Читать книгу Романы под царским скипетром - Лариса Черкашина - Страница 19

Вдове убитого императора Светлейшей княгине Юрьевской не судьба была стать государыней Екатериной Третьей. Да и в России, своём Отечестве, она чувствовала себя лишней.

Правда, по велению императора Александра III за Светлейшей княгиней сохранялись её апартаменты в Зимнем дворце, дарованный ей Малый Мраморный дворец в Петербурге, дачи в Царском Селе и Петергофе, поместья в Крыму. Она обеспечивалась рентой из государственной казны – сто тысяч рублей в год (по тем временам – сумма значительная, позднее увеличенная вдвое); дочери Ольга и Екатерина имели право на царское приданое, а Георгий – на достойное для сына императора образование.

Не единожды, особенно в спорных ситуациях, княгиня Юрьевская обращалась к августейшему пасынку: «Убедительно прошу Вас из любви к Вашему отцу прочитать его завещание, в котором он просил Вас быть нам защитником и другом».

Государь Александр III от обещаний отцу-императору и не мыслил отрекаться. Символом его истинно царского попечения о судьбе осиротевшего семейства стал Малый Мраморный дворец, что красовался на Гагаринской улице. Ранее сей петербургский дворец в стиле флорентийского ренессанса, облицованный розовым и серым мрамором, возведён был графом Кушелевым-Безбородко, меценатом и любителем живописи. После смерти просвещённого владельца, аристократа Екатерининской эпохи, хозяином дворца, сей «драгоценной шкатулки» Петербурга, именовался великий князь Николай Константинович. Но недолго. За серьёзную провинность (кражу фамильных драгоценностей!) молодой аристократ был выслан из Северной столицы, закончив свои дни, к слову, весьма печально, в далёком Туркестане.

Император Александр III. Литография. 1881 г.

Вот у него-то, опального Романова, изгоя в августейшем семействе, и приобрёл император Александр III Малый Мраморный дворец для мачехи, ставшей в одночасье вдовой, и своих единокровных сестёр и брата.

Внутреннее убранство дворца отличалось изысканностью: пол нижнего вестибюля цвета спелой вишни усеян был звёздами из золотистого мрамора, а парадная лестница, с бронзовыми канделябрами и классическими скульптурами, словно излучала нежно-розовое мраморное сияние.

При входе, в дворцовом вестибюле, княгиня Юрьевская распорядилась поставить чучело матёрого медведя, некогда добытого на охоте Александром II. Не только тот царский охотничий трофей – всё в жилище княгини-вдовы полнилось памятью об убитом супруге.

Сердцем дворца, его святыней, стала мемориальная «Опочивальня Его Величества». В самом её центре, украшенном лепным гербом Светлейших князей Юрьевских, возвышалась двуспальная кровать с табличкой: «Проведена последняя ночь жизни до 1 марта 1881 Государем Императора Александра II». Все предметы в опочивальне не были немыми свидетелями былой жизни – каждый из них, даже самый обыкновенный рукомойник, будто повествовал, рассказывал свою историю: «Государь Император Александр II употреблял… до 1 марта 1881 в Зимнем дворце». Или: «…У зеркала, где причёсывался…» Другая памятная вещица – канделябры – вещала: «Подарено Императором Александром II Его Жене Княгине Юрьевской».

Стены дворцовых покоев сплошь покрывали портреты и фотографии возлюбленной пары. Казалось, жизнь Екатерины с ненаглядным её супругом не замерла после того злосчастного мартовского дня. И Любовь свершила невозможное – победила саму смерть.

Мечта царственной вдовы: «Всё, что было употребляемо до самой мелкой вещи я прошу собрать и из всего этого сделать маленький музей <…> Все портреты Государя и мои и фотографии должны быть в музее, и публика беспрепятственно может входить по воскресеньям».

Малый Мраморный дворец

В Малом Мраморном дворце устроена была домовая церковь во имя Святого князя Александра Невского, всем своим убранством напоминавшая походную церковь в Царском Селе, где не столь давно княгиня стояла перед аналоем с дорогим ей Александром.

Младшая дочь царственной пары, Екатерина Александровна, вспоминала: «Эти комнаты с их драгоценными и любимыми реликвиями стали местом, к которому русские совершали паломничество. Я могла видеть их печаль и благоговение от этих живых напоминаний об императоре, которого они так сильно любили».

Сама же княгиня-вдова каждый божий день вместе с детьми совершала печальный маршрут: в Петропавловскую крепость, в собор, где покоился страдалец-супруг. Могила императора благодаря заботам Екатерины Михайловны буквально утопала в венках и гирляндах из свежих цветов. Сама же она из тех надгробных цветов составляла букетики и раздавала их простым петербуржцам, кои они с благодарностью принимали, почитая за святыню.

Пересказывали как чудесную легенду: во время похорон Александра II княгиня Юрьевская остригла свои прекрасные косы и, свернув их венком, вложила в руки почившему супругу. То не легенда – именно так поступила обезумевшая от горя молодая вдова.