Читать книгу Железный цветок - Лори Форест - Страница 8

Надвинув капюшоны пониже, мы с Джаредом идём в потоке празднично разодетых гарднерийцев, стремящемся к главному входу в Белый зал.

Гарднерийский солдат на посту у двери выхватывает взглядом из толпы Джареда – не заметить ликана сложно, – и выражение его лица быстро меняется и становится враждебным.

– Сюда, – тяну я Джареда в сторону. – Через главный вход нам не пройти.

Мы аккуратно обходим парочки гарднерийцев, сдерживая смех при виде изумлённых взглядов. Крепко держась за руки, мы входим в здание с чёрного хода для кухарок и прислуги. Из-за тёмного бархатного занавеса, которым окружён изнутри весь Белый зал, кроме внешней галереи, доносится музыка, смех и весёлые голоса.

Я останавливаюсь, чтобы сменить зимние ботинки на атласные туфельки, заботливо припрятанные во внутренних карманах накидки, и ставлю промокшую обувь у стены – пусть просохнет.

Переглянувшись, мы с Джаредом отодвигаем край бархатного занавеса и взволнованно заглядываем внутрь, как дети в поисках запретных конфет. Нас окутывает тёплый воздух, музыка звучит яснее и громче.

– Джаред, смотри!

Белый зал сегодня не узнать. Восхищённым взглядом я обвожу изумительные украшения и чувствую, как мои земные линии силы пробуждаются к жизни.

Купол Белого зала с его созвездиями закрыт переплетёнными ветвями железных деревьев в цвету – наверное, постарались земные маги. Распустившиеся бутоны всех оттенков синего и голубого сияют призрачным светом. Большие блестящие кадки с цветущими железными деревьями превратили зал для собраний в настоящий лес.

На паркете под музыку кружатся парочки. С переплетённых в вышине ветвей свисают синие стеклянные фонари и покачиваются в такт мелодии. В трепещущем пламени свечей цветы блестят ещё ярче. Драгоценности девушек сияют, переливается вышивка на платьях, искрятся хрустальные бокалы с вином – гарднерийцы веселятся.

Даже обычно сырой, промозглый воздух Белого зала преобразился: теперь он пропитан ароматами дорогих духов и цветов железного дерева. Официанты, уриски и кельты, с натянутыми улыбками снуют в толпе, разнося на золочёных подносах напитки и закуски и зажигая погасшие фонари. Неподалёку мелькает Фернилла с пирожными, и я оглядываю зал в поисках Айвена. Что, если он тоже здесь?

Стоит подумать об Айвене, и у меня в груди поднимается горячая тревожная волна. А вдруг он где-то неподалёку и я его скоро увижу?

Мы с Джаредом тихо входим в зал и останавливаемся за выстроившимися в ряд кадками с железными деревьями. Мне не хочется привлекать внимание роскошным нарядом, и я пока не снимаю накидку, только отбрасываю на плечи капюшон и привожу в порядок перевитые дорогими украшениями локоны. Джаред тоже снимает капюшон и с усмешкой встряхивает перепутанными светлыми кудрями.

Посреди зала на небольшом возвышении играет оркестр. Звучит величественная и слегка печальная мелодия. У меня перехватывает дыхание от великолепного убранства зала и одновременно щемит сердце от досады. Все эти гарднерийцы – мои сограждане! – собрались здесь как победители, как стая хищных птиц. Огромный гарднерийский флаг за спинами музыкантов притягивает взгляд – серебристая сфера Эртии на чёрном, как ночь, фоне.

Флаги тоже оружие. Средство подавления непокорных.

– Не желаете прохладительного, маг?

Пожилая служанка-уриска протягивает мне позолоченный поднос с напитками и пирожными. Заметив Джареда, она сначала недоверчиво улыбается и тут же озабоченно хмурится. При виде традиционного гарднерийского угощения на её подносе – полукруглых крыльев – у меня внутри всё сжимается в тугой узел. Такие крылья у моих соседок по комнате, икариток Ариэль Хейвен и Винтер Эйрлин.

