Читать книгу Преданные. Лабиринты памяти - Кристина О. Робер - Страница 8

* * *

С Мэридит Дикман класс снова встретился к концу второго учебного дня. Новенькая так и не надела школьную форму, и заместитель декана сдержала свое обещание. Она не стала пускаться в рассуждения о пренебрежении школьными правилами и не стала выяснять отношения с новенькой на виду у всех.

– Добрый день! – ее взгляд метнулся в сторону бунтарки. – На следующем занятии вы пишете аттестационную контрольную по списку литературы, рекомендованной для чтения в первом семестре.

Конец ее фразы утонул в шквале возмущений.

– Это несправедливо! – кричала Стейси. От злости на ее глаза выступили слезы.

– Мы не успеем подготовиться! – подхватил Патрик.

– Исключите ее, зачем нам жизнь портить!

– Зачем принимать в нашу школу непонятно кого, а потом наказывать всех!

Мари молчала, и Ника тоже. Она по-прежнему смотрела в стол. На какое-то мгновение Мари показалось, что ее соседка дернулась – будто готова была уйти, но нет: Ника продолжала спокойно сидеть на месте.

Мэридит Дикман выждала, пока все выскажут все, что накипело, и спустя пять минут продолжила как ни в чем не бывало:

– А теперь перейдем к теме урока.

Пожалуй, это было самое напряженное занятие. На лицах школьников застыли гримасы злости. Мари видела, как Стейси и Барбара то и дело свирепо переглядываются, а Доминик что-то нашептывает Саше. Ее саму не особо беспокоил результат преждевременной аттестации, но для многих оценка ниже «A» могла стать настоящим ударом. Например, все знали, что Стейси мечтает о журналистике в «Лиге Плюща» на Западе. Прошлые два года она усердно изучала литературу и филологию, чтобы попасть в класс Мэридит Дикман и набрать высшие баллы для поступления.

По звонку Мэридит Дикман покинула класс, и школьники стали с шумом собирать вещи. Ника тоже поднялась.

– Стой, – сказала Мари.

Новенькая посмотрела на нее с легким удивлением.

– Слушай, ты ведешь себя, как полная свинья, – Мари говорила спокойно, стараясь не отводить взгляд. Глаза у Ники были очень необычные, ярко-синие, с ноткой какого-то пугающего магического притяжения. – Пусть ты приехала сюда скоротать год, развлечься, отдохнуть или еще что, да и кому какое дело, но не надо подставлять других. Что с тобой будет, если наденешь эту чертову форму?

Новенькая какое-то время молча смотрела на нее, затем грустно усмехнулась и вышла из класса, оставив Мари в недоумении.

Дело было не в форме, а скорее, в том, чтобы вести себя так, как все – нормально.

«Но я ненормальная, я не смогу, как все».

В этом было сложно признаться даже самой себе.

После урока Мэридит Дикман Ника покинула учебный корпус и побежала на поиски укромного местечка – туда, где ее не сможет найти ни один школьник или преподаватель. Территория пансионата была огромной: две открытые спортивные площадки с трибунами, загон с лошадьми, летние веранды со столами и стульями для внеклассных групповых занятий. За всеми этими атрибутами Ника к своему счастью обнаружила старые полуразрушенные лавочки и маленькие беседки с навесами, обнесенные светоотражающей лентой – скорее всего, место, подготовленное для сноса или реконструкции, – идеальный объект для одиночек, за которым Мэридит Дикман вряд ли ведет наблюдение. Пройдя под лентой, девушка опустилась на ступеньки одной из беседок и достала со дна рюкзака смятую пачку сигарет.

Реакция этих людей была для нее привычной: не гламурная, не общительная, замкнутая, не такая, как принято, дикарка, отброс. Ну и пусть! Только раньше Ника никогда не оказывалась в таком ограниченном пространстве. Даже в самой приличной школе всегда находились похожие на нее. Можно было защищаться – после занятий коротать вечера в других компаниях, возвращаться в знакомую среду обитания. Всегда был баланс между тем, как надо, и тем, как хочется.

Остался ли на свете хоть один человек, который понимал ее молчание? Наверное, Джейсон мог бы, если бы оставил навязчивую идею сделать из нее человека. Он часто твердил, что, несмотря на все несчастья и неудачи, Ника способна наслаждаться простыми радостями подростковой жизни, если бы захотела, если бы поняла, что некоторым людям можно доверять, что не все предают и что люди умеют дружить и любить бескорыстно. Но чтобы все это получить, она сама должна стать чуточку мягче.

