Читать книгу Любовь-морковь и прочие Ананасы - Любовь Александровна Хилинская - Страница 7

А мне вот не спалось. Отчего-то в голову полезли всякие мысли, которых раньше я вообще у себя не наблюдала. О семье, о детях, о том, что будь у меня дочь, никто б не отправил меня в такое вот путешествие. Ну и можно было б и не дежурить так часто. И дома б ждал не только фикус, который я забывала поливать. Благо, Лидочка в один из визитов ко мне приперла горшок с автополивом, и теперь от меня требовалось заливать в него воду раз в три недели. Удобно, между прочим. Кота так не оставишь. И ребёнка тоже. Девочку. С кудряшками.

Чего эт я вообще?

В суете последних лет я никогда… ну ладно, будем честны, пару раз думала о детопроизводстве. Но как-то не хотелось от женатого мужика рожать, и поэтому для визитов Николая я прикупила свечи противозачаточные. Не сто процентов эффективность, но для моей угасающей фертильности вполне подходило. И вообще, наверное, надо завязывать этот вялотекущий роман длинною в половину жизни. В самом деле, найти достойного кандидата, да попробовать с ним. Но сначала бросить курить. Кстати, про это…

Вышла в тамбур, встала там в уголочке, достала сигарету. Не помню, когда я пристрастилась к этой пагубной привычке. Родители мои тоже курили, что мама, что папа, и оно как-то само собой случилось. Вредная привычка. Сначала ты красуешься перед одноклассниками, а потом начинаешь себя оправдывать тем, что можешь бросить в любой момент, потом начинаешь ловить удовольствие от затяжек, ну и вот она – пагубная привычка. Себе можно не врать, курю и наслаждаюсь. Правда, Лидочка мне уши прожужжала, что от моих волос и кожи воняет дымом, а вокруг рта скоро образуются кисетные морщины, от которых сможет помочь только пересадка яичников обезьяны.

– Не спится? – взъерошенный Дмитрий Анатольевич внезапно вырос за моей спиной, изрядно напугав.

– Тьфу, черт! – выругалась я. – Вы как строгий отец подкрадываетесь. Так и помереть можно.

– А я врача позову. Должен же быть в поезде хоть один врач, как думаете?

– Это вряд ли. – Пришлось выкинуть сигарету и повернуться к мужчине. – Откуда тут врачам-то взяться?

– Тогда придется самому. Рот-в рот, все дела. Так и потренирую навыки СЛР (сердечно-легочная реанимация. – прим.авт).

– Да, потом и брудершафт не понадобится, – усмехнулась я, начиная получать удовольствие от нашей поездки.

То ли коньяк сделал свое дело, то ли в целом обстановка, но тело будто расслабилось, и я даже позволила себе накатить еще рюмашку. Потом мы часа два с начальником хохотали над воспоминаниями о студенческих буднях, о начале работы, о курьезных случаях в практике. Давно я так хорошо время не проводила. Даже в сон не клонило отчего-то, хотя была уже глубокая ночь, и нормальные люди обычно в это время спят. Но мы ж не нормальные. Мы – врачи, а у нас чувство ритма сбито напрочь. Не то, что за танцы отвечает, а то, что за регулирование сна и бодрствования. Попробуй уснуть, когда тебе после суточного дежурства, в которое в туалет удалось отойти один раз, а поесть и того меньше, нужно остаться еще на весь рабочий день, отстоять у операционного стола, принять роды не один раз, выписать кучу пациенток домой, а потом еще и работой заведующего заняться. Сон для слабаков. Может, поэтому многие мои однокурсники выглядят старше своего возраста? Да и сама я не юная Ассоль… Вон, уже и морщинки в уголках глаз и пара седых волос. Благо, я блондинка, и это не так видно еще.

– Так, я спать! – Дмитрий, с которым мы как-то незаметно все же перешли на «ты», поднял руки ладонями вперед. – А то сейчас отключусь прямо во время беседы. Так оконфузиться в мои планы не входило.

Он подхватил свой несессер и отправился в санузел, а я быстро переоделась в специально купленную пижаму для поезда. Не хотелось сверкать голой задницей перед начальством, поэтому пришлось купить бриджи и футболку. В них и буду спать. Но сначала все же опробую чудеса дорожного душа. Когда еще РЖД удастся так меня удивить?

Через полчаса мы, умытые, пожелав друг другу спокойной ночи, отвернулись носами к стене и зависли в телефонах.

