Читать книгу Пастух мертвых теней - Группа авторов - Страница 1

Макао, 1888 год

Воздух в верхней галерее «Золотого Лотоса» был таким густым, что его хотелось сплюнуть. Пахло не дешевой опиумной шелухой для бедняков, а сладким ядом высшей пробы, жасмином, женской пудрой и потом, въевшимся в лак.

Я стоял в тени тяжелой парчовой портьеры, дыша неглубоко.

Моя цель – генерал Ли – сидел за низким столиком из черного дерева. Он смеялся, запрокинув голову, и в свете ламп блестели золотые коронки. Вокруг суетились наложницы: лица выбелены до состояния фарфоровых масок, визгливый смех переплетался со звоном посуды. Ли выглядел довольным. Он имел на это право.

Прямо сейчас в его мозгу складывалась схема затвора, использующего энергию пороховых газов. Принцип, до которого Джон Браунинг дойдет только через год.

Ли был системной ошибкой. Сбоем. Грязью на линзе истории.

Я сунул руку в карман плаща. Пальцы привычно легли на рукоять ножа – дерево шершавое, металл гарды ледяной. Ни азарта, ни злости. Только тупая, ноющая усталость в коленях и желание поскорее закончить. Я не спасал мир. Я был уборщиком, который пришел вынести вонючий мусор.

Ли снова рассмеялся, хлопнув одну из девиц по бедру.

Пора.

Я шагнул из тени. Пять широких, экономных шагов по коврам мимо курительных приборов. Охранник у резной колонны дернулся, заметив движение боковым зрением.

Удар основанием ладони в гортань. Сухой хруст, будто сломали ветку. Охранник захрипел и сложился пополам.

Я перешагнул через него. Генерал Ли только открыл рот. В его глазах – не страх. Лишь глупое, детское изумление, как у ребенка, у которого на взлете лопнул воздушный шарик.

Я схватил его за промасленные волосы и рванул голову назад. Правая ладонь легла ему на лоб. Кожа к коже.

Стирание.

Всегда тошнотворно. Словно в череп вставили воронку и плеснули ведро помоев. В меня хлынуло. Чертежи поршня и пружин. Вкус утки в медовом соусе. Едкая гарь. Лицо какой-то плачущей женщины. Липкий страх перед сифилисом. Амбиция стать новым императором. Вся личность Ли, весь его опыт, украденный у будущего, вливался в мою память, вытравливая на ней клейма чужих грехов. Рот наполнился вязкой, горькой слюной, и я с силой стиснул зубы, чтобы не выплюнуть этот чужой, отвратительный груз.

Тело генерала обмякло. Взгляд потух, подернувшись мутной пеленой, а мышцы лица расслабились, превращая жестокого командира в пускающего слюни идиота.

Тяжелый, теплый запах перебил аромат благовоний. Генерал обмочился; темное пятно быстро расползалось по шелковым штанам.

– Всё, – выдохнул я, разжимая пальцы.

Тело Ли безвольно осело на пол. Наложницы забились в угол, зажимая рты ладонями.

Я отвернулся, вытирая руку о полу плаща. Работа сделана. Теперь – раствориться в лабиринте порта.

Удар пришел изнутри.

Это не было звуком. Будто мозг сжали в кулаке. Спазм был такой силы, что зрение отключилось. Я пошатнулся и рухнул на одно колено. Из носа горячим потоком хлынула кровь, капая на узорчатый ковер.

«Оно здесь».

Сквозь алую пелену я видел не притон. Я видел горы. Острые пики, пронзающие небо. Солнце – слишком яркое, белое, злое. Геометрия этих хребтов была неправильной: скальные массивы выглядели шаткими, словно собранными из кривых деталей, и линия горизонта изгибалась, как отражение в ряби.

Это не просто очередной изобретатель. Это был Разрыв. Ткань мира трещала по швам на другой стороне планеты. Сигнал был такой мощности, что мой ментальный барьер едва не лопнул.

Южная Америка. Анды.

Я судорожно втянул воздух, захлебываясь кровью. Меня вырвало желчью прямо на сапог охранника, который всё еще хрипел рядом. Катастрофа.

Комната над складом стоила гроши и воняла клопами.

Я стоял над жестяным тазом с мутной водой. Плеснул в лицо, смывая засохшую корку под носом. Кусок мыла пах щелочью и немилосердно разъедал кожу.

В голове гудело, как в телеграфном столбе во время бури. На столе стояла миска с холодным рисом. Я жевал тупо, глотая безвкусную, как бумага, массу. Вкус не важен. Это топливо. Регенерация сожрала весь сахар в крови за пять минут.

За окном, за сплошной стеной дождя, ревел порт. Жизнь шла своим чередом. Никто из них не знал, что мир уже стоит на краю обрыва.

Я проглотил остатки риса. Отдыха не будет. Сна не будет. Мне предстояло пересечь океан и два континента. Добраться до источника боли и вырезать его.

Шляпу – на глаза.

Дождь в порту Макао не смывал грязь, а только превращал пыль в черную жижу. Причал был скользким от рыбьей чешуи, угольной пыли и пролитого масла. Капитан клипера «Нефритовый Змей» стоял у трапа, кутаясь в промасленный плащ. Старая морщинистая черепаха с глазами-бусинками.

– Пятьдесят соверенов, – бросил он, сплюнув в воду. – И спишь на палубе с кули.

– Двадцать, – ответил я. Голос был сорванным. – И каюта.

– Проваливай, белый дьявол. Мой корабль не возит нищих.

Я шагнул к нему вплотную. От китайца несло чесноком и перегаром.

– Двадцать, Ван. Иначе в «Золотом Лотосе» узнают про твой шелк. Тот, что якобы утонул в шторм. Деньги, что твоя жена положила в банк в Сингапуре, – хорошее тому доказательство.

Ван замер. Кадык на тощей шее дернулся.

Он не мог понять, откуда у чужака эта информация. Он не знал, что полчаса назад эти секреты принадлежали генералу Ли, который держал порт за горло. Теперь они принадлежали мне. Чужие грехи – единственная валюта, которой у меня было в избытке.

– Кто ты такой? – просипел Ван, отступая. Его рука дернулась к поясу, но тут же опала. Он увидел в моих глазах не угрозу – он увидел свершившийся факт.

– Пассажир. Мы отплываем сейчас.

Ван молча посторонился, пропуская меня на трап.

Я поднялся на борт. Палуба качнулась под ногами. В висках снова запульсировала боль – далекое, злое эхо того, что ждало меня в Андах.