Резким кивком я отказываюсь от угощения, и пожилая уриска поспешно уходит.

– Печенья-крылья? – удивлённо спрашивает Джаред, показывая на смеющихся гарднерийцев. Гости с хрустом ломают песочные печенья, прежде чем откусить кусочек.

– Это крылья икаритов, – краснея от стыда, поясняю я. Семья Гаффни каждый раз присылает Айслин и её подругам на Йоль и Праздник урожая целые корзины такого печенья. – Их надо сломать пополам – такая традиция.

Джаред хмуро провожает взглядом поднос за подносом с горами печений-крыльев. Зал наполняется хрустом – если не смотреть, кажется, что стучит град по железной крыше. Я болезненно морщусь, против воли воображая, что с каждым треском на крыльях Ариэль и Винтер появляются прорехи.

Мои соплеменники захватят Западные земли так же легко, как хрустят печеньем, как ни горько это осознавать.

– А почему зал украшен цветами железного дерева? – интересуется Джаред. – Это связано с вашими легендами?

– Да, есть одна история в священной книге, – рассеянно отвечаю я. – Давным-давно наш народ спасла пророчица Галлиана. Гарднерийцы бежали от тёмных сил, враги значительно превосходили нас числом. Галлиана призвала волшебство железных цветов и с Белым Жезлом в руках встала на защиту Гарднерии. Знаменитую пророчицу ещё называют Железным цветком.

– Интересно. А как она это сделала?

Эту историю я слышала столько раз, что весь флёр таинственности и героизма для меня давно улетучился.

– Галлиана оседлала огромного ворона и ринулась в бой, сразив демонов рекой волшебного огня, – пожав плечами, сообщаю я. – Потом она увела гарднерийцев в пустыню, подальше от опасности. Каждый год мы вспоминаем её подвиг как раз перед Йольским праздником – устраиваем Галлиалейские гулянья, или Фестиваль цветов железного дерева. Это просто разные названия одного и того же дня в году. На этот раз бал случайно совпал с ежегодным праздником.

– Вот оно что, – задумчиво тянет Джаред, оглядывая зал. – Что ж, цветок как символ праздника вы выбрали отменный.

В голосе Джареда звучат особые нотки, которые иногда проскальзывают во время разговоров с его сестрой Дианой, когда они обсуждают красоту природы.

Однако, приглядевшись к убранству зала, ликан вдруг хмурится.

– Чтобы украсить Белый зал, все эти деревья погубили! – возмущённо поворачивается он ко мне.

– Да, наверное.

Переплетённые над нашими головами ветви железных деревьев действительно обрублены, а цветущие деревца в кадках лишены корней. К моему стыду и смущению, мои земные линии силы незримо тянутся к мёртвой и умирающей древесине.

Тянутся, как голодный к куску хлеба.

– Как странно… – вздыхает Джаред. – Почему гарднерийцы, что бы они ни строили, всегда копируют леса и в то же время ненавидят живые деревья и жаждут предать их огню?

– Такая у нас вера, – неловко объясняю я. – Мы покоряем природу, потому что в ней живёт дух Зла.

Глаза Джареда обиженно сверкают.

– Очаровательная выдумка!

Те деревья на пустоши… они не желали мне добра. Шептали мне на ветру. Чувствовали магию в моих линиях силы…

– А знаешь, что ещё непонятнее? – спрашивает Джаред.

Я качаю головой и молча смотрю на него.

Джаред оглядывает просторный зал.

– Большинство пар здесь друг друга терпеть не могут.

– Ты серьёзно?

– Да. Больше половины. Ужасное ощущение.

Полагаясь на невероятно тонкое чутьё ликана, Джаред указывает на несколько неподходящих друг другу пар. А потом показывает на тех, с кем эти несчастные действительно мечтают быть рядом. Высокий, прекрасно сложенный молодой военный в серой униформе с серебряным кругом стоит рядом с прелестной юной гарднерийкой. Судя по линиям на их руках, они обручены.

