Читать книгу Пространственно-ориентированная Психология - Группа авторов - Страница 18

Одним из фундаментальных положений пространственно-эмоциональной диагностики является понимание того, что искажение восприятия среды, ведущие к дезадаптации, тревоге или утрате чувства пространственной укорененности, обусловлены дисбалансом между уровнями восприятия среды, сенсорным, субъективным, символическим и экзистенциальным.

В этом контексте, терапевтическая задача, не нивелировать доминирующий уровень, а мягко активизировать недоразвитые, восстановить вертикаль восприятия, вернуть человеку способность проживать среду полноценно – телом, чувствами, смыслом и бытием.

1. При подавленном сенсорном уровне

Клиенты с подавленным сенсорным уровнем часто приходят с жалобами, которые на первый взгляд кажутся размытыми и трудно дифференцируемыми: “непонятная тревога”, “ощущение, что я не в себе”, “как будто нет энергии вообще”, “пространство как пластмасса – всё какое-то одинаковое”. Они могут описывать общее снижение жизненного тонуса, раздражительность, ощущение оторванности от реальности, но при этом не способны локализовать источник этих ощущений.

Если в ходе беседы задать уточняющий вопрос: “Как ты чувствуешь себя телом прямо сейчас? Где в теле напряжение?”, они часто теряются, задумываются надолго или отвечают в обобщенной форме: “Ну, вроде нормально…”. Это ключевая особенность – неспособность идентифицировать собственные телесные сигналы, такие как голод, жажда, усталость, желание изменить позу, ощущение холода или жара. Клиент может рассказать, что “вдруг начал дрожать от голода в 5 вечера”, потому что “просто не заметил, что не ел весь день”. Или описать мигрень как «внезапно свалившуюся», хотя напряжение в теле копилось с утра и он забывал пить воду.

Эти люди не столько игнорируют тело сознательно, сколько живут “над” ним, воспринимая себя преимущественно через когнитивную или функциональную призму: “Я справляюсь”, “Я должен сделать это”, “Я не должен капризничать”. В их внутреннем мире тело зачастую воспринимается как технический инструмент, обслуживающий сознание, но не как активный участник переживания.

Пространство в таком восприятии утрачивает чувственный статус. Оно становится нейтральным фоном, выполняющим функцию, но не вызывающим отклика. Если спросить клиента, как он ощущает свое рабочее место, он может ответить: “Ну, обычный офис. Что тут чувствовать?” Или: “Дома всё удобно, но я не могу расслабиться”. Среда теряет эмоциональный, тактильный и телесный резонанс. Клиент не слышит, как пространство звучит в теле, – не чувствует тяжёлого воздуха, давления со стороны стен, покалывания от слишком холодного света, воспринимает температуру в помещении только на высоком контрасте. Все ощущается обезличенно и абстрактно, через общие определения: «чисто», «светло», «ничего особенного».

Такая форма восприятия часто формируется как адаптация к среде с повышенными требованиями и недостаточной эмоциональной безопасностью. Например, в детстве клиента могли поощрять за собранность, серьёзность, игнорирование слабости и одновременно обесценивать телесные потребности “не жалуйся, всё это у тебя в голове”, “просто не выдумывай, ты же мальчик”, высокая вероятность травмирующих событий. В результате сформировалась отчужденность от телесного Я, невозможность использовать тело как инструмент саморегуляции.

Важно отметить, что у таких клиентов может наблюдаться и вторичная тревожность, связанная с телом. Именно потому, что телесные сигналы не отслеживаются в моменте, тело начинает говорить через резкие и трудноуправляемые проявления, паническую атаку, вегетативные симптомы, головокружение, обмороки. Всё это воспринимается как вторжение в его функциональную жизнь, что еще больше усиливает отстраненность от телесного уровня.

В консультативной и терапевтической работе с такими клиентами крайне важно не только обсуждать восприятие среды, но и начинать процесс возвращения телесного присутствия в пространство. Через простые практики внимания к дыханию, теплу, опоре, структуре поверхностей, запахам и звукам можно постепенно активизировать сенсорный уровень и тем самым вернуть клиенту доступ к естественным каналам регуляции – тактильному, температурному, телесно-ориентированному. И только после этого пространство начнёт восприниматься не как пустой контейнер, а как среда, способная удерживать, поддерживать и восстанавливать.

