Читать книгу Драгоценность на серебряном блюде. Воспоминания о Джидду Кришнамурти - Кришна Падманабхан - Страница 13

Во время беседы, которую профессор Дэвид Бом, Асит Чандмал и я вели с Кришнаджи в 1977 году в фундаментальной школе под названием Броквуд, я вспоминаю, как начал с вопроса, уже обсуждавшегося между нами накануне вечером. Профессор Бом был профессором теоретической физики в Биркбек-колледже в Лондоне, а Асит Чандмал-IT учёным из США. Они оба очень интересовались исследованием вопроса, о котором я написал выше. Я начал с того, что спросил: «Сэр, вы говорите, что человек не может видеть то, что истинно, неискаженным восприятием из-за обусловленности и своеобразия ума, производимых сущностью. И поскольку мы не способны постичь истину, наше «я» продолжает существовать. Так как же прервать этот порочный круг?». Он включился в эту беседу, и мы обсудили этот вопрос. (Этот диалог полностью воспроизводится в главе 3). Каждый раз, когда мы задавали ему вопрос, он смотрел на него заново, не привнося определений или выводов из предыдущих запросов. Это было качество исследования, никогда не касающееся прошлого, поскольку важно постигать истину заново, а не через память. Поэтому он вошел в поток, сказав: «Я не уверен, должно ли «я» полностью отсутствовать, чтобы прозрение произошло, или же озарение может быть настолько сильным, что стирает само «я». Таким образом, это не процесс, в котором человек сначала избавляется от оценки, а затем получает прозрение, или когда сначала приходит прозрение, а затем исчезает эго. Этот процесс должен быть одновременным». Всё его учение отрицает роль времени или прогресса в восприятии истины. Либо она воспринимается, либо не воспринимается; к истине нельзя приближаться постепенно. Он где-то заявил, что правда входит в ум как грабитель!

Когда я спросил его: «Сэр, вы когда-либо были частью поля эго или предприняли какой-нибудь шаг, чтобы выйти из этого поля или вы всегда были вне поля эго? Он сказал: «Я так же исследую этот вопрос!» Он также интересовался, почему у маленького мальчика Кришнамурти, воспитанного в Теософском Обществе, ум не был обусловлен, как у всех остальных. И ему было неинтересно сдавать экзамены, поскольку по нормальным стандартам они оказывались довольно скучными. Почему он сохранил открытость к восприятию чего-то нового? Когда вы берете мальчика и делаете из него Далай-ламу, он становится Далай-ламой. Поэтому для него было бы нормальным стать великим теософом или возглавить Теософское Общество. Как ему удалось раскрыть что-то совершенно новое? Почему подавляющее большинство других детей становятся обусловленными и им трудно выйти из этих рамок, в то время как этот ребёнок учился на каждом опыте. Этот вопрос останется без ответа.

Когда я спросил его, обязательно ли человек, всё ещё остающийся самим собой, является злым? Он мгновенно ответил: «Нет, он не злой, в нем есть зло!» Для меня это означало отсутствие осуждения или просто восприятие того факта, что до тех пор, пока человек способен быть эгоистичным, в нём или в ней есть зло.

В его биографии рассказывается, что в 1925 году, когда ему было 30 лет, на корабле, направлявшемся в Индию, он узнал о смерти своего брата, и великая печаль охватила его. Но неделю спустя, достигнув берегов Индии, он стал совершенно умиротворенным. Позже он написал другу об этом опыте проживания реальности: «Пока есть сознание самого себя, есть смерть, одиночество и печаль. Я прошел через это, когда умер Нитья, и понял скрывавшееся за горем и его причиной. Я обманул смерть». Похоже, он имел в виду, что смерть брата пришла в форме личной печали и могла заманить его в ловушку состояния жалости к себе и последующих переживаний, как это случилось бы с большинством из нас. Вместо этого он увидел личное горе, понял значение смерти и привязанности и освободился. Какое качество сознания или разума должно быть, проникающее через опыт и вместо того, чтобы накапливать комплекс, предубеждение или новую обусловленность, замечающее истину и освобождение?

Один человек однажды сказал Кришнаджи, что ему очень повезло, потому что он вырос в Теософском Обществе с такими учителями, как Ледбитер и миссис Безант. Кришнаджи ответил: «Да, мне очень повезло, что у меня были такие учителя». Тогда мужчина сказал: «Нам не так повезло, мы проходим через обычные учреждения. Как мы можем прийти к истине?». И он ответил: «Сэр, мне повезло, потому что всё рассказанное ими попадало в одно ухо и вылетало из другого!». Он не обесценивал опыт общения с ними. Он имел в виду только то, что они не приучали его разум к его обучению. Всё его учение состоит в необходимости самостоятельного поиска пути к истине, а не принятии её от учителя, поскольку тогда она становится просто словами, а не самопознанием.