Читать книгу Пепел белых крыльев - Группа авторов - Страница 5

Наступил решающий день. Солнце, еще робкое и оранжевое, только-только пробивалось сквозь утреннюю дымку, окрашивая прутья моего вольера в кроваво-золотые полосы. Вопреки внешнему спокойствию – тишине, нарушаемой лишь щебетом ранних птиц, и мягкому теплу лучей – внутри все сжалось в холодный комок. Воздух гудел от беззвучного напряжения, словно перед грозой.

Меня разбудил Дрэг. Его привычно хриплый голос прозвучал чуть выше обычного, а в запавших глазах, обычно таких колючих, мелькало что-то похожее на страх. Он молча кивнул и повел на тренировку.

Ближе к обеду пришёл какой-то человек и заявил, что он председатель жюри, пришёл проверить участников турнира. Когда он меня увидел, то буквально остолбенел. Рот его приоткрылся, глаза, маленькие и заплывшие, сделались вдруг огромными. Он замер, словно столкнулся с призраком из древних легенд, а не с живым драконом. В его молчаливом оцепенении читался немой вопрос: «Откуда она взялась?». Наконец, он сглотнул ком в горле и выдохнул, уже с напускным восторгом: «Великолепный экземпляр! Сегодня будет незабываемое шоу! Что ж, раз это новичок, да ещё такой редкий, я дам вам возможность понаблюдать за другими и кое-чему научиться. Ваш выход будет последним, то есть третьим. Начало шоу в час дня, прошу не опаздывать. Удачи!»

Время пролетело быстро. Было уже полпервого. Все очень сильно волновались, особенно Дрэг. У него всё валилось из рук. Было забавно за этим наблюдать.

Когда наступил час «икс», меня вытолкнули из знакомой клетки узким коридором, погонщики с острыми пиками тыкали мне в бока, заставляя двигаться быстрее. Я шла, опустив голову, чувствуя, как каждый шаг моих мощных лап отдаётся глухим гулом в каменных недрах этого места.

«Где он? Почему его нет?» – навязчиво стучало в висках в такт шагам. «Он же должен быть здесь. Это его „достижение“, его подопытная дракониха выходит на арену».

По дороге я успела мельком, украдкой, рассмотреть территорию. Само место дышало не просто жестокостью – оно истекало ею, как язва. Грандиозный амфитеатр, высеченный из тёмного, пористого камня, впитывавшего, казалось, века страх и боль. На фоне его мрачной древности дико, по-клоунски, кричали огненно-красные ленты и уродливые воздушные шары.

«Хидан здесь вырос. Привык к этому. Может, даже любит это шоу»

Внутри, в трещинах между камнями, висели картины. Не портреты драконов в полёте, а моменты их агонии: переломанное крыло, вырванный коготь, последний взгляд поверженного. Стена не славы, а трофеев и ставок.

С моего места, из клетки-загона для участников, арена просматривалась отлично. Зрителей набилось так много, что они сливались в одно пятнистое, шумящее месиво. Гул их голосов был сплошным, животным рёвом, от которого звенело в ушах. Я с отвращением, а потом и с леденящим ужасом заметила детей на трибунах. Лицо одной девочки, прижатой к взрослой груди, было белым, как мел, а глаза – огромными, полными немого ужаса и слёз, которые она даже не пыталась вытереть.

«Они привели сюда детей. На праздник смерти».

Прозвучал глухой, медный удар гонга, прорезавший гул. На арену, подняв клубы золотистого песка, вышли два дракона. Один – зелёный, с кожей, похожей на полированный малахит, его крылья вспарывали воздух с свистом. Другой – коричневый, массивный, весь покрытый шипами, как ходячая крепость. Они встретились взглядами – ни страха, ни злобы, только усталая, бывалая решимость. Для них это работа. Рутинная, смертельная работа.

И началось. Их движения были молниеносными. Вспышка зелёного пламени, рёв, удар хвоста о броню, треск ломающихся шипов. Воздух наполнился едкой пылью, запахом палёной плоти и чем-то медным, сладковатым – кровью. Я не могла оторвать глаз, хотя каждая клеточка моего нового тела сжималась в протесте, требуя бежать, спрятаться, закрыть глаза. Зелёный дракон, извергая адский, клокочущий поток пламени, носился, как демон. Коричневый гигант, ревя от боли, хриплым, надрывным звуком, пытался прикрыться, но его броня трещала и плавилась.

«Остановите это. Кто-нибудь, остановите!»

Но гул трибун только нарастал, подстёгиваемый зрелищем.

Финалом стал огненный залп, сконцентрированный, белый от температуры. Жар волной докатился даже до моей клетки, заставив меня отшатнуться. Когда обугленное, дымящееся тело коричневого дракона с глухим стуком рухнуло на песок, во мне что-то оборвалось, сдавило горло. Тошнота, горькая и кислая, подкатила к самому рту. Это не поединок. Это убой. На потеху.

«Такова моя судьба? Стать очередным кровавым пятном на арене, чтобы развлечь толпу?»

И тут голос глашатая, пронзительный и весёлый, перекрыл гам: «В связи с неявкой участника… приглашаются последние бойцы! Карри и Дум!»

«Вот и всё. Моя очередь на убой».

С этого момента звуки отступили. Я не слышала ни криков толпы, ни возможных слов Дрэга где-то там. Только бешеный стук собственного сердца – БУМ-БУМ-БУМ – отдавался в черепе и скрип поднимающейся решётки передо мной.

Я вышла. Гул трибун рухнул, сменившись давящей, абсолютной тишиной. Тысячи пар глаз впились в меня, ощутимо, словно булавки. Я бессознательно искала глазами в ослепительной пестроте трибун тот самый чёрный силуэт и бездонные глаза.

