Читать книгу Эмили и Волшебное Королевство - Луна Ашборн - Страница 6

Продав всё, что смогла, Эмили вышла из-за прилавка и с чистой совестью отправилась беззаботно гулять по ярмарке, решив заодно купить продукты, которые были нужны. Она планировала также найти Маркуса и Лизу, чтобы присоединиться к ним, но в огромной толпе они надёжно затерялись. Ко всему прочему проблем придавало отсутствие солнечного света, угасшего недавно где-то за горизонтом. Прохлада обдувала руки и голову Эмили, перебирала её волосы и заставляла иногда ёжиться, так как накидки с собой девушка не прихватила. Она была в одном лишь зеленоватом платье с криво пошитым поясом, обхватывающим девичью талию, да в поношенных ботинках.

Эмили двинулась вперёд, куда её глаза глядели. Она была поражена тем фактом, что народ ещё и не думал расходиться. Точнее, может и ушли несколько человек, но на первый взгляд людей не убавилось вовсе, хотя время клонило к ночи. По-прежнему раздавались музыка, хохот и крики. Танцоры сохраняли свои позиции, и хотя пылу у них поубавилось, они так же старательно отплясывали свои партии, в перерывах между крутыми движениями вставая на руки или выполняя какие-нибудь ещё трюки. Когда Эмили увидела, как какой-то паренёк ходил на руках вперёд-назад, так просто, как она шла на ногах, она ахнула и в восторге прижала руки к груди. Ей казалось всё это чем-то волшебным, и от того всё меньше хотелось возвращаться домой, где день за днём картина окружающего мира не менялась. Люди выполняли свои роли, каждый день мелькали одни и те же лица, а тут… Тут настоящее буйство красок, здесь столько людей со всего королевства! И все разные, на кого ни погляди. Завораживали и вонзившиеся в землю столбы, на концах которых висели яркие огоньки, что делало ночь менее мрачной и давало возможность людям разглядеть друг друга. Признаться, с каждым годом ярмарка становится всё интереснее и желаннее. И, наверное, не только для Эмили.

– Мясо, свежее мясо! – оглушил её чей-то крик, доносящийся со стороны. Он вырвал её из раздумий, и она вздрогнула. Но тут же молния пронзила её память. Ей нужно купить мясо!

Она подошла к прилавку, за которым разглядела пожилого мужчину. В нос ей тут же ударил запах каких-то настоек, которыми обливали туши, чтобы они не портились, и запах самой животной плоти.

Честно говоря, мясо прежде выбирала мать Эмили, и это был первый раз, когда последней пришлось делать это самой. Она не знала, по каким критериям выбирать, поэтому решила положиться на мнение торговца, наивно доверяя его доброжелательным, пусть и громким, зазываниям. В этом седом лысоватом дедушке она не увидела прохвоста, да и разве могут пожилые обманывать? Они все казались Эмили приятными милыми старичками и старушками, которые всегда наставляют детишек и поучают взрослых, при этом заботясь и о тех, и о других.

– Вы мне не поможете, – поправив мешок на плече, попросила Эмили торговца, – выбрать мясо?

– Конечно, душенька! – мужчина подскочил со своего шаткого стульчика и, оказавшись чуть выше, подошёл ближе, показывая руками на лежащие на прилавке куски, – свинина, тут олень, а тут зайчики. Какое тебе по душе?

– Ого, какой выбор. Где же вы всё это взяли? Неужто охотитесь? – с добродушным смешком спросила она.

– Уж есть ещё сила в старых ногах! – торговец сипло рассмеялся, покашливая. Вообще-то, смех его звучал довольно жутко. – Да сын-охотник привозит. Как привёз, так я сразу сюда – продавать, – признался он.

– Хороший сын у вас, – задумчиво протянула Эмили, разглядывая мясо. – Оленину, пожалуй.

– Чтоб отравиться на следующий день? – раздалось где-то позади.

Она обернулась и посмотрела на говорящего, вопросительно вскинув бровь. Это был юноша с копной кудрявых тёмных волос, едва заметными в темноте, но, скорее всего, яркими на солнце веснушками и глазами зелёного цвета. Он стоял, сложив руки на груди, в помятой рубахе, кое-где с въевшимися пятнами грязи, поверх которой висел тёмный жилет. Взглянув на незнакомца, Эмили особое внимание обратила на висящий в ножнах на поясе кинжал, который был непонятно зачем нужен этому парню здесь. Может, он охотник? Или один из торговцев, и кинжал ему необходим, чтобы разрезать продукты. Хотя обычно это делают с помощью ножа, но кто мог знать.

