Читать книгу Гастролеры, или Возвращение Остапа - Константин Алексеевич Чубич - Страница 37

Очередная неделя прошла в томительном ожидании, потому что на этот раз на афишах вместо демократичного и ласкающего глаз – «вход бесплатный», стояло грубое и циничное – «цена билета – 100 рублей». Действительность с лёгкостью поглотила этот крохотный промежуток времени, оставив его для истории…

…Обновлённая труппа актёров очередного спектакля рано утром погрузилась в тот же замученный «Икарус», в чреве которого не так давно произошло ущемление личного достоинства гражданки N.

Впрочем, Сеня Мащенко, гарантировавший полное перевоплощение, с учётом прежних заслуг всё же был оставлен. В качестве инвентаря у него на этот раз были костыли и складная инвалидная коляска.

Жульдя-Бандя всю дорогу пребывал в каком-то нервном напряжении. Виолетта же, не сомневавшаяся нисколько в успехе мероприятия, шутила и всячески подбадривала компаньона. Она, вероятно, забыла о сестре директрисы клуба работников морского транспорта, которую тот хотел «попробовать» излечить.

Приезд в Херсон был омрачён пропажей Сени Мащенко – одного из главных исцеляемых, что повергло в шок магистра третьей степени посвящения. Вид его едва дотягивал до ученика магистра. Он стал бледен, как стена, и Виолетта, отчётливо понимая, что под угрозу поставлен не только сеанс массового оздоровления херсонцев, но и денежные средства, вложенные ею в мероприятие, повела всех в буфет автовокзала.

Заказала каждому по паре бутербродов с ветчиной, целителю – рюмку успокоительного, в чём было категорически отказано остальным.

Жульдя-Бандя под второй бутерброд попросил добавку, в чём ему на этот раз было также отказано, – чтобы не переуспокоился. В этот момент к столику подошёл бородатый старичок, явно из пролетариев. Всем своим видом он показывал, что без угощения не уйдёт.

Виолетта протянула старику свой бутерброд, вежливо оттесняя его к другому столику, поскольку тот, определённо, претендовал не только на угощение, но и на вечную дружбу.

Тут целитель захохотал так откровенно, громко и честно, что сержантик милиции, возле центрального входа, заподозрил в этом нарушение общественного порядка. Тужась соотнести какую-нибудь статью под это нарушение, всё же остался недвижим, поскольку смеяться пока ещё не запретили даже в общественных местах.

Следом захохотали все члены выездной бригады, а это уже попахивало несанкционированным смехом, совершенным группой лиц. Однако свара с потасовкой на перроне, где два таксиста не смогли поделить одного пассажира, которому было глубоко наплевать, с кем ехать, уже тянула на статью уголовного кодекса, пред которым административный казался лёгким недоразумением, и блюститель потрусил туда.

Причиной смеха, как вскоре выяснилось, был Сенька Мащенко, который, как и обещал, перевоплотился в старика. Теперь стало понятно – почему тот разместился в автобусе позади остальных.

Видя, что целитель в форме, Виолетта, утробно перекрестившись, облегчённо выдохнула…

Сеанс массового оздоровления прошёл блестяще. Старуха в правом крыле зала, у которой после оздоровления пропал склероз, в благодарность поднесла десяток яичек и пучок редиски. Бедняга лишь через тринадцать лет вспомнила о долге в семнадцать рублей от золовки, умело воспользовавшейся её недугом.

Признательная старуха вручила всё это публично, пеленая знахаря радужными эпитетами, но, вспомнив, что забыла выключить духовку, в которой пеклась родительница яичек, стрелой помчалась прочь.

Следом за старухой на сцену поднялся широкоплечий мужчина, наверняка работник морского транспорта, с сумкой в руке. Выложил на стол свиной копчёный окорок, банку солёных помидоров и четверть с капроновой крышкой и светло-коричневой жидкостью внутри.

