Читать книгу Эмили и Волшебное Королевство - Луна Ашборн - Страница 12

Когда Эмили очутилась ночью в лесу, бесстрашие и безрассудство куда-то в миг улетучились, и она осталась один на один с темнотой. Но осознание того, что её конь всё ещё несётся по чаще, где может подвернуть ногу, споткнуться и упасть вместе с ней, пришло не сразу. Инстинкт самосохранения сработал верно, и вскоре она остановила Грома.

Эмили посмотрела по сторонам и прислушалась. Вокруг будто не было ни единой души, ничего. Даже ветер не колыхал листву, а конь затих, не выдавая никаких признаков своего присутствия. Словно всё умерло, и Эмили осталась совершенно одна.

– Нет, так не пойдёт, – чтобы развеять давящую на уши тишину, она заговорила с собой, разрезая ночной воздух словами, – я точно совершила глупость. Нужно срочно вернуться. Давай, мальчик.

Она развернула коня в ту сторону, откуда прибыла. Но, стоит сразу сказать, что, к своему ужасу, выхода из леса она так и не нашла. Он исчез как по волшебству. Эмили точно помнила, что никуда не сворачивала и не отклонялась от прямого курса, она скакала в одном направлении и возвращалась по той же дороге, если там вообще была какая-либо дорога. Если размышлять логически, она должна была найти путь домой. Но, вероятно, то, что происходит в Бескрайнем лесу, логике не поддаётся. К сожалению, она не знала об этом.

Эмили перепугалась не на шутку. Только она поддалась острым эмоциям, как тут же угодила в крупные неприятности, при том не совершив, будем честны, ничего такого ужасного.

Нельзя было сказать наверняка, сколько времени девушка потратила на поиски обратного пути. Глаза успели привыкнуть к темноте и различали размытые чёрные фигуры со всех сторон, судя по всему, являющиеся деревьями. Но так и не удавалось увидеть полную картину леса, что, само собой, только больше нагоняло страху.

Эмили не знала, что ей делать. Она только теперь поняла, что завтра произойдёт в Капитайбуре. Всё станет вверх дном, её мама, Маркус и Александр поставят всех на уши, и начнётся такая суматоха, которую и представлять не хотелось. Только теперь в груди ощущалось ноющее, ещё слабое, но грозившееся стать сильнее, чувство, что она всех подвела. Взяла, всё испортила, и, ко всему прочему, сама не может выбраться оттуда, куда залезла. Но вместе с этим чувством давало о себе знать другое – чувство облегчения. Кто-то невидимый внутри нашёптывал в ухо: «Зато ты избавилась от проблем», «Зато не нужно больше переживать из-за свадьбы». В какой-то мере это действительно было так, но Эмили понимала, что это очень эгоистичные мысли. И потом, жертвовать собой только чтобы не выходить замуж – как-то слишком, разве нет?

«Впрочем» – нашёптывал тот же эгоистичный довольный голос, – «я же всё ещё жива».

Сбежать одной в лес – не решение проблемы. И не могло бы им быть. Однако Эмили уже была здесь, и ей не удавалось выбраться. Поэтому она заставила себя немного успокоиться и приняла решение остаться до утра. Возможно, она не видела дороги потому, что в принципе с трудом могла увидеть хоть что-то. А с утра, на свежую голову, выход непременно должен найтись сам.

Спешившись с коня, она на ощупь добралась до ближайшего дерева, присела на корточки возле него и прощупала землю. Она была мягкая, под пальцами чувствовался приятный мох. Не обнаружив ничего колючего и нежелательного, Эмили села, прислонившись спиной к древесному стволу, всё ещё держа Грома за перекинутые через его голову поводья, не столько для того, чтобы он не убежал, сколько для того, чтобы не чувствовать себя одиноко и не так сильно бояться темноты. Сложив руки на согнутых коленях, Эмили уткнулась в них головой, и собственное тёплое дыхание согрело её ноги. Она была в одном лишь обыкновенном платье, да в поношенных туфлях, которые также не назовёшь хоть сколько-нибудь защищающими от холода, а впереди была ещё целая ночь, то время суток, в которое обычно бывает холоднее всего.