– Прости? – Эмили изогнула одну бровь, непонимающе глядя на него.

– У этого старьёвщика всё мясо тухлое, ты что, слепая? То, что он его «духами» набрызгал, не значит, что оно не двухнедельной давности.

– Пошёл вон отсюда! Лжец! – торговец начал размахивать руками и кричать, но его крик тонул среди многих других. И хотя Эмили было его немного жаль, она, всё же, решила не брать у него мясо. Конечно, и этому незнакомцу вряд ли можно было доверять в таком выборе, но она решила перестраховаться и взять то, что ей нужно, где-нибудь ещё. Сказав дедушке о том, что она вспомнила, что ей мясо совсем не нужно, она улыбнулась и пошла прочь от этого прилавка. Старик что-то ещё кричал ей вдогонку.

Эмили пошла дальше, думая, что оставила их обоих позади. Но тут она заметила идущего рядом юношу, которому, судя по его выражению лица, всё было нипочём, и эта ситуация, в которой он преследовал незнакомую девушку, казалась ему совершенно нормальной, что пугало ещё больше.

– Зачем ты идёшь за мной? – Эмили резко остановилась. Незнакомец удивился, но тоже затормозил и встал напротив неё. Он поднял руку и непринуждённо выковырнул ногтем что-то из зубов.

«Джентльмен», – пронеслось в голове у Эмили, и она слегка скривилась.

– Ну тебе же нужно было мясо? Я веду тебя к нему, – ответил, наконец, юноша.

– Я и сама справлюсь, это не твоя забота.

– Ну будет моя, – он пожал плечами, а Эмили с каждой секундой всё больше поражалась его поведению, – мы с дядей продаём мясо неподалёку. Он сам охотится, и за наш товар я ручаюсь.

Эмили тяжело вздохнула. Она поняла, в чём дело.

– И ты всех покупателей так отбиваешь у других, чтобы к себе переманить? – скептично спросила она. – Отлично, ещё один мошенник.

– Да стой! Какой я мошенник, ты с ума сошла? – заметив, что она собирается уйти, незнакомец перегородил ей путь рукой, а Эмили просто выпала в осадок от его хамства. Она, конечно, не была леди из высших кругов, но при каком бы то ни было положении не позволит с собой так себя вести! – Зуб даю, мясо свежее!

Да, это, безусловно, звучало куда убедительнее.

– Слушай, я не хочу проблем в виде приставучего незнакомца, я просто пойду, наверное.

– Больше предлагать не буду. Отвожу тебя к дяде, ты берёшь у него мясо, и, если оно окажется плохим, мы вернём тебе деньги, либо мы сейчас же расходимся, и ты натыкаешься на ещё одного старика с тухлыми тушами. А таких здесь полно!

– Тухлых туш? – не поняла Эмили.

– Тьфу ты, стариков, которые обманывают других! – пояснил парень.

Эмили дала себе немного времени на раздумья. Несмотря на то, что этот парень выглядел очень странным и вёл себя крайне развязно с ней, он казался убедительным. С виду он был… простым, что ли. И это определённо подкупало. К тому же, он был прав. Эмили могла наткнуться на тухлый товар запросто, она же не разбирается в этом. Конечно, и у его дяди могло быть мясо не лучше. Но Эмили решилась. Ей казалось, что если она пойдёт за парнем и увидит его дядю, то по тому поймёт, хороший человек он или нет, и стоит ли у него что-то покупать. В вопросах, в которых она не могла сделать выбор, она всегда доверялась интуиции, и та редко ошибалась. Ну может только с тем стариком.

– Ладно, пойдём, – согласилась она, и парень оживился. Он взял её за руку – кажется, она уже устала удивляться всё новым и новым открытиям, – и повёл через толпу, крикнув, что это чтобы они не потерялись.

Вскоре перед ней предстал его дядя. Увидев Эмили, он не начал зазывать её и улыбаться, как тот пожилой торговец. Он дождался, пока она подойдёт к прилавку, и любезно указал ей на мясо, лежащее перед ней. Потом пояснил, где какое животное, и как давно оно было поймано, а также помог с выбором.

