Читать книгу Семья и деторождение в России. Категории родительского сознания - Группа авторов - Страница 5

Если же вернуться к вопросу о рациональности деторождения, то нужно сказать, что для наших целей установления типичных решений россиян о деторождении в начале XXI в. уместным представляется использование веберовской типологии действий индивида в социуме: «Социальное действие, подобно любому другому поведению, может быть: 1) целерациональным, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей, и использование этого ожидания в качестве “условий” или “средств” для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели; 2) ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную – эстетическую, религиозную или любую другую – самодовлеющую ценность определенного поведения как такового независимо от того, к чему оно приведет; 3) аффективным, прежде всего эмоциональным, то есть обусловленным аффектами или эмоциональным состоянием индивида; 4) традиционным, то есть основанным на длительной привычке» [Вебер 1990: 628].

Что это означает по отношению к мотивации деторождения? Это означает, что если деторождение – это целерациональное действие, то дети (рождение детей) должны выступать как средство для достижения чего-то либо как цель, по отношению к которой действующие будут выбирать средства[23]. Очевидно, что сказанное в максимальной степени соответствует идее рационализации, используемой как экономистами, так и теоретиками второго демографического перехода, и веберовскому типу целерационального действия.

Приведем выборочно несколько выдержек из биографических интервью, проведенных в ходе нашего исследования, в которых описывается ситуация деторождения. Из них видно, каким образом люди категоризуют ситуацию деторождения (так или иначе отвечают на вопрос, зачем они рожают детей).

Он пришел из армии, брат привел. Телевизор, что ли, сломался, он… работал телемехаником. Сделал телевизор. И так вот начали встречаться. Постарше вроде бы. Потом родилась первая дочь (Светлана. Хабаровск. 51 год. Вдова. Трое детей).

…Вначале не было четкого осознания. Просто хочется ребенка – абстрактного, прижать к себе, реализовать свои материнские инстинкты. После первого ребенка захотелось, чтобы их было трое, после второго ребенка это желание окрепло окончательно. Будем стремиться к этому результату (Наталья. Москва. 31 год. Замужем. Двое детей).

Муж хочет второго ребенка, я нет. Но думаю, он не мытьем, так катаньем свое возьмет, ну и ладно – я не очень против (Анна. Пермь. 29 лет. Замужем. Один ребенок).

Мы приехали в Москву в 95-м. Там у нас родилась Юля (Елена. Москва. 27 лет. Замужем. Один ребенок).

Если соотнести описания респондентами ситуаций деторождения с веберовскими типами социального действия, то, по нашим данным, можно зафиксировать, что единственный тип действия, которым деторождение не является, – это действие целерациональное[24].

Таблица 2

Деторождение и типология социального действия по М. Веберу

Окончание табл. 2

Что это означает? Можно ли на основании приведенных свидетельств сказать, что снижение деторождения связано с увеличивающейся рационализацией? По нашему мнению, нет. Объяснить предложенные свидетельства можно следующим образом. Деторождение не является целерациональным типом действия (и не будет им), но процесс увеличивающейся рационализации социальной и индивидуальной жизни человека означает, что нерациональных действий становится все меньше. Соответственно и количество таких нерациональных действий, как деторождение, сокращается.

Означает ли это, что рациональность не имеет к деторождению никакого отношения? Проведем следующий эксперимент. Возьмем представителей двух групп: одну – либо нерожавших, либо имеющих одного-двух детей, и вторую – имеющих троих и более детей. Более того, представим вторую группу только православным сообществом[25]. С точки зрения веберовской типологии действия у второй группы более высока вероятность, что в отношении детей никакого целерационального действия не будет. Таким образом, мы ужесточаем условия эксперимента: если в первой группе бездетно-малодетных будет присутствовать целерациональное действие, а во второй группе многодетных православных иные типы действия, то тем самым можно обосновывать и подтверждать гипотезу, что рациональность действительно влияет на деторождение. Ниже представлены два примера рассуждений, типичные для представителей первой и второй групп.

