Читать книгу Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 1 - Константин Стерликов - Страница 23

Ствол пулемета «Максим» едва заметный в расщелине изломанных скал, поворачивается вбок, ища цель… Фашистская пехота под прикрытием танков медленно приближается к входам в каменоломни.. В темноте провала подземелья, Николай Немцов, курсант Ярославского авиационного училища, плавно наводит свое грозное оружие, ловит в прорези прицела чернеющие фигурки наступающей немецкой пехоты. И выждав подходящий момент, с пылающим чувством давит на гашетку…

Стальное тело оружия взрывается в неистовом ритме и изрыгается ливнем огня. Воздух разрывается тяжелым грохотом, эхо гулко прокатывается по извитым проходам каменоломен. В крохотном проеме стального щита пулемета, мир скачет в яростном пламени вспышек и пороховом дыму, корпус сотрясается в бешенном темпе. Скошенные, как невидимой силой, фашисты исчезают в темноте ям и рытвин изорванной степи, другие залегают в траву, огрызаясь одиночными выстрелами. Но и здесь многих настигает меткий огонь пулеметчика. К нему присоединяется нестройный хор винтовочных выстрелов, не давая немцам развить какую-либо стратегическую инициативу….Атака фактически захлебывается. Бой становится позиционным, но пехота Вермахта не оставляет попыток прорваться ближе и начать штурм каменоломен.

– Красиво рисуешь, Коля! Прямо как по скатерти вышиваешь! – оценивает Немцова его товарищ, номер второй расчета Иван Скибин, – В училище сразу бы зачет поставили, после первых очередей! Знатно ты их подмял. Головы поднять не могут…

– Мы уже не в училище! Здесь все по-другому! Кто бы мог подумать, что нам летчикам придется фашиста косить не в небе, и даже не в поле, а из-под земли… Рухнули вниз! Ну да ничего! Мы и здесь покажем виражи мастерства! Ваня, давай еще ленту…

– Все готово! Пропиши им еще порцию! Фриц то, не ожидал, что камни могут стрелять! Здорово мы им тут свинцовую головомойку устроили! Как на скалу напоролись! Буквально…

– Они еще не совсем поняли, что здесь такое… Когда расчухают, нам тоже придется поднапрячься! Гансов недооценивать нельзя. Воевать они умеют! Почитай всю Европу себе оттяпали…

– Мы не Европа! Мы из другого материала скроены… Нас парадным маршем не возьмешь! Мы пока дышим, покоя не дадим!

Рядом ухает взрыв, осыпая каменное укрытие дождем осколков. Тут же по камням визжа, секут пули…

– Ишь ты, тявкают в ответ… – усмехается Скибин, подтягивая коробку с лентой, – Шавки баварские! Сейчас огребете… Вам тут не Париж! Вам, бля, хребет быстро переломаем. Это Аджимушкай!

– Да места здесь непростые! Это только с виду унылая однообразная степь… А ступишь не туда, и все! Взять хотя бы наши пещеры… Тут не то что с наскока, а даже при длительной осаде не возьмешь! И не поймешь…

– Коля! Слева от кургана подразделение высыпало, рассредотачиваются в низине. И что-то там возятся, то ли миномет устанавливают, то ли черт знает что, не разобрать без бинокля…

– Ага! Вижу… Сейчас я их угомоню! От души! Все в бурьяне и останутся…

– Дымом все затягивает! Видимость как из кабины в тумане, почти нулевая… – вытягивает шею Скибин, – Только наш истребитель каменный! И бесформенной громадный!

– Дым скоро развеется! Ветер с моря сильный… – всматривается вдаль Немцов, – Пороховой смог! Выстрелы стихнут и будет та же степь до горизонта…

– Ветер тут знатный! Порывистый, сильный и колючий! Дерзкий и какой-то неутихающий! Сносит просто…

– Два моря встречаются! И воздушные массы здесь сталкиваются, кружа в страстном танце! И не только… Куда не копни – все ершистое и непокорное! Начиная со старины незапамятной! История тут богатая…

– Да, всякой древности хоть отбавляй в округе! Усыпальницы, руины храмов и домов, великая, грандиозная цивилизация была! Впечатляет… Если представить, как тут все было раньше.

– Мы еще лучше в СССР создадим! После Победы…

– Без сомнения! У нас все лучшее и передовое… Наша творческая мысль границ не знает! Мы такое возведем, что весь мир ахнет!

