Читать книгу Железный цветок - Лори Форест - Страница 16

Держась в тени, мы бредём вдоль амбаров и наконец через заднюю дверь стремительно врываемся на кухню.

Тьерни практически выбивает ногой деревянную створку.

Айвен и Фернилла стоят у широкого деревянного стола. Пожилая повариха месит тесто. Услышав шум распахнутой двери, они одновременно оглядываются и на мгновение в удивлении замирают.

Фернилла что-то выкрикивает на языке урисков и бросается к нам.

Айвен успевает подхватить Бледдин, не давая ей упасть на пол.

– Уберите со стола! – командует он.

Мы беспрекословно подчиняемся, хватая шарики непромешанного теста и перекладывая их на другие столы. Айвен укладывает Бледдин на спину, а Фернилла торопливо подкладывает ей под голову сложенное кухонное полотенце. Тьерни маячит рядом, её нежное личико побледнело от беспокойства.

– Там, в городе, гарднерийские банды сошли с ума, – задыхаясь, рассказываю я, пытаясь описать как можно больше из того, чему мы стали свидетелями.

Айвен тем временем показывает мне, как придерживать безвольно упавшие руки Бледдин. Я осторожно сжимаю её запястья в ладонях. Айвен подносит руки к лицу Бледдин и закрывает глаза, как будто прислушиваясь к её ранам.

«Теперь о его магических способностях узнают все, ничего не скроешь».

От внезапно пронзившей меня мысли пульс частит с небывалой быстротой, и я в панике поворачиваюсь к Фернилле.

– Где Ферн?

– Дома, – отвечает повариха.

Она на мгновение отрывается от чугунка, в который наливает воду, и встревоженно оглядывает кухню.

– Ты уверена? – едва не вскрикиваю я.

Страх за малышку запускает в меня свои когти. Ферн нельзя на улицу, когда там такое безумие.

– Бабуля, ты где? – слышится детский голосок за одной из дверей. И вот уже Ферн показывается на пороге, крепко обнимая тряпичную куклу. – Шумят… Что случилось?

– О милостивый Древнейший! – вздыхаю я от облегчения при виде крошечной фигурки Ферн в ночной рубашке с длинными рукавами. Розовые косички лежат у неё на плечах.

– Где Олиллия? – спрашивает Айвена Фернилла.

У меня перехватывает дыхание. Корзинка Олиллии с разноцветными клубками шерстяных ниток стоит на столе, тонкие нити привязаны к спинке стула и сплетены в незаконченный браслет. Терпеливая ласковая Олиллия всю неделю учила Ферн плести браслеты.

Айвен не успевает ответить, потому что Бледдин вдруг с усилием втягивает воздух, потом ещё несколько раз и начинает вырываться. Я крепко держу её за руки, склоняясь всё ниже над столом, а Айвен что-то тихо говорит Бледдин, не отводя рук от её лица и медленно перемещая правую ладонь над распухшим глазом.

– Когда вы в последний раз видели Олиллию? – спрашивает Тьерни Ферниллу.

Над головой подруги собирается грозовая туча, из которой то и дело бьют белые молнии.

– Я попросила её сходить за мускатным орехом, – сдавленным голосом выговаривает Фернилла. – Пока лавки не закрылись.

– Магазины закрылись больше часа назад, – взволнованно напоминает Тьерни.

Фернилла застывает, будто представив, что произошло с Олиллией.

– Надо позвать Тристана, – быстро соображаю я. – Он поможет нам отыскать Олиллию.

– Я найду его, – говорит Тьерни. Потом умолкает, делает глубокий отчаянный вдох, и чёрная туча над её головой медленно тает. Шторм будто переместился в глаза подруги, которые теперь буквально мечут молнии. – Если не отыщу Тристана, то пойду за Олиллией сама.

– Осторожнее, – срывающимся голосом прошу я.

Тьерни очень рискует, отправляясь одна в город.

Она молча кивает и уходит.

Бледдин снова вздрагивает на столе, широко открывает глаза, и Айвен прикладывает ладони к её вискам. Хоть в это и сложно поверить, однако распухший глаз уриски уже принял почти нормальный вид, а сломанный нос обрёл привычную форму. Я выпускаю запястья Бледдин, и Айвен помогает ей сесть. Фернилла вытирает кровь с лица и шеи девушки полотенцем, смоченным тёплой водой. Лицо поварихи посерело от беспокойства.

В заднюю дверь врывается Айрис и блуждающими глазами обшаривает кухню.

– Они всё жгут! Нападают на людей! – кричит она, но, заметив кровь на лице Бледдин, тут же замолкает. Затем она переводит взгляд на меня, и её лицо искажает гневная гримаса. – Убирайся! Вон! – вопит она, с кулаками бросаясь на меня.

