Читать книгу Пространственно-ориентированная Психология - Группа авторов - Страница 13

Символический уровень восприятия среды представляет собой второй пласт в предлагаемой четырехуровневой модели и связан с когнитивной способностью человека придавать окружающей действительности значение посредством символов, метафор, культурных кодов и архетипических образов. Это уровень осмысления среды не через прямую сенсорную стимуляцию, как в случае с телесными ощущениями, а через процесс интерпретации, в котором включаются память, язык, культура и коллективное бессознательное. Символический уровень позволяет человеку преобразовывать внешний мир в систему значений, структурировать хаос окружающих объектов и явлений через культурно детерминированные знаки. Этот уровень активно изучается на пересечении психологии, семиотики, когнитивной лингвистики, культурологии и философии языка.

Расширяя анализ символического уровня восприятия с позиций семиотики, необходимо подчеркнуть, что ключевым механизмом здесь выступает не непосредственное реагирование на физические характеристики объекта, а интерпретация этих характеристик в рамках культурных, исторических и личностных контекстов. То есть пространство становится значимым не само по себе, а как носитель смыслов – таких, которые человек читает сквозь призму собственного опыта, языка и культуры. Чарльз С. Пирс, один из основателей семиотики и прагматической философии, предложил универсальную модель, согласно которой все элементы среды могут рассматриваться как знаки, функционирующие по принципу иконы, индекса и символа. Например, окно может быть иконой прозрачности и открытости, индексом наличия внешнего мира и одновременно символом границы между “я” и “не-я”, между безопасностью и уязвимостью. Пирс подчеркивал, что символы требуют интерпретативного акта, который опирается на знание и культуру, что делает их особенно значимыми в психологическом анализе среды.

В российской научной традиции Юрий Михайлович Лотман, представитель Тарту-Московской семиотической школы, внес важнейший вклад в понимание символической природы пространства. В своих трудах он рассматривал культуру как механизм создания, хранения и трансляции смыслов, а пространство – как «текст», насыщенный культурными кодами.

В частности, в работе “Семиосфера” (1984) Лотман утверждает, что любое пространство является организованным не только физически, но и семиотически: планировка жилища, размещение предметов, выбор цвета или материала, всё это подчинено системе значений, порожденной конкретной культурной системой. Таким образом, даже нейтральные, с инженерной точки зрения, элементы архитектуры могут быть нагружены символическим содержанием, порог становится символом перехода, лестница восхождения, подвальное помещение – подавленных воспоминаний или архетипа тени.

Применительно к психологии восприятия, это означает, что человек не просто “находится” в пространстве, он его читает и интерпретирует, придаёт ему смыслы, зачастую неосознанные, но глубоко воздействующие на его эмоциональное состояние. Эта интерпретация может быть индивидуализированной, как например, воспоминания о детской комнате или коллективной, как восприятие храма как священного пространства вне зависимости от конфессиональной принадлежности. Данный уровень восприятия неотделим от историко-культурной памяти и коллективных репрезентаций, формирующих устойчивые эмоциональные и поведенческие паттерны взаимодействия со средой.

Семиотический подход, таким образом, проливает свет на то, как человек воспринимает пространство не столько в его физическом аспекте, сколько как знаковую систему. Пространство становится не нейтральной “вещью в себе”, а полем, насыщенным значениями – знаковым полем, в котором каждая деталь может вызывать целую гамму ассоциаций, воспоминаний и чувств. Это открывает большие возможности для интерпретации среды в психотерапии, архитектурной критике, культурном анализе и проектировании.

Когнитивная психология предоставляет обширные доказательства того, что люди интерпретируют окружающий мир через знакомые схемы, ментальные модели и концептуальные метафоры. Эти когнитивные структуры помогают организовывать и интерпретировать информацию, позволяя эффективно взаимодействовать с окружающей средой. Согласно теории концептуальной метафоры Джорджа Лакоффа и Марка Джонсона, изложенной в работе

"Metaphors We Live By" (1980), мышление человека в значительной степени метафорично: абстрактные понятия, такие как безопасность, власть или свобода, понимаются через конкретные пространственные образы, такие как укрытие, высота или открытость. Таким образом, восприятие окружающей среды пронизано концептуальными метафорами: комната может восприниматься как «убежище», "клетка" или "сердце дома" в зависимости от личного и культурного контекста.