– Мы – новаторы! Новую эпоху открываем… То о чем все раньше мечтали, о свободе, равенстве и братстве, мы воплощаем в жизнь! И что будет в будущем, насколько прекрасно, даже не вообразить, аж дух захватывает!

– Вот только этих мерзких тварей, пауков фашистских разобьем! И заживем… Вдохновенно и счастливо!

– Все! Сдулись! Уходят… – устало выдыхает Немцов, вытирая лицо пилоткой, – Ух и дали мы сегодня! Аж руки до сих пор колотит… И в глазах резь! От перепада света и черноты подземной! Мы к мраку больше привыкаем… Сложно становится свет переносить!

– Да есть такое… Днем когда наружу выглядываешь, как будто фонарем в глаза ослепило! Подземная жизнь дает о себе знать… Мы просто приспосабливаемся к новым условиям. Организм он у нас умный! Тело порой посообразительней самого разума бывает… Сразу смекает что делать, пока тот взвешивает все за и против. Вот мы здесь в темноте и лучше видеть стали и ориентироваться, иногда как собаки по нюху…

– Главное надолго здесь не остаться! А то так в подземных животных превратимся ненароком, – смеется Немцов, – или в троллей каких-нибудь! И забудем белый свет…

– Ну это вряд ли! Мы тут гости и злоупотреблять подземным гостеприемством не станем. Нас дом родной ждет… И возведение нового замечательного будущего! Когда мы…

Внезапно сзади раздается непонятный шум, вроде как осыпающихся камней, угадывается приближающееся движение. Но разобрать кто это, в густой тьме невозможно.

– Кто там шарашится? – поворачивается Немцов, – Проверь, наши или кто чужой… Тут надо быть начеку!

– А кто еще? К нам фриц не пролезет… Они вон ближе ста метров подойти не могут! А чтоб в нашу катакомбу залезть – это из ряда вон!

– Мы на войне, Ваня! Тут четкой линии «наши-враги» уже быть не может… По определению! Про разведку и диверсантов не забывай… И особые штурмовые группы!

– Ладно, понял я… – перехватывает карабин Скибин, – Сейчас тыл прикрою! Ты тоже в камни прижмись! А то мало ли…

Курсант прячется за валунами, выставляя вперед ствол оружия. Шорох приближается… Маячит бледный огонек фонарика. За ним угадывается одна или несколько зависших фигур.

– Стой! Кто идет? – грозно окрикивает Скибин, – Пароль?

– Потише… Чего разорались? «Компас»! – отвечает бодрый голос из темноты, – Вы чего, своих не признаете? Кто тут вообще? Отзыв?

– «Пеленг»…Свои то хорошо, – выкрикивает, держа руку на кобуре пистолета Немцов, – но лишний раз проверить не помешает! Мы не на танцах в клубе…

– Это верно! Танцы тут у нас дикие начались! Не чета городским площадкам.

– Кто это? Не могу понять? – напрягается Немцов, – Вроде из наших…

– Порядок! Это Лешка Чернышов, – выдыхает Скибин, – чертяка! Никак его голос узнать не могу! Уже не первый раз…

– У нас голоса одинаковые становятся! – замечает Немцов, – Сиплые и визжащие… От местных условий. От недостатка кислорода, связки садятся! Себя то не узнаешь… Скоро все в одной тональности запоем!

– Что правда, то правда! – восклицает подходящий, – Порой хрипишь как сдутая камера, или дверь заржавленная поскрипываешь глоткой… Ничего, все вернется в норму! Недолго нам тут бегать… Переправа закончится, там все будет ясно!

Из темноты проявляется курсант в форме летчика, крепкого сложения, с винтовкой наперевес, и внимательно оглядывает товарищей.

– Привет, чего закопошились? – улыбается Чернышов, – Вошли во вкус боя? Хорошо еще по мне не влупили! Хоть спросили…

– Меры предосторожности… – поднимается из-за гряды камней Скибин, – Ты тоже хорош! Мог бы по именам окликнуть, не красться как тень…

– Все правильно, – кивает Чернышов, – В нашем подземном лабиринте ухо востро надо держать. Не знаешь, кто из этого мрака выскочит… Как тут у вас?

– Отлично! – проверяет пулемет Немцов, – Еще одну атаку отбили! Готовимся к следущему штурму! Боезапаса бы хватило…

– Положили гансов добротно! – потягивается Скибин, – Вон по сопкам кучами темнеют. Падаль нацистская…

– Да, они уже много здесь потеряли! – радостно декламирует Чернышов, – За эти дни, и техники, и солдат… Крепкий орешек им достался в Аджимушкае! Не по зубам…

– Это точно. Что слышно, Лешка? – Немцов, – Есть что интересное? Говорят, ты на Центральную ходил, где народу много скопилось, местных в основном… Как там?

