Читать книгу Опознание - Лиад Шохам - Страница 9

Инспектор Эли Нахум через специальное стекло, не позволяющее видеть его с другой стороны, смотрел, как Зив Нево шагает взад-вперед по комнате для допросов, каждые полминуты взъерошивая волосы. Задержанный то и дело бросал взгляд на дверь в надежде, что кто-нибудь наконец войдет. Нахум решил немного повременить. Некоторые следователи накидываются на задержанных с вопросами, пользуясь первоначальным шоком от ареста, чтобы получить признание. Он не пренебрегал такими методами, но чаще предпочитал действовать иначе. Давал подозреваемым время повариться в собственном соку. Им страшнее всего, когда они в одиночестве. Они начинают воображать все те ужасы, что могут с ними случиться. А такие, как Зив Нево, впервые попавшие в руки полиции, боятся еще и потому, что думают, что их будут избивать.

Нахум распорядился поместить Нево в закрытую комнату. Без окон. Без свежего воздуха. И попросил выключить кондиционер. Пусть ему будет жарко, пусть вспотеет. Очень скоро он перестанет понимать, отчего покрылся потом и начал тошнотворно вонять – от жары или от страха. Вот тогда-то Эли Нахум и войдет. На этом этапе Зив будет готов говорить.

У отца пострадавшей девушки, несомненно, были благие намерения. Он верил, что делает дело полезное для следствия и для дочери. И как отец отца Нахум его понимал. Если бы, не дай бог, нечто подобное случилось с его дочерью, он бы сделал все возможное, чтобы привлечь виновника к суду; вероятно, проявил бы даже больше активности, чем Ярон Регев.

И вот поди ж ты! При всех своих благих намерениях Ярон Регев загубил ему расследование. Есть правила, установленные в отношении процедуры опознания. Эти правила – как рецепт пирога. Если печь пирог по рецепту, все будет отлично, судья подтвердит опознание и задержанного признают виновным. Если нет, пирог можно выбрасывать.

Чтобы опознание соответствовало процедуре, должны быть восемь статистов, внешне похожих на подозреваемого. У подозреваемого есть право выбрать себе место в ряду статистов, и полиция не должна возражать против его желания. У него также есть право на то, чтобы на опознании присутствовал его адвокат. Нельзя показывать свидетелю изображения подозреваемого до опознания, нельзя даже говорить о нем. Всю процедуру необходимо заснять на видео. А кроме того, следует вести подробный протокол.

Ярону Регеву, конечно, не удалось соблюсти ни одного из этих условий. Даже без консультации с юристами прокуратуры Эли знал, что никакими силами не сможет убедить ни одного судью в том, что опознание подозреваемого жертвой носило, как принято говорить, «спонтанный характер». Какая уж тут спонтанность, если папаша заботливо руководил всем процессом! И фотографии дочери показывал, и стращал, рассказывая, что тот ходит возле дома… Любой адвокат, в руки которому попадет такое дело, с блеском сумеет оправдать подзащитного.

Пока его группа ездила на задержание Зива Нево, Нахум читал выдержки из решений суда по делам об изнасилованиях. «Очень неоднозначно», «совершенно недостаточная доказательная база» – в таких выражениях судьи характеризовали сомнительные, как в деле Ади Регев, опознания. И что хуже всего, сейчас уже ничего не исправишь. Даже если Ади во время идеальной процедуры опознания, на которой будут присутствовать сто статистов и пятьдесят адвокатов, снова укажет на Зива Нево, это не будет иметь ни малейшего смысла. Пирог сгорел.

Нахум с трудом сдерживал гнев. Все эти правила, придуманные крючкотворами юристами и спесивыми судьями, играют на руку преступности – медленно, но верно общество проигрывает войну криминалу. Да, действительно, пока процент обвинительных приговоров остается высоким, но он, инспектор Эли Нахум, так долго крутится внутри правоохранительной системы, что приобрел особую чуткость к малейшим изменениям, и ясно ощущает тектоническе сдвиги под ногами полицейских, и либеральне ветры, которые вдруг задули.

