Читать книгу Фрагментация - Максим Иванов - Страница 4

Спустя пять часов, проведенных в изоляторе, Алекса наконец-то вызвали на прием к психокорректору. Он шел по длинному серому коридору, пытаясь понять, за какие грехи его арестовали. Достойные поводы никак не хотели приходить в голову. За исключением одного – он регулярно увлекался порноквестами. «Да уж, мозгоправ причины найдет, будь уверен. В “Три К”1 никого еще просто так не забирали», – подумал Алекс. В свои шестнадцать он смотрел на жизнь философски и казался себе законченным неудачником.

Санитар отворил дверь и впустил Алекса в просторный кабинет. За пластиковым столом сидел приятный молодой человек в белом халате. Он смотрел в окно, будто стараясь разглядеть что-то приятное в желтой кирпичной стене напротив. Обернувшись на Алекса, он приветливо указал на стул и скользнул рукой по экрану планшета.

– Александр, вы хорошо знаете современную историю? – спросил он.

Алекс заерзал на стуле. Если честно, то по истории он никогда не блистал хорошими результатами.

– Так себе, господин доктор.

– Я бы попросил тебя рассказать все, что ты знаешь о Великой революции и программе подавления насилия?

– Ну… – Алекс попытался вспомнить скучные монологи школьного учителя. – После Четвертой мировой сильно возросла преступность. Многие люди и страны продолжали воевать. Потом… Мне кажется, в 2098 году возник Орден гуманистов. С начала они просто проповедовали милосердие. Внедряли разные зомбирующие баннеры в виртуалку, пытались колонизировать другие планеты. Но у них ничего не получилось. А потом с нами случилась страшная напасть – появились войды. То ли гуманисты их создали, то ли они появились сами по себе. Войды были веществом… – Алекс умоляюще посмотрел на доктора: – Извините, я плохо помню.

– Ничего, ты хорошо рассказываешь! – Доктор ободряюще улыбнулся. – Я тебе немного помогу. Войды были сверхъестественным явлением, неким психоэнергетическим полем, природа которого непостижима. Очевидно было лишь одно – там, где они появлялись, бесследно исчезали люди. А появлялись они там, где совершалось насилие, будь то война или уличная драка. Теперь продолжай ты!

– Хорошо, – согласился Алекс и продолжил: – Из-за этих войдов пропало очень много людей. За десятилетие население нашей планеты сократилось более, чем втрое. Исчезли все армии, преступники и полиция. Дело дошло до того, что стоило двум людям на улице сильно поругаться, как над ними появлялись облачка прозрачной ряби, и люди сразу же бесследно исчезали. Испарялись… Началась паника. Люди боялись выходить из дома. И тогда Орден гуманистов затеял революцию. Никто особо не воевал. Просто договорились об объединении всех стран в Федерацию и создании специальной программы. Как ее?.. – Алекс запнулся.

– Программа тотального ненасилия, – с энтузиазмом подхватил доктор. – Она заключалась в полном отказе от агрессии. Рукоприкладство и ругань стали строжайше запрещены. Повсеместно для взрослых были введены программы психокоррекции, детей в школе стали обучать по новой методике всеобщей толерантности, армию и полицию распустили за ненадобностью. Можно было сказать, что наконец-то человечество зажило в согласии с Нагорной проповедью. Люди стали кроткими и милосердными. Так ведь?

Алекс кивнул. Его нисколько не заражала восторженность доктора. Он знал, что вся эта кротость была напускной и держалась только на страхе перед проклятыми войдами. Не будь их угрозы, люди вновь стали бы с легкостью убивать друг друга. Но, может быть, это было бы лучше, чем продолжать жить в этом приторном фруктовом сиропе, где толерантность возведена в рамки неоспоримой догмы. Никто не мог больше никого послать, нагрубить, критично отозваться о чем-то общепринятом. Ученик должен был улыбаться в ответ учителям, родителям и прохожим. Иначе его бы обвинили в деструктивной эмоциональности. В принципе можно было нарушить установленный порядок, но за это потом клеймили на местном совете и помещали в «Три К» для дальнейшего «очищения».

Доктор почувствовал, что Алекс задумался о чем-то своем.

– Александр, благодаря стараниям всего человечества страшное явление войдов пропало. Их нет уже как лет семьдесят. Но! – Доктор воздел указательный палец к потолку. – Войды могут вернуться в любой момент. Если остальные граждане будут относиться к своим обязанностям так же безответственно, как ты, войды обязательно появятся и примутся уничтожать человечество.

– А что я такого сделал? – Алекс искренне возмутился.

– Городской сканер показал, что ты регулярно занимаешься интерактивным порно. Причем залезаешь в самые неприличные разделы. Это раз! – Доктор кинул взгляд на экран планшета. – А теперь, два. Четырнадцатого октября на центральной площади ты грубо обозвал двух целующихся трансгендеров.

– Да я им ничего такого особенного не сказал! – Алекс аж приподнялся от негодования со стула.

