Читать книгу Пространственно-ориентированная Психология - Группа авторов - Страница 14

Субъективный уровень восприятия представляет собой ядро личностной интерпретации и эмоциональной окраски среды, в котором внешнее переживается через внутренние фильтры опыта, мотивации, памяти, установок и текущего психоэмоционального состояния. Это тот уровень, где пространство перестает быть универсальной физической данностью и становится сугубо индивидуальным психическим событием.

Один и тот же интерьер может восприниматься одним человеком как безопасное убежище, а другим, как давящее и отчужденное место, в зависимости от эмоционального состояния, личной истории и значений, приписанных данному пространству. Таким образом, субъективный уровень объединяет когнитивный и аффективный компоненты восприятия, включая в себя оценки, воспоминания, эмоциональные реакции и смысловые конструкты.

Научное осмысление субъективного уровня восприятия получило широкое развитие в гуманистической, экзистенциальной, когнитивной и клинической психологии. Гуманистическая традиция, представленная трудами К. Роджерса и А. Маслоу, подчеркивает уникальность восприятия каждого человека как продукта его стремлений к самоактуализации и личностному росту.

Пространство, в данном контексте, становится полем реализации экзистенциальных потребностей – в защите, автономии, принадлежности, развитии. Роджерс утверждал, что поведение человека зависит не от объективной реальности, а от субъективно интерпретированного опыта, и потому «каждый индивидуум реагирует на свою субъективную феноменологическую реальность» (Rogers, 1951).

В когнитивной психологии, начиная с работ Аарона Бека и Альберта Эллиса, активно исследуется роль когнитивных схем и установок в интерпретации внешних ситуаций. Согласно их подходу, восприятие среды не является прямым отражением реальности, а опосредуется системой убеждений, ожиданий и эмоциональных автоматизмов. Событие само по себе не вызывает эмоцию, ее вызывает его интерпретация. Применительно к пространству это означает, что человек может испытывать тревогу не от самого помещения, а от бессознательных ассоциаций, которые оно активирует, например, высокие потолки могут вызывать ощущение свободы у одного и тревожную потерянность у другого.

Углубляя подход когнитивной психологии, важно подчеркнуть, что восприятие окружающей среды не является простым отражением объективной реальности, а структурируется системой когнитивных схем, устойчивых ментальных структур, формирующихся в процессе индивидуального опыта, социализации и эмоциональных переживаний. Работы Аарона Бека, основателя когнитивной терапии депрессии, а также труды Альберта Эллиса по рационально-эмоциональной терапии, заложили основу представления о том, что именно интерпретация событий, а не сами события, вызывают эмоциональные и поведенческие реакции. Бек подчёркивал, что автоматические мысли, возникающие на основе глубинных убеждений (core beliefs), определяют то, как человек реагирует на ситуацию. Эти убеждения могут быть искаженными, иррациональными или травматически обусловленными, и тогда восприятие среды окрашивается в тревожные, враждебные или депрессивные тона, независимо от ее объективных характеристик.

Применительно к пространству, подобные искажения могут проявляться, например, в гиперчувствительности к визуальной или акустической стимуляции в нейтральной обстановке. Так, человек, страдающий социальной тревожностью, может воспринимать открытое офисное пространство как “взгляд всех на себя”, тогда как другой – как место для свободного взаимодействия.

В этом контексте особенно интересны исследования, подтверждающие взаимодействие когнитивных установок с восприятием архитектурной среды. Например, работа Gifford & Ng (1982) показала, что негативная установка относительно определённого типа пространств, например, подземных переходов или длинных коридоров, формирует избирательное восприятие угрозы, усиливающее субъективное чувство тревожности. Авторы отмечают, что клаустрофобия, может быть не столько реакцией на размер помещения, сколько на связанные с ним когнитивные сценарии – ограничения, контроль, невозможность побега.

Другим важным направлением является исследование так называемых “эмоциональных скриптов”, которые описывают типичные сценарии эмоционального реагирования на основе прошлого опыта. Эти скрипты запускаются автоматически при попадании человека в схожие по смыслу или форме ситуации.

Так, бывший пациент психиатрического учреждения может испытывать тревогу в помещениях, напоминающих по архитектуре палаты, даже если это современное пространство без явных признаков угрозы. В 2004 году исследование Bower & Gallagher показало, что пациенты с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) демонстрируют активизацию амигдалы и гиппокампа в ответ на визуальные сцены, ассоциированные с травматическим опытом, даже если эти сцены не несут явной угрозы. Это подтверждает, что пространство может быть считываемо как опасное не по текущим характеристикам, а через призму запечатленных в памяти когнитивно-эмоциональных паттернов.

В повседневной жизни это проявляется в самых разных формах. Например, человек, выросший в условиях строгости и контроля, может чувствовать себя неуютно в пространствах с жёсткой симметрией, холодной палитрой и отсутствием декоративных элементов, ассоциируя их с наказанием и отчуждением.

Напротив, другой, для кого порядок и чистота были знаком заботы и любви, будет чувствовать в подобных пространствах умиротворение и безопасность. Аналогично, тёплый свет и мягкие формы могут вызывать у одного человека ассоциации с домашним уютом, а у другого – с подавляющей атмосферой замкнутого контроля, если такие формы и цвета присутствовали в детстве в условиях скрытой семейной дисфункции.