Терапевтический фокус: восстановление телесного присутствия, повышение сенсорной чувствительности и укорененности в среде.

Методы и практики:

Практика 5 ощущений (каждый день осознанно фокусироваться на одном из ощущений в среде: звук, цвет, запах, температура, движение воздуха).

Телесные упражнения на ощущение границ тела: легкое надавливание руками на поверхность, работа с опорой на стопы, упражнения на контакт.

Телесные прогулки по среде: с акцентом на дыхание, вибрации под ногами, ритм шагов. Движение должно быть медленным и тягучим.

Тактильный ритуал: например, создание «места прикосновения» дома – мягкий плед, камень, шероховатая текстура, которые ежедневно воспринимаются телом, в целом увеличение тактильных поверхностей.

В работе с детьми или подростками: моделирование среды с разными текстурами, слепые прогулки по комнате, телесно-пространственные игры.

2. При дефиците символического уровня

Клиенты с дефицитом символического уровня восприятия – это те, кто живет в пространстве, лишенном личной метафорики, индивидуальности и смыслового наполнения. При описании своей среды они используют исключительно функциональный язык: “тут стол, тут кровать, окна выходят на восток”. Если попросить их описать любимое место в доме, они с большой вероятностью скажут: “да у меня нет любимого”, или – “я сижу за кухонным столом, там розетка рядом”. Это не значит, что человеку не важно, где он находится, но в его внутреннем опыте отсутствует связующая ткань между пространством и Я. Пространство не переживается как продолжение себя, как образ, как часть идентичности. Оно просто служит, но не отражает.

Такой человек может жить годами в квартире, которую оформил «по случаю» или «как у всех», не прикасаясь к деталям. В его комнате может не быть ни одной фотографии, ни одного предмета с личной историей, ни одной спонтанной вещи, выбранной по вдохновению. Всё рационально, практично, аккуратно, в этом порядке нет души. Если задать вопрос: “Какая вещь в доме говорит о тебе?”, клиент теряется или говорит: “Да, наверное, никаких таких особенных вещей нет. Всё просто, обычное”.

Этот тип восприятия можно назвать структурно-функциональным, он чаще всего формируется как адаптационный механизм в условиях эмоционального обесценивания или дефицита творческого выражения в раннем возрасте. В таких семьях ребенку могли запрещать портить пространство, рисовать, переставлять, украшать и самовыражаться. Личное Я в этих условиях не находило отражения в среде, и человек привыкает воспринимать пространство как чужое поле, где главное, соответствие внешним нормам, а не внутренним чувствам. Иногда такой стиль восприятия возникает у людей, переживших потерю дома, переезд, иммиграцию, травму, когда связь между пространством и Я была разорвана, и восстановить её оказалось слишком больно.

С психологической точки зрения, дефицит символического уровня приводит к эмоциональной пустоте, потере связей между прошлым, настоящим и желанием будущего. Пространство не участвует в регуляции состояния, не является контейнером идентичности, не активирует ресурсы. Возникает хроническое ощущение, что “всё серо”, “всё одинаково”, “ничего не хочется”. Такая среда, как амнезия, как белый лист, где не прописаны ни эмоции, ни смыслы.

Интересно, что при обсуждении эстетики такие клиенты могут заявить: “Мне не важно, как выглядит пространство”, или “Главное – чтобы было удобно и чисто”. Однако при детальном расспросе может выясниться, что глубоко внутри у клиента есть образ пространства, в котором он бы хотел жить, но этот образ никогда не был переведён в материальную реальность. Он может всплывать во сне, во фразах вроде: “Я всегда мечтал жить в доме с запахом дерева”, или “Когда я был маленьким, у бабушки был уголок, где стояла лампа и старое кресло, там было хорошо”. Эти фразы указывают на подавленную символическую активность, на вытесненные образы среды, в которых живёт настоящая эмоциональная память и самоощущение.