– Видишь вон того юношу?

Я киваю. Джаред показывает на другого молодого человека – тоже военного стажёра, но в чёрной форме с синей, как цветы железного дерева, каймой.

– Эти двое без ума друг от друга. Я чувствую, как их влечёт друг к другу.

Приглядевшись к юношам, я с удивлением замечаю, что время от времени они украдкой обмениваются страстными взглядами. Если не обращать пристального внимания, то и не заметишь. Бедный мой Тристан… он так мечтает свободно выражать свои чувства, но боится последствий.

– Если о них узнают, то посадят в тюрьму, – говорю я.

Джаред уже наверняка почувствовал, как я разволновалась из-за Тристана.

– Не понимаю я твоих соотечественников. Вы берёте совершенно нормальные и естественные вещи и сочиняете правила, чтобы их оболгать и запретить. Глупость же! – хмурится Джаред.

– А у ликанов это разрешено? Мужчины могут жить с мужчинами? – удивлённо уточняю я.

– Конечно. – Взгляд Джареда полон жалости и беспокойства. – Запретить это было бы просто жестоко.

– И ваша вера не осуждает таких союзов?

Неужели это правда, и у ликанов мой брат не стал бы изгоем, а ему подобным не пришлось бы скрывать свои истинные чувства и наклонности?

Джаред пристально смотрит на меня, возможно, ощущая мою внезапную вспышку тревоги.

– Эллорен, – наконец сочувственно отвечает он, – я говорю правду. Нет у нас таких запретов.

Я отворачиваюсь, чтобы потихоньку смахнуть набежавшие жгучие слёзы.

– Значит, в землях ликанов Тристан смог бы жить так, как подсказывает ему природа? – срывающимся шёпотом спрашиваю я.

– Да… – Джаред колеблется, прежде чем договорить. – Однако ему пришлось бы стать ликаном.

– Но тогда он лишится магии, – резко напоминаю я. – Ведь ликанам гарднерийская магия неподвластна. – Я горько качаю головой. – Тристан – маг пятого уровня. От такой силы добровольно не отказываются. И мой брат не сможет.

Джаред мрачно кивает, соглашаясь, и во мне вспыхивает обида за младшего брата.

– Выходит, Тристану некуда идти. Он нигде не найдёт счастья и покоя.

– Есть ещё земля Ной, – тихо напоминает Джаред.

Мы оба прекрасно знаем, что жители земли Ной вряд ли обрадуются внуку Чёрной Ведьмы. В какую бы отвратительную клетку загнали Тристана обитатели всех государств Эртии!

– А ликаны танцуют на праздниках?

Надо хотя бы попытаться взять себя в руки и не давать воли раздражению, как бы плохо мне ни было!

Джаред оглядывает зал с плохо скрываемым презрением.

– Мы танцуем… Но не так, как вы. Наши танцы возникают стихийно, не по приказу. Да и, честно говоря, вы здесь танцуете… как деревянные куклы. В нашей музыке особый, очень сильный ритм, и наши партнёры в танце держатся очень близко друг к другу. А это… – кивает он на кружащиеся в танце пары, – так пляшут детишки.

Я невольно краснею, вообразив чувственный, откровенный танец ликанов.

А вот и Пейдж Сноуден – стоит у стены с небольшой группой девушек и рассеянно отправляет в рот маленькими кусочками изысканные угощения. При виде направляющегося к ней Сайлуса Бэйна на её лицо набегает тень. Мне и самой трудно скрыть отвращение – Сайлус в своей чёрной военной форме с сияющей волшебной палочкой у бедра держится так же дерзко и улыбается так же жестоко, как его родственнички Фэллон и Дэмион.

– Знаешь, – вдруг признаюсь я Джареду, вздрогнув от страха, – когда Фэллон выздоровеет и узнает, что я танцевала с Лукасом на Йольском балу, она меня убьёт.

