Читать книгу Хлопок одной ладони - Группа авторов - Страница 6

Сегодня доктор сказал ей, что у пациента есть некоторые изменения. Никакой положительной динамики – уточнил он сразу, – но около девяти утра аппаратура зафиксировала учащённое сердцебиение, минут на пятнадцать, после чего всё снова вернулось к прежнему ритму.

Доктор был немолод, с короткими седыми волосами и лицом, застывшим в выражении усталости и лёгкой обиды на жизнь. С Алисой он всегда говорил мягко и, рассказывая о пациенте, неизменно называл его «вашим мужем», хотя прекрасно знал, что они не женаты. Вероятно, так ему было проще расставить всё по местам: если женщина каждый день приходит к молодому человеку, которого почти не знает, значит – муж. Всё ясно и объяснимо.

– Само по себе это ни хорошо и ни плохо, – продолжил он. – Я не могу сказать, что это признак улучшения или ухудшения. Но мне кажется, что это скорее хорошо.

– Почему? – спросила Алиса, больше чтобы не дать разговору оборваться. Для себя она уже всё решила: это был добрый знак. Она вообще считала, что любые знаки – добрые, если очень захотеть.

– С медицинской точки зрения – нипочему. Но если человек долго никак не реагировал, то любое изменение лучше, чем полное отсутствие изменений. Возможно, в нём запустился какой-то процесс. Нам только кажется, что он полностью неподвижен. На самом деле мозг работает, и довольно активно. Он, скорее всего, видит сны. В его сознании что-то происходит, а мы просто видим внешние проявления – например, сердце. Он выкарабкается. Просто ему, видимо, непросто найти к нам дорогу.

Доктор ушёл, оставив Алису сидеть рядом с неподвижным телом.

Найти дорогу… Да, это и в обычной жизни бывает непросто. Интересно, что он сейчас видит? Может быть, ему снится она. А может – кто-то другой, о ком она даже не догадывается. Они ведь были вместе совсем недолго. Почти ничего друг о друге не успели узнать. Сошлись как-то молча, будто и без слов было ясно, что так должно быть. Хотя… это ведь только её версия. Кто знает, возможно, для него это был всего лишь очередной роман – лёгкий, необязывающий. Она поймала себя на неприятной мысли: а вдруг ей просто нравится быть той, кто ждёт? И тут же оттолкнула её.

Алиса посмотрела на прикроватную тумбочку. Она была пустой – таким больным ничего не приносят. И ей вдруг стало важно, чтобы рядом с ним было хоть что-то от неё. Она порылась в сумке и нащупала маленький прохладный предмет. Это оказалась фарфоровая фигурка мыши – крошечная, почти игрушечная. То, что нужно. Она поставила её на столик; фарфор тихо звякнул о стекло. Посидела ещё немного и вышла.

В коридоре доктор разговаривал с кем-то в белом халате. Алиса подождала и спросила о сестре Максима.

– Мы боремся за её жизнь, – ответил он. – Пока без положительной динамики. Тяжёлые травмы, внутреннее кровотечение, переломы. Сильно пострадало лицо… Если она выкарабкается, ей предстоит долгое восстановление, пластические операции. Сейчас всё зависит от того, выдержит ли организм.

– А… помочь чем-то можно?

– Нет. Мы делаем всё возможное. Остаётся ждать.

Выходя из больницы, Алиса вдруг поймала себя на мысли, от которой стало по-настоящему страшно: что бы она выбрала – умереть или остаться жить с изуродованным лицом? Ответа не было. Она попыталась представить, как девушку выписывают, как врачи всё исправляют, как жизнь продолжается – свидания, смех, обычные глупости. Фантазия не сработала. Мысли становились только тяжелее.

Даже пожилая гардеробщица заметила её состояние и, вопреки своей обычной суровости, подала куртку особенно бережно и даже улыбнулась. Алиса уловила этот жест почти физически – как будто вместе с курткой ей попытались передать кусочек тепла.

Она шла по улице, и в голове всплывали сцены расставаний: кто-то уезжал, кто-то исчезал, кто-то говорил, что лучше больше не встречаться. Вспомнилась одноклассница, погибшая в аварии три года назад. Тогда Алиса случайно встретила её за пару недель до трагедии – мельком, в коридоре офисного здания, и не успела окликнуть. Потом ей ещё не раз мерещилось знакомое лицо в толпе, и каждый раз приходило запоздалое понимание: её нигде больше нет.

– Куда ты?!

Визг тормозов вырвал её из мыслей. Фары огромного автомобиля вспыхнули совсем рядом. Алиса неловко дёрнулась в сторону и оказалась на тротуаре. Машина уехала, водитель что-то крикнул, но она не разобрала слов. Ноги дрожали, перед глазами плыло.

Она закрыла глаза – и на мгновение увидела серый коридор, наполненный туманом. Не страшный. Просто место, которое она будто уже знала.

Открыв глаза, Алиса вдруг поняла, что вся промокла. Она шла под проливным дождём, машинально крутя в руках коралловый зонт-трость. В туфлях хлюпала вода, сумка была насквозь мокрой. Холодно, глупо, неудобно.

И всё же она вдруг ощутила резкую, почти болезненную радость. Она была жива. Сердце билось. Воздух входил и выходил. Алиса подняла лицо к дождю. Мир вокруг будто выкрутили на максимальную яркость: зелёные листья, разноцветные дома, зонты, запах мокрого города. Слёзы текли сами собой, и она не стала их вытирать.