Читать книгу Игра с мечтой - Лариса Анатольевна Суворова - Страница 13

Папа настолько важен в жизни любой семьи, что мне очень захотелось, хоть и коротко, поделиться собственными мыслями и мыслями Ланы и Тани по этой теме.

Мой папа внешне был и есть типичный южанин: невысокий, темноглазый, шатен. Как и положено украинскому парубку.[5] Скорость речи у него тоже была довольно долго типично южная, то есть быстрая.

Папа преклонялся перед маминой красотой и, как следствие, не просто её любил, а прямо-таки боготворил. Он не боялся её экстравагантности. На юге мужчины настолько привыкли к тому, что там женщины, в основном, шумные, яркие, эксцентричные, что, скорее, все остальные москвички казались ему бесцветной молью.

Мама была для папы на пьедестале. «Слава! Сделай то! Слава, сделай это!» – звучало постоянно в нашем доме. И папа послушно делал и то, и это. Собственно, чем маму и разбаловал. И пропустил тот момент, когда она, то ли от его покорности, то ли от того, что он всё делал, а ей оставалось слишком много свободного времени, чтобы заниматься собственными мыслями, а не нами, своими детьми, стала прикладываться к спиртному, чтобы взбодриться. Тем более, брат привык ценить, что папа к нему относился, как к родному сыну и из чувства мужской солидарности во всём отцу помогал. Чем всё закончилось, я уже рассказала.

Когда папа стал жить с мамой Тоней, картина изменилась. Я не была уже совсем маленькой девочкой, чтобы не заметить эту разницу. В семье будто все поменялись ролями: мама Тоня, простая рабочая на нефтезаводе, куда потом перешёл работать и мой отец, благодарила судьбу, что в стране, где после войны всегда женщин было гораздо больше, чем мужчин, он обратил внимание на неё – простую, внешне не особо интересную и не очень образованную женщину с ребёнком. Она, как будто (или реально) не понимала, что отец так поступил второй раз (женившись первый раз на моей маме с сыном от другого брака) и заслугой это не считал. Теперь он стоял на пьедестале, а для него готовили вкусную еду, стирали, крахмалили и гладили бельё и рубашки, покупали нарядные галстуки для выхода в гости, даже подавали тапочки и принимали пальто по приходу с работы. Папе это вдруг понравилось, но, в отличие от моей родной мамы, он с большой благодарностью принимал все знаки такого почитания. Хотя из-за обильной и разнообразной еды, из-за того, что не нужно держать себя в тонусе, как с его Иннусей, из боязни, что жена найдёт кого-то интереснее, папа раньше времени раздобрел, отяжелел и как-то опростился. Да и полысел он довольно рано, что вовсе его не расстраивало, ведь в своей семье он был Бог! Ну, подумаешь, что лысый Бог.

Когда я выросла, я поняла, что во многом из-за меня он ценил маму Тоню, а не только за её любовь к нему самому. Он видел, что его девочка теперь тоже ходит чистая, свежая, да к тому же дружна с родной дочерью новой жены. В этих отношениях с новой женой было больше уважения и тепла, чем любви и страсти.

Я, вероятно, на подсознательном уровне впитала первый сценарий папиной любви. И мечтала именно о такой любви будущего мужа ко мне.