Читать книгу Наковальня Мироздания. Том 2 - Группа авторов - Страница 4

Ночь, пропитанная запахом гари, раскаленного металла и страха, сомкнулась над лагерем у подножия Цитадели Вечной Бойни. Кай шел впереди, его фигура в доспехах «Пламя Возмездия» сливалась с тенями, лишь мерцающие прожилки золота и бирюзы выдавали присутствие чего-то большего, чем просто темнота. Воздух вокруг него слегка искажался, как над раскаленным камнем – работа вплетенных иллюзий Си'ротто и Сом'рааша, усиленных и стабилизированных лунной магией Люмин. Каждый его шаг был бесшумен, тяжелые латы не звенели, поглощая звук силой воды Кел'Торна и тверди Тер'ракс.

За ним, стараясь ступать осторожно, следовал Зефир. На его спине, прижимаясь к мощным плечам грифона, сидела Элара. Она закуталась в плащ из грубой ткани, найденной в развалинах на пути, стараясь скрыть свое сияние, но золотисто-зеленый свет все равно пробивался сквозь складки, как упрямый росток сквозь асфальт. На коленях она держала Люмин. Девятихвостая лиса была напряжена до предела, ее аметистовые глаза горели холодным лунным светом, а хвосты мелко дрожали, поддерживая сложнейший кокон иллюзий вокруг всей группы. Для внешнего наблюдателя они выглядели как группа изможденных, но крепких рабов-носильщиков, тащивших пустые ящики под присмотром усталого надсмотрщика (образ Кая). Ничего примечательного. Ничего угрожающего.

– Держись, Люмин, – мысленно прошептала Элара, чувствуя дрожь в маленьком теле лисы. – Совсем немного.

Лиса лишь слабо мотнула головой, не отрывая взгляда от мерцающего воздуха перед собой. Концентрация была запредельной. Малейший сбой, малейшая трещина в иллюзии – и их обнаружат.

Они миновали первые ряды грязных палаток и навесов, где вповалку спали изможденные люди, эльфы, гоблиноиды – все, кого война Беллакора превратила в расходный материал. Стоны, кашель, плач детей смешивались с храпом и бормотанием во сне. Запах немытого тела, болезней и отчаяния висел тяжелым одеялом. Элара сжимала кулаки, ее сердце сжималось от боли за каждую потерянную здесь жизнь. Ее сияние непроизвольно усиливалось, пытаясь исцелить неисцелимое, но Кай мысленно предупредил:

– Сдерживайся. Сейчас нельзя.

Она кивнула, стиснув зубы, и заставила сияние угаснуть, оставив лишь тлеющий уголек внутри. Цена бездействия была почти невыносимой.

Впереди замаячили огни кузниц. Не одна или две, а целый квартал раскаленных горнов, наковален, водяных бочек и складов руды. Звон молотов по металлу создавал безумную, дисгармоничную симфонию, перекрывая все остальные звуки. Воздух здесь был обжигающе горячим, пропитанным запахом угля, раскаленного железа и пота. Надсмотрщики с плетками и дубинами сновали между рядами, подгоняя кузнецов-рабов, чьи спины были покрыты рубцами, а глаза потухли от безысходности. Гигантские механические молоты, приводимые в движение либо рабской силой, либо смутно различимыми элементалями огня, обрушивались на заготовки с монотонным грохотом.

– Туда, – мысленно указал Кай, направляя группу к одной из кузниц на окраине квартала, чуть менее людной. Здесь работали над мечами и топорами – стандартным вооружением пехоты Беллакора. У горна, раздувая меха, задыхаясь от жары, трудился тощий человек с обожженными руками. Рядом, у наковальни, другой раб, мощный орк, с тупой покорностью бил тяжелым молотом по раскаленному клинку. Над ними возвышался надсмотрщик – крепкий человек в потрепанной коже, с лицом, изъеденным оспинами, и вечно недовольным выражением. Он хмуро наблюдал за работой, постукивая плетью по голенищу сапога.

Кай остановился в тени соседнего склада руды. Он дал знак Зефиру и Эларе остаться в глубине, а Люмин – поддерживать иллюзию. Затем он шагнул вперед, его образ «усталого надсмотрщика» в глазах окружающих стал чуть отчетливее. Он направился прямо к кузнице.

