Читать книгу Романы под царским скипетром - Лариса Черкашина - Страница 7

Год 1866-й для венценосной семьи Романовых ознаменован двумя судьбоносными событиями: свадьбой наследника престола великого князя Александра Александровича с датской принцессой Дагмар, в православии – Марией Фёдоровной, и началом второй тайной семьи самодержца и Государя Всероссийского Александра II.

Правда, по времени второе событие предшествовало первому. Летом того же года в одном из уединённых павильонов петергофского парка случилось то, чего так страстно желал император и чему столь долго противилась юная княжна. Тот день, 1 июля 1866 года, когда она стала невенчанной женой одного из самых могущественных владык в мире, Катенька Долгорукова запомнит навсегда.

«Не понимаю, как я могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила его раньше?» – спустя годы будет искренне недоумевать она. И ещё в памяти навсегда останутся слова Государя, сказанные ей при первом свидании: «Увы, я сейчас не свободен. Но при первой возможности я женюсь на тебе, ибо отныне и навеки я считаю тебя своей женой перед Богом…»

О встрече с императором в Петергофе, в павильоне, именуемом Берёзовым домиком (то был рубленый деревянный дом в русском стиле, запечатлённый ещё на открытках начала двадцатого века), Екатерина Михайловна вспоминает как о целомудренной, призывая в свидетели… Господа Бога: «А я ещё не знавшая жизни, невинная душой, не понимала, что в подобных обстоятельствах другой мужчина мог бы воспользоваться моей невинностью».

Княжна Екатерина Долгорукова с сеттером Милордом, любимцем императора. Конец 1860-х гг.

То ли стареющей княгине хотелось представить картину интимного свидания именно в таком умилительном ключе, то ли…

Однако все домыслы по сему поводу разрушает сам Александр: «…Я никогда не ожидал, что такая юная девушка, как ты была тогда, влюбится в меня таким образом, которому ты дала мне доказательства в наш первый тет-а-тет в Берёзовом домике».

Но отчего-то другой день, уже ноябрьский, император считал днём подлинной близости – когда случилось нечто, после чего он заключал: «…Принадлежу тебе совсем».

Те царские слова – больше, чем обычное любовное признание: властелин могучей империи принадлежит (!) Катеньке. Всего лишь одной юной барышне из миллионов его подданных! Ни Отечеству, ни законной супруге, ни наследнику, но только ей одной, и полностью!

И всё же 1 июля стало для влюблённых «Днём рождения нашего сердца». Столь поэтически называл тот летний день сам император Александр II. История сохранила его слова, обращённые памятью к первому интимному свиданию: «…Я ваш навсегда, и Вы моя, и мы оба счастливы отдать себя другому на всю жизнь. Да будет так».

Как тут не вспомнить схожую романтическую историю, приключившуюся с Александром Первым! Ведь император встречался с любовницей Софьей Вельо в Баболовском дворце, возведённом в укромном уголке Царскосельского парка, чему свидетельством и пушкинские строки:

И юная княжна Катенька полностью отдалась новому для неё неизведанному чувству, в чём открыто признаётся самодержцу, а он, в свою очередь, приходит в восторг от подобных откровений: «И я был этому счастлив, но тогда ты всё-таки ещё не воображала себе, какое блаженство нас ожидает…»

Подчас императору приходилось довольствоваться блаженством иного рода – так, ему доставляло особую радость облачиться в мундир Екатеринославского полка, ведь на его эполетах золотом сияла буква «Е», и никто из офицеров, печатавших шаг на полковых смотрах, не мог и помыслить, что значит для Государя сей символ! Имя его Екатерины.

Словесный портрет Александра, оставленный в 1867 году французским поэтом-романтиком, побывавшим в России, Пьером Жюлем Готье: «Волосы Государя были коротко острижены и хорошо обрамляли высокий и красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными художником. Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому тону лица, обветренного во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определённы, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица, величественно-спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой».

