Читать книгу Заговор жрецов - Константин Петришин - Страница 33

К концу дня 25 мая Стесселю доложили, что основные силы 2-й японской армии прошли и заняли высоты перед Киньчжоуской долиной.

По данным разведки там сосредоточилось около трех дивизий сухопутных войск и одна артиллерийская бригада.

На вопрос Стесселя, сколько это будет по численности, начальник штаба полковник Хвостов сказал:

– Примерно около 35 тысяч солдат и не менее 120 орудий…

– А у нас что там?

Хвостов развернул на столе карту Цзиньчжоуской боевой позиции. С минуту изучал ее, потом проговорил:

– По сравнению с японцами не густо, Анатолий Михайлович… Наполовину меньше.

О том, что не густо, Стессель знал и сам. Укрепленная позиция на перешейке Квантунского полуострова состояла из невысоких холмов, снижающихся своими скатами к заливу Хунуэза, и оборонялась полком полковника Третьякова с 15 орудиями и 10 пулеметами.

Две линии сплошных траншей с ходами сообщения, блиндажи и несколько редутов, оборудованных для круговой обороны, огражденных колючей проволокой в четыре, а местами в пять кольев, – это все, что успели сделать к моменту подхода японцев.

– Та-а-а-к… – задумчиво протянул Стессель и поморщился, словно у него заныли зубы. – И все это обрушится на полк Третьякова…

– Анатолий Михайлович, в районе Киньжау у нас находится 4-я Восточносибирская стрелковая дивизия генерала Фока… Это еще 14 тысяч человек… – подсказал Хвостов.

– Фока трогать нельзя, – прервал Хвостова Стессель. – У него другая задача.

В это время в кабинет вошел офицер связи и подал Стесселю телеграфный бланк.

– Что это? – настороженно спросил Стессель.

– Только что приняли сообщение от полковника Третьякова… Еще одна японская дивизия заняла позицию во втором эшелоне японской армии.

Стессель перевел взгляд на Хвостова.

– Это что же получается?..

– Получается мрачноватая картина, Анатолий Михайлович, – произнес тот. – Японцы теперь превосходят нас на этом участке в артиллерии не меньше чем в восемь раза, а в пехоте раз в десять…

…Утром следующего дня, когда Стессель еще был в постели, раздался телефонный звонок.

Стессель взял трубку. Дежурный офицер связи доложил, что на линии полковник Хвостов.

В трубке сразу же раздался взволнованный голос начальника штаба.

– Анатолий Михайлович, я прошу прощения за столь ранний звонок…

– Ну, говорите же, черт вас возьми! Что случилось?

– Японцы перед рассветом без артподготовки пошли в атаку на Цзиньчжоускую позицию…

Стессель стиснул зубы, чтобы не застонать от бессильной ярости. Он откинулся на подушку, не выпуская из рук трубку, которая, как показалось ему, жгла ладонь.

– Докладывайте мне постоянно обо всем, что там происходит, – с трудом выдавил он из себя.

– Хорошо, Анатолий Михайлович. Буду докладывать.

Стессель положил трубку на аппарат и еще долго лежал, прикрыв глаза. В голове роилось множество мыслей, но ни одной утешительной. Он уже знал – полк Третьякова не удержится на позициях, даже если генерал Фок и окажет ему помощь.

В штаб Стессель приехал в 10 утра. Хвостов уже дожидался его.

– Что нового? – на ходу спросил Стессель.

– Первая атака японцев отбита, Анатолий Михайлович, – доложил Хвостов. – Хорошо поработали артиллеристы. Пока затишье…

– Затишье, друг мой, бывает всегда перед бурей, – усмехнулся в ответ Стессель.

Он прошел в свой кабинет и, не снимая шинели, тяжело опустился в кресло, которое стояло рядом с рабочим столом.

К этому времени Стессель уже немного успокоился. Долго решал, как поступить: сначала докладывать Алексееву или Куропаткину о бое за Цзиньчжоускую позицию. Наконец, решил повременить с докладом до полного выяснения ситуации.

Несколько раз порывался зайти к начальнику штаба и справиться об обстановке в районе боя, но усилием воли заставлял себя сидеть в кресле, чтобы не показаться нетерпеливым.

Около 11 часов Хвостов сам вошел в кабинет Стесселя.

– Есть новости, Анатолий Михайлович, – доложил он. – В Киньчжоуском заливе появились японские канонерские лодки и ведут сосредоточенный огонь совместно с японской армейской артиллерией по батареям полка Третьякова. Полковники батареи на огонь противника не отвечают…

– Почему?

– Третьяков приказал экономить снаряды на случай второй атаки японской пехоты, – ответил Хвостов.

…К полудню японцы прекратили огонь.

Пользуясь затишьем, полковник Третьяков обратился непосредственно к генералу Фоку с просьбой помочь полку. Фок посоветовал Третьякову обратиться к командиру бригады генералу Надеину. Тот выслушал Третьякова и сразу отправил на помощь Третьякову две роты пехоты, однако генерал Фок, встретив роты по пути на боевую позицию, и, не разобравшись, куда и зачем она движется, приказал командирам рот вернуться назад в расположение бригады.