– Эй, ты! – рявкнул местный надсмотрщик, заметив приближающуюся фигуру. – Чего шляешься? Своих рабов не хватает?

– Новую партию пригнал, – ответил Кай, его голос благодаря иллюзиям Люмин и вплетенным в доспехи теням Ум'браала звучал хрипло, устало, с нужной долей раздражения. Он махнул рукой в сторону тени, где стояли Зефир с «пустыми ящиками». – Руда для мастеров верхнего уровня. Приказано сдать тут, пока оформляют пропуск в цитадель. Ждать велели. Скучно. Дай чем заняться, а? Вижу, тут у тебя… – он презрительно кивнул на орка, выравнивавшего клинок, – не ахти работа кипит. Лезвие кривое, как рог горного козла. Такой разве что на баталии кухонной сгодится.

Надсмотрщик нахмурился, его оспины покраснели от злости.

– Сам ты кривой! Мои ребята пашут как волы! А клиент доволен. Стандарт. – Он швырнул плеть в сторону орка. – Давай, зелень, не копайся! Мастер ждет партию!

– Стандарт, – усмехнулся Кай, его «надсмотрщичий» образ подошел ближе к наковальне. Он протянул руку, словно проверяя жар клинка. Надсмотрщик недовольно зарычал, но не остановил – в иерархии цитадели надсмотрщики редко лезли в драку друг с другом без веской причины. – Стандарт для мусора. Видишь изъян? – Кай указал пальцем в место, где его Видение показывало микроскопическую трещину в металле, скрытую пока под накалом. – Тут волосок. При первом же ударе о добрую броню треснет. И воин Беллакора отправится к Червям с куском железа в руке вместо меча. Тебе за это голову не открутят?

Надсмотрщик побледнел под слоем грязи и сажи. Он пригляделся, но его неискушенный взгляд ничего не видел.

– Врешь! Проверяли!

– Проверили плохо, – парировал Кай. Он сделал вид, что оглядывается, ищу свободный горн. – Дай-ка сюда. И молот. Покажу, как надо.

Сомнение боролось на лице надсмотрщика со страхом перед ответственностью и любопытством. Наконец, он махнул рукой.

– Валяй, умник. Но если испортишь заготовку, из твоей шкуры ремни сделают. И из твоих рабов тоже.

Кай кивнул. Он взял из рук орка тяжелый кузнечный молот – грубый, неудобный инструмент, несравнимый с «Наковальней Мироздания», но для вида сгодится. Он подошел к горну, куда орк только что положил следующий раскаленный докрасна брусок стали. Кай подождал, пока металл не стал бело-желтым, сияющим в полутьме кузницы. Затем щипцами извлек заготовку и положил на наковальню. Орк и тощий раб у мехов замерли, наблюдая. Надсмотрщик скрестил руки на груди, ожидая провала.

Первый удар Кая был точным, выверенным. Не грубым, а резонирующим. Молот ударил по стали, и по наковальне побежали тонкие светящиеся трещины – невидимые для надсмотрщика и рабов, но явственные для Видения Кая. Он бил ритмично, не спеша, переворачивая заготовку щипцами. Каждый удар был не просто формовкой металла, а вплетением крошечных частиц поглощенных сил. Микродозы холода Фро'стаара в режущую кромку – для твердости и снижения трения. Искру ярости Вер'дака – в сердцевину клинка, для сокрушительного удара. Каплю воды Кел'Торна – в структуру стали, для упругости. И самое тонкое – нить иллюзии Си'ротто, вплетенную в сам металл, чтобы лезвие в движении слегка «дрожало», мешая прицелиться противнику.

Он не менял кардинально форму – клинок оставался стандартным мечом легионера. Но он выковывал его суть. Его потенцию. Металл под ударами пел иначе – не визжал, а звенел чистым, глубоким тоном. От него стало веять легкой прохладой, смешанной с запахом озона. Надсмотрщик перестал ерзать, его глаза расширились. Даже рабы перестали дышать, завороженные странной, почти ритуальной точностью движений незнакомца.