Император Александр II. Конец 1860-х – начало 1870-х гг.

Можно понять и чувства юной княжны, ведь она завоевала сердце красавца-монарха!

Письма к Катеньке донесли сквозь века голос влюблённого Александра: «…Я с такой же неистовой силой, как и Вы, дорогой Ангел, испытываю нравственную муку от разлуки и пустоту существования без Вас».

Как согласно царское откровение с признаниями Пушкина к жене: «Мне без тебя так скучно, так скучно, что не знаю, куда головы преклонить».

И милую Натали поэт тоже называл своим ангелом: «Тебя, мой Ангел, люблю так, что выразить не могу…»

Государь свято веровал, что Катенька для него – ангел-спаситель! Год 1866-й останется в памяти российского императора Александра II не только началом тайного страстного романа, круто изменившего его судьбу. Он будет омрачён ужасным происшествием, заставившим содрогнуться всю Россию: свершилось неслыханное доселе преступление – на царя, Божьего помазанника, дерзнули поднять руку! У входа в Летний сад, 4 апреля, в императора стрелял Дмитрий Каракозов.

То было самым первым из череды покушений на Александра II, и жизнь его словно тогда же начнёт свой обратный отсчёт…

В тот день император прогуливался по аллеям Летнего сада с юной княжной и простился с ней всего лишь за минуты до дерзкого выстрела Дмитрия Каракозова. И полагал, что своим чудесным спасением обязан только ей, а вовсе не мещанину Комиссарову, оттолкнувшего руку безумца.

Но более всего умилило Государя, что следующим апрельским днём его Катенька, не убоявшись сильнейшего ливня, поспешила в Казанский собор и горячо вместе со всеми молилась о чудесном спасении Государя. Александру II о том стало ведомо: «Это доказательство твоего интереса глубоко меня тронуло и было вдобавок ростком симпатии, которую я уже у тебя вызывал».

Княжна Екатерина Долгорукова. Фотография. Конец 1860-х – начало 1870-х гг.

Особому дару Катеньки – хранить его жизнь – Александр изумлялся не единожды. Так было и в Париже в мае 1867-го, когда в Булонском лесу в русского царя целился фанатик-поляк. Княжна Долгорукова тоже в те дни пребывала в Париже, тайно встречаясь с августейшим возлюбленным. Именно её присутствие там, верил Александр, незримо отвело руку убийцы. За день до покушения император, переполненный счастьем, признавался своей Кате: «До этих пор мне всё ещё не верится, что всё, о чём мы так долго мечтали, сбылось теперь наяву и где же? В Париже».

Свой вояж во Францию Александр II совершил с целью посетить Всемирную выставку, что во всю ширь развернулась на знаменитом Марсовом поле. Примерно в пять часов пополудни 25 мая русский император выехал с парижского ипподрома Лоншан (Longchamp – крупнейший ипподром Парижа, занимавший часть Булонского леса), где проходил военный смотр. В дорогом вместительном экипаже восседали августейшие особы: Александр II вместе с французским императором Наполеоном III. Государя сопровождали сыновья: великие князья Александр и Владимир Александровичи. В тот самый час, когда экипаж тронулся от ипподрома, к нему быстрым шагом подошёл неизвестный и разрядил свой пистолет в русского царя.

Один из офицеров царской охраны, мгновенно оценив опасность, резко оттолкнул террориста. Пуля попала в круп лошади, и её кровь, фонтаном брызнувшая из раны, буквально обагрила всех царственных седоков.

Террориста схватили, им оказался поляк Антон Березовский. На допросе он дерзко заявил: «Я сознаюсь, что выстрелил сегодня в императора во время его возвращения со смотра, две недели тому назад у меня родилась мысль цареубийства, впрочем, вернее, я питал эту мысль с тех пор, как начал себя сознавать, имея в виду освобождение родины».