В терапевтическом процессе с такими клиентами необходимо действовать медленно и бережно, пробуждая в них способность символизировать среду. Это не просто про эстетику, это про возвращение себе истории, памяти, права на уникальность. Через визуальные практики, как коллаж, проективный рисунок, карта образа дома, через символизацию простых предметов “что для тебя значит этот стул?”, через придание комнате имени, можно постепенно выстроить отношения между Я и пространством.

Это особенно важно при работе с клиентами, пережившими депрессию, эмоциональную отстраненность, кризис самоопределения. Пространство в такой работе становится местом возврата идентичности: не просто “здесь я живу”, а “здесь живу я”. И каждое отражение этого Я в детали – будь то цвет, запах, форма, метафора – восстанавливает чувство, что жизнь наполнена, лична и имеет смысл.

Терапевтический фокус: активизация воображения, метафорического мышления, эстетического отношения к пространству.

Методы и практики:

Коллаж “Пространство мечты” – визуальное проективное упражнение на создание среды, в которой клиент чувствует себя собой.

Рисование дома изнутри – образа пространства как отражения внутреннего состояния.

Составление метафорического альбома: каждая зона среды описывается через ассоциации – “если бы эта комната была фильмом/цветом/временем года, чтобы это было?”

Фототерапия среды: клиент фотографирует своё пространство и анализирует, какие образы доминируют, чего не хватает, что говорит, а что молчит.

Работа с предметами как с архетипами: например, стул – как место опоры, окно – как вектор надежды и пр.

3. При дефиците субъективного уровня

Когда чувства не живут в пространстве, а пространство не касается чувств. Клиенты с дефицитом субъективного уровня восприятия среды, это те, кто не умеет проживать эмоциональные состояния через среду и в среде. Их жизнь внешне может быть вполне устроенной, они знают, где что лежит, что зачем следует, у них есть функциональные зоны кухня, спальня, кабинет. Но нет одного, ощущения себя в этих зонах. Они, как правило, не жалуются на пространство, но и не говорят о нем с теплом, не проявляют эмоциональной включенности. Их формулировки о доме или месте звучат как отчёты: “удобно”, “всё под рукой”, “нормально организовано”, и редко переходят в личные эмоциональные описания, типа “мне здесь спокойно”, “это место меня поддерживает”, “тут я отдыхаю”.

Когда с такими клиентами начинаешь говорить о чувствах, связанных со средой, они замолкают или уходят в обобщения: “Я как будто не думаю об этом”, “Ну, это просто место”, “Я везде одинаково себя ощущаю”. В этом одинаково и кроется суть проблемы, потеря аффективной дифференциации пространства, неспособность почувствовать – где мне хуже, где легче, где я могу отпустить контроль, а где сжимаюсь.

У таких клиентов может наблюдаться недостаток эмоционального отклика на пространство, в котором они находятся. Дом, офис, улица, кафе, всё становится как будто равноудаленном от внутренней жизни. Они не замечают, что в одних комнатах напрягаются, а в других устают быстрее. Что после пребывания в одном месте у них появляется ощущение тревоги или раздражения, а в другом, легкость или ясность. Это не потому, что они не чувствуют, а потому что не привыкли распознавать и связывать свои эмоции с конкретной средой.

Если задать вопрос: “Что ты чувствуешь, находясь здесь?, человек часто отвечает: “Ничего особенного”, “Не задумывался”, “Я просто тут сижу”. И это просто становится ключом к глубинной отгороженности от эмоционального пространства. Такие клиенты не проживают место – они его используют.

Обычно этот дефицит формируется в тех условиях, где эмоции в пространстве не признавались. Например, если ребёнок рос в семье, где на выражение чувств реагировали отстраненностью или контролем: “Не истери, закончи драму”, “не преувеличивай и не эмоционируй”, “все эти твои ощущения, ерунда”. Или в тех семьях, где пространство было утилитарным: “Комната – чтобы спать, кухня – чтобы есть”, и не было места для “своего личного угла”, “своего настроения”, “своего присутствия”. Со временем человек учится не видеть связь между средой и собой, и пространство превращается в техническую оболочку жизни, лишенную эмоционального контекста.