…Во второй половине дня японцы предприняли еще несколько атак, однако без успеха.

К исходу дня в полку Третьякова было убито 20 офицеров и около 800 солдат.

Не получив подкрепления, уже в сумерках, Третьяков оставил позиции и отошел к станции Нангалин.

Известие об отходе полка Третьякова к Порт-Артуру привело Стесселя в уныние. Он тут же связался с адмиралом Витгефтом и потребовал от него на следующий день вывести эскадру в море и воспрепятствовать дальнейшей высадке японских войск в районе порта Дальний.

Витгефт отказался выполнять приказ Стесселя, ссылаясь на то, что броненосцы находятся в доках на ремонте, а выход в море без броненосцев невозможен.

Стессель пришел в бешенство и отправил две телеграммы: одну Алексееву, другую Куропаткину с жалобой на адмирала Витгефта.

Алексеев в ответной телеграмме перечислил непосредственные обязанности Стесселя и просил не вмешиваться в морские дела.

От Куропаткина ответ так и не пришел.

Зато в этот же день Куропаткин отправил телеграмму Алексееву, в которой оценил действия Стесселя трусливыми и паническими, и предложил отозвать его из Порт-Артура.

…28 мая в Порт-Артуре стало известно, что части 2-й японской армии под командованием генерала Оку повернули неожиданно на север, откуда шел на выручку Порт-Артура 1-й Восточносибирский корпус генерала Штакенберга.

Уже поздно вечером в штабе Кондратенко неожиданно появились полковники Селлинец, Семенов и Рейс – командиры участков сухопутной обороны крепости и генерал Белый – командир крепостной артиллерии.

– Я гостей не ждал, – улыбнувшись им, сказал Кондратенко.

– Мы не в гости, Роман Исидорович, – ответил за всех генерал Белый. – Нужда привела…

– Вот те на!.. – Кондратенко обвел пристальным взглядом командиров. – Рассказывайте.

– Посоветоваться надо, – продолжил генерал Белый. – Что произошло в последние дни, вы знаете. Разговоров много, а толку мало. Стессель суетится, однако из крепости ни на шаг. Смирнов в его присутствии – не командир. Давайте думать вместе, что делать дальше…

– Решили провести Совет в Филях?.. – спросил Кондратенко. – Только, братцы, я вам не Кутузов…

– Причем тут Кутузов! – рассердился Белый. – Припрет, и Кутузовым станете! Стессель только вас слушает, Роман Исидорович. Надо его в чувства приводить, – это во-первых.

– Как? – поинтересовался Кондратенко.

– Не знаем…

– Роман Исидорович, – вступил в разговор полковник Рейс, – отход войск 2-й японской армии на север не означает, что они отказались от мысли захвата Порт-Артура. В порту Дальнем высаживается еще одна армия… И пока Оку будет перекрывать пути подхода Восточносибирскому корпусу, 3-я армия пойдет на Порт-Артур!

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился Кондратенко. – Что вы от меня хотите? Заставить Стесселя думать головой?..

Генерал Белый безнадежно махнул рукой.

– Это бесполезное занятие, Роман Исидорович. Мы вот о чем с вами поговорить хотели. Надо встретиться с адмиралом Витгефтом и попросить у него для усиления обороны особенно 3, 4 и 5 участков ну хотя бы с полсотни орудий любого калибра. Конечно со снарядами. Вы знаете, почему Третьяков отступил? У него к концу дня не было ни одного снаряда!..

Кондратенко усмехнулся:

– Насколько я понял, это во-вторых? А почему вы сами не хотите переговорить с адмиралом Витгефтом?

– Роман Исидорович, ну кто мы для него?

– Хорошо, – согласился Кондратенко. – Я поговорю с адмиралом Витгефтом. Все у вас?

– Нет, Роман Исидорович, не все, – сказал Белый. – Скажите только откровенно, что вы думаете о Цзиньчжоуском бое?

Кондратенко поднялся с места и прошелся по кабинету.

– Чай пить будете? – неожиданно спросил он.

– Спасибо, не будем, – за всех ответил генерал Белый. – Не хотите говорить?

Кондратенко тяжело вздохнул.

– Ну что теперь говорить? Потеряна тактически очень выгодная и хорошо укрепленная позиция. Сегодня Третьяков занимает с остатками полка позицию по линии залива Лунвантан и деревни Суанцойгоу. Позиция слабая. Поведение генерала Фока мне тоже не ясно.

– Ну а что думает обо всем этом Стессель? – спросил молчавший до сих пор полковник Семенов.

– Я полагаю, полковник Хвостов докладывал ему заранее о подходе японцев. Почему Стессель не принял мер, чтобы помочь полковнику Третьякову удержать позиции, я не знаю. А что думает он, один бог ведает.

В это время за дверью раздался шум, и в кабинет Кондратенко почти влетел, несмотря на свой солидный возраст, адмирал Витгефт.

Не обращая внимания на присутствующих, он выхватил из кармана телеграмму и, тряся ее над головой, выдохнул:

– Роман Исидорович! А бог все видит!..

– Что это? – спросил Кондратенко.

– Телеграмма наместника о снятии Стесселя с должности и отзыве его в распоряжение Совета Квантунской области!..