Читать книгу Тень чужой души - Криста Тиа - Страница 11

Мы разговариваем с Гасом всю ночь. Он спрашивает меня обо всём, связанным с моими видениями и снами. Он часто спрашивает про их поляну – один из миров, и я стараюсь как можно понятнее ему объяснить про лисёнка, пробует расспрашивать про наше прошлое с Фраксом, но эта тема держится очень недолго. Он также пробует спрашивать про Жизель – получается то же самое.

Но ему нравятся мои рассказы о горах и море – оставшиеся два мира, которые я видела. Ему нравится слушать о том, как я попала в душу Фракса. В какую-то секунду я понимаю, что ему нравятся все мои рассказы. Когда я рассказываю про то, что гипнотизёр чуть не захлебнулся кровью, на губах Гаса пробегает едва заметная злобная улыбка. Не сказала бы, что она меня пугает. Уверена, я, наблюдая за захлёбывающимся Фраксом, выглядела не менее злорадной.

– А как ты живёшь в своём мире? – вдруг спрашивает меня в один момент Гас.

– Знаешь, ваш мир будто оторванный кусочек нашего, – отвечаю я ему. – Там семь миллиардов человек, мне там слишком… тесно. А здесь просторно и уютно. Тихая гавань.

Гас долго молчит, и мне почему-то забавно, когда я понимаю, что он, возможно, представляет все семь миллиардов человек на этой поляне.

– Тот мир намного больше, – добавляю я, тихо хихикая.

Нил давно уснул, а после слов Гаса про его отношение ко мне, как-то не хочется его будить.

Гас продолжает молчать.

– В чём дело? – наконец не выдерживаю я.

– Это правда, что ты была сумасшедшей в том мире? В вашем, точнее… И притворялась, если быть… Э-э, точным, – шепчет он.

Я вздыхаю и киваю. Рассказываю ему кратко о том, как год назад я притворилась сумасшедшей и уехала с родителями из своего города, чтобы сбежать от Фракса, а в новом городе, намного меньшем, чем старый, обзавелась довольно-таки сочувственной репутацией бедной сумасшедшей девочки, с которой случилось какое-то несчастье.

Так, весь город оказался на моей стороне, и в свои семнадцать лет я могла спокойно ограбить банк, а затем остаться чистой.

– И ты грабила? – единственное, что спрашивает Гас после всей истории.

– Нет, – улыбаюсь я.

Затем говорю, что, возможно, мои навыки гипноза и управления людьми помогли мне добиться такого «успеха». Ведь не отрицаю, я использовала его на людях в некоторых ситуациях: и плохих, и хороших.

– Скажу честно, – вдруг говорит Гас, – ты не похожа на героя из пророчества. Только не злись.

Я не злюсь, но немного расстраиваюсь. Да, не похожа. Я давно призналась в этом себе и часто по ночам боюсь, что не моё это предназначение найти три потерянных мира. Но вы видите кого-то другого?

Я единственный кандидат.

– Скажи, вот откуда ты знаешь, допустим, что такое банк? Ведь здесь нет банков, – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

Гас задумывается.

– Просто… знаю, – он хмыкает. – Это так странно.

Он ложится на траву, положив руки под голову, и смотрит на небо. Смотрю на него довольно открыто, даже не стараясь скрыть, но он и не обращает на это внимание. Вдруг понимаю, что он второй человек после Милены, с которым мне было легко разговаривать за последний год.

– Да, – задумчиво говорю я. – Странно.

И ложусь рядом, также положив руки под голову. Опять чувствую запах горячего шоколада и прикрываю глаза, но стоит мне сделать это, как я засыпаю.

Впервые за год мне ничего не снится.

Утром просыпаюсь от голосов близнецов. Они завтракают. Интересно, еда – их любимое занятие в походе?

Утром у Каролины появляются забавные мысли в голове? Это плохой или хороший знак?

Встаю с улыбкой на лице, чувствую на щеке засохший след от потёкшей слюны. Быстро оттираю его и подхожу к близнецам. Они делят овсяное печенье с довольно бурными комментариями, и я рассчитываю увидеть их бодрые лица, но вижу лишь грустные, разбитые мины.

Боже. На несколько мгновений я и забыла, кого они потеряли. Впрочем, кого я потеряла вместе с ними.

– Здесь есть где-нибудь… ручей? – интересуюсь я кротко.

– Да, – отвечает Нил сухо, отрываясь от печенья. – Он там.

И он неопределённо махает рукой в сторону.

– Спасибо, – угрюмо благодарю я.

Гас долго колеблется, поглядывая то на брата, то на меня.

