Читать книгу Хлопок одной ладони - Группа авторов - Страница 5

Сквозь сон я слышал, как кто-то ходит по моей комнате, стараясь делать это как можно тише. Обычно так ходила мама, если ей что-то было нужно, и она не хотела меня разбудить. Я уловил знакомый звук – щёлкнул магнитный замок книжного шкафа. Из вежливости я продолжил изображать сон, хотя сна уже не было ни в одном глазу. Мне не хотелось расстраивать её тем, что она меня всё-таки разбудила.

Когда шаги стихли и дверь напоследок защёлкнулась чуть громче, чем следовало, я перевернулся на спину и открыл глаза.

Вокруг была полная темнота. Но я точно знал, что лежу в своей кровати, в своей комнате, а под головой – моя старая перьевая подушка, свалявшаяся и твёрдая, как камень. Я попытался вспомнить, что мне только что снилось. Что-то спутанное и тревожное. Последним всплывал тупой, влажный взгляд из темноты…

Потом, постепенно, начали возвращаться детали: коридор, двери, пение, голоса.

– ХА. ОН РЕШИЛ, ЧТО ЭТО БЫЛ СОН.

– ПОХОЖЕ… ОН ВЫБРАЛ САМОЕ ПРОСТОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ.

Первый голос был отчетливо мальчишеский, резкий, с хрипотцой, то и дело срывающийся на высокие ноты. Второй – спокойнее, мягче, с едва заметной сиплостью, скорее женский. Было очевидно, что в комнате никого нет. Голоса звучали не снаружи, а прямо внутри – точно так же, как во сне.

Я затаился и прислушался. Но больше они ничего не сказали.

Темнота понемногу начала редеть, и я стал различать знакомые очертания: стол, за которым делал уроки, лампу, окно. Обычная комната, ничего необычного. И всё же что-то не сходилось.

Я не слышал улицы.

Мы жили на четвёртом этаже дома, окна выходили на одну из оживлённых улиц города. Машины, сигналы, визг тормозов – этот шум был со мной всегда, настолько привычный, что я переставал его замечать. И теперь его не было вовсе. Тишина стояла такая плотная, что от неё по спине побежали мурашки.

Самым простым было бы отдёрнуть занавеску и убедиться, что всё в порядке. Найти рациональное объяснение и успокоиться. Но я почему-то с этим я решил повременить. Как после любого сна, я пытался восстановить картину происходящего, только на этот раз она упорно не складывалась. Обстановка была знакомой, а вот моё место в ней – нет. Я не знал, какой сейчас год. Который час. Что я делал вчера и что должен делать сегодня. На столе я отчётливо видел школьную сумку и тетрадь, однако даже примерно не предполагал какие именно уроки мне предстоит посетить, кто их ведет, и кто будет рядом со мной за партой. Иными словами, с моей памятью все обстояло ровным счетом, как в моем сне.

Я сел на кровати и спустил ноги вниз. Они привычно нырнули в тапки. Я встал и, слегка покачиваясь, подошёл к окну. Капрон занавески скользнул между пальцами, в средний палец тут же стрельнула тупая боль, крючок скрипнул по гардине – и за стеклом открылась серая, невнятная мгла. Не было улицы, фонарей, машин. Не было и ночи. Всё выглядело так, словно за окном стоял плотный туман и пасмурный день, без времени и направления. Я дёрнул занавеску до конца, крючки снова пронзительно заскрипели, я обернулся.

На спинке кровати висели мои синие джинсы и рубашка в синюю клетку. Сам я был голым, но точно знал, где лежат трусы – под подушкой. Я всегда спал нагишом, но стеснялся этого и предпочитал иметь возможность одеться за пару секунд, если в комнату войдёт кто-нибудь из родных. Я натянул трусы, джинсы, рубашку, нашарил под кроватью кеды и, собравшись с духом, взялся за дверную ручку.

Дверь открылась. За ней был коридор. По спине снова пробежали мурашки. Значит, это всё-таки не сон. И палец болит – верно, я же порезал его о стекло.

Что, чёрт возьми, происходит?

– ФОРМУЛИРУЯ ВОПРОС ТАКИМ ОБРАЗОМ, ТЫ НЕ ДАЁШЬ НАМ ВОЗМОЖНОСТИ СКАЗАТЬ ТЕБЕ ЧТО-ТО ПОЛЕЗНОЕ. – раздался новый голос. Он был низкий, спокойный, задумчивый, почти безличный.

Я сделал то, что давно следовало сделать. Спросил вслух:

– Кто вы?

– ПРОСТИ, МИЛЫЙ, – ответил голос, который я уже мысленно окрестил «бабушкой». – МЫ ПОКА НЕ МОЖЕМ ТЕБЕ ВСЁ ОБЪЯСНИТЬ. ЕСЛИ МЫ ОШИБЕМСЯ – МОЖЕТ СТАТЬ СИЛЬНО ХУЖЕ. ПЕРВЫЕ ХОДЫ В ЭТОЙ ИГРЕ – ТВОИ.

– Но что мне делать? С чего начать? – попытался я ещё раз.

Ответом была тишина.

Я вернулся в «свою» комнату и открыл тетрадь, лежавшую на столе. Только теперь я понял, что она вовсе не школьная: таких больших тетрадей на пружине в мои школьные годы не было. На первой странице была всего одна фраза:

«Хлопок одной ладони тише самой тишины, однако в нём есть энергия и страсть одной руки».

В сумке, стоявшей рядом, не было ничего. Как и в шкафу. И вообще во всей комнате. Теперь она выглядела как декорация – аккуратная, но пустая, словно её забыли наполнить жизнью.

Я положил в сумку тетрадь, затем достал из карманов солдатика и осколок стекла и, подумав, тоже убрал их туда. Раз уж я оказался исследователем этого места, разбрасываться тем, что у меня есть, было бы глупо. В груди вдруг вспыхнула бодрость. Сердце забилось часто, как после короткого, резкого рывка. Я вышел в коридор и решительно пошёл поперёк – к той двери, из-за которой вчера слышал пение.