Читать книгу «Эта песня в душе моей сызмальства…» - Леонид Терёхин - Страница 28

Отгородили их веревкой

в фабричном клубе

                                  и потом

детей солдатских за морковку

судили выездным судом.

Ее набегом, с голодухи

надергали, за что уже

по здоровенной оплеухе

досталось им от сторожей.

Сосед по парте мой, дистрофик,

дрожал, как тонкий стебелёк.

Глядели судьи гневно, строго,

непримиримо – будет срок.

Но – у одних я видел слезы,

а у других во взгляде – боль…

Шли чередом своим допросы,

изобличал всех факт любой.

Ломались, как тростинки, судьбы,

слезинки падали из глаз:

«Простите, пощадите, судьи,

нас в первый и в последний раз».

Стояли, за руки все взявшись…

Не всех простили. И во тьму

двух сверстников моих дрожавших

и бледных увели в тюрьму.

Я шел и плакал по ребятам.

Да в чем же их была вина?

И после понял: виновата

была во всем одна война.