На глубинном уровне у таких клиентов разрушена связка между эмоцией и местом. Это может приводить к состояниям эмоционального онемения, хронической неудовлетворенности, внутренней отчужденности. Они могут страдать от депрессии, выгорания, тревоги и не осознают, что пространство не поддерживает их, а, наоборот, обнуляет, «не встречает».

Такие люди редко создают вокруг себя живое пространство. У них может быть аккуратно, чисто, даже красиво без ощущения жизни. Нет своих деталей, спонтанных вещей, следов радости или печали, нет предметов, которые хочется потрогать, к которым хочется вернуться. Пространство не дышит, не участвует в их эмоциональной жизни.

В терапии с такими клиентами нужно помочь вернуть себе “собственную атмосферу” в прямом и метафорическом смысле. Научиться чувствовать, что пространство не просто обрамляет действия, но и может быть средой, в которой живут чувства. Что оно может быть местом, где что-то происходит внутри, а не просто вовне. Что стул, это не только предмет, но и точка контакта с собой. Что угол комнаты может стать безопасной бухтой, а не геометрической формой.

Терапевтический фокус: Восстановление эмоциональной включенности в среду, развитие способности ассоциировать состояние и пространство, называть, проживать и организовывать свои чувства через работу с окружающей обстановкой.

Методы и практики:

1. Эмоциональная карта пространства

Клиент рисует план своей квартиры/офиса и отмечает зоны:

• где он чаще всего раздражен,

• где чувствует тревогу,

• где может расслабиться,

• где вообще не бывает.

Это позволяет визуализировать эмоциональное тело среды и начать связывать чувства с местом.

2. Практика «пространство чувств»

Клиент выбирает три разных места (например, кухня, угол комнаты, рабочий стол) и на протяжении 3 дней по 5 минут просто сидит там и записывает ощущения:

Что я чувствую здесь?

Как это место влияет на моё настроение?

Что мне хочется здесь делать?

Цель – развить способность отслеживать микро перемены эмоционального состояния в зависимости от окружающей среды.

3. Диалог с предметом Упражнение, в котором клиент выбирает один предмет из своей среды (например, лампу, подушку, полку) и от его лица пишет короткий монолог: “Я – лампа, я стою в углу и…”. Это запускает процесс оживления среды, восстановление проективной и эмоциональной связи.

4. Переименование пространства Клиенту предлагается назвать разные зоны в доме не по функциям, а по ассоциациям: “Комната тишины”, “Место ясности”, “Остров забытых мыслей”. Таким образом, пространство начинает звучать как эмоциональная система координат, а не как схема действия.

5. Визуальная метафора “Я – и мой дом” Коллаж, рисунок, ассоциативная визуализация: какой была бы моя комната, если бы она отражала то, что я сейчас переживаю? Или: какой дом жил бы во мне, если бы у меня было право быть?

В результате: Клиент начинает узнавать себя в пространстве. В нём появляется желание создавать, оставлять след, населять среду собой. Он впервые замечает, как вещи «разговаривают», как цвет влияет на настроение, как одна и та же комната может быть чужой, а потом стать своей. Возвращается вкус к деталям, право на спонтанность, возможность быть в пространстве не просто обитателем, а жителем. Среда становится не только контекстом жизни, но и свидетелем чувств.

4. При блокировке экзистенциального уровня

Есть особые клиенты – внешне собранные, разумные, уравновешенные – которые приходят не с болью, а с тишиной внутри. Они не жалуются, не рвутся, не страдают бурно. Они говорят медленно, осторожно подбирая слова: “Кажется, я где-то не там”, “Как будто я нигде не живу по-настоящему”, “У меня есть квартира, но нет дома”. Их жалоба – это тонкая тоска по месту, которого никогда не было. По точке, где можно было бы сказать: “Вот здесь – я”. Обычно они много путешествуют. Могут иметь несколько домом, но не иметь своего места.

У таких людей пространство теряет свое бытийное измерение. Оно может быть комфортным, дизайнерским, дорогим, практичным, но не оживает в их душе. Дом – это адрес. Квартира, это площадь. Город, это набор маршрутов. Они могут легко переезжать, менять города и страны, перебирать мебель, перекрашивать стены, но в глубине остается невидимая пустота: как будто всё это, временное укрытие, а не обиталище. Как будто жизнь все еще не началась или уже закончилась.