«Была не была» – подумала Эмили и купила мясо. Мужчина помог ей его обернуть в имеющуюся у них ткань, а затем сложить в её мешок.

– Сэнрик, проводи девушку и мешок помоги нести, – обратился он к своему племяннику, а Эмили засмущалась. Она хотела было отказаться от такой услуги, но возражений никто не принял. В любом случае, ей была приятна такая забота.

– Так тебя Сэнрик зовут? – уже в пути спросила она, чтобы нарушить, как ей казалось, неловкое молчание между ними. Парень кивнул. Он выглядел серьёзнее, чем раньше. – А я Эмили.

– Ты одна здесь?

– Нет, со мной ещё двое. Это мои друзья, они где-то здесь должны быть, – она кивнула на толпу. На этом разговор вновь прервался, и ей вновь пришлось его оживить, – так твой дядя охотник?

– Как видишь, – кивнул Сэнрик.

– Мой отец тоже был охотником, – как бы невзначай упомянула она.

– Правда? – он посмотрел на неё, и она улыбнулась в ответ. – А сейчас что не охотится?

– Он умер много лет назад, – улыбка исчезла с лица Эмили. Ей не был неприятен разговор, она уже свыклась с гибелью своего отца, но всё же расстроилась, не услышав слова сочувствия со стороны. Впрочем, она приняла чудаковатость Сэнрика, поэтому не стала на этом зацикливаться.

– Я тоже буду охотником, – сказал он с гордостью, и она поняла, что зацепила нужную нить в их диалоге.

– Будешь? А что же ты сейчас делаешь? – Эмили усмехнулась, но в её усмешке не было ни капли злорадства или чего-то дурного. Она сделала это так по-доброму и даже дружески, что это было не замечено её собеседником и не воспринято остро.

– Я помогаю дяде с добычей. Сдираю шкуру, разделываю, солю или обсыпаю специальным порошком, чтобы дольше хранилось. А что-то сразу готовлю на ужин.

– Ты… Готовить умеешь? – Эмили удивилась этому. Она не думала, что у мужчин есть на такое время. В её семье обязанности делились практически поровну, с учётом возможностей всех сторон, но её отец всегда был очень занят, и у него не оставалось времени на готовку. Она в принципе не знала, умел ли он готовить. В любом случае, ни разу ей не довелось попробовать его блюдо, да и уже не доведётся.

– А что тут такого? – практически возразил юноша. – И кому ещё-то это делать? Мать моя умерла давно, а дядя так и не нашёл себе жену. Мы одни с ним, поэтому он научил меня готовить.

На удивление, услышав это, Эмили даже обрадовалась. Это было странно, но ей нравилась самостоятельность Сэнрика. Она не видела готовящих мужчин, но теперь точно знала, что это повод гордиться.

– А тебя дядя учил охоте когда-нибудь?

– Нет. Но он обещал меня взять с собой в следующем году, – было видно, как Сэнрик немного смутился. Наверное, его задевало то, что он так желает быть охотником, но до сих пор даже не выслеживал добычу, не то, чтобы уж учиться ставить капканы или другие ловушки.

– Мой отец учился этому с ранних лет. Что-то ты запоздал, так к старости только охотником станешь, – Эмили рассмеялась.

– Много ты понимаешь! – Сэнрик махнул рукой, а она замолчала. Она слишком поздно заметила, что эта тема в самом деле задевает его, и сказанного было уже не вернуть. – Я охотник! И охотником делает меня тяга к этому делу, а не количество убитых мной зверей. В следующем году… А может и в этом я поеду и заколю самого огромного оленя, какого только смогу найти в лесу.

– Да, прости, я не хотела тебя задеть, – попыталась уладить всё Эмили. Но, кажется, она распалила своего нового знакомого, и теперь он готов был отправиться в лес за этим чертовым оленем хоть сейчас.

– Я тебе его хоть завтра к ногам брошу! А ты-то что умеешь? Даже мясо выбрать не можешь, тебя отец тоже ничему не научил?

Сэнрик был горд, и этого у него было не отнять. Он был уставшим после трудного дня на ярмарке, где не успел отдохнуть и посмотреть на всё, и злым после колкого замечания Эмили, которая не расценивала это как колкое замечание вообще.