Последний удар. Кай опустил молот. Он схватил клинок щипцами и резко окунул в бочку с маслом. Шипение было громким, пар окутал наковальню. Когда пар рассеялся, Кай вынул меч. Он был черным, матовым, без украшений. Но он сверкал. Не отраженным светом, а внутренней силой. Воздух вокруг лезвия слегка мерцал.

– Вот стандарт, – сказал Кай, протягивая меч рукоятью вперед надсмотрщику. – Попробуй.

Тот осторожно взял оружие. Вес был привычным, баланс – идеальным. Но ощущение… Ощущение было иным. Рукоять лежала в руке как влитая. Сталь казалась живой. Он неуверенно махнул мечом. Воздух со свистом рассекся. Лезвие оставило за собой едва уловимый шлейф искаженного воздуха – работа микродоз иллюзии. Надсмотрщик ахнул.

– Кровь Дракона… – пробормотал он. Он ткнул мечом в брошенный на землю кусок старой брони. Сталь вошла в металл, как в масло, почти без усилия. Он вытащил клинок – ни зазубрины, ни повреждения. Только легкий иней вокруг разреза. – Как… Как ты это сделал?

– Секрет мастера, – уклончиво ответил Кай, его «надсморщичий» образ пожал плечами. – Знание металла. Понимание его души. И правильный удар. Твои ребята, – он кивнул на орка и человека у мехов, – стараются. Но им не хватает… искры. Я мог бы показать. Научить паре приемов. Пока жду пропуск. Заодно и твою норму подтяну. Чтобы голова на месте осталась.

Жадность и страх боролись на лице надсмотрщика. Жадность к славе, к премии за улучшенное оружие. Страх перед гневом вышестоящих, если узнают о самоуправстве. Но вид меча, его неоспоримое превосходство, перевесил.

– Ладно, – процедил он, пряча меч за спину, как драгоценность. – Валяй. Но только смотри… Если что не так, я тебя первым на кол посажу. Имя твое?

– Кран, – ответил Кай, не моргнув. Имя пришло само, как эхо из прошлого, имени погибшего товарища-кузнеца из Эмберхольма.

– А я Борк, – буркнул надсмотрщик. – Работай, Кран. Показывай свои фокусы. Но помни о колу.

Кай кивнул. Он подошел к горну, взял следующий брусок. Работа закипела с новой силой. Под его руководством, точными указаниями («Сильнее дуй!», «Бей сюда, под углом!», «Держи жар!») орк и человек у мехов, вдохновленные необычной эффективностью, стали работать лучше. Кай не вплетал в каждую заготовку столько силы, как в первый меч, лишь добавляя микродозы для улучшения качества – твердости, гибкости, остроты. Но даже этого было достаточно, чтобы изделия этой кузницы стали резко выделяться. Борк сиял, предвкушая похвалу.

– Эй, Борк! – раздался грубый голос снаружи. К кузнице подошел другой надсмотрщик, более грузный, с саблей на боку. – Что у тебя тут за переполох? И почему партия для башни Пылающего Кулака опаздывает? – Его взгляд упал на Кая. – А это кто?

– А, Грот, – засуетился Борк. – Это… это Кран. С рудой. Мастер с верхних уровней. Случайно зашел, увидел брак… Ну, я его упросил помочь. Глянь! – Он похвастался первым мечом, улучшенным Каем.

Грот взял оружие, повертел. Его тупое лицо выразило недоверие, затем удивление. Он ткнул мечом в наковальню. Лезвие оставило глубокую царапину, не затупившись.

– Черт возьми… – пробормотал он. – Откуда такой?

– Его работа! – Борк кивнул на Кая. – Говорит, может научить. Пока ждет пропуск.

Грот прищурился, изучая Кая. Его взгляд был тяжелым, подозрительным.

– Мастер с верхних… а одет как последний бродяга. И лицо… не помню такого. Документы есть, «Кран»?

Кай почувствовал, как Люмин наращивает усилия. Иллюзия его образа дрогнула, но удержалась. Он встретил взгляд Грота.

– Документы оформляют на пропускном пункте, – ответил он спокойно, его голос благодаря иллюзиям и теням звучал убедительно устало. – А одежда… после дороги через Пепельные степи. Да и не до понтов, когда план по выплавке титановой стали срывается из-за дурацких задержек с рудой. – Он кивнул на «ящики», которые несли Зефир и Элара.