В диалоге они не называют пространство своим. Они говорят: «это жилье», «тут живу пока как в отеле», «офис как офис», «в кафе просто сижу». Это не холодность и неравнодушие. Это экзистенциальная диссоциация, от мира, от места, от собственной телесной и духовной укорененности. Пространство не вписывается в их биографию. Оно не имеет памяти. Не обладает голосом. Оно не ведёт, не зовёт и не держит.

Таким клиентам трудно почувствовать себя живыми в реальном, телесном контексте. Они словно скользят по поверхности жизни, не оставляя следов. Их движения по среде аккуратны, разумны, адаптированы, но как будто сквозь стекло. У них может быть всё, что нужно – уют, тишина, интерьер, комфорт и при этом тотальное чувство “не-дома”.

Часто это люди, которые слишком рано были вынуждены стать – над пространством. Они могли расти в условиях частых переездов, конфликтных семей, холодных матерей, ощущать среду как непредсказуемую или небезопасную. Или, напротив, среда была стерильной, функциональной, “без души”, где нельзя было ничего трогать, ничего менять, где нельзя было “прижиться” не только к маме, но и любимой игрушке. Тогда у человека формируется бессознательная идея, что пространство – это не про меня, у места нет сердца, мне нигде не быть собой. Также травматичный разрыв отношений, потеря кого то из членов семьи, могли стать причиной разделения. Диссоциированная позиция защищает от избыточных, непереносимых эмоций.

Экзистенциальная травма среды проявляется в высказываниях:

“Я не знаю, где мой дом. Я вообще никогда его не чувствовал”,

“Я могу жить где угодно, мне всё равно”,

“Кажется, я никогда не приходил в пространство как в свое”.

На глубинном уровне это говорит об утрате ощущения принадлежности к жизни. Тело здесь, функции здесь, одежда здесь, а смысл, где-то в другом измерении. Пространство не участвует в становлении Я, не отвечает на него, не подтверждает его бытийное присутствие. И тогда человек начинает жить в голове, в работе, в философии, в идеях, бизнесе, но не в месте. Может сравнить себя с искусственным интеллектом с абонентским обслуживанием. Иногда такие клиенты погружаются в абстрактные разговоры о жизни, духовности, поиске пути. Они способны мыслить глубоко и чувствительно, но, без опоры. Они парят. Их голос звучит умно, но откуда-то «сверху». Они вечно ищут место, не зная, что искать надо не город и не профессию, а точку заземления с реальностью, место-Я.

С терапевтической точки зрения, это клиенты с утратой контакта с ландшафтом бытия, тем самым внутренним переживанием, где я нахожусь в мире, в моменте, и у этого есть смысл. Их пространство лишено направленности. Оно не зовёт вперёд и не возвращает назад. И потому их состояние, это не просто тоска, а тихое отравление отсутствием места, в котором можно быть.

Терапевтический фокус: восстановление связи между средой и экзистенциальными вопросами человека – кто я, где мое место, что для меня дом, где я живу, когда живу по-настоящему?

Методы и практики:

Арт-терапия “Ландшафт души”: создание образа внутреннего пространства как метафоры жизни, поиск своего места.

Медитативная практика “пространство-принадлежность”: погружение в образы дома, леса, земли, где клиент ощущает себя не случайным, а включенным в бытие.

Письмо о месте: написание эссе или письма о тех местах, где человек чувствовал себя живым, нужным, целостным.

Работа с родовой системой: реконструкция памяти места – какие среды были в детстве, где было чувство опоры и почему оно исчезло, в какой момент произошло отчуждение.

Проектирование пространства бытия – клиент рисует или описывает идеальную среду, не как удобную, а как смыслообразующую.

Также будут полезны практики:

“Дом внутри времени” – упражнение, где клиент визуализирует, каким был бы его дом, если бы он совпадал с его временем жизни. Как он звучит, где расположен, кто там был бы?

Медитация “я здесь” – мягкое дыхание с произнесением: “я в этой комнате”, “я в этом теле”, “я в этом дне”, “я есть”.

Работа с образом земли – символическое рисование, лепка или коллаж образа той земли, на которой человек чувствует устойчивость.

