Читать книгу Трезвый взгляд на антистарение - Магомед Саидович Хайдаков - Страница 17

Система финансирования биомедицинских исследований, принятая в США в сороковых годах прошлого века, далеко не эффективна. Два или три раза в год руководители лабораторий закрываются в своих офисах примерно на месяц, чтобы подготовить заявки на гранты для Национальных Институтов Здравоохранения (National Institutes of Health, NIH) или аналогичных агентств для получения финансирования. Критически важна каждая мелочь: количество ссылок, количество страниц, шрифты, формат биоскетчей, длина предложений (есть риск превысить лимиты способности рецензентов сосредоточиться), являются ли иллюстрации привлекательными (рецензентам нужно показать что-то блестящее, чтобы поддержать интерес) и т.д. Это также вопрос жизни и смерти, потому что гранты NIH каким-то образом стали не только глазурью на торте, как предполагалось первоначально, но и всем тортом.

Кафедральный собор Святой Марии в Жироне. Портик Апостолов, Человек, сражающийся с чудовищем.

Национальные Институты Здравоохранения имели довольно скромное начало в качестве бактериологической лаборатории “для исследования происхождения и причин эпидемических заболеваний, особенно желтой лихорадки и холеры” в 1878 году. Эволюция этой организации была довольно безобидной до создания в NIH Управления по грантам на исследования в 1946 году. Этому учреждению было поручено администрировать программу грантов на исследования и присуждениe стипендий. Сегодня NIH это чудовищно большая и сложная организация, которая контролирует все аспекты научной деятельности (и, кстати, средства к существованию всех ученых) в Соединенных Штатах путем предоставления или приостановления финансирования исследований, предположительно, на основе их научного качества, определенного панелями экспертов.

На поверхностный взгляд идея могла бы представиться разумной, если бы не было нескольких маленьких, но тревожащих деталей. В научном сообществе существует много разных контрольных механизмов и противовесов, которые призваны обеспечить высокое качество исследований. Одним из наиболее важных механизмов является обязательный процесс рецензирования, используемый на нескольких уровнях вплоть до публикации. Принципиальная разница заключается в том, что подвергается цензуре – уже проведённые исследования или исследования находящиеся на стадии планирования.

В первом случае рецензенты оценивают соответствие уже проведенных исследований критериям правильной экспериментальной стратегии, дизайна и методов. В большинстве случаев, рецензенты обладают достаточным опытом для выявления несоответствий, ошибок в организации экспериментов, или просто научного мошенничества. В зависимости от популярности, некоторые журналы могут использовать дополнительные, хотя и менее объективные и, следовательно, более спорные критерии, такие как “привлекальность для широкой научной аудитории”, которые довольно бесстыдно используются влиятельными журналами для того чтобы отвергнуть большинство статей без надлежащего анализа. Тем не менее, несмотря на все недостатки и злоупотребления в пользу нескольких “элитных” институтов, эта форма контроля имеет огромное значение. Коллеги-эксперты, бесспорно, необходимы в качестве Хранителей Настоящего с ограниченной ответственностью поддержания и обеспечения высоких стандартов дизайна и воспроизводимости научных экспериментов.

С другой стороны, процесс рецензирования в NIH, несмотря на внешнее сходство, принципиально отличается тем, что панели экспертов NIH оценивают не уже произведенные эксперименты, а идеи для будущих исследований. Важность предложенных исследований может быть признано низкой, что, естественно, приводит к катастрофическим последствиям. Исследование может быть обвинено в отсутствии достаточной новизны и отброшено. Исследование может быть названо описательным, заурядным или чрезмерно амбициозным с таким же негативным результатом. Если апликант не является независимым исследователем, это также может оказаться достаточным основанием для отказа (!?). Апликант также может легко споткнуться на “подходе”, или быть обвиненным в недостаточном опыте для использования определенных методов (очевидно, эти высокоучёные балбесы не в состоянии освоить новые методы, если это необходимо). Иными словами, рецензенты всегда могут найти большое количество оснований для дисквалификации. Процент одобренных заявок постоянно сокращается и сейчас только около 10-15% заявок на гранты получают финансирование.

Рецензенты набираются из научного сообщества. Все они высокообразованные ученые, нынешние получатели грантов, эксперты в своих областях и т. д. В этих уважаемых профессионалах нет ничего плохого, за исключением того, что им поручено определять будущее науки – то есть, задача, для которой никто не может быть достаточно умён или квалифицирован. В настоящее время, приоритеты для распределения научных усилий определяются небольшими группами экспертов (предложения обычно оцениваются “тройками”), которые по сути выносят вердикт о том, что важно, а что нет. Несомненно, эти люди достаточно умны для того, чтобы сделать здравое суждение в своей области познаний, преимущественно в рамках общепринятых концепций или устоявшихся убеждений. В действительности же они ни в коем случае не достаточно умны, чтобы предсказывать или, что еще хуже, определять направление развития науки.

Независимо от формы контроля и руководства, экспериментальная наука почти всегда близорука, потому что в большинстве случаев она может задавать Великому Неизвестному только маленькие вопросы эволюционного характера (хотя, надо признать, некоторым великим умам удается делать удивительные прорывы). В том, что касается будущих открытий, а также где и когда они появятся, экспертов можно смело считать de jure слепыми. По иронии судьбы, многие нынешние рецензенты в некотором смысле усердно роют могилы самим себе, потому что на каком-то этапе их собственные заявки на гранты будут неизбежно отклонены как “просто описательные”, “чрезмерно амбициозные” или “лишенные достаточной новизны” теми, кто их заменит. Ситуация, мягко говоря, интересная. Хотя я уверен, что большинствo рецензентов NIH убеждены в том, что они служат благородной цели, система, возникающая в результате их усилий, работает против продуктивной науки. Кроме того, не следует забывать, что по сей день большинство открытий в биологии не являются результатом интеллектуальной доблести исследователей. Биология в этом смысле похожа на географию или археологию, так как, в подавляющем большинстве случаев, биологи просто натыкаются на открытия в процессе рутинного копания.

На своем веб-сайте NIH берет на себя ответственность за все успехи американской науки, хотя нет никаких доказательств, что без его вмешательства достижения были бы менее значительными. Строго говоря, есть основания предполагать, что Америка могла бы добиться гораздо большего. Например, было показано, что из 45 лауреатов Нобелевской премии, находящихся в США, 16 не получили никакого финансирования от NIH за работу, которая принесла им эту премию (Mathews et al., 2011). Принимая во внимание критерии, используемые NIH, заявки этих будущих нефинансированных лауреатов, вероятно, были либо “чрезмерно амбициозными”, либо просто “рыболовными экспедициями”, либо они сами были отнесены к категории “не независимых исследователей”, кто знает?