Исследования в области когнитивной психологии подтверждают, что концептуальные метафоры играют ключевую роль в обработке информации и принятии решений. Использование метафорических выражений, связанных с движением, влияет на восприятие времени и пространства, что подтверждает тесную связь между абстрактными концепциями и конкретными сенсорными переживаниями. Кроме того, исследования, проведенные в области нейронауки, показали, что понимание метафор, связанных с физическими действиями, активирует те же области мозга, которые задействуются при выполнении этих действий, что свидетельствует о глубокой связи между когнитивными процессами и сенсомоторными системами.

Ментальные модели и схемы также играют важную роль в интерпретации окружающей среды. Согласно теории схем, предложенной Фредериком Бартлеттом и развитой Жаном Пиаже, схемы являются когнитивными структурами, которые помогают организовывать и интерпретировать информацию, позволяя людям использовать предыдущий опыт для понимания новых ситуаций. Например, человек, имеющий схему о ресторанах, может легко адаптироваться при посещении нового ресторана, используя свои предыдущие знания о том, как обычно организован процесс обслуживания. Однако эти схемы могут также приводить к стереотипам и предвзятости, если новая информация не соответствует существующим когнитивным структурам.

Таким образом, когнитивная психология предоставляет убедительные доказательства того, что интерпретация окружающего мира осуществляется через призму знакомых схем, ментальных моделей и концептуальных метафор, которые формируются на основе предыдущего опыта и культурного контекста. Эти когнитивные структуры не только облегчают понимание и взаимодействие с окружающей средой, но и влияют на восприятие, память и поведение человека.

Символический уровень особенно выражен в архитектуре и искусстве. Исследование Кристины Мэлоун и Джорджа Роуза (2007), показало, что восприятие сакральной архитектуры активирует у людей области мозга, связанные с эмоциональным значением и религиозным опытом, даже при отсутствии религиозной принадлежности. Это говорит о том, что пространственные символы могут вызывать устойчивые психоэмоциональные реакции вне рационального осознания.

Психология восприятия религиозных пространств, в частности исследования Ричарда Нея (Ney, 2012), показывает, что купола, своды, вертикальные акценты, особое освещение создают у наблюдателя переживание возвышенности, связи с чем-то большим – что позволяет отнести такие реакции к символическому и даже экзистенциальному уровню. Эти элементы дизайна создают у наблюдателя чувство благоговения и духовной приподнятости, что позволяет отнести такие реакции к символическому и даже экзистенциальному уровню восприятия. Кроме того, исследование, опубликованное в сборнике "Transcending Architecture: Contemporary Views on Sacred Space", под редакцией Хулио Бермудеса, рассматривает, как архитектурные элементы сакральных пространств способствуют переживанию трансцендентности. Авторы подчеркивают, что использование света, тишины и специфических материалов в дизайне сакральных сооружений может вызывать глубокие эмоциональные и духовные отклики у посетителей, независимо от их религиозной принадлежности

Символический уровень в архитектуре играет ключевую роль в формировании эмоционального и духовного опыта человека. Понимание того, как пространственные символы и архитектурные элементы влияют на психоэмоциональное состояние, имеет важное значение для архитекторов и дизайнеров при создании пространств, способствующих глубоким и значимым переживаниям.

Архетипический компонент символического восприятия связывает эту категорию с аналитической психологией К. Г. Юнга. Архетипы, как универсальные образы коллективного бессознательного, проявляются в символах, формах и сценариях взаимодействия человека с пространством. Пещера, подвал, башня, окно и другие – это не просто архитектурные элементы, а символы внутреннего пути, трансформации, защиты, перехода, открытости к другому. Пространственные архетипы могут активировать глубинные эмоциональные и телесные реакции, быть источником внутреннего резонанса или тревоги, и потому символический анализ среды становится эффективным инструментом в психотерапии.

Символический уровень, также способ культурной идентификации. Пространство не только структурирует повседневную жизнь, но и маркируется как «свое» или «чужое», «традиционное» или «современное», «духовное» или «профанное». Работы социолога Пьера Бурдье “La Distinction: Critique sociale du jugement”, 1979 года показывают, как символическая структура среды поддерживает социальные иерархии: организация жилья, оформление интерьера, предметы декора отражают социальный капитал, культурные предпочтения и даже бессознательные стратегии позиционирования в обществе.