Я делаю шаг назад и натыкаюсь на стол.

– Айрис, не надо! – Бледдин на дрожащих ногах преграждает подруге путь.

Ошеломлённая Айрис указывает трясущейся рукой на меня.

– Это всё из-за неё!

– Нет, Айрис. Она тут ни при чём, – недоверчиво качает головой Айвен.

– Да! Вся её семейка виновата! Теперь нас всех перережут. И всё из-за неё!

Ферн тихо всхлипывает. Она бессильно опустилась на пол неподалёку, по-прежнему крепко обнимая куклу. При виде слёз этой всегда весёлой крошки сердце у меня рвётся на части.

– Милая, не плачь, – прошу я, поглаживая Ферн по спине.

– Отойди от неё! – кипит Айрис.

Она смотрит на меня с такой нескрываемой ненавистью, что, того гляди, действительно пустит в ход кулаки. Вдруг она тоже оседает на пол, захлёбываясь слезами, и Айвен направляется к ней. Он протягивает руку, чтобы коснуться её локтя, но Айрис отталкивает её и сверлит Айвена обличающим взглядом.

– Она внучка настоящего чудовища! – выкрикивает Айрис. – Как ты можешь спокойно на неё смотреть? Неужели тебя не тошнит от одного её вида?

Горячая кровь медленно приливает к моей шее. Похоже, Айрис не в первый раз заводит обо мне этот разговор.

– Это я с тобой одной крови! – зло выкрикивает она. – Не она! Она – чудовище! Как все они!

Снаружи доносится приглушённый вскрик.

– Что там? – спрашиваю я и вскакиваю на ноги.

Крик становится всё громче. Пронзительно кричит девушка. Точнее, стонет от мучительной боли. Дверь распахивается, и на кухне воцаряется хаос.

Широко шагая, входит Рейф с Олиллией на руках. Девушка вся залита кровью. Кровь у неё на лице, шее, на руках… Взглянув на её руки, я леденею от ужаса, забыв вдохнуть. Олиллия кричит и кричит, прижимая ладони к ушам.

Ушки с заострёнными кончиками всегда были гораздо крупнее её тонких рук.

Стоит мне осознать, что именно с ней сделали, и к моим глазам подступают горячие слёзы. Аметистовые глаза Олиллии округлились от страха, из её рта вырывается бесконечный и безнадёжный стон. Прелестное фиолетовое личико залито кровью, а волос надо лбом больше нет – они безжалостно срезаны.

Следом за Рейфом и Олиллией вбегает Тристан, тёмный плащ вздувается у него за плечами, волшебная палочка крепко зажата в руке, взгляд острый и очень внимательный. Последней входит измученная Тьерни. Она отворачивается, чтобы запереть дверь на замок и опустить щеколду. Над её головой клубится грозовая туча.

Айвен и Фернилла бегут к Олиллии, Айрис от ужаса таращит глаза, а Рейф осторожно опускает раненую на стол. Айвен склоняется над бедняжкой, чтобы осмотреть её раны. Бледдин, пошатываясь, подходит ближе, а малышка Ферн судорожно всхлипывает. Тристан методично запирает все двери и зачаровывает их охранными заклинаниями, от чего каждая створка в свою очередь вспыхивает ярко-голубым цветом.

Олиллия, одеревенев от боли и страха, сидит на краю стола и крепко прижимает уши руками. Её глаза широко распахнуты и не мигают.

– Олиллия, – ласково обращается к ней Айвен, – пожалуйста, опусти руки.

– Нет, нет, нет, нет! – неистово тряся головой и отшатываясь назад, кричит она и зажмуривает глаза.

Рейф отходит, уступая место Айвену, и останавливается рядом со мной. Глаза брата полыхают от едва сдерживаемой ярости.

– Их надо арестовать, – дрожащим голосом выдавливаю я.

Рейф напряжён, как натянутая струна.

– Этих негодяев слишком много. Они сегодня повсюду, заполонили весь город. Мы даже не сможем выяснить, кто это сделал.

Айвену наконец удаётся убедить Олиллию, и он накрывает её изуродованные ушки своими ладонями. Бледдин крепко обнимает раненую за плечи и придерживает её правую руку, Айрис сжимает левую руку девушки, даже не пытаясь вытирать слёзы, неудержимо катящиеся по щекам. Фернилла стоит перед Олиллией и пытается утешить её, что-то быстро-быстро говоря на языке урисков.

Судорожные всхлипы Олиллии постепенно стихают, она сосредотачивает взгляд на Фернилле. Грудь её вздымается от рыданий. Айвен несколько долгих минут стоит, опустив голову, и наконец отнимает руки от головы Олиллии. Его ладони окрашены кровью.

