Читать книгу Опознание - Лиад Шохам - Страница 4

Амит Гилади просмотрел названия новых порнороликов, загруженных на его любимом сайте. Время от времени он кликал мышкой, чтобы посмотреть какой-нибудь из них, казавшийся ему возбуждающим, но меньше чем через минуту смотреть переставал и начинал искать другой. Ему было трудно сосредоточиться. Он снова и снова бросал взгляд на мобильник, лежавший на столе, в надежде, что тот зазвонит. Его источник, Глубокая Глотка,[1] как он про себя называл его, обещал, что позвонит вечером и сообщит, где оставил конверт с материалами.

Амит пока что никому не рассказывал о своей беседе с этим загадочным человеком. Если истинность фактов удастся доказать, репортаж будет принадлежать ему и только ему. Уже семь с половиной месяцев он освещает криминальную тему в тель-авивской районной газетенке. И плюс к этому, представьте, еще и тему образования. Образование на него навесили полтора месяца назад, когда ведавшего им сотрудника сократили в рамках «оптимизации». Амит многому научился, особенно у редактора Дори Ангели, и теперь мечтает поскорее перейти в высшую лигу, стать настоящим журналистом-расследователем, а не жалким репортеришкой, освещающим скучные местные события.

Глубокая Глотка связался с ним по телефону и сообщил, что располагает информацией о коррупции в израильской полиции. По его словам, старших офицеров, близких к комиссару полиции, отправляют за границу на фиктивные учебные курсы, и они там отдыхают в пятизвездочных отелях за счет налогоплательщиков. Он даже назвал имена нескольких офицеров и отели, где они останавливались.

Амит попытался разузнать, откуда у звонившего такая информация. Может, он сам полицейский? А если да, то какое у него звание? Но тот отреагировал резко: еще один вопрос подобного рода – и разговор будет окончен. Амит все же упорно доискивался, почему позвонили именно ему, ведь такой репортаж вполне годится и для центральной прессы. Информатор на это ответил, что большинство офицеров, о которых идет речь, – из тель-авивского округа, а газета, где работает Амит, отличается бойцовским характером, однако ответ показался репортеру неубедительным. Прежде чем двигаться дальше, он потребовал показать документы, свидетельства. Бывало, что и более опытные журналисты ломали себе карьеру, поторопившись сдать материал, не проверив факты. В этом вопросе Глубокая Глотка как раз проявил понимание: пообещал Амиту еще раз позвонить в воскресенье вечером и сказать, куда положил конверт с компроматом.

Начиная с полудня Амит места себе не находил, ожидая звонка и пытаясь сообразить, что ему готовят. Но пока ничего не происходило. Стрелки показывали уже одиннадцать часов вечера, а информатор так и не звонил. Может, он передумал или – еще хуже – обратился в другую газету?

Репортер лег на кровать и уставился в потолок с шелушащейся краской. Хорошо бы снять квартирку поприличнее и в другом районе, но на свое жалованье он может себе позволить лишь крошечную комнатушку на шумной улице Алленби, притом на первом этаже. Запах фалафеля из ближайшей закусочной щекотал ноздри Амита. Даже на это у него нет денег, и он вынужден есть фаршированные перцы, которые готовит его мама.

Звонок мобильника прервал размышления журналиста. Он шустро потянулся к телефону и от волнения чуть не уронил его.

– Скажи, Гилади, для чего, черт возьми, я держу тебя? – услышал он в трубке, к своему разочарованию, сердитый голос Дори.

Амит молчал. Дори, конечно, горазд ругаться, но у него острый глаз и хороший нюх на сенсации.

– Хватит дрочить. Там, вокруг, есть мир, где происходят события, – продолжал Дори, не дождавшись ответа.

– Я тебя слушаю, Дори. Что случилось? – тихо проговорил Амит.

Он довольно быстро научился не реагировать на провокации редактора, но поклялся, что в один прекрасный день тот еще ответит за все унижения. Он, Амит Гилади, непременно найдет какую-нибудь сногсшибательную сенсацию и уйдет, хлопнув дверью перед носом этого недоучки. А пока приходится держать язык за зубами. Дори нужен ему больше, чем он нужен Дори.