1. Невоцерковленные. Малодетные

– Если бы были идеальные условия, сколько детей ты хотел бы иметь?

Пока – на данный момент – двоих… дочку еще, и все. Может, потом еще захочу, не знаю.

– Почему пока не больше?

Не знаю, я был единственным в семье. Я не знаю, что это такое – двое детей в семье в принципе, и не знаю, что это такое, когда их уже трое. Я хочу сначала на двоих посмотреть – что это такое, когда в доме двое детей. Я по жизни один был – все для меня, все мне…

– Как прочувствовал, что хочется второго?

Не знаю. Хочу, и все, вот как воды хочу попить – просто хочу. Не знаю. Не потому, что… не по причине, а просто так охота. Какие-то искать причины можно, когда ищешь жену, друга, но если причины – это не жена и не друг, это преднамеренный поступок, к которому шел, в нем нет чувств. И ребенок – почему, зачем, просто хочу. Просто хочу ребенка.

Или:

Сейчас это, по моему мнению, сделать невозможно (рожать и воспитывать нормальных детей). [Это ведь] лет 15 минимум. Потому что мы воспитывались в тяжелые 90-е годы. И я боюсь ребенка. Я знаю, как было сложно моим родителями, а тут двое, и что делать с третьим ребенком, я не знаю. В нашей стране не знаешь, что будет со мной завтра, не то что на год вперед. В нашей стране нет не то что простого рабочего, который 10 тысяч получает, а даже у меня, у которого свое предприятие, нет какого-то видения будущего. Наверное, поэтому я и дом большой не строю, предприятие большое не делаю – зачем? Чтобы это потерять в один прекрасный момент? Стабильности в нашей стране нет, вот что плохо. И пока ее не будет, у нас не будет нормальных детей. Потому что нормальные люди – я сам считаю себя нормальным, осознанно все делаю… У нас кто рожает – узбеки, всякие приезжие, иммигранты, и маргиналы. Нормальные люди не рожают много, потому что не знают, что будет – будет ли квартира. В нашей стране нет стабильности, и, пока не будет, говорить о воспитании и демографическом взрыве… хоть 300 тысяч предложи. Это ж не такие большие деньги. Что на них можно? Ни квартиру, ни комнату не купишь. И зачем это, я не понимаю. Для тех, кто получает мало, может быть, для них это деньги. А для людей, которые… нормальные люди, они как в Европе – не рожают. У нас европейский какой-то склад ума. Та же Европа мало рожает, а Китай, Индия, слаборазвитые страны… Пока я не готов иметь больше детей, я не знаю, что будет со мной через два-три года и как я буду их воспитывать, кормить и что с ними делать, по большому счету.

…Хотя в Европе и со стабильностью никто особо не рожает, – может, стабильность и ни при чем? Может, у европейцев такой склад ума, согласен. Наверное, мы сейчас идем к тому, чтобы как европейцы рожать – после 30, когда у них все есть. Не знаю почему. У них все есть, но не знаю почему.

– Ребенка сегодня сложно воспитать, вырастить?

У нас как-то жена этим больше занимается, поэтому не знаю. Не знаю. Сейчас пацан в 10 лет – стоит курит. Я его оберегаю от этого, но на улице он видит. И другие то же – вот куда они пойдут, в те же бандиты, воровать будут. Мне страшно за ребенка своего, как его отдавать в секцию или куда-то еще. Я раньше не думал, где машину оставлять. У меня дедушка рассказывал: ездил, оставлял машину в поле и не боялся, что завтра машины не будет. А у нас сейчас попробуй только оставь, придешь – в лучшем случае колес не будет. Как-то вот так. Потому что молодежь… не хочет работать, ничего не хочет (Николай. Пермь. 28 лет. Женат. Один ребенок).

