Читать книгу Заговор жрецов - Константин Петришин - Страница 42

В конце недели князь Святополк-Мирский снова приехал к Витте. Посетовав на раннюю, по его мнению, осень, сырость и дурное настроение, сказал:

– Видел Фредерикса… Он сообщил мне, что государь намерен провести в понедельник заседание государственного Совета. Будут приглашены вы, Сергей Юльевич, я, министр Сухомлинов и великий князь Михаил Александрович.

– Интересно… С чем это связано? – спросил Витте.

Князь пожал плечами.

– Не ведаю, Сергей Юльевич… Может Совет, может что-то похуже. Фредерикс взялся сам всех оповещать. Вам еще, насколько я понял, не сообщили?

– Нет.

– Тогда ждите. Мне Фредерикс сказал, Совет назначен на 2 часа дня.

Витте попытался вспомнить, что сверхъестественное произошло или может произойти не сегодня-завтра, но так и не вспомнил. «Значит, я что-то не знаю», – подумал он.

– Может, снова что-то в Маньчжурии произошло? – задумчиво произнес Витте.

– Не знаю, Сергей Юльевич. Могу только предположить, – ответил Святополк-Мирский. – После поражения в Маньчжурии настроение у многих, прямо скажу, упадочное. «Союз освобождение» через свое земское представительство начал готовить выступления всех слоев общества с открыто конституционными требованиями. Государь, насколько мне известно, в растерянности. Он не знает, что делать.

– Для выступлений нужен повод, – заметил Витте. И продолжил. – А он найдется…

– Конечно, найдется! – согласился князь. – Еще одно такое поражение в Маньчжурии – вот вам и повод! Земства недовольны. У меня есть достоверная информация, что они начали готовить всероссийскую земскую конференцию, не имея на то согласия государя!..

Витте недоверчиво посмотрел на князя Святополка-Мирского.

– Но это невозможно! – сказал он. – Государь расценит такой шаг, как бунт.

Князь Святополк-Мирский удивил Витте еще больше, когда сообщил, что государь знает об этом, однако предпочитает пока молчать.

– Я, полагаю, такая конференция все же состоится, – сказал Святополк-Мирский. И добавил. – Я бы лично не возражал. Иначе в обществе может произойти взрыв такой силы, что не только трон, но и мы все не уцелеем.

– Князь, вы смелый человек, – почти с восхищением сказал Витте. – Однако героями в России становятся только после смерти. Вы уж извините меня за такие слова.

– Я это знаю, Сергей Юльевич, и потому в герои не рвусь. Я доверяю вам и говорю то, о чем думаю. К тому же об этом говорят уже многие. Я не беру во внимание газеты. Но если внимательно проанализировать их статьи, становится очевидным – под предлогом критики ведения войны в Маньчжурии они критикуют власть за ее слабость и бездеятельность. То же самое делают польские и финские газеты. Видимо, Сергей Юльевич, судьба усадила нас с вами в одну лодку, – сказал вдруг князь.

Заседание Госсовета, как и намечалось, началось ровно в 2 часа дня. Николай II обвел взглядом рассеянным присутствующих в зале и неожиданно произнес:

– Скверная осень в этом году… Воронья развелось тьма. Вчера ездил в Петергоф. Застрелил пять ворон, а одна – подранок не улетела, а ускакала. Вот бестия… – он сделал паузу и, словно вспомнил, что ему надо вести заседание, продолжил: – Мы посоветовались с великим князем Михаилом Александровичем, – Николай II кивнул в сторону великого князя, который сидел рядом с ним, – и решили не проводить Совет, как планировалось, а провести совещание по неотложным делам. Министр Сухомлинов мне уже доложил о положении дел на Востоке. Насколько я понял из доклада, у нас появилась надежда на то, что и Куропаткин, и Алексеев возьмут инициативу в свои руки и начнут бить проклятых макак. – Государь произнес все это спокойно, без тени сомнения в том, что так и будет. – Нас волнует другое: участившиеся в последнее время сборища, митинги, манифестации… И нескончаемые вопли газет по поводу наших неудач в Маньчжурии. Все эти крикуны и манифестанты для нас сегодня враги более опасные, чем японцы. Я благодарен князю Святополку-Мирскому за подробную информацию обо всем происходящем, – Николай II посмотрел в сторону министра внутренних дел. – Мне не нравятся ваше хождение по лезвию ножа и ваши заявления о своей поддержке земств.

Князь Святополк-Мирский встал.

– Садитесь, сударь, – махнул рукой Николай II. – Я так смотрю, вы скоро выше императора вознесетесь!..

Витте повернул голову в сторону князя Святополка-Мирского. Тот был на удивление спокоен. Министр Сухомлинов ерзал на мягком стуле, и то и дело поглядывал на великого князя Михаила Александровича, который ногтем мизинца пытался что-то выковырнуть из зубов.