– Да что с тобой такое, – Эмили повысила голос, а на глазах у неё выступили слёзы от обиды. Она совсем не хотела плакать. Ей даже не было грустно, просто обидно, и этот процесс слезотечения она не могла контролировать, хоть и отчаянно пыталась. Как же она могла позволить себе сейчас ещё и разрыдаться, как маленький ребёнок, у которого отняли игрушку?

– Какой ты грубиян, зачем я только пошла за тобой! – сумев-таки сдержаться, она выхватила из рук Сэнрика мешок и зашагала прочь.

– Да извини, я же не хотел! – спохватившись, крикнул ей юноша, но Эмили даже не притормозила. Тогда он закатил глаза и решил вернуться к прилавку, под нос пробубнив отчетливое «девчонки».

Сэнрик вернулся к дяде, и они ещё какое-то время пробыли на ярмарке, до полного её утихания. Затишье длится всего несколько часов, начинаясь с того, что кто-то разъезжается по домам, и заканчиваясь ранним утром, когда прибывают новые люди. Некоторые ещё остаются на ярмарке, чтобы выпить кружку пива или просто отвлечься от серых будней в родном краю. Уезжали же, в основном, торговцы, у которых закончился товар. Выручив за него нужную сумму, довольные, они отправлялись на лошадях, запряжённых в телеги или жалкое их подобие (кому на что хватало средств), жить «на широкую ногу». А к концу года, скрипя зубами от голода, вновь предвкушали десятидневные праздники, в которые смогут разжиться.

Сэнрик же с дядей просто вернулись домой. Они не жили и не собирались жить «на широкую ногу» после того, как получили прибыль, напротив, им приходилось быть достаточно экономными. Основное они тратили на орудия для охоты или новую одежду, которая сейчас стоила весьма недёшево. Еду же они остальной год добывали себе сами, пока позволяла погода, а после лишь пользовались запасами, хранившимися в погребе, который представлял собой вырытую яму под досками пола. Там у них чего только не было! И вяленое мясо, и какие-то овощи в специях и островатой на вкус тягучей жидкости, и ягоды в банках – в общем всё, что они могли только туда положить.

Сейчас же, разобравшись с домашними делами, надёжно спрятав полученные деньги и разложив на столе остатки мяса, а также два купленных пирога да зелень, Сэнрик всерьёз задумался о разговоре с дядей по поводу охоты. Он уже и забыл про Эмили, однако вот про то, что ему двадцать два года, а он так и не научился охотиться на зверей, хорошо помнил. И это било по его мужскому самолюбию. Это было важно для него, и ему хотелось достичь на поприще охотника самых крутых вершин. Чтобы, встречаясь с людьми, его узнавали как самого ловкого охотника в королевстве, чтобы его признал сам король, а не отворачивался от него, как от черни. Так уж завелось, что королевская любовь к народу проявлялась только на публике, чтобы заслужить всеобщее доверие, а когда же монархи и их потомство запирались за тяжёлыми дверями, они забывали о простом люде, считая их недостойными и иногда даже жалкими. Но такие мысли появлялись не от того, что король с королевой были плохими людьми. Скорее, это было у них врождённое. Вместе с титулом правители тех времён чаще всего ещё и наследовали брезгливость к труду и страсть к богатствам. И хотя прочий люд привык к такой жизни и особо не жаловался, принимая своё положение как данное, Сэнрик хотел всё изменить. Он знал, что Мэйнбурский король славился своими охотничьими умениями и при дворе держал пару «самых отборных» охотников, которые сопровождали его с высшей знатью в леса за оленем или кабаном, и поэтому выбрал именно это занятие.

За ужином он подождал, пока его дядя доест всё, а потом начал подводить к теме.

– Я хотел поговорить с тобой кое о чём, – отодвинув тарелку, он выпрямился и сложил руки перед собой, пытаясь выглядеть убедительнее.

– О чём же? – его дядя взял кружку грушевого сидра и отхлебнул от неё. Он выглядел, как и всегда, невозмутимым. Казалось, ничто не может нарушить его душевного равновесия.

– Ты обещал взять меня на охоту в следующем году, – напомнил ему Сэнрик.

