Читать книгу Эмили и Волшебное Королевство - Луна Ашборн - Страница 13

Всё оставшееся время до рассвета Эмили боролась с навязчивыми мыслями, своими страхами, и при этом отчаянно пыталась не замёрзнуть, топая ногами или подпрыгивая на месте, размахивая руками в воздухе. Прежде наплакавшись вдоволь, ей оставалось теперь смеяться. Уже после того, как успокоилась, она буквально разразилась смехом. Но это был не радостный смех, а, скорее, истерический, трудно контролируемый и возникающий без причины. Ещё позже она ощутила невыносимую усталость в своём теле и не могла даже говорить. Эмили не сомкнула глаз, но присела отдохнуть и на холодной земле просидела до самого утра.

Они с Громом возобновили шаг. Уставшие, они волокли то себя, то друг друга за собой вперёд, поглядывая на землю, чтобы не споткнуться о что-нибудь. У Эмили было чувство, что если она сейчас случайно упадёт, то, как бы больно ей ни было, она не почувствует этого и сразу же уснёт. Так что ей приходилось быть особенно осторожной.

Желудок сводило от голода, но доставать остатки еды, а тем более их есть тоже не было сил. Она и Грома не могла покормить несчастным яблоком, поэтому ему приходилось жевать одну траву. Но он не особо-то жаловался. Однако им обоим ужасно хотелось пить. Они получали жидкость из яблок и утренней травы, на которой оседали капли. Однако, разумеется, организм стал требовать всё больше и больше, поскольку запасы его кончались. И если Эмили могла выдержать жажду какое-то время, то смотреть на измученного жаждой Грома – нет.

«Какая же я дура» – подумала про себя Эмили, – «не удосужилась взять попить».

Конечно, лес – не пустыня, и на первый взгляд здесь жажду выдерживать проще. Может, так оно и есть, но только вскоре отсутствие воды стало главной проблемой, перечеркнувшей собой все остальные.

Таким образом, к Эмили пришло осознание того, что из себя представляют настоящие путешествия и «приключения». Когда прежде ей приходилось о таком думать, ей казалось всё это очень простым и понятным. Вот ты берёшь еду и питьё; далее – идёшь, куда глаза глядят, и наслаждаешься тем, что видишь. Впитываешь в себя красоту природы, а больше ничего и не нужно. На деле всё обстояло совсем не так. Еды осталось чуть-чуть, воды не было, желудок болел, а в горле пересохло; ноги заплетались от усталости, в руках почти не было сил, и побаливающая голова ощущалась в два раза тяжелее. Вот тебе и новые жизненные открытия.

«Таких открытий ещё сто лет бы не совершать» – подумала Эмили, обнадёживая себя только тем, что получает огромный опыт, больше, чем могла бы получить от спокойной поездки в карете куда-нибудь вдаль, как привыкли путешествовать богачи.

Когда наступила очередная ночь, Эмили решила безотлагательно лечь спать под ветвями какого-нибудь лиственного дерева, которое утром защитит её от солнца, а ночью спасёт от ветра. Попав в необычайный, неописуемый и непредсказуемый мир снов, Эмили увидела перед собой родник, где напилась вдоволь, так, что потом забавное бульканье воды было слышно из её живота. И это наслаждение было таким явным, таким сильным, что, проснувшись, девушка пожалела, что вообще спала. Ей овладело отчаяние, мука, которую трудно было стерпеть. Дурацкий, дурацкий сон. Но что ещё мог соорудить её, сейчас оказавшийся будто в клетке, разум?

Эмили села, выпрямив спину и потянувшись. Конечности отдали приятной дрожью, и, пожалуй, это были первые приятные ощущения за долгое время (здесь, в лесу, оно тянулось очень медленно, так что пол дня Эмили казались неделей, день – и того больше). К этому времени Гром был уже сытым и выспавшимся, лишь периодически причмокивал и недовольно дёргал ушами, давая понять, что хочет пить.

– Ничего, мы скоро дойдём уже, – ласково произнесла Эмили, обращаясь к нему, но все меньше веря, что они действительно хоть куда-то дойдут. Она со вздохом поднялась на ноги, отогнала от себя плохие мысли и подошла к коню. Только она хотела надеть на него узду, как краем глаза заметила что-то необычное, выбивающееся из общего фона. Она повернула голову.

– Ах! – только и могла вымолвить девушка. От неожиданности она прикрыла рот рукой и так стояла некоторое время, удивлённо моргая. Но когда она осознала всю ситуацию и смогла в неё поверить, радость нахлынула на неё волной, дав силы сдвинуться с места.