Мурашки, но совсем не от страха, начинали ползать по спине. Сначала они показались жуками, и Эмили вздрогнула. Но вскоре поняла, что это происходит у неё в голове, и на ней нет никаких жуков. Тогда она поёжилась и снова положила подбородок на руки.

– Я совсем одна, – шептала она, крепче сжимая рукой ремень поводьев. Что же она наделала? В голове всплыли образы матери, которая ждёт свою дочь с дурацкого пикника. Совсем скоро, если это уже не произошло, Нина поймёт, что Эмили куда-то пропала, а узнав, что все девушки, которые были с её дочерью в этот вечер, находятся дома, без сомнений побежит к Александру и Маркусу. Тогда поднимут ближайших соседей, и все будут искать Эмили.

И как бы удивительно это ни звучало, но вряд ли кому-то придёт в голову сунуться в Бескрайний лес. У него слишком дурная слава, а потому никто из любопытных детей или, тем более, разумных и правильных взрослых не пойдёт сюда. Размышляя в этом же направлении, Эмили если и пропала куда-то, то уйти в лес ей просто «не могло прийти в голову». Возможно сюда и соберут поисковый отряд, но далеко не сразу. До того обыщут Капитайбур, всё у всех спросят и переспросят, на что, очевидно, требуется много времени.

Эмили не могла заснуть. Она не представляла, как здесь вообще можно спать. Бескрайний лес казался громадным диким монстром, и она была в его власти. Он смотрел на неё тысячью своих глаз, торчащих отовсюду, мелких и больших, снующих из стороны в сторону с расширенными от мрака зрачками. Чей-то едкий, внимательный взгляд чувствовался со всех сторон, само присутствие этого монстра было так явно, что воображение начинало рисовать картинки, образы его, склонившегося над маленькой Эмили с протянутой к ней мохнатой когтистой лапой, из которой торчат острые ветви. Он сам, властитель, побеждающий всех неугодных, возвеличивался над ней не как короли возвеличиваются над подчинёнными, а как чудовища, пугающие трусливого путника, смеющиеся над ним и выжидающие, когда его страх достигнет своего апогея.

Чем дольше Эмили сидела на месте, с обострёнными слухом, зрением, осязанием, тем больше появлялось разнообразных звуков. Постепенно начинали шуршать листья, поскрипывать кроны и потрескивать ветки, точно лес, наконец, пробуждался. Эмили хотелось заплакать, но она боялась, что этим отвлечётся и упустит что-то, не заметит или не услышит. Поэтому она так и сидела в одном положении, как каменное изваяние, иногда подрагивающее от холода, всю ночь.

Утро наступало в лесу очень долго. Встающее из-за горизонта долгожданное солнце не сразу пробилось сквозь плотную чащу. Заиграли первые краски. Точно от зарева, в небе переливались оранжевый, жёлтый и фиолетовый в начале, позднее смешиваясь с голубым и уступая ему ближе ко дню всё свободное пространство. Вершины деревьев же, однако, закрывали обзор, и Эмили не смогла бы вдоволь насладиться прекрасным пейзажем, даже если бы не было омрачающих настроение обстоятельств.

Она покинула свой своего рода ночлег в тот самый момент, когда стало достаточно светло, чтобы можно было разглядеть лес получше. Конечно, было самое раннее утро, и толком на произошедшие с лесом перемены она внимания не обратила. Перед ней была единственная важная задача – вернуться домой.

Гром тоже уже не спал. Взгромоздившись на него и протерев сонные глаза рукой, Эмили двинулась в путь. Но даже в самых отдалённых частях леса ни с одной из его сторон не было видно, где кончаются деревья. Лес был повсюду. Он буквально теперь стал целым миром, вращающимся вокруг Эмили и не желающим её отпускать. Или, может, она не была уверена, что хочет его покинуть?

Она ехала до тех пор, пока солнце не оказалось прямо над головой, и лучи не начали повторную атаку теперь уже не из-за горизонта, а прямо сверху, отчаянно пытаясь пустить в чащу как можно больше своего света. И всё это время не было ни единого следа человеческого, ничего, что подсказало бы Эмили, что она на верном пути.