Дело в том, что вспыхнувшее в 1863 году в Польше восстание было подавлено русскими войсками, и отнюдь не мягким способом. Березовским двигало чувство мести: мысль убить царя пришла к нему, когда он стал свидетелем пышной встречи в Париже российского монарха. Спустя несколько дней фанатик обзавёлся двуствольным пистолетом и стал ждать нужного момента. То стало вторым покушением на Александра II…

«Я полон любви и нежности к тебе в эту годовщину, когда Бог сохранил меня для тебя, во второй раз таким чудесным образом, и когда ты была, как 4 апреля, моим ангелом-хранителем», – заверял свою Катю влюблённый венценосец. Царское признание звучит несколько странно – выходит, Бог уберёг Александра от гибели не для России, не для августейшей семьи, но лишь для неё одной: «сохранил меня для тебя»!

Да и княжну не оставляла вера, что рука Всевышнего (и, вне сомнений, через неё!) спасает возлюбленного: «Не знаю, как благодарить Бога, который спас тебя, – пишет она спустя годы, – сегодня уже 8 лет этому – для меня. Его воля на тебе, ты благословен во всём, и ты сохранён от несчастий».

Ах, как глубоко ошибалась молодая экзальтированная дама! Но грядущие дни наглухо сокрыты от влюблённых…

Ну, а тогда в Париже, романтической столице мира, оба они – юная княжна и седеющий император – испытали небывалое блаженство. «О, какое безумие нас охватило, и как я люблю вспоминать эти 10 дней счастья!» – признавался Александр II. И среди царских сокровищ, быть может, самым дорогим для императора был подаренный ему молитвенник, где рука его ненаглядной Кати начертала удивительное признание: «От той, которая любит тебя без памяти, день и ночь думает о тебе. Ты знаешь, кто она?»

Покушение в Булонском лесу на Александра II. Литография из парижской газеты. 1867 г.

Годом ранее парижской истории любви, в апреле 1866-го, тотчас после придворного и семейного торжества – празднования серебряной свадьбы с супругой-императрицей Марией Александровной (по словам мемуариста, всё прошло без официальных торжеств, и «только самые близкие люди собрались утром для принесения поздравления», венценосный супруг преподнёс императрице «кольцо, подобное обручальному, с цифрою „XXV“ из бриллиантов и золотое пасхальное яичко с двойным числом помолвки и её 25-летней годовщины; то же число было изображено на браслете с крупной жемчужиной и на портрете Государя в полной парадной форме лейб-гвардии Преображенского полка») – Александр II встретился с юной княжной. Тот знаменательный вечер известен со слов самого императора: «…На самом деле я первый, а не Вы – позволил почувствовать Вам привязанность, которую я испытываю к Вам, когда попросил прийти ко мне 18 апреля. И это Вы, Вы, мой Ангел, Вы всего лишь хотели исцелить ту боль, которую причинили мне своим ответом». И княжна много позже вспоминала о свидании как о «полном безумии» и уж чувствовала, что не может боле противиться чувствам.

При встрече император вручил юной княжне свой первый подарок: «браслет с маленьким рубином и маленькими бриллиантами вокруг». С тех давних пор у влюблённых явилась традиция – в этот апрельский день дарить друг другу памятные подарки. И оба – и Александр II, и Катенька Долгорукова – следовали ей долгие годы, и то было величайшей радостью для обоих.

Но куда более драгоценным, чем первый царский подарок, «святой залог любви», явилось для княжны признание августейшего любовника, самого могущественного человека империи: «С тех пор, как я полюбил тебя, другие женщины перестали для меня существовать… В течение целого года, когда ты отталкивала меня, а также и в течение того времени, что ты провела в Неаполе, я не желал и не приблизился ни к одной женщине».

Часовня у Летнего сада на месте покушения на Александра II. Старая почтовая открытка

Да, в своё время, дабы уберечь Катеньку от пагубной страсти, близкие отправили юную барышню в Неаполь в надежде, что южные итальянские красоты исцелят «ужаленное» девичье сердце. Не случилось.