Но как верить мужчине, который однажды сам использовал ее в своей работе, а затем неоднократно напоминал, что с прошлыми заслугами нет смысла рассчитывать на хорошую жизнь.

– Вот и здрасьте, – перед ней откуда ни возьмись возник Дэвис. Не дожидаясь ответа, парень кинул сумку на ступеньки беседки и сел рядом.

Ника мысленно выругалась и продолжила молча курить.

– Окей, посидим в тишине, – парень вытащил из сумки ароматный сэндвич и принялся жевать, нарочито весело напевая себе под нос какую-то попсовую мелодию.

Начался мелкий дождь. Поджав губы, Ника затушила сигарету. Почему бы дождю не пойти чуть раньше, чтобы сюда никто не смог добраться?

Дэвис продолжал жевать, бросая на девушку задорные взгляды.

– Говнюк, – наконец сдалась Ника и улыбнулась. – Чего тебе?

– Хочу узнать, как ты. Просто дружеский жест, – пожал плечами Дэвис и протянул ей оставшийся кусок сэндвича, – будешь?

– Нет. У-меня-все-хорошо. Правда. Все-хо-ро-шо, – с нажимом ответила Ника. Ее голос звучал мягко, но привычно холодно.

– Тебе нужно больше есть, – профессорским тоном заметил Дэвис. – Иначе наши курочки однажды не заметят тебя и затопчут.

Ника рассмеялась:

– Разве сейчас замечают?

Дэвис смял упаковку от сэндвича и запихнул ее в карман сумки.

– Кто-то да замечает. Например, Мари.

Ника закатила глаза. На мгновение она даже подумала, что Дэвис здесь исключительно из-за нее.

– Не обижай ее. Я серьезно.

Ника поймала его взгляд: от веселья не осталось и следа.

– Она слишком добрая для этого мира. И если она хочет тебе помочь, то от чистого сердца.

– Мне не нужна помощь, – отрезала Ника.

– Тогда просто не груби ей. Вообще, зачем ты здесь?

– Мама, – брякнула Ника первое, что пришло в голову, – поставила ультиматум: получу деньги, если окончу выпускной класс здесь. Ей стыдно перед своим великолепным окружением за необразованное чадо.

– То есть у тебя нет выбора? – заключил Дэвис. Ника кивнула, радуясь, что он проглотил историю. – Здесь неплохо, правда, но, если ты хочешь быть невидимкой, не выбивайся из общего фона. Никто же тебя не просит дружить с ними, просто не иди против. Вот увидишь, год пролетит быстрее и проще.

Дождь усилился. Небо затянуло грузными тучами, и на улице совсем стемнело. Полуразвалившаяся беседка почти не спасала от холодных капель. Ника нахлобучила капюшон на голову и затянула шнурки, чтобы вода не затекала за шиворот. Ей хотелось, чтобы Дэвис ушел, но он и не думал возвращаться в школу. Парень снял красный джемпер и соорудил из него тюрбан.

– Так… скажи, как твои родители оплачивают обучение здесь? – спросила Ника.

– История из разряда фантастики, – усмехнулся Дэвис. – Шнайдер каждый год открывает конкурс на бюджетные места. Мои предки из кожи вон лезли, чтобы вырвать одно. Не знаю, как у них это получилось. Я был слишком зол, чтобы узнавать подробности.

– А сейчас?

Дэвис лукаво улыбнулся.

– Это лучшее, что случилось в моей паршивой жизни.

Ника поджала губы. Дэвис всегда был хорошим – добрым, заботливым, искренним другом. И ему никогда не было места на улице.

– Я рад, что ты здесь, – тихо сказал он. – Хотя мне немного грустно, что ты осталась прежней. Когда ты исчезла, я думал, что тебя ждет другая жизнь, что ты выбьешься в люди, уйдешь с улицы. А что…

– Как ты здесь выжил? – перебила его Ника. Она не хотела придумывать очередную байку о том, что делала последние два года.

– Без подробностей о том, где тусовался до пансионата, – Дэвис улыбнулся. – Да и маскироваться здесь очень просто. Надел форму, прочитал пару умных книжек, чтобы поддержать разговор, и еще пару никому не известных, чтоб блеснуть в компании, вот и все.

Ника подставила ладонь дождю и равнодушно смотрела, как большие холодные капли обволакивают пальцы. Дэвис напомнил ей о цели приезда, и в голове зазвучало одно единственное слово – притворство. Сколько же здесь таких? И, самое главное, есть ли среди них тот, кто нужен ей?