Читать книгу Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том второй. Проза - - Страница 17

Жил да пил (горькую) на бледном свете Диван-Царевич.

И любил он встречать-провожать разные праздники, хоть и нелёгкое это дело.

Вот пришла однажды Пора да сказала, не подумав:

– Пора Новый год встречать.

Всё бы ничего, может, и обошлось бы – не такие напасти переживали, да царевич ненароком услышал. Поднялся он ни свет, ни заря и пошёл ходить-бродить в потёмках по терему. Бродил-бродил, да на двор и выбрел, только там мороз оказался, а не праздник. Тут Диван-Царевич с расстройства и проснулся. А как проснулся, принялся пуще прежнего Новый год ждать. Ждал-ждал, уж двух индюшек съел, медовухи соответственно званию отпробовал, а Нового года всё нет. Может, замешкался где, а может, заблудился.

Время нынче такое – многие заблуждаются.

Говорила ему жена – царевна Несметана (спасибо родителям за имячко):

– Ну, что ты надулся, как мышь на сундук? Рано ещё…

Только что толку, если охота пуще неволи, пуще прежнего, пуще горькой редьки и пуще чего-то там, кроме перечисленного. Не дослушал жену Диван-Царевич, потому что царевна и не договорила – махнула рукой да пошла почивать далее.

И царевич не стал долго кручиниться – решил сам идти-ехать праздник встречать. Сел на Богатырского коня, своего-то у него не было (его ещё позапрошлым годом Скверный волк съел). А тут богатырь в гости, не подумав, заехал, на Богатырском коне в яблоках, вот царевич его коня и оседлал. Простился мысленно с супругой своей суженой – пересуженой и отправился навстречу Новому году (судьба, значит, такая).

Ехал-ехал, вдруг вспомнил, что что-то забыл. Развернулся лицом к родной сторонушке, глядь, ан нет уж дороги назад – всё быльём поросло хвойной породы.

Тут из леса с одной стороны добры молодцы выбежали, добрые-добрые, а с другой стороны красны девицы, красные-красные. Ёлками машут, видно по всему, что поздравлять друг друга собираются, может быть, даже с праздником (праздники они без ущерба для здоровья хуже будней – время прошло, а вспомнить нечего).

Почуяли конь с Диваном-Царевичем разудалую и многообещающую атмосферу, стали назад-вперед поворачивать.

Повернули, а там поле чистое, как подмёл кто перед торжествами – ни дорог, ни мостов, ни указателей каких-никаких (просторы не всегда радуют).

И поскакали они, куда глаза глядят.

Да, слишком любознательным царевич с утра оказался, интересно ему, что вокруг.

Вот он головой то туда, то сюда и начал крутить-вертеть. И конь то влево скакнёт, то вправо кинется. Надоело коню Богатырскому (вместе с яблоками) скакать, куда глядят глаза Дивана-Царевича, и присел он отдохнуть. Тянет-потянет царевич за уздечку да причитает на чём свет стоит, только опять всё без толку (толк – он не часто встречается, а присутствует ещё реже). Тогда царевич громкости прибавил и не устоял свет, покраснел да ушёл за горку – сумерки наступили.

Устал и Диван-Царевич, сел рядом отдохнуть.

Отдохнули они с конём десятком куропаточек, брагой – опять же каждый соответственно своему званию-положению, ну и тем, что ещё нашлось.

Поправились, оправились и в путь отправились.

Сначала долго ехали, потом коротко, потом опять долго…

Глядь, дорога лежит прямо под ногами, никто не берёт. И они не взяли, пусть лежит, раз, два, три и больше никому не нужна. А посреди дороги как положено камень стоял – гордый такой, его каждый положить норовил, а он стоял (привычка, она важнее разума).

И были на том камне надписи написаны да чертежи начерчены. Но конь в них разбираться не стал, а Диван-Царевич и подавно – у коня-то голова больше.

Оно и верно – ненароком прочтешь что, потом переживать будешь за культуру и образование в государстве. На реформы потянет, а это – дело неблагодарное и бесполезное.

Едут дальше (коль ближе не случилось), а навстречу им Скверный волк.