2. Православные. Многодетные

– Расскажите, пожалуйста, о своей семье.

Мы никогда не думали о своей семье без детей. Всегда хотели детей – и получили. У меня это было заложено от опыта семьи моих родителей. Хотя, точно знаю, существует и другой феномен, когда дети из многодетных семей категорически не хотят большую семью. Потому что они знают, что у них никогда не будет своей собственной комнаты и тетрадка по математике старшего будет вечно заляпана младшим и т. д. Но у меня этого не произошло, и я не знаю почему. Не произошло и не произошло. Я всегда именно опираюсь на опыт семьи моих родителей… тут важно, конечно, чтобы этот опыт был положительным. Я, опираясь на опыт моих родителей, всегда хотел большую семью. А жена моя, наоборот, у нее прямо противоположно: она была одним ребенком в семье, и в семье далеко не благополучной (в смысле семейной атмосферы, эмоциональной, отношенческой). Ее родители не развелись, но бывали на грани развода. Отношения родителей со старшим поколением (они все жили в одной квартире с ее бабушкой и дедушкой) были очень-очень плохими. Ее собственные отношения с бабушкой были не очень хорошие. В доме не было мира. И вот еще плюс к этому в 17 лет умирает мать, и она решила создать большую семью от противного. От одиночества. От вечного одиночества.

…Дети у нас появлялись через каждые два с половиной года. Этот срок нужен для того, чтобы выносить одного, немножко отдохнуть (чтобы женский организм немножко отдохнул)… Хочется ребеночка еще одного. Вырастает один, думаешь, надо маленького еще одного. Это же приятно так.

– Вопроса о контрацепции никогда не возникало?

Мы планируем семью. Я убежденный сторонник планирования семьи. В нашей социальной концепции Русской Православной Церкви не все средства контрацепции осуждаются. В частности, можно сделать вывод, что… имплицитно там допускается употребление презервативов. Я считаю, что это допустимо только в том случае… а впрочем, и там это сказано, что употребление некоторых видов контрацепции допустимо, когда оно направлено не на то, чтобы детей не было, а на то, чтобы контролировать этот процесс. Смысл брака заключается не только в деторождении – это мое кредо. Я уверен, что это так: не только в деторождении. Опять-таки это не мое личное мнение. Многие так думают. Смысл брака не только в том, чтобы детей рожать, а в том, чтобы любить друг друга. Мужу и жене на самом деле важнее любить друг друга, а если говорить о физической составляющей, то чтобы доставлять друг другу удовольствие. И в этом тоже смысл брака. Тоже. Поэтому, если люди рожают детей и при этом каким-то образом контролируют этот процесс, чтобы дать отдохнуть женщине, например, но не забывают, что смысл брака в том, чтобы доставлять друг другу удовольствие и, даже в большей степени, чтобы не заставлять друг друга страдать. Потому что человек страдает, когда он живет в браке, но не находится в физическом общении со своим супругом. Вот когда люди об этом помнят, тогда допустимо применение контрацепции. Это мое личное мнение. Впрочем, его разделяют многие и кое-кто из духовников… может, быть об этом уже можно сказать… о. Николай благословил меня использовать презервативы. Это я спрашивал…Что касается семьи, то, если нам дадут квартиру (тут мы рассуждаем меркантильно), мы возьмем еще одного или нескольких детей из детдома. А вот что касается своих детей, то у нас нет единодушия. Я считаю, что нам пора остановиться, а моя жена считает, что как получится. Тут определенных планов нет. А вообще, перед нашими глазами семьи с гораздо большим количеством детей, поэтому бояться нечего опять-таки.