– Грот, он реально знает толк, – вступился Борк. – Меч-то видел? Закалка – песня!

Грот колебался. Желание заполучить такое оружие для себя или выслужиться боролось с подозрительностью. Он потянулся к поясу, где висела связка железных блях – вероятно, сигнальный инструмент или амулет проверки.

– Ладно. Покажи, что еще можешь. Прямо сейчас. Вот этот клинок, – он указал на только что выкованный орком под руководством Кая меч, стандартный, но уже лучшего качества. – Сделай его… особенным. Как тот первый. Чтобы глаз не отвести.

Вызов. Проверка на лживость. Кай почувствовал напряжение Люмин, дрожь Элары на спине Зефира. Борк замер. Рабы перестали дышать.

– Особенным? – Кай взял меч из рук орка. Клинок был теплым, но уже остывающим. Он осмотрел его, будто оценивая. Его Видение показывало структуру. – Можно. Но потребует… концентрации. И кое-чего особенного. – Он сделал вид, что копается в грязном мешке у пояса (на самом деле пустом), доставая воображаемые ингредиенты. – Отойди. И не мешай.

Он положил меч плашмя на наковальню. Взял кузнечный молот. Закрыл глаза на мгновение, обращаясь внутрь себя. К хаосу поглощенных сил. Теперь нужен не микроэффект, а демонстрация. Шоу для подозрительного Грота. Он сконцентрировался. Сила иллюзий Си'ротто и Сом'рааша. Тени Ум'браала. Яд Вайт'ракса. Свет Зин'таара. И его собственная воля – железная, как клинок в его руках.

Первый удар. Легкий, резонирующий. По лезвию пробежала волна переливчатого света, как масляная пленка. Грот ахнул.

Второй удар. Точный, по обуху. Черный, маслянистый налет выступил на лезвии, едва уловимый, но зловещий. Яд.

Третий удар. По кончику клинка. Лезвие на мгновение вспыхнуло ослепительно белым светом, заставив всех зажмуриться, затем свет сменился глубокой, бархатной тьмой, поглощающей свет вокруг. Свет и Тень.

Четвертый удар. В основание клинка. Металл издал низкий, угрожающий гул. Вплетенная ярость Вер'дака.

Кай опустил молот. Он взял меч и протянул его Гроту. Клинок в его руке был теперь не просто оружием. Он был артефактом. Его поверхность переливалась, мерцала, то вспыхивая светлыми бликами, то погружаясь в бездонную черноту. По краю лезвия струился едва видимый маслянистый туман. От него исходила тихая, хищная вибрация.

– Вот твой «особенный», – сказал Кай. Его голос звучал глухо из-под шлема иллюзий.

Грот замер, его рука дрогнула, когда он взял меч. Он ощутил холод, жар, ярость и скользкую опасность, исходящую от металла. Он махнул им. Воздух завыл. Клинок оставил шлейф из света и тьмы, переплетающихся как змеи. Он ткнул мечом в брошенный шлем легионера. Сталь прошила металл, как бумагу. На месте удара остался черный, дымящийся след – работа яда.

– Кости великана… – прошептал Грот, его глаза округлились от жадного восторга и страха. – Это… это оружие для героев! Для самих командиров Легионов!

– Оно для того, кто им владеет, – парировал Кай. – И оно доказывает, что я не болтун. Теперь о пропуске. И о встрече с тем, кто оценит это по достоинству. Твоему начальнику, например. Или сразу Мастеру Кузницы Кровавого Молота. Я не намерен торчать тут, пока моя руда окисляется.

Жадность в глазах Грота победила окончательно. Он схватил меч, как драгоценность.

– Кровь и Пламя! Да! Сейчас! Борк, ты отвечаешь за его рабов! Кран, за мной! Идем к капитану форпоста! Он тебе пропуск выбьет! Или сам к тебе прибежит!

Грот почти бежал, сжимая новый меч, Кай следовал за ним, его доспехи «Пламя Возмездия» мерцали в такт шагам. Борк, оставшийся с Зефиром и Эларой (все еще под иллюзией носильщиков), раздувал щеки от важности. Рабы кузницы перешептывались, глядя им вслед с суеверным страхом.