– Обещал. Вот жара сойдёт, придут холода, и можно будет отправляться на зайца, пока снег не выпал. Листья жёлтые будут, в лесу в это время красиво, – дядя Сэнрика имел привычку добавлять в разговор всё, что ему в голову взбредало, даже если это отходит от темы. Он мог задуматься и начать говорить о своём, и его приходилось возвращать к разговору.

– На зайца? – опешил юноша.

– А на кого ж ещё?

– Я думал, мы пойдём… – Сэнрик развёл руками, – на кабана хотя бы, не знаю.

– Кабана? Ха-ха-ха, – его дядя громко рассмеялся, – послушай, мальчуган, ты ни разу не был на охоте, начинать нужно с малого. Пройдёт время, и сможешь на кабана.

– Ты же знаешь, что я прошу тебя об этом с детства, – Сэнрик встал со стула и упёрся ладонями в стол, – я хочу на охоту! А ты говоришь про зайца? Да кто я, чёрт побери? Я только и делаю, что прихвостнем хожу за тобой и выполняю всё, что ты велишь, мне это поперёк горла уже!

– Сел! – его дядя повысил голос, поднявшись со своего места. Он выглядел устрашающе, когда начинал сердиться. Мышцы на крупных мужских руках заметно напрягались, а широкая грудь вздымалась от негодования. Когда Сэнрик был маленьким, его пугало такое настроение дяди, так как разница в росте у них была огромна. Сейчас же они были примерно одинаковы, и Сэнрик продолжал стоять, сопротивляясь тяжёлому хмурому взгляду.

– Почему ты запрещаешь мне это? Все вокруг начинают чуть ли не с пелёнок учиться, а я до сих пор знать не знаю, как заманить даже чёртового зайца в ловушку. Почему, дядя? – Сэнрик тоже нахмурился, и теперь было видно родственное сходство между ними.

– Потому что я наслушался твоих детских бредней о том, как ты будешь прислуживаться перед королём! – он стукнул кулаком по столу. Сэнрик и правда, будучи ребёнком, часто рассказывал дяде о том, как он, когда вырастет, будет жить при дворе, а потом – на что уж хватало детской фантазии, – король назначит его наследником. – Он тебе не отец, он чёртов плут, отбирающий еду у бедных и смеющийся над нашей жизнью с другими богачами! Уж лучше ты будешь не «как все», чем отправишься туда и станешь целовать дураку ноги!

Сэнрик не нашёл что ответить. Он был поражён речью своего дяди, поскольку никогда не слышал ничего подобного в свой адрес. Обычно, когда он заговаривал об охоте, дядя отшучивался или просто направлял разговор в другое русло. А сейчас он впервые почувствовал острое столкновение с тем, кто, можно сказать, растил его с младенчества. И поэтому Сэнрик не знал, как ему поступить. Он не мог нагрубить дяде, несмотря на редкие конфликты между ними, их соединяла крепкая семейная любовь, которую не разрушишь ничем на свете. Когда мать Сэнрика умерла, он мог остаться на улице и умереть от голода или холода, но его дядя взял его к себе, хоть и был не обязан. Отец же просто отвернулся от ребёнка, не желая его признавать вовсе.

Но несмотря на это, Сэнрик также не мог согласиться с дядей и принять его сторону. Он не видел в своей мечте желания «прислуживаться», он лишь хотел добиться чего-нибудь в жизни, доказать, что не положение в обществе определяет то, кем ты являешься. И на одну ситуацию оба смотрели по-разному. Дядя всю жизнь жил в низших кругах, сначала был простым рабочим, потом занялся охотой. Но это же не значит, что и Сэнрику уготована та же участь? Он верил в то, что у него была своя судьба, и ему хотелось узнать, что же именно его ждёт за поворотом. А чтобы узнать это, ему нужно было попробовать. Сделать шаг вперёд. Это было просто необходимо.

– Я поступлю как знаю, – немного поразмыслив, твёрдо сказал он, и на его скулах забегали желваки.

– Разговор окончен, – отрезал его дядя и ушёл.

Что ж, пожалуй, этот день был тяжёлым для них обоих. Хотя, если подумать, эти пять минут были тяжелее всего дня. У Сэнрика было мерзко на душе. Ему хотелось объясниться, исправить ситуацию, но в то же время он понимал, что уже принял решение. Пусть это будет ошибкой. Но это будет его ошибкой, и ему за неё расплачиваться.