…Семеро детей, и каждый из них нуждается в абсолютно индивидуальном внимании, подходе, все разного возраста, поэтому в разных степенях развития находятся. У одного кризис трех лет, у другого кризис четырнадцати лет. Один обкакался, а другой описался. Третьего нужно сегодня вести в музей. Вот сегодня мой день из чего состоял: из того, что один после школы пошел в музей, другой пошел в музыкальную школу. Физически тяжело. Очень тяжело физически, но очень прекрасно эмоционально, и эта эмоциональная душевная прекрасность компенсирует, полностью компенсирует (хотя не всегда это чувствуется)… На самом деле, когда подводишь итог, видно, что компенсирует с лихвой. Эта эмоциональная душевная прекрасность компенсирует все физические трудности. А прекрасностъ эта состоит из одной очень нехитрой идеи: дети, пока маленькие, они ангелы ведь все, абсолютно святые, незлобивые (любой ребенок). Любой святой соответствует всем признакам дитяти. Они не умеют обижаться, они всегда веселые, всегда улыбаются. Жить со святыми прекрасно! Чувствуешь себя в раю просто. Если задуматься, оглядеться вокруг себя, то все улыбаются, все не озлобляются, никто не обижается, то чувствуешь себя в раю. Это я называю прекрасностью семейной жизни. И чем больше их, тем лучше. Чем больше святых, тем лучше. Да, по достижении 10 лет (или 7) они постепенно теряют облик и качества ангелов, святых, и ты с сожалением видишь, что человек из ангела превращается в человека, но, во-первых, у тебя есть подрастающее поколение ангелов, еще в резерве, а во-вторых, ты знаешь, что человеком тоже надо быть и что он проходит абсолютно стандартный путь, который изобретен Творцом. Творец так придумал. Притчу о блудном сыне. Обязательно надо уйти в страну далече, чтобы вернуться. И когда ты это понимаешь, то становится легче. Да, они все на твоих глазах из святых становятся мерзавцами, но пока еще ты отдаешь себе отчет, что никто еще настоящим мерзавцем не стал, и, Бог даст, не станет (они мерзавцы маленькие, мелкого масштаба). И не пройти этот путь нельзя. Можно его не пройти только, если ребенок умирает, тогда он как был ангелом, так ангелом и ушел. А остальные… любой человек проходит путь от ангела до мерзавца и потом опять до ангела. И вот это создает такую полноту жизни, что хочется рожать детей (Андрей. Москва. 38 лет. Женат. Семеро детей).

Мы видим, что в приведенном примере православной семьи респондент не демонстрирует аффективного типа действия – рожать, просто потому что рожать. Как раз, наоборот, таким образом об этом прямо заявляет человек малодетный и неправославный. Также нельзя сказать, что православные респонденты не учитывают вопрос средств, которые необходимы при рождении и воспитании детей. Они рефлектируют и о здоровье, и о материальных средствах на образование, еду, жилье и т. д. Неправославный респондент (заметим, руководитель предприятия среднего бизнеса) откровенно говорит о страхе, неопределенности и неуверенности, которая мешает ему поступать рационально. Более того, в его нарративе тема иррациональности и собственного бессилия звучит гораздо ярче, чем у православного.

Можно констатировать, что невоцерковленный респондент как будто бы достаточно рационально демонстрирует, почему рожать нельзя. Однако если вернуться к определению целерационального действия, то мы видим, что он не может помыслить себе рождение ребенка как такое действие. Если даже оставить вне рассмотрения то, что он достаточно четко увязывает размер своей семьи с той семьей, в которой он родился (традиционное действие), то нужно отметить, что «ребенок» у невоцерковленного респондента не подпадает ни под категорию «средство», ни под категорию «цель». Ребенок не есть «средство», поскольку респондент не говорит, зачем или для чего он будет его рожать. Более того, респондент принципиально против такого способа понимания «ребенка», настаивая на том, что правильным отношением к ребенку должно быть непосредственное хотение («просто хочу, и все»). Если обращаться к веберовской типологии, то подобный способ действия подпадает под понятие «аффективное действие». Помимо того что ребенок для респондента не является средством, он не является и целью[26].