– Это вам, – он подвинул всё к целителю, чтобы сидящая рядом помощница не приняла сие на свой счёт. – Кум передал. Вылечил простатит. Только заместо водки, – мужичок ткнул пальцем в банку, – «Святая вода» на ореховых перегородках! – с гордостью поведал он, что, по всей видимости, увеличивало стоимость и значимость продукта.

Зал умилительно улыбался, услышав столь оригинальное название самогона. Без сомнения, добродушные улыбки дали свой положительный оздоровительный эффект…

– …Ого, – семь тысяч девятьсот пятьдесят рублей! – восторгалась Виолетта, пересчитав гонорар, ещё не ведая о том, что у целителя через три дня очередной внеплановый сеанс по лечению бесплодия у двоюродной сестры директрисы.

Та сообщила, что сестра следующим днём выезжает из Тернополя, сделав всё, как тот велел, и, почему-то покраснев, добавила:

– Я очень надеюсь.

Жульдя-Бандя рассчитался с актёрами, выдав три сотни Сеньке, остальным – по полтораста, вдобавок – пучок редиски, банку солёных помидоров, яйца от сердобольной старухи и четверть самогона, чему артисты обрадовались более всего.

Себе оставил свиной окорочок. Деньги поделили поровну, за вычетом внесённых Виолеттой.

– Ваши пять тысяч рублёв на постройку кораблёв, – он протянул ей пресс четвертных. – Двести листиков, пересчитайте!

Виолетта дрожащими руками, поскольку две тысячи могла заработать за лотком не менее чем за год, стала пересчитывать, постоянно сбиваясь. Жульдя-Бандя помог, откладывая стопками по 10 купюр в каждой.

– Всё честно?

– Как в аптеке!

– Я тебя когда-нибудь обманывал?!

– Ни разу в жизни! – честно призналась Виолетта с гордостью, будто разделила с ним, как минимум, её половину. – Никогда не думала, что ввяжусь в такую авантюру, – всё ещё не веря в успех, покачала головой помощница, свершив погребение ассигнаций в косметичку, которая стала похожа на нагулявшего жир тюленя.

– Никакой авантюры, – опротестовал целитель скоропостижные выводы помощницы. – Склероз вылечил? Вылечил, – он загнул мизинец. – Этот, как его…

– Простатит, – подсказала экс-помощница.

– Тоже вылечил, – безымянный палец составил компанию мизинцу. – Но самое главное – я, будучи в интимных отношениях с магией, вселил в грешные души людей надежду. Надежда – мой компас земной, а удача – награда за сме-е-лость (Н. Добронравов), – пропел магистр…

– Гореть тебе в аду. – Виолетта покачала головой. – В рай тебе дорога заказана!

Жульдя-Бандя улыбнулся:

– Виолетточка, дружочек, что в этом раю делать посреди унылых сердобольных и законопослушных праведников. Аж противно… поговорить не с кем. Я тебе скажу один вещь – только ты не обижайся.

Та кивнула.

Собеседник саркастически подметил:

– Меня утешает то, что праведников и грешников везут на кладбище по одной дороге.

– А душа?! – Виолетта выкрутила шею, оставив на лице знак вопроса.

– А меж тем я чист, как изумруд, и в душе святого – дох…я.

– Ты сказал матом?! – она брезгливо сморщила лобик, будто мат от живого человека услышала впервые.

– Не я – друг моего несостоявшегося детства, дважды еврей Советского Союза и трижды орденопросец – товарищ Губерман.

– Нет, тебе нужно срочно идти в церковь: исповедаться и причаститься… – Виолетта почесала за ушком, выражая лёгкую степень сомнения, – или причаститься, потом исповедаться.

– Молиться в храм ходят те, кто уже не в состоянии грешить, – ехидно улыбаясь, заключил Жульдя-Бандя, прибавив: – в церковь я могу привести только тело, душа на это согласия пока не давала….