И говорит он человеческим голосом, раз по-другому не понимают:

– Здравствуй ещё немного, Бурдюк-Царевич, съем я тебя сейчас. За что люблю царевичей – их пока съешь, и выпьешь и закусишь.

А царевич ему отвечает:

– Вот конь Богатырский в яблоках, тоже выпивши. Ты лучше коня съешь – он больше, только яблоки оставь. Они нам ещё пригодятся ёлку наряжать, да и на закуску.

Поел-попил Скверный волк и спрашивает:

– Куда же ты, царевич, путь держишь?

А Диван-Царевич ему в ответ:

– Да вот, то держу, то бросаю… Новый год ждал-ждал, не дождался, решил сам ехать. Где столкнёмся, там я его и встречу.

Почесал Скверный волк сначала за ухом, а потом брюхо (последовательность – дело важное) и промолвил значительно:

– Как сказать…. А может, его уже кто перевстретил и у себя празднует? Что тогда делать? Поедем лучше к мудрёной Василисе за советом. Может, чем и угостит ещё.

Не то что летописцы с биографами, а и сказочник не ведал, добрались они до Василисы или нет, но до дома её добрели уж точно.

Та, как водится, стол скатертью накрыла, штоф поставила, остальное самобранка, хоть и поворчала, но достойно представила.

Улыбнулась Василиса загадочно и спросила вежливым голосом:

– Что за интерес у вас, гости дорогие?

И ведь угадала с характеристикой – тут же Диван-царевич часть сервиза расколотил ненароком. Засмущался, икнул и молвил извиняясь:

– Дык, это…

– Где бы нам Новый год встретить? – перевёл Скверный волк, ему человеческим голосом привычнее изъясняться было.

А мудрёная Василиса ещё загадочнее стала:

– Главное – не где, главное – с кем и как.

Не осилили гости такой загадки – от растерянности ещё часть посуды в осколки перевели. Самобранка взялась спасать уцелевшее, а гости с угощением расставаться не хотели – как без закуски-то. И неизвестно ещё, чья бы взяла, да тут хозяйка осерчала (от недостатка внимания и из приличной девушки баба Яга запросто получается).

Ничего она им не присоветовала и проводила со Старым годом вместе, а то тот тоже засиделся, хоть и немолодой уже был. Куда их Василиса проводила, царевич не очень понял, поскольку ультразвук воспринимал плохо, но штоф с собой прихватил. Не для себя, а из уважения к вековым традициям – негоже початую бутыль оставлять (да и примета дурная).

Старый год они с волком на завалинке примостили – Старый ведь, а не Новый, да и не транспортабельный. А сами дальше двинулись, хоть дальше уж некуда было.

Тут Диван-Царевич и закручинился, что маловато будет им на троих – он да ещё два Скверных волка. Один ещё ничего, а другой совсем Скверный, откуда только каждый раз является? Где до поры скрывается?

Не сдержался Диван-Царевич и вдарился от расстройства оземь, оборотился, поднялся и опять ударился оземь, но второй раз оборотиться уже не смог, так и остался.

Очнулся царевич в палате белокаменной. Кругом персонал суетится, а в ногах Скверный волк сидит. Не стал царевич утруждать себя воспоминаньями – промолвил вопросительно-утвердительно:

– Долго же я почивал!?

И волк не смолчал:

– Вечно бы ты почивал, кабы не я. Вот определил тебя в лечебницу. Тут и мне прививку сделали – теперь не пью.

Глянул Диван-Царевич в окно, а там месяц светит.

Присмотрелся он, а то уж месяц май.

Так и не встретил царевич Новый год.

Расстроился, достал зеркальце волшебное, увидел лицо своё неприглядное и уж хотел изречь кое-что глубокомысленное…

А зеркальце ему в ответ:

– Не встречай Новый год раньше времени.

P.S. Скоро сказка сказывается, да не скоро удаётся от неё отделаться.

Принял Скверный волк очередную дозу снадобий и сформулировал вполне осознанно:

– По определению сказка – это ложь, содержащая истину. Но! Нормальный потребитель предпочитает поглощать плоды без косточек.

Изрёк и задремал до следующего пробуждения, а тут теперь думай, к чему это он?