– Я тебя проведу, – наконец решается он и берёт два печенья с победным видом.

По пути он отдаёт одно мне.

– Печенье готовила мама, – говорит он, когда мы отходим от Нила на достаточное расстояние. – Он не хотел давать его тебе.

Я молчу, неуверенно обхватывая себя руками. Смотрю на Гаса, он погружён в свои мысли.

– Почему ты был с ним не согласен? – неловко спрашиваю.

Гас вздрагивает, но ничего не отвечает. Я чувствую что-то напрягающее в его молчании.

Мы проходим однообразные зелёные поляны, цветы и не очень частые деревья, и я думаю: «Как здесь вообще можно ориентироваться в местности?», но Гас, в конце концов, приводит меня к ручью.

Он небольшой и выглядит точь-в-точь как на пейзажах природы маленьких детей. Нагинаюсь и умываюсь.

– Я хотел у тебя кое-что спросить, – слышу голос Гаса позади. – Скажи, что это, по-твоему? Где мы находимся?

Я на секунду замираю, а затем продолжаю умываться.

– Что ты имеешь в виду? – оттягиваю я.

– Ну, наша поляна. Ты говоришь, это дух или… что-то вроде этого. Ведь точно мы не знаем, что такое эти три потерянных мира. Что, если они лишь иллюзия? Ну, знаешь, как душа. Она есть, но по сути и нет. Это ведь просто сила. Не материальная, не физическая… не реальная.

Я знаю, к чему он ведёт.

– Если наша поляна – это сила, которая выходит за пределы настоящего, реального мира, тогда и меня, и брата, и мамы… не существует, – заканчивает он.

Наступает долгая, очень тяжёлая тишина. Я в последний раз брызгаю на лицо воды и поднимаюсь. Не решаюсь взглянуть на Гаса и просто смотрю на землю, не оборачиваясь и теребя пальцы.

– Чёрт возьми, – выдыхает Гас. – Вау… Да уж. Тебе даже нечего ответить.

Оборачиваюсь и смотрю на Гаса. Он явно озабочен.

– Гас, – устало тру переносицу я. – Видишь ли, есть много вещей и понятий в моём мире, которые принято считать за чепуху. Ещё столько же всего, о чём мы понятия не имеем. Но это не значит, что этого не существует. Возможно, ваша поляна – планета в космосе, на которую я каким-то неизвестным миру способом попала. Ведь Вселенная бесконечна, верно? Мы ещё столько всего не знаем… Я вчера побывала в душе человека. Это одна из тех вещей, которые принято считать за невозможное, но это было, это правда было.

Я медленно подхожу к нему и касаюсь плеча.

– Я могу до тебя дотронуться. Ты настоящий, – улыбаюсь я. – Ты здесь, а, значит, существуешь и для чего-то нужен. Понимаешь?

Гас сглатывает ком в горле.

– Моей мамы не существует больше, – тихо говорит он. – Нигде. Господи. Где теперь мама? Что с ней?

Но я не знаю, где она. Не знаю, что ему ответить. Ведь правда, где те, кто ушёл из привычного нам мира? Что с ними теперь?

Я осторожно отодвигаю воротник рубашки Гаса и касаюсь свежего ожога.

– Она здесь, – улыбаюсь я.

А затем вдруг вижу перед глазами пустоту. Это уже знакомое чувство, и я мгновенно всё понимаю даже без болезненного крика Гаса. Резко отрываю руку от его шеи.

– Прости, – бормочу я. – Я сейчас… могла попасть в твою душу.

Гас тяжело дышит, потирая шею. Он смотрит на меня и пытается сделать вид, что всё хорошо, однако я вижу страх, охвативший его на мгновение.

– То есть это всегда работает, когда ты касаешься кого-то? – выдавливает он.

– Когда я касаюсь до голой кожи, – поправляю я, задумываясь. – Раньше такого не было… Видимо, Фракс разбудил во мне что-то, когда я дотронулась до него…

Гас молчит, продолжая потирать шею, хотя уверена, она уже давно не болит.

– Теперь я понимаю, почему некоторые люди боятся открывать свои души другим, – усмехается он.

Я хихикаю.

– Кто-то боялся открыть тебе душу? – ехидно спрашиваю.

– Нет, я… я не знаю, почему я так подумал, – Гас озадаченно мотает головой. – Опять эти странности, да?

Я слабо улыбаюсь. Гас улыбается в ответ, и я осознаю, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Отвожу взгляд первая.

– Спасибо, – говорит он. – Наверное, она и правда здесь.

Поднимаю голову и вижу, что он задумчиво гладит свежий ожог, а затем снова улыбается мне.