– Это ты должен мне говорить, что случилось! На улице Луи Маршала произошло изнасилование, вся полиция уже там и все журналисты, кроме моего криминального репортера, который сидит дома и чешет яйца! – проревел редактор.

Амит покраснел. Вот это прокол. Неудивительно, что Дори злится. Он посмотрел на свой портативный передатчик, настроенный на полицейскую частоту вещания. Да ведь он выключил его днем, ложась вздремнуть, а потом, задумавшись про Глубокую Глотку, забыл включить.

– Извини… Я не знал… – промямлил он.

Замечательно. Просто великолепно. Если не соблюдать осторожность, то, замечтавшись о переходе в центральную газету, он имеет шанс вылететь из местной. Дори не склонен к сантиментам. Одна ошибка – и ты уволен. Профессионализм для него на первом месте. Несколько дней назад он уволил Нааму, медицинского репортера, за ошибки в материале, присланном в редакцию. «Дура! Убирайся, чтоб я тебя не видел!» – костерил он ее на глазах у коллег. Возможно, Амита ждет такая же участь. Хотя ему здесь и не нравится, но найдется немало желающих занять его место, уж он-то знает.

– Твои извинения не приняты, – прорычал Дори ему в ухо. – Вынимай палец из задницы и лети туда немедленно. И к завтрашнему утру принеси материал на пятьсот слов.

Амит помчался на скутере к северным кварталам, по дороге пролетев несколько светофоров на «розовый», как он выражался, свет. Таких проколов допускать нельзя. Он понимает, почему Дори вне себя. Репортажи об изнасилованиях увеличивают газетные тиражи, особенно если роковой жребий падает на благополучный и респектабельный район – последнее, казалось бы, место, где может совершиться преступление. Люди, увы, не догадываются, что «благополучный район» – необоснованное клише. Работая криминальным репортером, Амит усвоил: преступления случаются где угодно.

На улице Луи Маршала было не протолкнуться. Краем глаза он увидел Яэль Гильбоа из газеты «Гаарец» и Сафи Ре-шефа с радиостанции «Галей Цахаль», которые оживленно беседовали с высоким незнакомым полицейским. В профессии репортера главное правило – быть первым, сделать материал раньше всех. На этот раз он точно опоздал, черт возьми.

Мобильник зазвонил. Снова Дори.

– Что там?

Амит ощутил его нетерпение.

– Я только приехал, – заорал он в трубку, пытаясь перекричать окружающий шум.

– Привези мне сенсацию. Ты знаешь, что такое сенсация, Гилади? – осведомился Дори и отключился.

Амит вздохнул. Бюджет газеты непрерывно сокращается, и само ее дальнейшее существование находится под вопросом. Немало журналистов в последнее время потеряли работу. В их числе настоящие профи, отпахавшие на журналистской ниве десятки лет и имеющие блестящий послужной список. Да, у Дори есть все основания требовать от него сенсацию.

Амит решил подобраться к высокому полицейскому, который сейчас отвечал на вопросы журналистов. Ничего другого ему не оставалось. Неделю назад Амит написал статью про высокопоставленного офицера, который с криками и проклятиями набросился на директрису школы, где учился его сын, и та поспешила вызвать полицию. Амиту позвонил влиятельный чиновник, попросил не ворошить эту историю и намекнул на ответную благодарность. Репортер был готов согласиться, но Дори заупрямился и решился на публикацию. «Если мы об этом не напишем, напишет кто-нибудь другой. В нашей профессии нет места сантиментам», – заявил он категорически.

Принципиальность – дело хорошее, со вздохом подумал Амит, но кто теперь согласится со мной разговаривать? Откуда я возьму сенсацию для Дори? Если повезет, полиция наложит запрет на публикации об этом изнасиловании, и тогда даже те журналисты, которые нарыли какую-нибудь информацию, ничего не смогут напечатать.

Мобильник снова зазвонил. «Чего ему опять надо?» – застонал Амит. На экране высветилось: «номер скрыт». Может, это звонок от Глубокой Глотки, которого он ждал весь день?

Репортер огляделся по сторонам в поисках тихого местечка, но его не было и в помине.

– Алло! – прокричал он в трубку.

Рядом с ним взвыла полицейская сирена.

– Алло! – крикнул он еще раз.

На том конце провода положили трубку.