Дорога к командному пункту форпоста пролегала через самую гущу лагеря. Мимо бесконечных рядов палаток, загончиков для боевых тварей (огрыхнулись на Зефира вонючие гиенопсы), складов оружия и продовольствия, мимо виселиц с полуразложившимися трупами «провинившихся», мимо ям, где копошились больные и раненые, брошенные на произвол судьбы. Каждый шаг был пыткой для Элары. Она видела изможденные лица детей, пустые глаза женщин, сгорбленные спины стариков, впряженных в повозки. Ее сияние рвалось наружу, как раскаленный шар в груди, требуя исцелить, спасти. Только железная воля и страх за всех удерживали ее. Она чувствовала напряжение Люмин, дрожавшей у нее на руках. Иллюзия вокруг них трепетала, как паутина на ветру.

Наконец, они подошли к укрепленному посту у внутренней стены цитадели. Небольшая каменная башня, окруженная частоколом. У ворот стояли двое стражей в более качественных, чем у рабов, доспехах, с тяжелыми алебардами. Их лица были скрыты шлемами.

– Грот? – один из стражей шагнул вперед, его голос был глух из-под забрала. – Чего шумишь? И это что за… – он кивнул на Кая и группу позади.

– Важные гости, Брок! – Грот потряс мечом, который все еще не выпускал. – Мастер-кузнец с верхних! Срочно к капитану! У него руда для Мастера Кровавого Молота! И… и смотри, что он выковал! – Он протянул меч.

Страж Брок взял оружие, ощупал, взвесил на руке. Он молча махнул алебардой.

– Жди. Доложу.

Он скрылся в башне. Минуты тянулись мучительно долго. Люмин на руках у Элары тяжело дышала, капли пота выступали у нее на носу. Иллюзия требовала все больше сил. Кай стоял неподвижно, как статуя, но внутри него бушевал вулкан готовности. Он чувствовал каждую вплетенную силу в доспехах, каждую нить иллюзии Люмин. Он видел «изъяны» в стенах башни, в доспехах стража. Он был готов ко всему.

Брок вышел.

– Капитан примет. Только мастера. Его… рабы и надсмотрщик ждут снаружи.

Грот заерзал, но не посмел спорить. Кай кивнул.

– Хорошо. Борк, – он обернулся к надсмотрщику, – присмотри за моими носильщиками. И за рудой. Я недолго.

Борк важно надул щеки.

– Будь спокоен, мастер Кран!

Кай последовал за Броком внутрь башни. В небольшой, душной комнате, освещенной факелами и масляной лампой, за грубым деревянным столом сидел капитан форпоста. Это был крепкий, как дуб, человек с лицом, изрубленным шрамами, и холодными, как сталь, глазами. На столе перед ним лежал меч, выкованный Каем. Капитан (Краг по нашивке на груди) не поднял головы, изучая клинок. Он провел пальцем по лезвию, почувствовав холод, жар, скользкую опасность яда. Он взвесил меч на руке, ощутил вибрацию.

– Садись, «мастер Кран», – наконец сказал он, не глядя. Его голос был низким, как скрежет камней. – И объясни. Откуда ты на самом деле? Потому что мастеров такого уровня я знаю всех в лицо. И ты среди них не значишься. Твой пропуск не оформлен. И эта руда… – он кивнул на воображаемые ящики, – ее никто не ждал. Так кто ты? Шпион? Диверсант? Или просто очень талантливый авантюрист?

Опасность висела в воздухе густым туманом. Брок стоял у двери, рука на рукояти меча. Кай почувствовал, как Люмин за пределами башни напряглась до предела, поддерживая иллюзию его образа перед проницательным взглядом Крага. Он сел на табурет напротив капитана. Его доспехи «Пламя Возмездия» слабо мерцали.