– Когда-нибудь мы найдём ответы. Да? – И он бодро хлопает меня по плечу.

– Итак, главное сейчас, как бы грустно это не звучало, как можно меньше думать о вашем доме. Вы не можете продвинуться вперёд, потому что держитесь за прошлое. Дом – ваше прошлое.

Гас и Нил угрюмо кивают. Я снова немного говорю о физических законах, которые лучше не принимать в расчёт на их поляне, а затем бодро продолжаю про план действий:

– Когда будете готовы отпустить своё прошлое, мы пойдём прямо вперёд, – махаю рукой на горизонт. – Вы говорите, туда ушёл лисёнок? – Братья кивают. – Наша цель найти его. Поверьте, когда ваш дом перестанет быть для вас балластом, вы выйдете за пределы своей поляны. Я бы сказала, вы увидите её с другой стороны.

Я не говорю им про лес, хочу, чтобы это было приятным сюрпризом. Всё-таки постоянно жить в однообразной обстановке надоедает.

– А теперь садитесь и постарайтесь сосредоточиться на том, что впереди, – снова махаю на горизонт, – а не на том, что позади. Я верю в вас!

Наступает какая-то странная тишина, а затем братья вдруг заливаются громким неприкрытым хохотом. Я в растерянности.

– Прости, просто ты выглядела так… – Нил заливается новым всплеском смеха и не может договорить.

– Драматично, – помогает ему брат и тоже хохочет.

– Прямо как в том фильме…

– Ещё бы драматичную музыку.

– Благодарю, мастер Йода.

Они буквально задыхаются от смеха. Я прокручиваю всё, что сказала до этого и примерно представляю, насколько смешно я действительно выглядела. Пытаюсь сдержать смех, но мне не удаётся.

Затем я говорю, чтобы они всё-таки начинали, и те успокаиваются. Гас уходит к склону, а Нил просто подальше от меня, и я примерно представляю, какие тяжёлые мысли сейчас их преследуют.

Однако, когда я остаюсь одна, тяжёлые мысли приходят и ко мне. Я сажусь на землю и думаю, что происходит сейчас там, в моём мире. Что с Миленой? С мамой, папой? Я оставила Фракса закрытым в своей комнате, но не сможет ли он выйти?

И самое страшное – я села медитировать в той же комнате. Да, я сижу, погружённая в другой мир, а Фракс находится рядом. Он вряд ли осмелится дотронуться до меня и тем более убить, но… Но это Фракс. Он может придумать всё, что угодно.

Ещё какое-то время я сижу, думая о своём мире. А затем Гас и Нил возвращаются одновременно.

– Пойдём, – говорят они, и я поднимаюсь.

Мы идём в тишине. Гас и Нил впереди, я за ними. После всего, что я сказала про прошлое, они практически убегают от него и даже не оборачиваются. Им не хочется идти позади. А мне не хочется идти впереди.

Идя сзади, я не чувствую на себе их испытывающие взгляды.

Честно сказать, то особое доверие, которое зарождается между мной и Гасом, вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, я рада, что мы нашли общий язык. Я вижу, что в каком-то смысле сейчас мы поддержка друг для друга. Но с другой стороны, что произойдёт с этой поддержкой, с этим хрупким доверием, кода он узнает, что я соврала?

Это будет конец всему…

Задумавшись, я вдруг врезаюсь в спину остановившегося Гаса.

– В чём дело? – спрашиваю тревожно.

– Это то место, с которого мы всегда возвращались обратно, – отвечает он тихо, сглатывая ком в горле.

Мы стоим перед большим склоном, закрывающим обзор. Нил замечает, что мы остановились, и останавливается тоже.

– Вы идёте?

Мне жаль Гаса. Ему так же тяжело, как мне было тогда, когда мой мир перевернулся с ног на голову. Когда Фракс оказался совсем не тем, кем я его считала, когда мне резко пришлось отказаться от своего хобби – гипноза, когда мне пришлось покинуть свой родной город, оборвать все связи и жить в мире притворства, одиночества и сомнений. Притворяться сумасшедшей легко, но жить в таком мире… безумно сложно.

Гасу тяжело. Я это понимаю. Сомнения – его постоянные спутники сейчас, вместе с сомнениями позже приходит страх, а со страхом – безумие. Но я не позволю Гасу сорваться.

Кладу руку на плечо Гаса и обрываю его нити с прошлым навсегда:

– Сегодня мы не вернёмся. Мы больше никогда не вернёмся.

Гас кивает, я убираю руку. Идём к Нилу и взбираемся на склон.

Внизу, до самого горизонта, раскрывается вид на большой сосновый лес.

Пришло время выходить за границы.