А тем временем Бескрайний лес преобразился. Из жуткого чудища, каким он был ночью, в обитель волшебства и света, в зелёное благоухающее царство, где в воздухе витают ароматы дикого мха, утренней росы и лесной свежести. Земля действительно была неровной, и Эмили повезло, что она смогла не упасть в кромешной темноте. Более того, в некоторых местах появлялись возвышенности, как некие небольшие скалы: снизу лежали булыжники, выкладывающиеся в своеобразную лестницу, ведущую наверх, налегая один на другой, и заканчиваясь только у земляной дуги, превращающейся в длинный лесной хребет, а после сходящей обратно, вниз. Такие «скалы», если можно было так их назвать, не были частыми гостями в Бескрайнем лесу, а, скорее, были просто хаотично разбросаны по всей его площади, так что и не угадаешь, где можно будет встретить подобное явление в следующий раз.

Единственным, что можно было отметить как особенность леса, то, что встречалось здесь на каждом шагу, были мхи. Они, как богато расшитый ковёр, покрывали землю, камни и даже низы деревьев, пушистые, создавая необыкновенную атмосферу уюта. Более того, они вполне бы подошли на роль мягкой постели, если бы Эмили решила всё-таки попробовать уснуть в первую ночь. Плотные, мхи, на первый взгляд, казались плоским, гладким слоем, но стоило лишь опустить руку на какой-нибудь из камней, она тотчас бы провалилась глубже, и её бы окутало зелёное облако, заботливо не пропуская к ней холодный ветер.

Лес, Бескрайний или какой-либо другой, не может не быть прекрасен. В разные времена года в нём сосуществуют практически все цвета, доступные человеческому глазу, и не любить лес не представляется возможным. Он может быть и комнатой уединения, и невероятным приключением, каким впоследствии он станет для Эмили, и усладой для зоркого глаза художника, и вдохновением для поющей души писателя, и много чем ещё.

Когда же Эмили начала обращать внимание на окружающую её природную красоту, она никак не могла понять, как она или кто-то ещё из знакомых ей людей, живя на земле, ходя по земле и питаясь от неё, знает о ней так мало? Она никогда не бывала в лесу, это было запрещено. Но она никогда и не видела ни таких маленьких каменистых «скал», ни высоких гор, также произрастающих из земли. Вряд ли охотники, единственные, кому было позволено заезжать в лес, и кто в принципе должен был знать его суть, задумывались о том, что есть вокруг них, помимо кабанов и прочих животных, рассматриваемых не более чем как в виде добычи. А может кто-нибудь из них и задумывался, почем знать. Но Эмили ясно ощущала, что её отчаяние сглаживается теперь убаюкивающими объятиями Бескрайнего леса, будто в нём была магия, незримая, но так или иначе воздействующая на человека.

Теперь Эмили точно понимала, что заблудилась. Сколько бы она ни шла, она всё больше сбивалась с пути и не имела представления о том, где находится. Всё определённо вышло из-под её контроля.

– В это время сейчас я бы уже вышла замуж, – подняв голову и посмотрев на расположение солнца, сказала Эмили Грому, единственному её собеседнику, – Маркус, должно быть, ужасно переживает.

Виновато опустив голову, Эмили постаралась отбросить эти мысли. Ей не хотелось чувствовать себя виноватой. Ей также не хотелось, чтобы кто-то из-за неё страдал, но чем больше она будет на этом зацикливаться, тем хуже будет ей самой.

– И что мне здесь делать? – всплеснув руками, вопросила она. – Покорно ждать смерти?

Гром недовольно зафыркал, и Эмили молча с ним согласилась. У неё тоже не было никакого желания здесь умирать.

В животе вдруг заурчало. Пока ещё тихое, это урчание обещало стать серьёзной проблемой примерно уже к вечеру, а потому Эмили решила подкрепиться. Какое счастье – думала она, – что последний вечер в Капитайбуре перед тем, как уйти в лес, она провела на пикнике, и у неё оставались продукты. Заглянув в мешок, она нашла там несколько яблок, сыр и надломанную буханку хлеба.