– Не беспокойся, – утешает меня Джаред, подхватывая с подноса бокал с голубоватым пуншем. – Диана уже давно предупредила Фэллон, что, если с твоей головы упадёт хоть волос, голова Фэллон окажется на университетских воротах, навечно отделённая от тела.

В ответ на такое заявление невозможно не рассмеяться, и я хмыкаю, принимая из рук Джареда второй бокал с пуншем.

– За свободу! – с улыбкой поднимает тост Джаред. – За свободу для всех!

– За свободу, – соглашаюсь я, и мы сдвигаем бокалы.

Пунш оказывается очень сладким. По голубоватой поверхности скользят засахаренные лепестки цветов железного дерева, гладкие стенки бокалов приятно холодят пальцы. Глядя на счастливые, по крайней мере внешне, парочки, я вспоминаю Диану и моего старшего брата.

– Знаешь, Джаред, моя тётя Вивиан больше не платит за учёбу Рейфа.

Улыбка на губах ликана медленно меркнет.

– До неё дошли слухи о Диане, – объясняю я. – Все уже знают. Недавно тётя сообщила, что приедет нас навестить, как только закончатся заседания в Совете магов. Мне кажется, она хочет пригрозить Рейфу.

– Но разве Рейф сможет сам платить за учёбу? – удивлённо поднимает брови Джаред.

– Он теперь работает вместе со мной. На кухне. Он всегда терпеть не мог готовку и уборку, и вот судьба наказала его! – улыбаюсь я.

У главного входа в зал вдруг раздаётся дружный вздох, толпа отшатывается при виде Рейфа и Дианы, которые, весело хохоча, врываются в зал. Рейф тянет Диану за руку, а она притворно сопротивляется. Они оба в мятых брюках и куртках, у Дианы за плечом болтается тушка зайца – скорее всего они возвращаются с охоты.

У меня отвисает челюсть, и кровь отливает от лица.

Гарднерийцы протестуют всё громче, а Рейф, не обращая внимания, ведёт Диану на паркет и кружит в танце, крепко прижимая к себе. Их лица сияют счастьем.

Я в ужасе оборачиваюсь к Джареду – побледневший ликан отвечает мне встревоженным взглядом.

– Это гарднерийский праздник! – выкрикивает солдат с нашивками мага третьего уровня и проталкивается через толпу к Диане и Рейфу.

За ним спешат трое добровольных помощников. Музыка понемногу стихает.

Бросив на разгневанных военных вызывающий взгляд, Рейф крепко обнимает Диану и страстно целует её, не стесняясь зрителей.

Толпа гостей потрясённо колышется, всё яснее звучат возмущённые голоса.

Маг третьего уровня выхватывает волшебную палочку.

– Нет! – всхлипываю я, схватив Джареда за руку. – У Рейфа ни капли магии!

– Я знаю, – рычит сквозь зубы ликан. Под моими пальцами перекатываются его крепкие мышцы.

Диана вырывается из объятий Рейфа и проказливо улыбается ему. Потом восторженно хватает его за руку и с хохотом тянет за собой сквозь толпу прочь из зала. Я облегчённо вздыхаю: обошлось! Гневные голоса и крики «наподдать этим нахалам» понемногу стихают, а солдаты исчезают в толпе.

– Скажи, твои родители знают о том, кого выбрала Диана? – помолчав, обращаюсь я к Джареду.

Ну и кашу заварил мой старший братец…

– Знают, – отвечает ликан. На его скулах проступают желваки. – Они приедут к нам на День основателей. – Поколебавшись, Джаред всё же добавляет: – Отец хочет поговорить с Рейфом.

Вот ужас-то! Такой сюрприз приятным не назовёшь. Я так ждала Дня основателей… По традиции в этот день родители и прочие родственники съезжаются в Верпакс навестить студентов. Дядя Эдвин наконец чувствует себя гораздо лучше, и я жду не дождусь встречи с ним. Мы так давно не виделись! Недавно я получила письмо от дяди, в котором он сообщает, что снова ходит сам и даже без трости. Правда, письмо дядя продиктовал слуге тёти Вивиан, писать ему пока тяжело.

