Читать книгу Вихреворот сновидений - Лана Аллина - Страница 10

Спустя два часа Павел Аршакович позвал Веру в свой кабинет:

– Так… ладно, Вера, я все прочитал – в целом перевод неплохой у вас получился. («И на том спасибо!» – порадовалась она про себя). – Правда, вы тут что-то всё же нагородили в двух-трех местах… Так, сейчас… а, вот, нашел! Ну, вот, например: «Коммунистическая идеология есть доктрина, взявшая за свою основу манихейство[54] в чистом виде»…

– Ну так что же: так ведь в тексте…

– Ну и что ж, что в тексте? А соображение имеете, для кого переводите, а? Хотя, конечно, по сути-то вы правы… Но, во-первых, что же тут имеется в виду: «коммунистическая идеология» или «доктрина» – выберите, что же?.. Разница все же есть. И притом еще и «в чистом виде», к тому же. А Бог его там знает – в чистом или в нечистом! Давайте это уж хотя бы опустим, а? Это идеологически не очень выдержано… Вы же для Международного отдела ЦК пишете или, может, забыли? Или вот здесь… так, обождите, сейчас… где это? Вот, нашел: «Побуждающий дух» – ну разве это по-русски? Ну, ведь коряво же сказано. Давайте уж сразу заменим на… как это? «побудительный дух» – или как лучше сказать? – вот как! – «импульс» Октября полностью исчерпал себя. И вот еще – уберите слово «полностью». Потому что черт его ещё знает, полностью или там частично, а? Тем более этим нашим цековским читать… Хорошо попали мы с вами, а?! Ну как вам? Согласны так? Ведь это ваш перевод-то, в конце концов… Вам и отвечать, в случае чего. Слушайте, а может быть, так: всепобеждающий? Гораздо лучше звучит, да?

– Ну это же совсем другой смысл… – задумалась Вера. – Нет, всё же побудительный! Побудительный импульс – так точнее.

– Хорошо, всё… Ладно, Вера, вот теперь гораздо лучше. Правда… – Шеф Аршакович шумно, безнадежно вздохнул, с сомнением покачал головой:

– Слушайте, ну я всё понимаю, что так написано в докладе Берлингуэра. С ним-то всё понятно – ну ясное же дело… Как же, конечно, ревизионизм чистый, а сам он неомарксист, западноевропейский коммунист, то есть вообще-то говоря, и не коммунист вовсе, если уж так по совести рассудить, и наш реальный социализм подвергает критике, и отвергает в принципе! М-да, сторонник конвергенции, то есть побуждает нас как бы соединить в одном флаконе реальный социализм и социальные достижения европейского капитализма. Ренегат, одним словом… Но поскольку Ленина и Шестую статью мы им ни за что не отдадим, может быть, нам смягчить хоть немного в тексте, а, Вера? Сами-то вы не боитесь такое писать, нет? А то «побудительный дух… исчерпал», да еще полностью – как вы считаете?.. С одной-то стороны, ну да, конечно, исчерпал… кто бы спорил, но, с другой – прямо вот так – полностью исчерпал… Ну вот подумайте сами: мы пишем в идеологический отдел ЦК КПСС – в Центральный Комитет партии, шутка ли? – что побудительный импульс Октября себя полностью исчерпал! Это значит, что же, нам теперь на капиталистическую идеологию ориентироваться теперь? Ревизионизм же чистый! Вы б тогда еще о конвергентном обществе[55] написали и о возможности конвергенции, о сближении наших коммунистов с европейскими коммунистами и социал-демократами! Как вам это? Самой-то вам не страшно такое писать?

Да, вот уж воистину – правдоносец, подумала Вера. И именно так: не правдолюбец – потому что на самом деле шеф не любит правду, и не нужна она ему. Но и не правдоборец – он никогда не станет бороться: слишком уж длинные выросли у него заячьи уши, слишком уж любит жизненные удобства и комфорт европейской жизни. А вот правдоносец – это в точку!

– Нет, Павел Аршакович, вот уж о конвергенции я писать точно не буду! Но «побудительный импульс» – так ведь написано в докладе, вы же сами видели, а переводить надо точно, сами говорили, разве нет? И потом, мы же будем еще давать комментарий, вот и объясним там, смягчим, если уж вы так…

Ну вот и влип ты, дорогой мой шеф Аршакович, – подумала Вера не без ехидства. – Мне-то что, я простой мэнээс, даже не защитилась пока, вот и статью никуда пристроить толком не могу без твоей помощи, да и то в одни закрытые реферативные сборники, потому что кто же это про еврокоммунизм напечатать осмелится, даже если словом этим ревизионистским явление это не называть, а прибегать к эвфемизмам, смягчать, писать иносказательно! И чего они там так боятся, интересно? Если этот еврокоммунизм никуда не годится, как он может кому-то понравиться? Но в любом случае, я же беспартийная, а значит, меня в расчет не очень-то принимают и ни в какие командировки точно не пошлют, тем более в Италию, во Францию… А как же в капстрану такую безыдейную и беспартийную посылать?