– Что ж, не богато, – заключила она, – но, как говорится, чем богаты, тем и рады, верно, дружок?

Эмили взяла для себя немного хлеба и кусочек сыра. Вдоволь наевшись, она откусила несколько раз от сочного красно-жёлтого яблока и позволила полакомиться этим Грому, чтобы и его настроение улучшилось. Она не могла сказать, как он себя чувствовал, но предполагала, что столь резкая смена обстановки не доставляла особого удовольствия. С другой стороны, в молодости он часто бывал в этом лесу, и если он ещё об этом помнит, значит, всё не так уж и плохо. На сытый желудок всё в целом не так уж плохо.

Закончив трапезу, Эмили поднялась с земли, отряхнулась и решила вспомнить все байки, которые доводилось ей слышать от охотников давным-давно. О том, как они выслеживали зайцев или даже оленей, о том, как они оставляли засечки на деревьях, чтобы не заблудиться. Надев невидимую маску охотника, Эмили решила поискать дорогу домой другим способом. Она высматривала свои следы, идя по ним, возвращаясь к началу своего пути; она искала взглядом обломанные ветви или что угодно ещё, что могло бы вывести её из леса. Но в какой-то момент следы обрывались и появлялись совершенно в другой стороне, на некоторых деревьях были заметны старые засечки, которые, на удивление, были расположены не в строгом порядке, но были разбросаны повсюду и вели, опять же, в никуда. А редкие сломанные ветви где-то сменялись на тонкие стволы молодых деревьев, упавшие, видимо, во время урагана. Вероятно недавно здесь проходил суровый ветер, и сейчас лес был в том состоянии, по которому нельзя было сделать полезных выводов. Ну или, по крайней мере, Эмили этого сделать не сумела бы.

Больше ей в голову пока ничего не приходило. Тем временем наступал вечер, и близилась очередная холодная, тоскливая и может быть вновь пугающая ночь. В этот раз Эмили освободила Грома от лишней экипировки, чтобы он мог как следует отдохнуть.

– Только не убегай от меня, пожалуйста, – поцеловав коня в морду, пониже глаз, и почесав шею, она разместилась неподалёку, там, где было больше мха, подложила себе под голову седло и кое-как укрыла хотя бы ноги подстилкой под это самое седло. Мама всегда говорила ей теплее укрывать ноги и не давать им мёрзнуть, так как, по её словам, все болезни овладевают телом человека именно через них. Но, конечно же, этого было недостаточно, и, как бы странно это ни звучало, уснуть требовало больших усилий. Эмили пришлось сконцентрироваться и представить что-то отвлечённое, придумать у себя в голове интересную историю, которая вытеснила бы мысли о холоде, беспощадно к ней пробиравшемся. Как и в первый раз, чем дольше длилась ночь, тем холоднее становилось, поэтому Эмили то и дело просыпалась от собственной дрожи. Только один раз, под утро, она смогла нормально заснуть. Ей снился сон. Очень странный и быстрый, совсем не пугающий, как раньше, но, в то же время, оставляющий на душе осадок. На утро Эмили смутно его помнила, всё плыло, как заволочённое туманом, лишь одну фразу, прозвучавшую несколько раз, она слышала вполне чётко.

– Красный дуб, – повторял голос, похожий на голос её отца, – найди его, Эмили. Найди его.

«Даже здесь одно и то же» – подумала она. Но, с другой стороны, сейчас она была гораздо ближе к своим прежним снам, и мысль о поиске красного дуба засела у неё в голове совершенно незаметно. Она блуждала по лесу, не отдавая себе отчёта в том, что что-то ищет. Но только какая-то активность, видимость занятости могли отвлечь Эмили от её одиночества и страхов.

Эмили поёжилась. Она заметила, что с каждым днём становилось немного, но прохладнее, а на ней по-прежнему было только платье, и не было даже какой-нибудь шали или шарфа, которыми она могла бы укрыть спину. А чтобы не мёрзли ноги, она прижимала их близко к тёплому телу Грома, когда ехала на нём верхом.