Похоже, День основателей станет не только праздничной встречей с родственниками, но и опасным приключением: ликаны, конечно, многое принимают и прощают, чего не дождёшься от других рас, однако мне сложно представить, как они расплывутся в счастливых улыбках при встрече с внуком Чёрной Ведьмы.

– Приедут не только наши родители и младшая сестра, – искоса поглядывая на меня, предупреждает Джаред. – Их будет сопровождать личная гвардия отца в полном составе.

– А твой отец, случайно, не собирается пригрозить Рейфу или запугать его? – Я покрепче обхватываю бокал.

Джаред молча оглядывает гостей. Музыканты робко наигрывают знакомую мелодию, стараясь успокоить взволнованную толпу.

– Нет, – наконец отвечает ликан. Его голосу явно не хватает уверенности. – По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Вдруг Джаред замечает кого-то в дальнем конце зала, глубоко вздыхает и взволнованно шепчет:

– Айслин…

Действительно, среди гостей мелькает худенькая фигурка Айслин. Издалека подруга похожа на перепуганную птичку. Мы с Джаредом одновременно выступаем из-под ветвей, и я осторожно приветствую Айслин коротким взмахом руки. Она отвечает мне так же, а заметив Джареда, уже не сводит с него расширившихся глаз и направляется к нам.

– Джаред, ты здесь… – слегка запыхавшись, произносит Айслин вместо обычного приветствия. Она смотрит на ликана влюблённым взглядом, но быстро берёт себя в руки и, покраснев, отворачивается. – Я очень рада видеть вас обоих.

– А я думала, ты ещё не вернулась из Валгарда. – Айслин собиралась рассказать отцу, что не может обручиться с Рэндаллом, как бы на этом браке ни настаивали родители. – Разве ты не хотела поговорить с отцом?

Айслин неохотно кивает, тоскливо глядя на меня. Джаред ставит бокал на столик и нежно касается локтя Айслин. Этот жест не остаётся незамеченным – дамы-гарднерийки, увлечённо стрекочущие неподалёку, разглядев ликана, да к тому же так близко, встревоженно ретируются в дальний конец зала.

По щекам Айслин катятся слёзы, и она вытирает их тыльной стороной ладони.

– Отец сказал, что я должна обручиться с Рэндаллом. И как можно скорее. Он очень… разгневался, когда я воспротивилась. Очень… – Она вздрагивает, стараясь подавить всхлип. – Он сказал, что если дочь не повинуется отцу, то она… больше не дочь.

– Ох, Айслин! Мне так жаль, – сочувственно вздыхаю я.

– Хуже некуда, – едва шевеля непослушными губами, продолжает она. – Отец сказал, что заберёт меня из университета. Мне пришлось извиниться и умолять его о прощении. Обратно в университет он отправил меня в одной карете с Рэндаллом. Мы всю дорогу ругались. Отец велел Рэндаллу не спускать с меня глаз. Сегодня мне повезло, я от него сбежала. Постоянно быть с ним рядом просто невыносимо!

Айслин вытирает глаза, и на длинных рукавах её шёлкового платья отпечатываются дорожки слёз.

– Давай уедем вместе, – спокойно и властно предлагает Джаред.

Айслин недоверчиво улыбается ему.

– Джаред, меня выгонят из дома. Навсегда! Ты не понимаешь… Я просто… не могу!

– Можешь, – настаивает ликан. В его золотистых глазах вспыхивает решительный огонёк. – Айслин, так нельзя. Давай уйдём прямо сейчас!

Окинув толпу гостей рассеянным взглядом, Айслин поворачивается к Джареду, и на её лице расцветает доверчивая счастливая улыбка. Мне вдруг кажется, что если они действительно уйдут сейчас вместе, то Айслин больше не вернётся.

