой начальник охраны. – Ну, он же везде первый. Старший. Отсюда – старик. Царствие ему небесное…

Пожалуй, без сопровождения начальника охраны обратный путь в красную комнату занял бы слишком много времени. Прохор царственным жестом открыл дверь внутрь. Марека и Соколова не было. Лишь двое хирургов, Татьяна и покойник. И всё же, Фёдор был ошарашен увиденным. Такого он не мог представить – никак.