– Сядь, пожалуйста, а то сканер зафиксирует четвертый инцидент. Твоя фраза про «мерзких ублюдков» является умышленным правонарушением согласно Кодексу толерантности. Не важно, сказал ты ее громко или шепотом. И наконец, три! Самый вопиющий случай произошел двадцать первого декабря в твоей школе. Ты поставил своему однокласснику Владимиру подножку, из-за чего он упал и сильно ударился головой. Вместо того чтобы извиниться и помочь ему встать, ты рассмеялся. А это уже признак жестокости! – Доктор казался искренне расстроенным. – Ты, Александр, вырос жестоким и нетерпимым к людям. Куда только смотрят твои родители!

«Знали бы вы, какой он урод, мой одноклассник. Месяц назад он растворил в кислоте несколько пчел. Надо было на него настучать. Точно потянуло бы на головоломку», – Алекс тяжело вздохнул.

– Три инцидента, Александр! – Доктор округлил глаза от негодования. – По шкале агрессии они умеренно средние, но их три. Это очень серьезно. Я вынужден отправить тебя на психокоррекцию. Курс продлится две недели. Все это время ты будешь находиться здесь. Родителей твоих мы предупредим. И не волнуйся! Ничего страшного с тобой не произойдет. Несколько сеансов гипноза, терапевтические беседы и нейролептическая блокировка.

«Ну да, как же! Ничего особенного, – Алексу хотелось кричать от отчаяния, – соседского парня год назад отправили к мозгоправам. В симуляторы с ним больше не поиграешь. Собирает теперь доисторические почтовые марки. Полным идиотом стал».

Доктор продолжил:

– И запомни, завершение курса не искупит твоих прошлых грехов. Еще один инцидент, и ты будешь признан непригодным. Ты ведь знаешь последствия?

– Знаю, – тихо сказал Алекс, – головоломка.

– Вот именно. После нее ты уже будешь не Александр, а скажем Александр Второй. Как царь! – Доктор коротко хохотнул. – Тебе будет неприятна толпа, громкая музыка, секс и драки. Зато будешь идеальным членом общества, без вредных привычек. У тебя будет пониженный тестостерон и зашкаливающий кортизол. Ты будешь плакать над мелодрамами, обнимая плюшевого мишку. Ты ведь не хочешь этого?

Алекс хотелось плюнуть в интеллигентное лицо доктора. «Лучше сдохнуть, чем превратиться в такого овоща», – он стиснул зубы и отрицательно помотал головой.

– Вот и молодец. – Доктор выглядел очень довольным. – Добросовестно выполняй все указания корректоров. От этого будет зависеть успех лечения и повышение твоей толерантности. А теперь иди. Распорядок дня тебе известен. Курс начинается завтра.

Доктор кивнул на дверь. Было видно, что продолжать разговор с ним бессмысленно. Алекс поднялся и вышел. По пути в палату он думал о будущем и пришел к выводу, что «откорректированная» жизнь его не прельщает. «Что ж, – решил он, – тогда остается один выход – побег».

Санитар завел его в палату и включил свет.

– Парень, у нас отбой в полдевятого. После этого ни звука. Будешь шуметь, контузим тебя по полной. Понял?

– Понял, – ответил Алекс.

– Вот и славно. В шесть утра у нас зарядка. Полседьмого завтрак. Процедуры с девяти. – Санитар мягко прикрыл дверь.

Алекс сел на кровать и задумался. «Сбежать из “Три К” не так уж просто. Везде видеонаблюдение, охрана, сигнализация. Да и потом, даже если сбежишь, что дальше делать? У папы и его родственников не спрячешься. У них в первую очередь будут искать. Остается стать изгоем. Надо изменить внешность. Легко сказать! А как же сканеры. Меня на первом же вокзале сцапают. На коррекцию биометрии денег нет. Да у меня вообще нет денег». Алекс сам не заметил, как его стало клонить в сон. Вырубили свет. Он откинулся на подушки и прямо в одежде залез под одеяло. Было жутко тоскливо. Хотелось обнять маму. Хотя он этого не делал уже лет десять. Но именно сейчас очень хотелось. Она была далеко. Ушла от них с папой, когда ему было девять лет. И неизвестно куда. У них с отцом начались скандалы, и по Кодексу толерантности они обязаны были расстаться. Он до сих пор не простил ей этого. Хотя она и повела себя совершенно правильно, как законопослушная гражданка. Но она его бросила! Ничто не могло заставить его простить маму.

Глаза слипались. Алекс медленно проваливался в сон… Он увидел синее бархатное небо. Постепенно оно стало темнеть. То тут, то там поблескивали мелкие огненные искорки. Они быстро передвигались, как показалось с начала Алексу, хаотично. Но потом, зачарованно вглядываясь в их танец, он заметил, что они двигаются по определенным траекториям. Одни группы огоньков вырисовывали какие-то сложные геометрические фигуры, другие образовали все более углубляющиеся воронки. Алекс был очарован огненной феерией. Зигзаги и фигуры стали соединяться, образуя неведомые ему буквы и слова. Спустя несколько мгновений в небе заколыхались пылающие строчки непонятного текста. Алекс первый раз в жизни видел такие буквы. Но чем дольше он смотрел, тем более понятным ему становилось увиденное. Через мгновенье он смог прочитать всю фразу целиком: «Сказать, что всё есть, – то же самое, что сказать, что ничего нет. В том, что у тебя ничего нет, есть все! Всё пусто. Вот истина, которая подарит вечное убежище».