Девушка так же не заметила и то, что чем дальше она продвигалась в лес, чем глубже погружалась в его таинственную атмосферу, тем реже и менее болезненно она вспоминала об опасностях, о семье и всём прочем, что так волновало её в Капитайбуре. Лес будто заботливо вытаскивал из неё лишние тревоги, специально завораживал и требовал полного к себе внимания, поражая всё больше и больше. Только Эмили захочет подумать о прошлом – сразу же ей запоют под шум ветра деревья, или она наткнётся на любопытные цветы или даже на ягоды, которые, однако, она не станет рисковать пробовать. Воздух здесь одурманивал и был совершенно не похож на тот, которым дышат в её родных краях, и в скором времени ей стало радостно, что она очутилась здесь, и ночью, когда лес прежде пугал её, мрак постепенно переставал давить на воображение, и пугающая неизвестность, стоящая к ней лицом, начинала рассеиваться. А когда Эмили привыкла к окружающему её новому миру, Бескрайний лес решил преподнести ей несколько сюрпризов.

Как-то раз, когда она ехала верхом на Громе, быстрый тёмный комок мелькнул у неё прямо над головой, заставив остановиться. Эмили подумала, что ей показалось, ведь за все несколько дней, что она уже провела здесь, ей не довелось встретить ни одно живое существо. Но когда то же мимолётное движение повторилось, только уже где-то справа, вверху, она подняла голову, чтобы проверить. Никого. Эмили облегчённо вздохнула, отмечая, как быстро забилось её сердце.

«Это шелест листьев, не будь такой трусишкой» – мысленно говорила она себе, подталкивая Грома разными восклицаниями и лёгким движением ноги на продолжение пути. Казалось бы, ситуация разрешилась, но неожиданно тень мелькнула снова, выпрыгнув из ниоткуда и опередив всадницу, словно оно, чем бы это ни было, играло в догонялки. Девушка и в этот раз не поленилась поднять голову. Она посмотрела на одно дерево, на другое, оглядела все веточки третьего и даже…

– Зверёк! – наконец, Эмили заметила пушистый коричнево-рыжеватый комочек, издалека казавшийся невероятно маленьким. Он внимательно глядел вниз, на незваную в лесу гостью. К сожалению, Эмили не знала, что это за зверь, но ей очень хотелось посмотреть на него поближе. Тогда она решила его подманить.

Осторожно и медленно она спешилась с коня, развязала свой мешок и достала оттуда небольшой кусочек сыра. Затем положила его на ладошку и вытянула руку вперёд, подзывая рыжее чудо.

Поначалу зверёк сильно сомневался, стоит ли ему спускаться вниз. Он отбежал по крепкой ветке дерева в сторону, намереваясь убежать прочь, но почему-то остановился. Наверняка он видел не очень много людей, либо не видел их вовсе, а потому не думал, что ему стоит чего-то бояться. Так что через какое-то время, когда рука Эмили начинала болеть от усталости, зверёк спустился-таки к ней ближе. И теперь она могла наблюдать перед собой более крупное, чем оно казалось, но всё равно небольшое животное с причудливыми ушками и невероятно красивым пушистым хвостом, загнутым замысловатой буквой. Чёрные глазки смотрели то на угощенье, то на неведомое существо в двадцать, а то и больше раз выше их обладателя, и белые искорки плясали в них.

– Какой ты красивый, – прошептала Эмили, стараясь не спугнуть пушистого, и улыбнулась. Но зверёк, тщательно обнюхавший лакомство, выяснил, что ему такое не по нраву, и прямо по дереву быстро вскарабкался наверх, затерявшись в гуще листвы.

– Какая жалость, – вслух озвучила свои мысли Эмили. Она не стала убирать этот несчастный кусочек сыра в мешок и решила отдать его Грому, который на него заворожено посматривал, мотая ушами.

Они направились дальше.