Хотя, конечно, как можно серьезно заниматься историей и современностью страны, региона, ни разу там не побывав! Такие вот получаются специалисты по Италии, Испании, Франции… Они знают свою страну специализации абстрактно, поверхностно, по прессе, по рассказам побывавших там сотрудников. Большинство институтов не дают возможности молодым ученым съездить хотя бы в краткосрочную командировку, а тем более поработать там, понять страну, увидеть изнутри, почитать серьезные источники, правдивые документы.

Да, но это мы, аспиранты и мэнээсы, если, конечно, не блатные, если нет у нас большой волосатой руки! Какой с нас спрос… А вот тебя, шеф Аршакович, коммуниста с большим стажем, в случае чего, в посольство в Париж работать уж точно не пошлют, как ты мечтал (если Машка права, конечно!), вместе с твоей драгоценной супругой и упакованной бездельницей дочуркой-студенткой МГИМО – ведь ты же сам на нее сколько раз горько жаловался! И тогда ты, высокоморальный партиец, замдиректора, зампред парткома, завотделом, работник идеологического фронта на длительную работу в посольство приличной капстраны с высоким уровнем развития точно не попадешь. Если не аморалкой, с разводом и незаконнорожденным Анечкиным ребеночком в прошлом проекте, так политикой или идеологией тебе судьба выезд в загранку закроет. Телега куда надо из Первого отдела – и привет родителям! А ведь какие деньги заработать можно. Доченьке на машину, даже, может, на престижнейшую Волгу, квартиру и богатого мужа хватит, и еще останется, да и жена в обиде не будет, и все фокусы его и эскапады терпеть станет. Ещё бы, за такие деньги!

Да, уж очень некстати свалился на твою голову именно сейчас, особенно если то, что сообщила ей всезнайка Машка, правда! – еврокоммунист Энрико Берлингуэр с этим самым его «побудительным импульсом Октября», черт бы его побрал, который исчерпал себя, да еще и полностью! И у французских коммунистов позиция непонятная… как в случае с Афганистаном – ведь промолчали же они, не осудили наше вторжение. А теперь вот как завернут наверху твою кандидатуру – и все дела… И не будешь ты рулить по Парижу, проезжать под Триумфальной Аркой, по другим городам и весям на рено, ситроене или на чем там еще, как мечтал – только и всего! То-то ты так сейчас испугался!

– Ладно, Вера, в конце концов, и правда, все напишем в сопроводительной записке… Все! Идите работайте. И учтите, работать опять придется до позднего вечера.

И кто б сомневался!

Выходя из кабинета шефа, Вера внимательно посмотрела на него. Сегодня Аршакович был какой-то особенный – или ей только кажется? Нет! Элегантен до невозможности, хотя он и всегда такой вроде бы. Права Машка – такие нравятся женщинам. Да уж… Всегда подтянутый, свежая стрижка – обалдеть, волосы «соль с перцем», как говорят итальянцы… И, разумеется, итальянский пиджак цвета кофе с молоком, в мелкую коричневую клеточку, ослепительно нежная голубая рубашка, а еще и галстук в тон, идеально начищенные мокасины, тоже цвета кофе с молоком и мягкие даже на вид… тоже, естественно, итальянские. Все прямо из-за границы вывезено, конечно: у нас такого не купишь ни за какие деньги. Просто умереть – не встать… Говорит с ней только о работе, подчеркнуто официально – но подтекст, взгляд! И смотрит ей прямо в глаза вкрадчиво, обволакивает, взгляд обещает… А глаза! Глаза его, обычно матовые, лакированные, сейчас блестели, в них зажегся первозданный мужской огонь… только вот… он был холодный, огонь – он не согревал.

М-да, видно, верно говорят: седина в голову – бес тянет за бороду… Хоть шеф и намного старше ее – лет на пятнадцать-то уж точно, но он очень даже ничего себе… он всегда ей нравился, только как-то отвлеченно.