Субъективное восприятие, таким образом, неразрывно связано с процессами когнитивной переработки и аффективной памяти, что делает важным включение анализа когнитивных схем в любой подход, связанный с диагностикой восприятия среды.

Современные исследования в области нейропсихологии подтверждают, что эмоциональные реакции на среду сопряжены с активацией сети мозговых структур – включая префронтальную кору, амигдалу и поясную извилину, участвующих в обработке угроз, эмоциональной оценки и регуляции (Vuilleumier, 2005; Pessoa, 2008). Эти нейрофизиологические данные подчеркивают, что восприятие среды – это не только когнитивный акт, но и глубоко телесно-аффективный процесс, в котором мысль и чувство объединены в неделимое единство личного опыта.

В итоге, субъективный уровень восприятия раскрывает перед психологом не просто эмоциональную реакцию клиента, а целый спектр глубинных смыслов, схем, сценариев и установок, формирующих его отношение к миру и к себе в этом мире. Именно поэтому работа на этом уровне становится критически важной как для диагностики, так и для терапевтической трансформации восприятия среды.

С точки зрения эмпирических исследований, многочисленные работы подтверждают, что субъективное восприятие среды влияет на психоэмоциональное состояние и поведение. В исследовании Russel & Snodgrass (1987) показано, что эмоциональные оценки среды, как приятность—неприятность, возбуждение—спокойствие коррелируют с уровнями тревожности и депрессии, причём среда, воспринимаемая как угнетающая, может усиливать дистресс.

Более поздние исследования, например, Kaplan & Kaplan (1989), указывали на значимость субъективного ощущения восстановления – “perceived restorative environment” – в природных ландшафтах, даже при идентичных объективных характеристиках. Это значит, что не сама среда, а её восприятие определяет, будет ли она ресурсной или истощающей.

Важно отметить, что субъективное восприятие среды формируется не только в моменте, но и на основе памяти, индивидуального опыта и травматических событий. Флэшбэк-эффекты, при которых внешние стимулы вызывают эмоционально насыщенные воспоминания, демонстрируют, как тесно связаны телесная сенсорика, субъективные интерпретации и эмоциональные воспроизведения. Исследования по посттравматическому стрессовому расстройству показывают, что определенные звуки, запахи или архитектурные формы могут вызывать у человека сильнейшую аффективную реакцию без осознанного понимания её источника (Brewin, 2001).

Субъективный уровень особенно важен в психотерапевтической практике. Он позволяет специалисту «войти» в мир клиента не через объективное описание пространства, а через его эмоциональное и смысловое наполнение. Клиент, описывающий свою комнату как “давящую”, “глухую” или “одиночную”, тем самым сообщает не о размерах или планировке, а о своём внутреннем состоянии. Таким образом, субъективный уровень становится мощным диагностическим инструментом, позволяющим распознать эмоциональные конфликты, искажения восприятия, страхи и потребности.

В архитектурной и средовой психологии также уделяется внимание субъективным восприятиям, особенно в связи с понятием “sense of place” – субъективного чувства принадлежности, идентификации и эмоциональной привязанности к пространству (Relph, 1976). Это чувство включает в себя как аффективные, любовь к месту, тоска, отторжение, так и когнитивные компоненты, память, ценностные оценки, убеждения.

Субъективный уровень также тесно связан с формированием пространственно-эмоциональных паттернов. Именно на этом уровне активируются устойчивые эмоциональные схемы восприятия среды, кто-то склонен воспринимать окружающее через призму тревоги, кто-то – через стремление к контролю, кто-то – через чувство покинутости. Эти паттерны, в свою очередь, становятся фильтрами, через которые интерпретируется весь средовой опыт. Например, человек с паттерном “угрозы” может видеть потенциальную опасность в открытом пространстве, в то время как другой, тот же самый пейзаж воспримет как символ свободы и перспективы.

Субъективный уровень восприятия является центральным звеном в интеграции внешнего и внутреннего. Он объединяет чувственный (сенсорный) опыт с когнитивно-аффективной переработкой, связывает личностную историю с актуальными эмоциональными состояниями, и тем самым формирует уникальный «внутренний ландшафт» переживания среды.

Понимание и работа с этим уровнем открывает широкие горизонты для психотерапии, архитектуры, дизайна и образования, позволяя проектировать не просто функциональные пространства, но среду, поддерживающую эмоциональное здоровье и развитие личности.

Субъективный уровень также активно изучается в экзистенциальной психологии. Пространство в этой традиции, не только физическое, но и экзистенциальное измерение, связанное с ощущением бытия, границ, выбора и ответственности. Вильгельм Штерн, а позже Медард Босс и Людвиг Бинсвангер, работавшие в русле экзистенциального анализа, подчеркивали, что среда переживается через призму «экзистенциального пространства», которое не совпадает с измеряемым физическим. Экзистенциальная тревога, пустота, поиск подлинности, изоляция – всё это переживается не абстрактно, а “в” и “через” конкретную среду. Так, пустая комната может активировать чувство свободы или одиночества, в зависимости от субъективной установки личности.

Переходя к следующему – экзистенциальному – уровню восприятия, мы углубляем анализ переживания среды в ее глубинно-онтологическом измерении, где пространство становится не только полем чувств и значений, но и ареной поиска смысла, идентичности и принадлежности к бытию.