Смысл работы – вернуть человеку чувство, что пространство может быть живым союзником, не декорацией к жизни, а ее телом. Что можно укорениться. Что можно почувствовать: я здесь. и я – не случайно. Подводя итог, можно отметить, что каждый уровень восприятия среды является важнейшим каналом переживания мира. Нарушения возникают, когда один из уровней захватывает всё поле восприятия или, наоборот, вытесняется. Методика восстановления баланса предполагает не исправление клиента, а активацию его природной способности воспринимать среду полноценно – телесно, эмоционально, образно и экзистенциально.

Терапевтический вектор – не в разрушении текущего паттерна, а в мягком дополнении его теми модальностями, которые были забыты, подавлены или недоразвиты.

Можно выявить четыре совершенно разных психических механизма, связанных с подавлением определённого уровня восприятия. Понимание этих различий критично важно для выбора верной терапевтической стратегии и избежания поверхностной интерпретации клиентского опыта.

Сенсорный уровень

Координаты тела. Канал ощущений.

Клиент не чувствует телесного отклика на пространство.

Он не может отследить: тепло, холод, тяжесть, плотность, запах, текстуру.

Пространство – глухое, как изолированная оболочка, где нет контакта с телом.

Живёт в голове, телесные сигналы приходят только в виде сбоев (паника, усталость, мигрень).

Центр сбоя: перцептивное обеднение.

Речь клиента: “ничего особенного”, “всё одинаково”, “не знаю, что чувствую телом”.

Работа: через телесную осознанность, прикосновение, границы, опору.

Символический уровень

Координаты смысла. Канал образа.

Клиент не способен придавать пространству личностный и символический смысл.

Пространство описывается как «стол, пол, лампа».

Нет вещей, которые бы что-то значили: ни памяти, ни следа, ни интонации.

Среда – стерильная, часто визуально нейтральная или «универсальная».

Центр сбоя: разрушение воображения, отключение от ассоциативной и культурной памяти.

Речь клиента: “это просто квартира”, “всё как у всех”, “не люблю захламленность”.

Работа: через символизацию, образы, коллажи, метафоры, возвращение личной истории в среду.

Субъективный уровень

Координаты чувств. Канал эмоционального отражения.

Клиент не связывает внутренние состояния с пространством.

Он не может почувствовать, что в этой комнате он сжимается, испытывает тревогу. а в другой отдыхает.

Пространство не откликается на эмоциональный опыт.

Он живёт как будто сквозь пространство, не вплетаясь в него.

Центр сбоя: аффективная отсоединённость, утрата способности к эмоциональному резонансу и когнитивному осмыслению.

Речь клиента: “я везде одинаково себя чувствую”, “мне всё равно, где работать”.

Работа: через возвращение эмоциональной окраски в места, чувствование себя в среде, маркировку зон чувств.

Экзистенциальный уровень

Координаты бытия. Канал принадлежности.

Клиент не ощущает, что пространство, часть его жизненного пути.

Внутреннее чувство: я нигде не живу по-настоящему.

Пространство не дает укорененности, не формирует ощущение “я – здесь”.

Есть отстраненность, как будто человек парит над жизнью.

Центр сбоя: отрыв от ландшафта бытия, разрыв между пространством и идентичностью.

Речь клиента: “это просто адрес”, “я мог бы жить где угодно”, “у меня нет дома”.

Работа: через возвращение памяти, биографических мест, медитативные практики укорененности.

Ключевое различие уровней

Сенсорный уровень – пространство не проживается телом.

Символический – пространство не отражает личную историю и не несет архетипического значения.

Субъективный – пространство не соотносится с чувствами, не вызывает эмоционального отклика.

Экзистенциальный – пространство не воспринимается как место жизни, не даёт ощущения “я есть”.

Таким образом, каждый уровень – это уникальный язык контакта с миром, и в каждом из них возможны тишина и разрыв. Но в разных координатах:

• у одного молчит тело,

• у другого – образы,

• у третьего – чувства,

• у четвёртого – само бытие.

Главная задача психолога, не путать эти регистры между собой. Каждому нужен свой путь возвращения и только тогда среда начнет не просто присутствовать, а помогать человеку быть собой.