– Я тот, кто может дать Беллакору то, чего он хочет, – ответил Кай, его голос, благодаря иллюзиям и теням, звучал спокойно, уверенно. – Не просто оружие. Не просто солдат. Превосходство. У меня есть знания. Секреты ковки, утерянные со времен Игнариуса. Я пришел предложить их Богу Войны. Лично. Этот меч – лишь образец. Песчинка в пустыне моих возможностей. Задержка с пропуском… досадное недоразумение. Мои прежние покровители были… недальновидны. Я ищу того, кто оценит мой талант по достоинству. – Он посмотрел прямо в холодные глаза Крага. – Ты можешь быть тем, кто откроет мне двери. И получит свою долю славы. Или… – он слегка наклонился вперед, и в его голосе зазвучала едва уловимая угроза, усиленная вплетенной в доспехи яростью Вер'дака и скользкостью теней Ум'браала, – ты можешь быть тем, кто попытается меня остановить. И останется лишь еще одним шрамом на стене этой башни. Выбирай, капитан. Проводник или препятствие?

Краг не отвечал долго. Его пальцы барабанили по рукояти меча на столе. Его холодный взгляд буравил Кая, ища ложь, слабину. Он видел перед собой усталого, но уверенного в себе человека. Иллюзии Люмин, подкрепленные силой Кая, работали на пределе. Капитан видел мерцание доспехов, но списывал его на игру факельного света. Он чувствовал исходящую от «Крана» опасность, но это лишь подтверждало его слова о силе.

Наконец, Краг откинулся на спинку грубого стула.

– Интересное предложение. Очень. Но Беллакор не любит непрошеных гостей. Особенно с такими… неоднозначными историями. – Он поднял меч. – Но этот кусок железа… он говорит сам за себя. И твоя наглость тоже. – Он усмехнулся, обнажив желтые зубы. – Ладно. Я дам тебе пропуск. И сопровождение до ворот цитадели. Но только до ворот. Дальше – твои проблемы. Если ты настоящий мастер, пробьешься. Если нет… – он многозначительно потер горло, – ну, хоть цирк будет. А твои рабы и руда останутся здесь. Залогом. Понял, «Кран»?

Кай медленно кивнул. Риск огромный. Оставить Элару, Люмин и Зефира здесь, под присмотром Крага и его людей? Но другого выбора не было. Отказ вызовет немедленную атаку.

– Понял. Они останутся. Но с ними ничего не случится. Пока я не вернусь.

– О, не случится, – ухмыльнулся Краг. – Пока ты не вернешься с доказательством твоей ценности для Беллакора. Или твоей отрубленной головой. – Он вытащил из ящика стола металлическую бляху с вычеканенным кровавым молотом – пропуск. – Брок! Проводи мастера Крана до Главных Врат. И скажи там, что это мой человек. Для личной аудиенции у Владыки Войны. Пусть пропустят. – Он бросил пропуск на стол перед Каем. – Удачи, мастер. Ты ее очень скоро проверишь.

Кай взял пропуск. Холодный металл обжег пальцы. Он встал.

– Я скоро вернусь. За своими людьми. И за твоей наградой, капитан.

Он вышел из башни, сопровождаемый Броком. Его взгляд встретился с глазами Элары. В них читались страх, тревога, но и бесконечное доверие. Люмин на ее руках едва держалась, но ее иллюзия все еще держала образы рабов. Зефир стоял, как грозная статуя, но Кай видел боль в его глазах, напряжение в больном крыле. Борк важно расхаживал рядом.

– Ждите, – коротко бросил Кай им мысленно. – Я вернусь.

Затем он повернулся и пошел за Броком к Главным Вратам Цитадели Вечной Бойни.

Врата. Они были исполинскими. Два створчатых полотна из черного, мертвого металла, высотой с десятиэтажную башню. Поверхность была покрыта чеканкой – сценами бесконечных битв, страданий, триумфов жестокости. Перед вратами зиял глубокий ров с шипами на дне, заполненный мутной, дурно пахнущей жидкостью. Через ров был перекинут массивный подъемный мост, сейчас опущенный. По краю моста и на зубчатых стенах над вратами стояли стражи – не люди, а гротескные гибриды человека и зверя, закованные в тяжелую броню, с копьями и арбалетами размером с баллисту. Их глаза светились тусклым красным светом из-под рогатых шлемов. Воздух гудел от их низкого, нечленораздельного рычания.

Брок подошел к началу моста, где стоял особенно крупный страж с пламенеющей эмблемой на груди – видимо, сержант.