Мне писала моя ординатор Олеся, сообщая, что в родах очень сложная женщина, а вызвать некого, дежурный врач, Мария Владимировна, уже была в операционной, и что-то там тоже не клеилось. Пришлось выходить из купе и звонить начмеду с просьбой приехать. Как я поняла, ситуация была плачевная – дама во что бы то ни стало планировала родоразрешиться через естественные родовые пути и ни в какую не соглашалась на кесарево сечение, в то время как у плода уже значительно ухудшилось самочувствие. Из-за этого сон мой пропал окончательно, и я просто стояла у окна, глядя на мелькавшие во тьме огни фонарей.

Вот не понимаю этих упертых дам. Как будто от того, как ее родоразрешишь, будет зависеть, станет она хорошей матерью или нет. И ведь много тех, кто до последнего тянет, не давая разрешения извлечь младенца оперативно, а потом на мамских форумах жалуется, что врачи загубили дитачку.

Тьфу. Если я когда-нибудь забеременею, не дай бог умом тронуться настолько, чтоб стать как эти естествороженицы.

Вернувшись в купе, легла на свою полку, прислушалась к мерному стуку колес, и как-то незаметно для себя провалилась в сон. Снилась мне какая-то белиберда – мы втроем – я, начмед и заведующий, отчего-то полностью голые, стояли в операционной и оперировали… меня, извлекая на свет божий младенца женского пола, доношенного, 8-9 по Апгар. Та я, что рожала, счастливо захлюпала носом, а та я, что оперировала, возмутилась сим фактом. И настолько возмутилась, что даже проснулась, подскочив на месте и озираясь.

Поезд стоял, сосед мирно посапывал на своем месте, сквозь полузакрытое шторкой окно било солнце. Интересно, на какой мы станции? Но вставать было настолько лень, что я опять рухнула на постель, пытаясь поймать ускользающее сновидение. Однако, момент оказался упущен. Пришлось брать телефон в руки, включать и радоваться тому, что мудро отключила его на ночь, иначе поспать бы мне точно не удалось. Восемь звонков от Олеси, три от Николая, один от Марии Владимировны. Они там что, ку-ку? Ну даже если б я взяла трубку, дистанционно роды еще не научилась принимать.

Зевнув, отложила смартфон. Что бы там ни было, оно уже случилось, и портить себе нежданный отдых я не собиралась. Сейчас еще посплю, потом поем, потом опять посплю, а там уже и приехали.

Дмитрий, будто услышав мою возню, хотя я вела себя очень тихо, заворочался, открыл глаза и посмотрел на меня. Красивый до невозможности. Ну как вот у мужиков получается сразу просыпаться с таким лицом? Зато нам, слабому полу, приходится из кожи вон лезть, чтобы выглядеть прилично.

– Что-то случилось? Где мы? – с приятной хрипотцой в голосе поинтересовался он, потерев лицо рукой.

– Не знаю, стоим где-то, – пожала я плечами. – Тебя будить не стала, но ночью мне пришлось звонить начмеду, моя ординатор сама боялась, а там была ситуация на грани. Честно, не знаю, разрешили ли они ее. Или теперь на нашем отделении еще и смерть плода повиснет.

– Вот же черт! – выругался заведующий, приподнимаясь на локтях. – Вот так и знал, что стоит уехать, так какое-то говно случится!

– Мне кажется, говно случилось, когда мы оба поступили в мед, – философски заметила я. – Будь мы айтишниками, сидели бы сейчас на Бали, жарили свои жопы под солнышком, а не тряслись в поезде на конференцию, которая нам даром не нужна.

– Ммм, – промычал он в ответ, глядя в экран телефона. – Мда… Нет, ребенка успели извлечь. 1-2 по Апгар. Уже жалоба в министерство полетела. Вот что за люди, а? Чуть что – жаловаться.

(Апгар – шкала оценки состояния новорожденных, созданная Вирджинией Апгар в 1952г. -прим.авт.)

– Святое дело, – пожала я плечами. – Не уговорили, не объяснили, не доказали. Виновны по всем статьям. Ой, Дим, такое это грязное дело, что мы творим. Как и вся медицина сейчас.

– Я шел в мед со светлыми мыслями и желанием помогать людям, – возразил он. – Оно и сейчас есть. Чувство это. Просто порой очень обидно за себя и профессию. Ну ладно… Чем будем завтракать? Пошли в вагон-ресторан? Разведаем хоть, чем тут потчуют путешественников.