Читать книгу Световид – хранитель света. Боги и духи славян - Любовь Сушко - Страница 7

Люци объявил на очередном пиру о том, что он отправляется погостить к царю Колхиды, чтобы утешить его после того, как у него было украдено Золотое руно, утрачена его дочь коварная, погиб сын единственный. И бес вроде бы увязался при этом за ним. Гелиосу эта затея не понравилась, но он считал ниже своего достоинства возражать тому, кого и в грош не считал.

Так они втроем, с молчаливого согласия Гелиоса и разрешения Зевса и отправились в Колхиду.

Но туда путешественники, как вскоре выяснилось, не добрались. И напрасно старый и несчастный царь Эт поджидал их удивленно, пытаясь понять, что могло еще этим у него понадобиться, когда, кажется, уже все украдено было и не на что особо рассчитывать им. Но возможно в царстве его опустевшем было еще то, о чем он и сам не ведал?

На всякий случай, как считал бес, можно было объявить о том, что они заблудились, и бес попутал их на этом пути, привел их вместо Колхиды на иные земли. Да там и оставил обживаться.

По дороге бес решал сразу несколько проблем. Ему следовало сделать все для того, чтобы Люци задержался и не смел, отправиться назад. О возвращении он говорил для приманки, а вовсе не за тем, чтобы это и на самом деле осуществилось. Надо было постараться, чтобы он забыл о своем блестящем Олимпе. И он был уверен, что от имени много зависит. А если с этим именем бог ничего не добился, значит надо назвать его как-то иначе. Вот это-то и показалось ему самой трудной задачей. Он перебирал много имен, пока, наконец, не объявил и Демону и Люци, что коли он на новой земле станет богом огня и Гелиос умрет от зависти к новой его роли, то называться он должен Даждьбога – это было на славянский манер имя Гелиоса. Только этого даже он сам никогда узнать не сможет, сколько не будет стараться.

Люци отнесся к незнакомому слову спокойно. Он пока еще ничего для себя не решил, и новое имя было не плохо и не хорошо, к нему еще следовало привыкнуть. Но становилось все очевиднее, что хитрец опутывает его по рукам и ногам, и, наверное, так просто не выпустит из этой, благодарственной на первый взгляд, страны.

Сам же Мефи при этом размышлял

– Свет Сварога холоден и был вовсе не так ярок. Он хорош только для начала. А когда Даждьбог взойдет на небеса, они поймут, что такое настоящий свет и тепло. И даже если они будут этому противиться, им все равно придется признать его первенство. Они узнают, как можно жарить на огне мясо, как тепло и уютно в пещере. Если полыхает огонь.

– Они узнают, как легко он может спалить все на своем пути, – ехидно подсказал ему Демон.

А он даже не заметил, что все это время рассуждал вслух. И тот молча слушал его пылкие речи, и от любопытства даже ворчать перестал.

– Пусть привыкают к осторожности. Но, узнав, что такое огонь, они не смогут от него отказаться, достоинств у него много больше это даже тебе, при твоей тупости понятно.

– Олимпийцы уже забыли о тебе, – говорил бес по мере того, как он приближался к неведомым землям. Это оказалось немного дальше Колхиды, а ведь она считалась самым краем света. Но это лишь доказывало, что свет проник еще дальше, и в новые времена край этот все время будет отдаляться. Там, где еще недавно была полная тьма, она постепенно отступала. И хотя в этих местах еще не было яркого света, но и тьмою кромешной их уже невозможно было называть.

– Олимпийцы зажрались, а эти люди будут тебе благодарны до конца своих дней, они станут строить храмы для тебя и приносить свои жертвы, и праздники для тебя непременно будут самые распрекрасные.

Мефи был щедр на обещания, но во многом они должны были оправдаться. И с каждым новым словом он все больше и больше давил на самолюбие Люци. Со временем тот уже не смог бы и сам от всего этого отказаться.

– Но сначала мне придется пахать, как проклятому, чтобы все это как-то сдвинулось с места, – все-таки стал возражать он.

– Только до того времени, пока у тебя не родится сын. Тогда ты сможешь перевести дыхание, если такое желание появится. И здесь все зависит только от тебя самого. И ты получишь для этого лучшую из богинь, – вкрадчиво произнес бес.

О, как это было заманчиво. И все-таки, Люци считал, слушая сладостные речи, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он понимал, насколько там был далек, одинок и несчастен, и так скверно с ним на Олимпе обращались, как ни с одним из богов не бывало. Но нужно было все забыть и забросить, чтобы здесь не тяготил этот непосильный груз. И бес чувствовал, что он переборщил уже с негативом, надо было вселить уверенность в душу его, чтобы он ощущал себя властелином. Он должен был, просто обязан стать сильным и могущественным Богом, по крайней мере до того момента, пока люди не найдут себе другого.

№№№№№№№

Тьмы тут не было, это так, – отметил Люци, оглядываясь вокруг, но и света тоже – так серый полумрак. То, что бес называл миром, сверху казалось только небольшим поселением, в котором копошилась дюжина людей. Люци немного преуменьшил их число. И так бедно и убого они выглядели, что он впервые понял, почему из-за таких же несчастных Прометей пошел на муки. Смотреть на них было не просто больно, душа слезами обливалась. Бес понял, что во всем этом добился главного – он останется и постарается что-то доброе совершить для них.

В тот миг и вспыхнуло солнце, да такое яркое, что свет его залил все вокруг. В то же мгновение они забыли о полумраке, который царил в Свароге. И тот, увидев, что произошло, понял, что наступили новые времена, и ему не сравниться с незнакомцем. А когда в пещерах и на полянах вспыхнул огонь, горячий, да жаркий, они согрелись впервые и разморились даже, то так окончательно и победил Люцифер, которого на новый лад стали называть Даждьбогом.

И в тот момент они склонились перед ним в едином порыве и навсегда готовы были связать с ним свою судьбу.