* * *

Вера работала, не поднимая головы, еще несколько часов. Тем временем – буфет в субботу, конечно же, был закрыт – Машка, организовав себе в помощь двух ребят из информотдела, сбегала по-быстрому в магазин. Закупили хлеба, кучу лежалых позапрошлогодних плавленых сырков, мало съедобное печенье, какой-то до невозможности жирный торт, весь испещренный розочками почему-то сплошь ядовито-зеленого или сизого цвета. Нарочно такие, что ли, ваяют, чтоб не съесть его много? Сделали чаю, немного перекусили все вместе, затем Машка отдала свои материалы шефу, спросила Веру, не нужен ли ей хороший растворимый кофе и сколько банок взять на ее долю, а то в понедельник это дефицитное счастье придет в заказе мужу на работе. А может, – настаивала дотошная Машка, – Вере еще что-нибудь нужно? Например, хорошие конфеты в коробках или черные колготки в сеточку – мечта, но это еще если будут! (Машка постоянно что-то доставала через многочисленных знакомых). И – убежала домой объясняться с неверным мужем, попрекать его мокрыми детскими варежками, скандалить и страдать.

А тем временем по опустевшим коридорам и кабинетам института уже бродил шалый субботний вечер, с недоумением вопрошая, что же делают люди в пустом учреждении.

Вера отложила ручку и задумалась. Перевод навел ее на мрачные размышления. Такого ведь не напишешь, даже в ее закрытой диссертации ДСП ну никак не напишешь. Непременно вычеркнут – если не научный руководитель, то Витька Николаев из Первого отдела[56]. Он, конечно, не так чтобы уж очень-то в этих проблемах разбирается, но уж при последней читке сообразит как-нибудь, по ключевым словам. Чик – и все! А ведь как здорово было бы включить эти материалы, которые она сейчас перевела, в текст… Прямо так и просятся. Без этого ее диссертация – да кому она, в сущности, вообще нужна, если нельзя писать даже не всю правду, а только, может быть, совсем чуточку этой правды? Зачем тогда вообще ее научная деятельность, да что – ее! Всего их института.

Но нет. Такое уж точно не пропустят. Так же, как и этот самый еврокоммунизм, будь он неладен! В диссертации главлит[57] зарубит, и даже в этой справке в ЦК шеф не разрешит написать все как есть, хотя наверх они требуют материалы самые острые и объективно отражающие реальность.

А ведь, по сути дела, это именно тот самый третий путь, который, вероятно, ни в теории, ни на практике еще не полностью исчерпал себя, который еще единственно возможен, если речь идет о социалистической альтернативе загнивающему капиталистическому обществу. Это западноевропейский путь левых движений – парламентский путь. Это выборы, работа фракций в парламенте, работа в массах, чтобы увеличивать свою численность и опору среди избирателей, борьба за свое место в многопартийной системе европейских стран, за расширение парламентского представительства. Это альтернатива западным несоциалистическим государствам и советской системе, это разумная альтернатива советской КПСС и Китайской компартии. И если ещё лет десять назад Берлингуэр и его окружение в партии не отрицали открыто позитивный опыт российского Октября, не критиковали политический курс СССР и советскую систему социализма, то сейчас… В общем, как пишут у нас, они, конечно, эволюционировали от левого еврокоммунизма (хотя Вера не могла взять в толк, что это такое!) в сторону западноевропейской социал-демократии.

Нет! Ничего не выйдет, и написать об этом не дадут. Жуткий ревизионизм. Хуже американского империализма, израильского и международного сионизма вкупе с германским реваншизмом! Но это только ярлык, а что стоит за этим? Ведь тогда советская империя, – а про Империю тоже открыто писать нельзя, потому что так пишут только западные аналитики и советские диссиденты! Тогда советская империя может потерять контроль над компартиями в мировом масштабе. И какая же это тогда будет Империя?

Итальянское коммунистическое руководство делает, по сути, все возможное для того, чтобы подорвать идеологическое могущество Советской Империи в мировом масштабе. И если это получится – а почему бы и нет?.. Ведь неплохо работает идея западноевропейского коммунизма. Сначала была Венгрия, потом Чехословакия, Пражская весна. Теперь вот уже и Польша восстает против советской ортодоксальной теории… Лех Валенса, Солидарность… И может быть, это начало конца?

Конечно, верится с трудом. Огромная могущественная Империя. Но внутри-то гниль и разложение, безразличие и пьянство.

Как это пел Высоцкий в одной из самых ее любимых песен?

Однако так она ничего не успеет и домой сегодня точно не попадет! Надо скорее заканчивать перевод.

Но что-то пошло не так, её вдохновение пропало, перевод споткнулся и чуть было не упал… Вера оторвалась от работы, встала, подошла к окну.