Инспектор внимательно наблюдал за Нево. Похоже, этот парень и вправду тот, кого они ищут. За десятки лет работы в полиции у него выработалась неплохая интуиция и нюх. И здравый смысл подсказывает то же… подсказки, о которых нельзя и заикнуться в суде. Там есть только улики и законы, то, что допустимо, и то, что недопустимо. И хотя Нахум отлично знаком с этими правилами, ему нелегко принять их. Ничто не заменит опытному полицейскому интуицию и старый добрый здравый смысл. Все остальное – просто словесные игры для собравшихся в зале суда прокуроров, адвокатов и судей.

Не только в том дело, что Зив Нево подходит под описание насильника, полученное от Ади Регев, и не в том, что она узнала его и показала на него. Все намного глубже. Даже беглое знакомство с досье этого человека выявляет склонность к насилию. Два раза на него подавала заявление бывшая жена. Один раз его даже задерживали на несколько часов, но потом отпустили. Еще одну жалобу на сексуальные домогательства подавала его бывшая коллега. Конечно, заявления – это просто листки бумаги. К суду Нево никогда не привлекался. Но что с того? Это лишь показывает, до чего слаба система, если рецидивист умудряется снова и снова ускользать от нее.

Нахум выяснил, что десять лет назад, в возрасте восемнадцати лет, Нево разбил свой автомобиль, налетев на автобусную остановку и полностью ее уничтожив. Прибывшие на место полицейские установили, что парень совершенно пьян. Но его отпустили, как только выяснилось, что месяц назад его родители погибли в автомобильной катастрофе.

Что ж, это тоже всего лишь лист бумаги – запись в досье. Однако Ярон Регев встретил Зива Нево не в парикмахерской и не на концерте. Он увидел, как тот слоняется по району, где живет дочь Регева, посреди ночи, выслеживая другую девушку и прячась между машинами. Что Нево там забыл? Он живет в другом районе. Так же, как его бывшая жена, ее родственники и родственники самого Нево. Нахум проверял.

Ярон Регев рассказал, что Зив выглядел как человек, опасающийся слежки, и, заметив преследователя, попытался скрыться в одном из дворов. А как он вел себя во время ареста?! Человек, которому нечего скрывать, не бежит от полиции, не плачет, когда его поймают, и не дрожит как осиновый лист.

Нахум еще раз пролистал досье Нево. Да, жизнь повернулась к нему спиной: развелся с женой, потерял работу и, поскольку не может платить алименты, рискует лишиться возможности видеться с сыном. Ребята из группы Нахума доложили, что при задержании от Нево несло перегаром. Ступил на кривую дорожку, а там недалеко и до крайностей. Для такого парня, как Зив Нево, невелика дистанция от насилия и сексуальных домогательств до изнасилования. Он хочет как-то отомстить миру, предавшему его, и выбирает себе жертву, которую сможет легко одолеть.

Нахум поднял глаза от бумаг. Два часа ночи! Он может держать Нево в камере еще около двадцати часов. Это немного. Придется обойтись без отдыха, пока он не вынудит Нево сказать правду.

Завтра в восемь вечера, на исходе субботы, Нево должен предстать перед мировым судьей. Арест ему продлят, можно не сомневаться. Нахума тревожило другое: когда воскресный день вступит в свои права, к Зиву Нево набьются адвокаты и надают советов, как лучше исказить истину. Ну а потом безвольные клерки из окружной прокуратуры, не желающие проблем на свою голову, отпустят его восвояси.

Нахум не может этого допустить. Он должен действовать сейчас – прежде чем Нево расскажет судье, как проходило опознание, прежде чем эта несущественная деталь, этот мелкий промах превратится в краеугольный камень в играх правосудия. Именно поэтому он и решил арестовать Нево ближе к ночи. В субботу адвокаты к нему не побегут. А если и появятся – что с того?! Нахум позаботится, чтобы его ребята немного помотали задержанного по разным полицейским участкам. Пусть поработают.

Он подошел к двери, открыл ее и вошел.

Настал его черед.