Пьер Бурдье исследует, как символические структуры окружающей среды способствуют поддержанию и воспроизводству социальных иерархий. Он вводит понятие культурного капитала, который включает в себя знания, навыки, образование и другие культурные ценности, позволяющие индивидам занимать определенные позиции в обществе. Бурдье утверждает, что культурный капитал может существовать в трех формах: Инкорпорированная форма – длительно усвоенные предрасположенности и привычки, такие как манеры, акценты, способы выражения мыслей. Объективированная форма – материальные объекты и культурные товары, такие как книги, произведения искусства, мебель, которые индивид приобретает и использует. Институционализированная форма – официальные квалификации и дипломы, подтверждающие уровень образования и компетенций.

Особое внимание в «La Distinction» уделяется тому, как вкусы и предпочтения в области искусства, музыки, кулинарии и, в частности, в оформлении жилого пространства отражают и укрепляют социальные различия. Бурдьё показывает, что выбор стиля интерьера, мебели и декора не является сугубо личным делом, а тесно связан с социальным положением и стремлением индивида подчеркнуть свою принадлежность к определенному классу. Например, предпочтение минималистичного дизайна с акцентом на функциональность и простоту может ассоциироваться с высшими слоями среднего класса, тогда как более пышные и декоративные интерьеры могут быть характерны для других социальных групп.

Бурдьё также вводит понятие габитуса – системы устойчивых предрасположенностей, сформированных под влиянием социального окружения и опыта индивида. Габитус определяет, как человек воспринимает мир и действует в нем, включая его вкусы и предпочтения. Таким образом, выбор оформления жилья становится не просто отражением личных предпочтений, но и выражением глубинных социальных структур и отношений власти.

В более широком смысле, символический уровень становится ареной, на которой разыгрываются социальные драмы, и инструментом, посредством которого индивиды и группы выражают и утверждают свою социальную позицию.

Вопрос символического восприятия пространства активно исследуется в российской научной традиции. Одним из интересных трудов является статья «К вопросу о восприятии пространства», опубликованная в журнале «Вестник Московского университета» в 1996 году. В ней рассматривается синтетический характер восприятия пространства, подчеркивается его связь с сознанием и процессом познания. Автор статьи анализирует, как различные культурные и исторические контексты влияют на формирование пространственных представлений, и делает вывод о том, что восприятие пространства является не только физиологическим, но и глубоко культурно обусловленным процессом.

Другим значимым исследованием является диссертация «Восприятие пространства в русскоязычной и англоязычной культурах на материале пространственных концептов» Юлии Владимировны Гринкевич, защищённая в 2005 году. В этой работе анализируются символические значения геометрических фигур, таких как круг и квадрат, в различных культурных традициях. Автор показывает, что эти фигуры несут определённые символические нагрузки и по-разному интерпретируются в зависимости от культурного контекста, что свидетельствует о глубокой интеграции символического уровня в процесс восприятия пространства.

Кроме того, в исследовании Ольги Викторовны Забродиной «Восприятие пространства и времени: историко-культурный и аксиологический аспекты» рассматриваются особенности восприятия пространства и времени в различных культурах. Автор подчёркивает, что эти категории являются не только физическими характеристиками бытия человека, но и опосредованы аксиологическим и семантическим содержанием культуры. В работе анализируется, как различные культурные явления, такие как философия, религия и искусство, влияют на формирование пространственно-временных представлений, и делается вывод о том, что восприятие пространства и времени тесно связано с ценностными основаниями каждой культурно-исторической эпохи.

Российские ученые вносят значительный вклад в изучение символического восприятия пространства, подчеркивая его культурную обусловленность и многослойность. Эти исследования расширяют понимание того, как символы и культурные коды формируют наше восприятие окружающего мира и влияют на взаимодействие с пространством.

В диагностической практике символический уровень позволяет выявить неявные смыслы, вложенные в описания клиентом своего пространства. Например, фразы вроде “здесь нечем дышать”, “комната как клетка”, “всё рассыпается” указывают не только на физическое, но и на символическое восприятие среды как пространства тревоги, изоляции или утраты опоры. В работе с визуальными образами, рисунками или фотоколлажами специалист может распознавать культурные и личностные символы, выявлять архетипические структуры, определяющие эмоциональное отношение клиента к среде.

На основании вышеизложенного, мы делаем вывод, что символический уровень восприятия среды формирует собой центральный канал, через который человек связывает внешний и внутренний мир, наделяя пространство значениями, метафорами и знаками. Он интегрирует телесный опыт, эмоциональное реагирование, культурную память и индивидуальную биографию в целостную структуру интерпретации. Это делает его важнейшим компонентом диагностики, терапии и проектирования среды в рамках междисциплинарных практик – от психологического консультирования до архитектурной критики и анализа культурных кодов.