В случае невоцерковленного респондента мы видим, что вопрос о средствах для рождения второго и тем более третьего ребенка не ставится. И вопрос о его рождении не ставится вовсе не потому, что респондент рационально сопоставляет цели и средства (могла бы быть такая логика – «для достижения такой-то цели нужно столько-то ресурсов таких-то типов; при производственных мощностях нашего домохозяйства на подобные показатели мы выйдем через 10 лет, тогда и родим ребенка»), а потому, что такое действие оказывается принципиально немыслимым и пугающим.

Соответственно в данном примере рождение ребенка не подпадает под категорию целерационального действия. Более того, если и можно использовать категорию целерационального действия для категоризации репродуктивного поведения, то больше оснований для этого дает нарратив воцерковленного респондента, действие которого, как мы предполагали в начале, должно было быть ценностнорациональным, традиционным или аффективным. Однако мы видим, что именно воцерковленный респондент указывает на смысл жизни в браке – «любить друг друга», в том числе и физически. Он указывает на цель – «большая семья» как создание рая – и описывает средства ее достижения. Причем средства – это то, что он потенциально может контролировать (организм женщины должен восстанавливаться, для этого нужен определенный срок; использование контрацепции; вероятность усыновления двух детей при получении новой квартиры).

Кроме того, нужно отметить, что представления воцерковленного респондента о будущем ребенке гораздо четче и в его рассказах нет того страха, которым наполнен нарратив человека невоцерковленного. При этом можно констатировать, что отсутствие этого страха связано не с тем, что воцерковленный респондент видит мир исключительно в розовых тонах. Нет, в его представлении о пути ребенка (человека) в мире отводится место и для столкновения с тяжелым («падшим») миром, и, более того, для включения ребенка в этот мир и подпадания под его действие («человек становится мерзавцем»). Однако здесь отличие воцерковленного респондента от невоцерковленного, как видим, состоит в том, что в случае невоцерковленного попадание в ужасный мир рассматривается не как стадия на пути, но как одно из направлений.

В рассказе невоцерковленного респондента присутствует идея о том, что если пойти по этому направлению, то (1) вернуться обратно очень сложно; и (2) что в современном мире гораздо больше таких путей и направлений, которые плохи, губительны и неправильны, нежели тех, которые хороши или ведут к чему-то хорошему. Специфика представлений воцерковленного респондента помимо уже отмеченной «рациональности» состоит в том, что (1) человек может достичь предельного блага христианской жизни – спасения, пройдя через самые ужасные стадии; (2) есть Бог, создавший этот мир и способный из любого положения дел направить его (мир) ко благу.

К этому, однако, надо добавить, что не только благодаря наличию подобных идей православный воцерковленный человек демонстрирует гораздо больше спокойствия и продуманности ситуации с детьми. Помимо идей есть еще один фактор, упоминаемый им как значимый с точки зрения рождения детей и спокойствия за их судьбу, а именно пример других воцерковленных семей с большим числом детей (указанные идеи оказываются воплощенными конкретными людьми в конкретных жизненных ситуациях). Можно констатировать, что невоцерковленный респондент о таких примерах не говорит.

Резюмируем сказанное следующим образом:

• Если различия между многодетными воцерковленными православными в отношении деторождения и малодетными невоцерковленными описывать в категориях рациональности, целерационального действия, то оказывается, что в большей степени рациональность демонстрируют воцерковленные респонденты.

• Действие же малодетного невоцерковленного респондента можно охарактеризовать как аффективное действие, кроме того, его нарратив пропитан чувством страха как перед ребенком (он не знает, как с ним обходиться), так и за его судьбу. Этого страха мы не видим в рассказе воцерковленного респондента. Можно предположить, что его отсутствие связано с некоторой системой идей относительно человека, его пути в мире, о ребенке, о Боге – личностном добре, объемлющем этот мир.

• Можно предположить, что отсутствие этого страха может быть обусловлено также живым примером других семей из сообщества прихожан.