Олиллия вырывает руки у Бледдин и Айрис и ощупывает свою голову. В ту же секунду я слышу отчаянный крик:

– Мои уши!

Бледдин опускается перед Олиллией на колени и пытается заглянуть ей в лицо.

– Shush’onin.

– Не-ет! Не смотри на меня! – всхлипывает Олиллия, зажимая руками уши.

– Милая…

– Я такая стра-а-ашная!

– Нет, что ты! – уверяет Бледдин.

– У-уши! Они отрезали мне уши-и!

– Я знаю, милая, знаю. Но ты всё равно очень красивая. Им никогда этого не изменить. Ты всегда будешь самая красивая.

Бледдин ласково обнимает девушку, а Олиллия опускает голову на плечо подруге и долго безудержно рыдает.

Тристан и Тьерни стоят возле самого большого окна у раковины. Тристан прижимает к стеклу волшебную палочку, из кончика которой вырывается крошечная синяя молния. Он что-то тихо говорит Тьерни, она прижимает руку к окну, и густые зимние узоры за секунду полностью скрывают стекло.

Они отступают на шаг и придирчиво осматривают результат своей работы. Потом Тристан подходит к нам с Рейфом, а Тьерни выскальзывает из кухни через заднюю дверь.

– Пойду поищу Диану, – сообщает нам Рейф сдавленным от гнева голосом.

Тристан на прощание мрачно кивает старшему брату.

– Что вы с Тьерни там делали с окнами и дверьми? – спрашиваю я Тристана.

– Зачаровывали, – угрюмо поясняет он. – Если кто попытается войти и применит заклинание магов, оно отрикошетит в незваного гостя с удвоенной силой. А полезут в окно, руки примёрзнут к раме.

– Сильная магия, – одобрительно киваю я.

– Пожалуй, мне лучше догнать Тьерни, – встревоженно произносит Тристан. – Помогу ей проверить, всё ли спокойно в округе.

– А вдруг вы встретите погромщиков? – От страха за брата и подругу становится трудно дышать.

В глазах Тристана сияет нечто невиданное раньше – чистая, незамутнённая ярость.

– Они получат от меня по молнии в грудь.

Что же случилось с моим маленьким братиком, который в детстве так боялся грома? Он прибегал ко мне, обнимая плюшевого мишку, и прятался под моим одеялом, пережидая гулкие раскаты. А теперь стоит передо мной, такой сильный и уверенный в себе, готовый отразить с помощью молнии любое нападение и защитить тех, кто ему дорог.

– Осторожней, – едва сдерживая слёзы, говорю я.

– Знаешь, Рен, наверное, сегодня их очередь вспомнить об осторожности, – медленно и угрожающе произносит он.

Тристан уходит, тёмный плащ в такт шагам развевается за его спиной.

Маленькие ручки тянут вниз мою юбку – это крошка Ферн подобралась поближе со своей неизменной куклой.

– Иди сюда, малютка. – Я опускаюсь на пол и обнимаю девочку.

Как бы я хотела стереть из её памяти эту жуткую ночь!

– Они отрежут ей ушки, – всхлипывает Ферн, прижимаясь губами к затылку тряпичной куклы.

Я ласково глажу её по спинке.

– Мы не дадим тебя в обиду.

Ферн упрямо качает головой:

– Они поймают мою Миину и отрежут ей уши.

О Древнейший! Девочка боится за свою тряпичную куклу Миину. Думает, что придут гарднерийцы и изувечат её любимую игрушку.

Меня внезапно охватывает такой беспросветный ужас от осознания жестокости, на которую способны гарднерийцы, что сердце, кажется, отказывается биться. Если бы я владела магией, как Тристан, я выхватила бы спрятанную в сапоге волшебную палочку и разделалась с мерзавцами без капли жалости!

– Тебя никто не обидит. Ни тебя, ни Миину – никого, – пылко обещаю я. – Мы все тебя защитим.

Подходит Фернилла – она ищет внучку. Мрачно покосившись на меня, повариха поднимает девочку на руки, тихо приговаривая что-то на непонятном языке.

Я тоже встаю с пола и встречаюсь взглядом с Бледдин – на удивление серьёзным и понимающим. Вместе с Айрис они помогают встать Олиллии, обнимая её за худенькие плечи, и направляются к двери, за которой находится вход в пристройку для кухонной прислуги. Фернилла идёт первой. Она передала крошку Ферн Айвену. Девочка крепко обнимает друга, поглядывая на меня круглыми испуганными глазками. Я пытаюсь выдавить ободряющую улыбку, но сердце у меня рвётся на части.

Прежде чем переступить порог, Айвен оглядывается, словно приказывая: «Жди меня здесь».