Алекс проснулся в пять часов утра. Он отчетливо помнил фразу о пустоте, которую ему подарило звездное небо. Во сне он не уловил смысла. Алекс осознал его, когда проснулся. Понял, какая сила может привести его к свободе. «Потеряв все, я обрету убежище, – повторил про себя Алекс, – на это намекал вещий сон». Потом Алекс вспомнил урок физики, на котором учитель рассказывал о том, что пустота – это природа войдов и что те, скорее всего, возникли из темной материи в далеком космосе. «Значит, мне надо вызвать войдов, чтобы спастись», – Алекс усмехнулся этой бредовой затее. Но чем дольше он думал, тем сильнее убеждался, что это единственный выход. Либо прожить жизнь улыбающимся придурком, либо вызвать эту дрянь и исчезнуть. И будь что будет. По крайней мере это интересно – проверить байки из школьных учебников. «Как же вызвать войдов? – думал Алекс. – Наверное, одним способом – агрессией. Причем раз уж эти войды не появлялись столько лет, агрессия должна быть сильной. Итак, ультраагрессия».

Алекс любил компьютерные игры такой категории. Он резко поднялся с кровати и осмотрел комнату. В ней не оказалось никаких подручных предметов. Стул и тумбочка были крепко приварены к полу. Кровать – слишком тяжелая. В коридоре раздались шаги. Пискнул чип на замке, и в палату зашел санитар. В правой руке он держал железное блюдце с пилюлями.

– Молодой человек, немного витаминов натощак. А потом на зарядку! – с напускным оптимизмом сказал он.

«Надо действовать наверняка, – решил Алекс, – иначе войды не появятся, а меня отправят в головоломку». Алекс пружинисто шагнул к санитару, вырвал из его руки блюдце и со всей силы ударил им санитара по лицу. Потом еще раз и еще раз. Санитар, прикрывая рукой разбитый нос, попытался схватить его. Алекс увернулся и ударил его ногой в пах. Тот мягко повалился на пол. Пока он корчился, Алекс подтащил санитара к кровати, с трудом приподнял ее угол и резко опустил железную ножку прямо санитару на голову. Он действовал на уровне рефлексов, как в компьютерной игре. Санитар был мишенью, бездушной жертвой. Алекс отошел к дальней стенке и с разбега прыгнул на угол кровати. Раздался хруст. Санитар не двигался. Из-под кровати растекалась красная лужица.

Спустя несколько мгновений от кровавого наваждения не осталось и следа. Алекс растерянно стоял посреди комнаты и не мог понять, как он смог такое натворить. Самым ужасным было то, что больше в комнате ничего не происходило. Войды не появились. Не было никаких признаков появления древней смертоносной субстанции – ни ветерка, ни марева. От отчаяния Алекс опустился на колени и заплакал. В палату стремительно ворвались санитары. Трое больших мужчин в белых халатах, туго затянутых на поясах. Один с ходу ударил Александра шокером по голове. Алекс вырубился, и его опутали герметичной пленкой.

Алекс пришел в сознание в незнакомом кабинете без окон. Потолок был усеян выпуклыми диодными лампами. Глаза ослепило ярким светом. Алекс немного осмотрелся. Он был крепко пристегнут пластиковыми зажимами к стальному креслу сложной конструкции. Из кресла к оголенным рукам и шее Алекса тянулось множество проводов. Где-то сбоку раздались голоса. Двое ожесточенно спорили.

– Я тебе говорю, его надо передать полиции.

– Ничего, подождут, я ему вначале такую головоломку устрою. Полным дебилом станет на всю оставшуюся жизнь. А потом пусть сидит на нарах после тотальной тетротомии. Лежит, вернее.

– Но полиция приедет с минуты на минуту…

– И что?! Скажем, начали уже. Никто прерывать не будет, это ж стопроцентный летальный исход.

– Ну так начинай!

– И начну!

Два врача склонились над Алексом. В первом он узнал своего недавнего знакомого, любителя истории. Только теперь его лицо закрывали сплошные очки с желтыми стеклами. Его улыбка наконец-то выглядела естественной, приобретя садистский оттенок. Второй врач взял один из проводов, который заканчивался тонкой иглой, быстро нащупал вену и воткнул иглу в правую руку Алекса. Силуэты врачей стали постепенно таять. Сквозь дымку Алекс увидел, как оба врача обернулись к окну и по кусочкам стали исчезать в серых мерцающих облаках. Несколько пенистых сгустков медленно приблизились к Алексу и замерли. Они красиво переливались мраморными прожилками и бурлили внутри пузырьками с неведомой энергией. Алекс так и не понял, что это были за облака – войды или мираж, вызванный наркозом.