– Красный дуб!

Выходит, он действительно существует. То есть это не глупые фантазии, не сон, а правда. Самая настоящая правда, которую можно было увидеть своими глазами. Дерево с тёмным, отдающим красным, стволом и яркими, где-то алыми, в других местах бардовыми и каштановыми, листьями. На отдельные их участки падали лучи света, что создавало интересную игру цветов, с бликами и крапинками. Эмили не смогла удержаться, чтобы не расплыться в улыбке. На глаза навернулись слезы, которые тут же были смахнуты одним движением руки. Она не дошла домой, но было гораздо важнее, что она «куда-то», всё-таки, дошла. Находясь постоянно в одной и той же обстановке, какой бы прекрасной та ни была, начинаешь медленно сходить с ума. Когда каждый новый день ведёшь борьбу за выживание, причём совершенно одинаковую, воля, которая двигала тебя вперёд, на поиски, отступает, и появляется желание лечь на ровном месте и позволить себе умереть, чтобы хоть что-то изменилось. Само собой, Эмили не позволила бы себе умереть таким образом, но ощущение себя в ловушке, где-то, где кончилась реальность, в чьей-то картине, где она ходит кругами, становилось назойливее. Теперь же у неё вдруг случился всплеск какого-то беспредельного счастья и облегчения.

Конечно, когда бы восторг Эмили поубавился, и она окончательно пришла в себя, то возник бы логичный вопрос: «А что теперь?». Она нашла красный дуб, но ведь про то, что делать дальше, ничего сказано в её сне не было. Лис якобы должен был её куда-то отвести, но неужели придётся сидеть и ждать, пока он появится? А если он не появится неделю? Эмили всем своим естеством отвергала возможность, предполагающую увлекательное начало той же самой карусели, в которой ей придётся снова проходить всё, что, казалось бы, осталось позади. Но что предпринимать – было непонятно.

Словно верующий, увидев божественное сияние, священный образ, Эмили простирала свои руки к красному дубу, ощупывая его, проверяя, не является ли он её видением, проводя ладонями по гладкому закрученному стволу, боясь коснуться алых мягких листьев и тем более ненароком сорвать хотя бы один. Но вот дуб рос перед ней, самый настоящий и живой. И когда мимо них проносился ветер, его верхушка естественным образом клонилась в сторону.

Гром не был столь же сентиментален. Увидев интерес в глазах своего человека, он решил попробовать чудо-дерево на вкус, сорвав с него пару листьев и съев их, причмокивая. На вкус они были как и все другие листья – ничего особенного.

– Гром, что ты делаешь! – тут же воскликнула Эмили, и он наверняка подумал что-то вроде: «И чего раскричалась? Если бы я съел какие-то вкусные листья, которые хотела бы съесть она сама, я бы ещё понял».

Но Эмили по-прежнему была недовольна, твердя, что нельзя его есть, поэтому он, махнув хвостом, развернулся и отошёл в сторону.

Признаться, она и сама не знала, почему листья красного дуба нельзя есть. Дубы не считались священными деревьями, хотя и были полезны в хозяйстве. Но этот был особенным. И из-за необычного цвета, какого Эмили не встречала у деревьев, и из-за того, что он стал для неё лучом надежды. Он высился перед ней, как герой-защитник, и от одного вида в вальсе сплетающихся карминовых изгибов что-то внутри неё трепетало.

Эмили захотела оставить частицу дуба для себя. В конце концов, если на него указывали её сны, возможно, он мог понадобиться ей в будущем. Но дерево выглядело таким целостным и неприкосновенным, что ломать с него ветки совершенно не хотелось, оно должно было оставаться таким, каким выросло. И тогда взгляд её зацепился за растущие на них жёлуди, молодые, блестящие, словно начищенные кем-то с утра, с идеальным контуром и ровными шляпками, выделанными самым искусным на свете мастером – Природой.

«Может, они тоже подойдут?» – подумала Эмили, не задумываясь, для чего именно они вообще должны были подойти.

Девушка потянулась рукой за одним жёлудем, после – за другим, первый крепко держа в ладошке. Так она сорвала четыре штуки, и они как раз поместились в её кулачке.

Довольная, она всё ещё стояла рядом с деревом, когда возникшую идиллию нарушил человеческий голос, внезапно появившийся из ниоткуда и напугавший её.

– Ты?!