– Иди, – подталкиваю я подругу. – И поспеши!

– Айслин! – доносится высокомерный окрик.

Это голос Рэндалла. Побег отменяется. Рэндалл стремительно шагает к нам. На нём новая выглаженная военная форма.

– Убери свои лапы, – приказывает он Джареду. Однако ликан, не шелохнувшись, смотрит на него полным ярости взглядом, Рэндалл грубо хватает Айслин за другую руку и тянет к себе.

– Отпусти её! – требую я.

Айслин всхлипывает от боли и инстинктивно шагает к Рэндаллу.

В глазах Джареда уже полыхает гнев. Оскалив острые белые зубы, ликан глухо, по-звериному рычит и коротким прыжком бросается к Рэндаллу.

– Отпусти её, гарднериец, – ощеривается он. – Не то останешься без руки.

Рэндалл в ужасе разжимает пальцы и, спотыкаясь, пятится.

– Айслин! – визгливо кричит он. – Отойди от него!

Айслин по-прежнему зачарованно смотрит на Джареда широко раскрытыми глазами.

Четверо подоспевших солдат со скрежетом выхватывают из ножен мечи и встают за спиной Рэндалла.

– Нас больше, оборотень, наша взяла. – Воодушевлённый такой поддержкой, нахально заявляет Рэндалл, неуклюже обнажая собственный меч.

В следующее мгновение Джаред одним прыжком оказывается рядом с Рэндаллом, выхватывает меч из руки гарднерийца и одной рукой сгибает блестящее лезвие пополам. С оглушительным звоном бесполезный, покорёженный меч падает на каменный пол. Из глотки Джареда рвётся неудержимый рык, и Рэндалл с приспешниками в страхе отступают.

– Я сын Гунтера Ульриха! – угрожающе обнажив острые клыки, напоминает ликан и снова берёт Айслин за руку. – Я приму вызов от любого и втопчу вас в пыль!

Словно прилипнув к полу, Рэндалл нервно моргает.

– Айслин… – хрипит он уже не так требовательно, как раньше.

Айслин медленно качает головой, будто пытаясь стряхнуть наваждение.

– Отпусти меня, Джаред, – едва слышно просит она. – Моё место рядом с ним.

– Нет, Айслин! – обжигая её взглядом, уверяет ликан. – Это неправда!

– Отпусти меня. Пожалуйста.

По лицу Джареда пробегает волна боли, и он выпускает руку Айслин.

– Иди сюда! – дрожащим голосом приказывает ей Рэндалл.

Она принимает его руку и позволяет себя увести, не произнеся ни звука.

Джаред провожает Айслин горящим взглядом, и на мгновение мне кажется, что он сейчас набросится на Рэндалла, позабыв обо всём.

– Джаред, ты… – Я отчаянно пытаюсь его успокоить.

Недослушав, он отворачивается и пробивается сквозь подавленно застывшую толпу к задней двери, прочь из зала.

Я почти сразу бросаюсь следом, но, когда мне удаётся выбраться на улицу, Джареда уже не видно. Петляя по лабиринту вечнозелёных деревьев в кадках и искусно вырезанных ледяных фигур, я спешу к краю террасы. Вдали, посреди пустого белого поля мелькает тёмный силуэт – Джаред! Мне его не догнать…

За полем чернеет непроходимый лес.

Я зову ликана, отчаянно выкрикиваю его имя – бесполезно. Он даже не оборачивается. Огромная ледяная статуя, голубовато-синяя в свете фонаря, притягивает мой измученный взгляд, нависает надо мной. Это изображение моей знаменитой бабушки, точная копия памятника перед главным собором Валгарда. В правой руке Карнисса Гарднер сжимает волшебную палочку, а у её ног – поверженный икарит.

В морозном воздухе тихо звенят знакомые слова: «Чёрная Ведьма».

Джаред исчезает в непроглядной тьме.