Вскоре Эмили перестала видеть что-либо перед собой. Тьма окутала лес и её вместе с ним, от чего глаза сильно напрягались, пытаясь разглядеть дорогу. Она то и дело вытягивала впереди себя руку, когда подмечала рядом силуэт дерева, а также существенно замедлила шаг. Часть луны было видно над верхушками деревьев, но её свет был так слаб, что ничем не мог помочь.

Ноги Эмили гудели, и всё её тело говорило ей на своём языке, что пора бы отдохнуть. Привыкшая к определённому графику (днём – работа, ночью – сон), она чувствовала себя уставшей. Веки тяжёлыми свинцовыми крышками опускались на ясные глаза, блестевшие от скопившейся в них влаги. И если к началу ночи Эмили ещё была достаточно бодрой и чувствовала, что может пройти хоть десять миль пешком, то к середине её пыл заметно поубавился. Ближе к концу зловещего и одновременно маняще-таинственного времени суток девушка сдалась своей собственной природе и решила присесть, чтобы немного передохнуть. Она пообещала себе, что посидит под деревом, облокотившись на теперь кажущийся мягкой периной ствол, совсем недолго, но как только она дала себе слабину, отпустила Грома и слегка прикрыла глаза, из-под ног тут же ушла земля, и Эмили провалилась в глубокий сон, растянувшийся до самого обеда следующего дня.

И в этот раз она встретила ночь в лесу. И в следующий. Больше наслаждаться красотами не хотелось, и страх вернулся к Эмили. Её тянуло домой, в тепло и уют, к мягкой постели, но она всё ещё была в лесу, каждый день переживая одни и те же эмоции, и каждую ночь дрожа от того же холода. Конечно, она ещё не потеряла надежду на то, что ей удастся вернуться, но время шло, а она продолжала блуждать в лесу, уже не разбирая, куда именно направляется. Гром заметно устал. Это было видно, несмотря на то, что он пытался идти так, как идёт молодой отдохнувший конь: с гордо поднятой головой и широким шагом. Но копыта Грома, пусть и не часто, но задевали коряги, торчащие из земли. Поэтому Эмили нашла лучшим решением больше не ездить верхом, чтобы ему было легче. Как бы там ни было, и куда бы они ни спешили, она не могла позволить Грому совсем остаться без сил.

Впрочем, Эмили и сама их лишалась. Еды становилось меньше. Она съела немного хлеба, совсем кусочек, с Громом разделила половину куска сыра. На удивление он и в этот раз его жадно умял. То ли ему действительно нравился сыр, то ли голод заставил его видеть во всём что-то вкусное. Но Грому ещё повезло, он мог есть растущую на земле траву, срывать какие-то, кажущиеся ему вкусными, листья. И в общем он не был сильно голоден, чего нельзя было сказать об Эмили. Но она всё ещё не падала духом.

В очередную наступившую ночь Эмили не уснула. Как бы ей ни хотелось, но она нашла в себе силы продержаться. Они вновь шли медленнее из-за темноты. В какой-то момент у девушки сильно заслезились глаза, будто она хотела заплакать. Но твёрдой ладонью она вытерла влагу и быстро заморгала, чтобы лучше видеть. От холода ничего не могло её спасти, ноги нещадно мёрзли, и ногти на руках посинели (к счастью, ночью Эмили не могла разглядеть страшную синеву). Её успокаивало лишь то, что рано или поздно должно было взойти солнце. Взойти и согреть продрогшую Эмили, утешить её и отогнать страхи, шепчущие на ухо, что она может не вернуться, может остаться здесь навсегда.

«Потому, что там погиб твой отец…» – резко всплыли слова Маркуса в её голове и с грохотом рассыпались как тысяча острых пик. Слезы хлынули новой волной, которую в этот раз она уже не смогла сдержать. Она поддалась страху, а ночь только усиливала его. Что, если она действительно умрёт здесь, как её отец? Нина останется одна.

Эмили остановилась, обняв себя руками. Гром удивлённо качнул головой, осторожно подошёл к ней и мордой прислонился к её плечу. Он не понимал, что с ней случилось, но как будто чувствовал её переживания. Не зря говорят, что лошади – очень умные существа.