– Приказ капитана Крага! – крикнул Брок, показывая на Кая. – Мастер Кран. Для личной аудиенции у Владыки Войны! Пропуск!

Страж-сержант медленно повернул голову. Его взгляд, тяжелый и тупой, упал на Кая. Он протянул лапищу. Кай подал пропуск. Страж осмотрел бляху, понюхал ее, затем ткнул когтем в Кая, проверяя доспехи. Его прикосновение было грубым, но доспехи «Пламя Возмездия» поглотили удар, не дрогнув. Страж зарычал что-то нечленораздельное и кивнул на врата. Брок отступил.

– Дальше сам, мастер. Путь знаешь?

– Найду, – ответил Кай. Он шагнул на мост. Гул стражей усилился. Он чувствовал на себе десятки ненавидящих, подозрительных взглядов. Его Видение «Изъянов» сканировало врата, мост, стражу. Он видел слабые точки в броне гибридов, в механизмах подъемного моста, в заклепках на вратах. Он видел ловушки – скрытые бойницы, плиты, готовые обрушиться, желоба для кипящего масла. Цитадель была крепким орехом.

Он дошел до середины моста. Гигантские врата возвышались перед ним, как стена ада. Они были приоткрыты ровно настолько, чтобы могла проехать повозка. Из щели лился желтый свет факелов и доносился усилившийся грохот кузниц, лязг оружия, рев боевых тварей и крики командиров. Запах крови, пота и металла стал осязаемым.

Стражи у ворот зарычали, требуя пропуск. Кай снова показал бляху. Один из них, огромный, с головой быка, схватил его за плечо, чтобы протащить внутрь. Прикосновение было унизительным, но Кай не сопротивлялся. Его доспехи мерцали чуть ярче.

Его втолкнули в щель между створками врат. На мгновение его охватила полная темнота и гнетущая тяжесть циклопических металлических плит над головой. Затем он оказался внутри.

Цитадель Вечной Бойни открылась перед ним.

Это был не город. Это был гигантский, многоуровневый механизм смерти. Широкие улицы, вымощенные черным камнем, кипели движением: марширующие колонны солдат в одинаковой мрачной броне; повозки, груженные оружием и доспехами; боевые твари на привязи – огромные волки с металлическими клыками, скорпионы размером с лошадь, шипящие змеи с каменной чешуей. Багровые факелы в железных бра освещали фасады зданий – казармы, оружейные склады, кузницы, арены для тренировок, храмы с алтарями, залитыми кровью. Воздух дрожал от гула: лязга молотов, скрежета точильных камней, рева тварей, командных криков, стонов раненых и безумного хора боевых гимнов, доносящихся откуда-то сверху. Над всем этим возвышалась центральная башня – черный шпиль, увенчанный гигантским пылающим молотом, символом Беллакора. Оттуда, с недосягаемой высоты, ощущалось присутствие самого Бога Войны – давящая аура неистовой ярости, жажды крови и абсолютной власти.

Кай остановился, впитывая картину ада, созданного руками божества. Его доспехи «Пламя Возмездия» отозвались на атмосферу ненависти и насилия низким, угрожающим гудением. Вплетенная ярость Вер'дака встрепенулась. Сила Беллакора была здесь всем. Она пропитывала камни, металл, воздух. Она была вызовом. И она была целью.

Он видел «изъяны» не только в броне солдат или стенах зданий. Он видел изъяны в самой системе. Страх в глазах рабов, тащивших неподъемные грузы. Неуверенность в движениях младших офицеров. Жадность и подозрительность надсмотрщиков. Беллакор правил через силу и страх, но страх – ненадежный фундамент. Он видел слабость.

Но это был лишь первый шаг. Он был внутри. Один. Элара, Люмин и Зефир остались за стенами, в лапах капитана Крага. Его «Пламя Возмездия» ждало своего часа. А где-то в сердце этой металлической горы ждал Беллакор. Бог Войны. Его следующая цель. И начало настоящего штурма.

Кай сделал шаг вперед, растворяясь в кроваво-красном потоке цитадели. Его черные, мерцающие доспехи слились с тенями, лишь золотые и бирюзовые прожилки пульсировали, как сердце бойца перед схваткой. Танец Войны только начинался. И он намеревался вести его.