Читать книгу Ассистент Дьявола - Группа авторов - Страница 9

Михаил Сергеевич арендовал под нас целый ресторан. Он заставил заведение выпроводить всех посетителей к нашему приезду, словно это было самым обычным делом в его безупречно организованной жизни. После моей полной тирады о том, что нельзя вот так просто освобождать ресторан для себя, выгоняя ни в чём не повинных людей, я наконец увидела само здание, которое он забронировал, и мне вдруг стало невероятно стыдно за свой праведный гнев.

Мне совсем не хотелось входить в по-настоящему пафосное место в шортах и выцветшей футболке. Я чувствовала себя нищенкой на балу у короля.

Маша решила сесть рядом с Михаилом Сергеевичем, прямо напротив меня. Её маленькие ножки весело болтались под столом, а головка была закинута назад – она с восторгом разглядывала роскошную хрустальную люстру над нами, переливающуюся тысячей огоньков.

– Тридцать три часа адской боли во время родов, – с нарочитым раздражением объявила я, глядя на эту идиллическую картину, – только для того, чтобы моя дочь дружила с моим заклятым врагом. Вот уж не думала, что доживу до такого.

Сидевший напротив Михаил Сергеевич сузил свои холодные голубые глаза. Его сильная челюсть напряглась, и он медленно провёл по ней рукой с идеально ухоженными ногтями, прежде чем взять со стола меню в кожаном переплёте.

– Это правда. Моя мама тебя ненавидит, – с детской непосредственностью сказала Маша, поворачиваясь к нему.

Её глаза были на уровне его мускулистой груди, обтянутой безупречно отглаженной рубашкой, так что ей пришлось задрать подбородок, чтобы нормально разговаривать с ним.

– Она бормочет твоё имя, когда злобно взбивает тесто для своих тортов. Прямо так: «Громов, Громов, Громов», – добавила малышка, старательно копируя мой голос.

Михаил Сергеевич по-прежнему держал большую руку на своём щетинистом подбородке, и это отчасти скрывало его реакцию. Хотя я могла поклясться, что заметила лёгкое подёргивание уголка его рта.

– Тебе нравятся мамины тортики? – с надеждой спросила Маша, наклоняя голову набок.

Он так и не ответил вслух, сохраняя свою фирменную молчаливость, но кивнул один раз. Коротко и чётко, как отдаёт приказ генерал.

Я мысленно послала его куда подальше, потому что прекрасно знала: он никогда не ел ни одного моего торта. Он всегда приказывал оставлять их на на моём столе, чтобы уборщицы, потом, выбросили в мусорный контейнер за зданием. Я знала это наверняка, потому что однажды видела свою коробочку с розовым бантиком именно там.

Маша ещё раз оглядела большое роскошное пространство ресторана – мраморные колонны, бархатные портьеры, картины в золочёных рамах – и задала следующий логичный вопрос:

– А зачем нам целый ресторан для себя? Здесь же поместилась бы вся моя школа!

– Потому что Михаил Сергеевич знаменит, – спокойно ответила я, разглаживая салфетку на коленях. – И он не любит, когда его фотографируют незнакомые люди.

Я предположила, что ему также вряд ли понравится быть сфотографированным с какой-то женщиной и ребёнком. Слухи пошли бы безумные, и нас бы тут же окрестили романтической парочкой, а таблоиды распродали бы весь тираж за пару часов.

– А почему ты не любишь, когда тебя фотографируют? – с искренним любопытством поинтересовалась Маша, поворачиваясь к нему всем корпусом.

Я снова поспешно ответила за него, и это была жалкая, наглая ложь:

– Потому что он некрасивый. Страшный-престрашный.

Сидящий за столом Михаил Сергеевич медленно склонил голову в мою сторону, и его губа едва заметно дрогнула – всего в третий раз за все семь лет нашего знакомства.

Называть Михаила Сергеевича Громова некрасивым было всё равно что называть гору Ай-Петри пригорком. Он был очень красивым мужчиной. Смертельно опасной приманкой и источал какую-то первобытную, богатырскую мужественность, от которой у женщин подкашивались ноги. Вся страна об этом знала, потому что его семь лет подряд выбирали «Секс-символом года» по версии журналов «MAXIM» и «Glamour».

– Вы знаменитее, чем Свинка Пеппа? – Маша рассмеялась своим звонким смехом, но в её тоне сквозила совершенно серьёзная заинтересованность.