Дверь со стороны главной кухни вспыхивает голубым, и входит Тристан. Бледдин кивает ему, скрываясь в коридоре, Тристан мрачно склоняет в ответ голову.

– Сегодня я ночую здесь, Рен, – произносит младший брат, крепко сжимая волшебную палочку. – Тьерни сейчас придёт. Мы побудем рядом с ними, – кивает он в сторону комнат, где живут уриски.

– А где ты будешь спать?

– На полу у их порога, если придётся.

Я благодарно киваю.

– Пожалуй, ты прав. – Повернувшись к Тристану, я с трудом выговариваю трясущимися от ярости губами: – Как я хочу добраться до своей магии… и выйти против погромщиков!

Тристан молчит, его глаза непримиримо блестят.

– Я найду способ уйти в земли Ной, Рен. Пойду к ву трин, и неважно, примут они меня или нет. А потом вернусь сюда с армией, биться против гарднерийцев, – мрачно заканчивает он.

Айвена я дожидаюсь в одиночестве, ночной сумрак понемногу густеет, на кухонном столе передо мной неверным светом мерцает одинокий фонарь.

В бессмысленной попытке успокоиться я заварила себе мятного чаю и теперь смотрю, как от чашки и от носика старого чайника тонкой спиралью поднимается пар. Кухня провалилась в серый сумрак, и Бингли, наш кот, молча крадётся вдоль тёмных стен.

Айвен входит с той безмолвной пружинистой грацией, от которой у меня всегда сладко замирает сердце. Он прислоняется к высокому кухонному столу и смотрит на меня сияющими золотом глазами.

Такой огонь я видела в его взгляде лишь дважды: когда он спас меня от дракона – тогда они сверкали, как изумруды, а когда на меня бросился келпи, глаза Айвена стали золотыми.

– У тебя глаза… – прерывающимся голосом говорю я, – светятся золотом. Опять.

Он крепко хватается за край стола.

– Мне всё труднее держать огонь в узде, – признаёт он. Голос у Айвена спокойный, как обычно, пламя пылает только в его глазах. Он оглядывается, будто подыскивая верные слова. – Особенно тяжело, когда я злюсь, или в ярости, или…

Он искоса бросает на меня взгляд. Золотое пламя вспыхивает с новой силой, и я опускаю голову.

– Я должен сразиться с ними, Эллорен.

Эти слова звучат как окончательное решение. Как нерасторжимая клятва. Он готов взорваться и дать начало большому пожару.

– Ты пойдёшь в город? К погромщикам? – осторожно уточняю я под всё убыстряющиеся удары сердца.

Айвен злобно оскаливается.

– Нет. Я намерен сразиться с гарднерийскими и альфсигрскими военными, – произносит он грозно, но тихо. – Когда разразится неизбежная война.

– Значит, ты вступишь в кельтские войска?

– Нет, – сосредоточенно качает он головой. – Я пойду на восток и вступлю в войска ву трин, попрошусь в Вивернгард.

Мы молчим, привыкая к этой мысли.

– Моя мать не хочет, чтобы я воевал, – говорит Айвен. – Она предпочитает, чтобы я был лекарем, и только лекарем. Она больше не хочет терять любимых на войне.

– И что же ты будешь делать?

Огонь в его глазах разгорается всё жарче и пылает золотом.

– Я поговорю с матерью, скажу, что еду на восток.

У меня вырывается прерывистый вздох. Джулиас как-то намекал, что чародейки ву трин, возможно, скоро позволят потомкам фей поступать в военную академию Вивернгард, надёжно укрытую в землях Ной. Айвен на моих глазах голыми руками убил дракона. Он сильный огненный маг. Конечно, ву трин будут рады принять его вместе с другими могущественными потомками фей.

И тогда между нами лягут непреодолимые просторы мёртвой пустыни.

«Хватит, – говорю я себе. – Так или иначе, он уйдёт. Ты давно об этом знала, Эллорен».

Я упрямо не поднимаю глаз, которые медленно наполняются слезами. Собравшись с духом, я едва слышно, почти шёпотом говорю:

– Мне кажется… мы никогда не… – Больше ничего сказать не получается.

От Айвена вдруг устремляется ко мне волна невидимого жара, пробуждая мои силы.

– Эллорен…

Сколько заключено в одном слове и волне почти ощутимого огня! Всё, о чём он не может сказать вслух.

И это наше прощание.

Той ночью мне снятся банды погромщиков. Целая армия гарднерийцев преследует Тьерни, Бледдин, Олиллию, Ферн и меня. Мы бежим и бежим, сворачивая с одной тёмной улицы на другую, а маги, как чёрная туча, приближаются к нам.