– …Почему-то все забыли, – продолжал говорить Николай II, – что Англия три года воевала в Индии против нескольких десятков тысяч буров, у которых не было даже артиллерии… Против нас воюют не буры. Однако никто не хочет понять, что мы вынуждены держать свои главные силы на европейских границах. Зато все возмущаются, как мы до сих пор не можем справиться с какой-то Японией?..

Великий князь Михаил Александрович, закончив заниматься своим делом, бесцеремонно перебил императора фразой, которая повергла всех в явное замешательство.

– Это дело рук социалистов, – сказал он, – они мастера преувеличивать наши недочеты и преуменьшать успехи…

Николай II терпеливо выждал, когда великий князь Михаил Александрович закончит говорить и продолжил все тем же тоном.

– Обидно и за нашу интеллигенцию. Она должна знать, что броненосец за три дня не построить, а одноколейную железную дорогу в 8 тысяч верст за два месяца не превратить в дорогу с двумя колеями.

Все внимательно слушали Николая II, которого время от времени невпопад перебивал великий князь Михаил Александрович.

Витте вдруг показалось, что это совещание – крик души отчаянного человека, который еще не знал, кого и за что винить в беде, случившейся с ним…

Когда Николай закрыл совещание и разрешил всем быть свободными, князь Святополк-Мирский подошел к Витте.

– Вы куда едете, Сергей Юльевич? Домой или к себе?

– Домой, – ответил Витте. – Устал я за сегодняшний день… Да и хочется все обдумать, чтобы никто не мешал.

Князь взял Витте под руку, и они отошли в сторону.

– Я вас задержу на минуту, – сказал он. – У меня очень интересная новость. В Париже проходит конференция представителей всех оппозиционных и революционных партий России…

– Все-таки собрались?

– Собрались, Сергей Юльевич. Через своего агента у нас есть полная информация обо всех, кто приехал в Париж. Агент к ним был внедрен еще при Плеве… – пояснил Святополк-Мирский. – Но дело не в этом. Имена одни о чем говорят! Хотите услышать?

– Конечно, – ответил Витте.

– Господин Богуцарский. Знаком многим в дворянской среде. Князь Долгоруков, граф Гейден, Струве, Милюков, Чернов, Натансон – люди не менее авторитетные в столице. Ну, а дальше пошли польские националисты, латышские социалисты, армянские и грузинские социал-федералисты. Компания… что надо… Главные инициаторы встречи – финские социалисты во главе с Конни Зиллиакусом…

– И ни кого из наших левых партий? – спросил Витте. – Как же это без них?

– У наших левых, Сергей Юльевич, много других проблем. Часть их мы арестовали, а оставшиеся и большевики, и меньшевики не могут прийти к общему мнению о будущем России. Им пока не до Парижа, – ответил князь Святополк-Мирский.

– Император знает об этом?

Князь Святополк-Мирский как-то внимательно посмотрел на Витте.

– Пока нет, Сергей Юльевич. Информация объемная и требует времени для ее анализа. Доложить государю и сразу всех арестовать – ума большого не надо.

«Да вы, князь, еще и стратег!» – невольно подумал Витте и отметил про себя, что с каждой встречей князь Святополк-Мирский становился для него все более интересной личностью. Доверяя князю, Витте в то же время хотел понять, что же главным является для князя? Обезопасить самодержавие от революционной стихии или что-то еще, о чем он пока не говорит.

– И что вы намерены предпринять дальше? – поинтересовался Витте.

– Пока не знаю, – признался князь. – Но есть повод для надежды. На конференции все делегаты проголосовали за свержение самодержавия в России. А вот дальше и начинается все самое интересное. При обсуждении других проблем мнения у делегатов разошлись. Одни признавали право национальностей на самоопределение, другие – нет. Одни – конституционисты – за демократическое преобразование власти, другие – за применение террора. Я полагаю не за горами время, когда в прессе и листовках появятся их заявления и обвинения в адрес друг друга. Вот тогда мы и включимся в работу.

– Князь, а вы не боитесь, что его величество будет в гневе, если вы не доложите ему немедленно? – спросил Витте.

– Боюсь, Сергей Юльевич. Поэтому и решил с вами посоветоваться, – ответил Святополк-Мирский.

Витте задумался. Действительно князь Святополк-Мирский был в непростом положении. Единственно правильным решением, по мнению Витте, было все же доложить Николаю II и убедить его не делать поспешных арестов по возвращении делегатов конференции из Парижа.

– Если, князь, вы хотите получить от меня совет, – сказал Витте, – дайте мне на размышления хотя бы день.

Святополк-Мирский поблагодарил Витте, и они попрощались.

Для Витте действительно необходимо было время, чтобы уточнить одну, но очень важную деталь в происходящем событии в Париже. Если инициатором встречи в Париже был Конни Зиллиакус, значит, явно просматривался в этом деле след японского разведчика полковника Акаси. И тогда дело обстояло куда серьезнее, чем думал об этом князь Святополк-Мирский.