«Надеюсь, он смотрит и видит, во что превратил меня».

Даже когда на арену тяжело, с провисанием кожи на костях, ступил Дум, молчание не прервалось. Все сравнивали. Мою ослепительную белизну – и его кроваво-бурую шкуру, изрезанную шрамами, которые свидетельствуют о большом опыте жестоких битв. Его глаза, золотисто-жёлтые, сузились до щелочек, и в них горела не ярость – ненависть. Ко всему. Ко мне – особенно. Он вгрызся когтями в песок, рвя его, издавая скрежещущий звук. Его дыхание доносилось до меня хриплым, свистящим храпом, пахнущим серой и гнилыми зубами.

«Он похож на куклу. На ту самую… Значит, Дрэг знал». Мысль не принесла утешения, только горькую усмешку.

Прозвучал гонг.

– Даже такой редкий дракон, как ты, не сможет устоять в бою со мной, – просипел он, и слюна брызнула из его пасти.

– Это мы ещё посмотрим! – рыкнула я, и внутри, будто щёлкнул выключатель, вспыхнул ледяной, ясный огонь. Это был не мой гнев. Это был гнев Вайтнесс. Я бросилась вперёд, и мной двигала древняя, отточенная мудрость драконьего боя. Удар лапой – быстрый, точный, от которого дрогнул воздух, – отшвырнул Дума. Он вскочил с бешеным, больше от обиды, чем от боли, рёвом, но мой хвост, как кнут, со свистом рассек воздух и сбил его с ног.

Когда он поднялся, собравшись для огненного залпа, я уже рванула прочь. Инстинкт, подсказанный Вайт, кричал в каждом нерве. За спиной – оглушительный ХЛОПОК и волна адского жара, опалившая кончики крыльев. Я не оглядывалась. Стена амфитеатра! Вскарабкалась по ней, когти скрежетали по камню, оттолкнулась. В воздухе, на миг поймав холодную струю ветра, я увидела, как огненный шар вздыбил песок на моём прежнем месте.

И тут сила дракона повела меня в пике. Рога вонзились во что-то плотное, упругое, потом – скользкое, тёплое. Я приземлилась мягко, на все четыре лапы. Сзади с глухим, окончательным стуком рухнуло огромное тело.

Тёплая, липкая жидкость закапала с моих рогов. Её медный, сладковато-тошнотворный запах заполнил ноздри.

Трибуны взорвались. Рев, дикий, безумный, пьяный, обрушился на меня: «Карри! Карри!» Но их ликование било по ушам пустой, жестяной погремушкой. Они славили не меня, а свои выигранные монеты.

Меня отвели обратно, в клетку. Ликующие крики людей Ордена, хлопки по спине (от каждого я вздрагивала, как от удара), всё пролетело мимо, как в густом тумане. Сидела в темноте, ощущая засохшую кровь.

«Хидан… Олег… Кто ты на самом деле? Палач в бархатных перчатках? Или просто пешка в игре отца, как и я?»

Ужин не принесли. Все ушли праздновать.

– Похоже, ты сегодня победила? – раздался голос из соседней клетки. Тихий, печальный, без интонаций.

– Да, победила, – ответила я глухо, даже не поворачиваясь. – Но эта победа совсем не радует.

Я всё же посмотрела в сторону. На меня смотрел дракон. Не просто красивый. Он был прекрасен. Его чешуя отражала тусклый свет факелов, как будто его отлили из чистейшего серебра. Но глаза… Два огромных сапфиров пронзительного голубого. В них не было ни ярости, ни злобы.

Мы говорили. Он рассказывал о своей жизни игрушки, о покорности, сытой конуре. И с каждой его фразой во мне закипало что-то тёмное, горячее. От такой безвольной покорности и бесхарактерности меня замутило.

Не думая, я развернулась и со всей силы, вложив в удар всю свою ярость и отчаяние, ударила по замку своей клетки. Железо взвыло и расплющилось в бесформенную лепёшку.

– Пойдём со мной! – мой голос прозвучал хрипло от напряжения, но в нём была железная решимость.

Он отказался. Сказал, что он – обуза. И медленно, словно тая, скрылся в тени своей клетки.

Я не стала ждать. Выскользнула на свободу мимо пьяных стражников, которые даже не повернули голов.

Во дворе холодный ночной воздух, пахнущий хвоей, свободой и далёкими лугами, ударил в ноздри, смывая спёртую вонь крови и страха. Я расправила крылья. Почувствовала, как могучие мышцы спины напрягаются.

Первый взмах – и земля ушла из-под ног с головокружительной лёгкостью. Ветер запел в ушах, обжёг лицо, выдувая из души последние крошки тоски. Каждая мышца, каждое сухожилие в крыльях ликовало, выплёскивая накопившуюся мощь. Я парила, и воздушные потоки несли меня вверх, лаская и подчиняясь. Город внизу стал россыпью тусклых, жалких огоньков. А над головой сияла Вселенная. Мириады холодных и чистых звёзд заливали небо алмазным, ослепительным блеском. Такой свободы и такого восторга от простого полёта, от просто ЖИЗНИ, я не знала никогда.

«А он ищет меня уже? Смотрит в это небо? Или ему приказали найти потерянный инструмент, и он просто выполняет приказ?»

Найдя пещеру у пруда, я втиснулась в неё, почувствовав грубый, надёжный камень под брюхом. После клетки это был рай. Усталость – настоящая, глубокая, очищающая – навалилась всем своим весом.

И я провалилась в сон, где не было ни арен, ни крови, а только свобода полёта в ночном небе. Но даже там, в бескрайнем звёздном небе, мелькала тень с бездонными глазами, которая смотрела на меня с непроницаемым выражением, и я не могла понять – враг он или что-то гораздо более опасное.