Выражение лица бизнесмена было поистине бесценно. Его обычная бесстрастная ледяная маска на мгновение сменилась полнейшим недоумением, словно она задала ему вопрос на марсианском языке.

– А эта… Свинка, – наконец спросил он, слегка наклонившись вперёд, – владеет сорока тысячами отелей и шестьюдесятью тысячами ресторанов по всей России и Европе?

Носик Маши слегка сморщился, когда она засмеялась:

– Не думаю. Хотя у неё есть свой дом на холме!

– Она зарабатывает сто пятьдесят тысяч рублей в секунду? – невозмутимо продолжал допрос Михаил Сергеевич, и я поняла, что он абсолютно серьёзен.

– Может быть? – неуверенно предположила Маша, почесывая пшеничную макушку. – Я не считала.

– Тогда, полагаю, я всё-таки знаменитее, – подытожил он с едва уловимой ноткой удовлетворения в голосе.

Этот мужчина явно жил под камнем последние лет десять. Или, что более вероятно, возвращался на свою роботизированную станцию подзарядки после того, как все сотрудники «Гром Групп» расходились по домам. У него определённо не было детей, да и вообще нормальной человеческой жизни за пределами офиса.

Я еле-еле скрыла предательскую ухмылку за только что поднятым меню. Прячась за ламинированной и украшенной золотым тиснением менюшкой, я с ужасом заметила, что не узнаю практически ни одного блюда. На страницах красовалось множество редких видов мяса с непроизносимыми названиями и экзотических рыб, пойманных бог знает где. А также целая внушительная гамма вин и гарниров, которые стоили ровно столько же, сколько и основные блюда в обычных ресторанах.

– Михаил Сергеевич? – максимально тихо промолвила я, выглядывая из-за меню. – Вы же в курсе, что моя зарплата не покрывает и четверти стоимости одного ужина здесь? Даже если я не буду есть целый месяц.

– Помолчите, Екатерина Петровна, – глухо прорычал низкий бархатный голос, от которого по спине побежали мурашки.

Я решила, что платит он. За все семь лет нашей совместной работы мы ходили с ним на ужин всего двенадцать раз, и то исключительно для того, чтобы я сопровождала его на важных деловых встречах с партнёрами. Он всегда платил за всё, что было вполне логично, учитывая, что он чертов миллиардер, а я – обычная ассистентка.

К нашему столику неуверенно подошёл официант. Первое, что я заметила, – его дрожащие худые ноги в чёрных брюках. Они тряслись так сильно, когда он приближался к нашему столику, словно он шёл на встречу с самим дьяволом.

– Здравствуйте, – официант судорожно прочистил пересохшее горло, прежде чем быстро выпалить: – Я буду вашим официантом на сегодняшний вечер. Меня зовут Дмитрий.

Михаил Сергеевич бросил на него один-единственный оценивающий взгляд. Всего один холодный, пронизывающий насквозь взгляд ледяных голубых глаз, но его было вполне достаточно, чтобы бедный Дмитрий выглядел так, словно вот-вот грохнется в обморок прямо на мраморный пол.

Мой босс был зол на весь мир и абсолютно неисправим.

– Ч-ч-чем я могу п-помочь? – с трудом выдавил бедняга в накрахмаленном белом фартуке, судорожно сжимая блокнот.

Грозный богатый генеральный директор выжидающе взглянул сначала на Машу, потом на меня, молча предлагая сделать заказ первыми.

– Я хочу куриные наггетсы, – твёрдо и безапелляционно заявила Маша, складывая ручки на столе. – С кетчупом. Много кетчупа.

Как будто в лучшем и самом дорогом ресторане всего города подают обычные куриные наггетсы из детского меню.

Официант растерянно нахмурился, нервно доставая блокнот и ручку:

– У нас, к сожалению, нет в меню куриных наггетсов…

Но договорить он не успел. Леденящий душу взгляд Михаила Сергеевича, полный немого укора и угрозы, мгновенно заставил официанта замолчать на полуслове.

– М-мы, конечно же, можем приготовить куриные наггетсы специально для юной леди, – тут же поправился Дмитрий, и его коленки предательски стучали друг о друга под фартуком. – Это не проблема. Совсем не проблема.

– Ура! – искренне обрадовалась Маша, захлопав в ладоши. – Вы молодец!