– Да как сказать! – пожимает плечами Чернышов, – Есть кое-что… И очень даже важное. Не одни мы тут оказались! Кто гансов отчаянно метелит в Аджимушкае. Есть и другие разрозненные армейские части, кто такие же, как мы бои ведет. Все не так как мы думали…

– Знамо дело! – задумывается Скибин, – Тут народу порядком в катакомбе скрылось, кто не захотел драпать за пролив.. Ничего удивительного, что помимо нас еще кто-то сражается!

– Я не об этом! – вытирает пыль с лица Чернышов, – Не о комсомольцах-добровольцах… Мы думали, оборона стихийная, ан нет! Оказывается все организовано, и очень серьезно. Штабом фронта… И линия обороны достаточно обширная, и весь путь на нашем направлении, фрицам к морю, на переправу надежно перекрыт! И части тут особые – и пограничники, и полк охранения НКВД, и из резерва командиров много… Так что все достаточно солидно закрутилось!

– Каким на хрен штабом? – распаляется Немцов, – Они же еще 13 мая убежали… Как зайцы от первых выстрелов. Всю армию бросили! Подонки… Мы, курсанты их охраняли, а они смылись. И мы остались здесь… Потому как не захотел бежать как трусливые шакалы. А они от канонады и дыма на горизонте сразу драпанули! Тоже мне руководство целого фронта! Собаки! Не чести, не совести… Еще звания высокие носят! За что?

– Получается не все! Полковник один остался из штаба, фамилию не вспомню… Он взял на себя всю оборону здесь, – сообщает Чернышов, – Объединил все осевшие тут силы. Капитан пехотный приходил, разъяснил ситуацию и сказал, что теперь мы часть подземного гарнизона и подчиняемся ему и полковнику этому. Наше расположение здесь и остается и мы должны держать оборону этого участка.

– Что за капитан? – любопытствует Скибин, – Ему можно доверять, или еще один штабной кадр, как наши бывшие?

– Левицкий что ли… Я его раньше не видел здесь, – произносит Чернышов, перебирая винтовочные обоймы, – Статный такой мужик, солидный… Сложение крепкое, просто богатырь! Я бы с таким с удовольствием поборолся на ринге. И хватка чувствуется, и ум… все по делу! Вообщем производит впечатление. Внушает доверие. За таким можно пойти.

Эх, черт, патронов мало остается! Так дальше пойдет, еще дня два, а потом стрелять совсем нечем будет. Надо будет что-то думать.

– Тебе бы только бороться! Мутузить кого-нибудь на ринге. Усидеть не можешь на месте, чемпион ты наш, мировой и непобедимый! Значит, все действия будут согласованными? – рассуждает Немцов, – Это радует! а то мы сгоряча лупим из во все стороны, да в контратаки слепо бросаемся, а общей стратегии нет… По каменоломням сидят, кто во что горазд… Народное творчество… Теперь получается, все будет согласовано. И какие-то общие операции планируются?

– Выходит так… – задумывается Чернышов, – Насчет совместных действий пока не знаю. Капитан сказал, чтобы ждали дальнейших приказаний, он придет все разъяснит. И даст соответствующие указания. Пока ничего конкретного. Держать рубеж, не сдавать позиций. Я так понял, они сейчас организационной работой заняты. Чтобы свести всех, таких как нас, кто не отступил, в единую боевую часть.

– Молодцы! Хоть кто-то нашелся, кто в этом хаосе отступления создал прочный заслон… – воодушевленно произносит Немцов, – Это сильно подорвет наступательный пыл фашистов и сорвет их планы.

– Что еще слышно? – поворачивается Скибин, – В целом то, на других участках как?

– А че еще? Народ толкется по штольням, набито как сельдей в бочке… гражданских тьма тьмущая! Целыми семьями, с козами и курами, я даже коров видел, мычат в тоннелях… Ребятишек много бегает, кажется все до одного из местного населения, с поверхности сюда и ушли… Не мудрено! Там так бомбят, что выжить шансов никаких нет! Чего еще им остается? Бои идут не стихают, не у нас, так рядом по территории каменоломен. Только здесь им и ховаться… А так Жизнь продолжается, даже под землей, во мраке этом, катится, неведомо куда…