Читать книгу Стратегия Левиафана - Максим Кантор - Страница 13

Бойс и Ворхол высказались: «Отныне каждый – художник». О, смелые умы!

Они не сказали: «Каждый – миллиардер», хотя это еще приятнее слышать.

Авангардисты, которые лизали зад богачам, понимали разницу между финансами и манифестами. Поровну можно разделить только такую дрянь, как искусство, – самовыражайся! Вандализм даст людям искомое ощущение равенства. А капитал не трожь, это не для всех.

Перед встречей с миллиардером волнуешься: особенное существо! Художник отныне каждый, а миллиардер – не каждый.

Я пришел в бар раньше назначенного, заказал вина. Бармен наглый.

– Может быть, сначала назвать вам цену?

– Да, пожалуйста.

– Сорок фунтов осилите?

– За бутылку?

– За порцию.

– Дешевле есть?

– Вот – всего шестнадцать.

– За стакан вина?

– За семьдесят пять граммов. Плюс обслуживание. С вас тридцать фунтов.

– Обслуживание стоит четырнадцать фунтов?

– Вы в отеле «Четыре сезона», сэр.

Я расплатился. Он цедил из бутылки медленно, чтоб не накапать лишнего. Таких порций в бутылке десять. Вино столовое, бутылка стоит пятерку. Доход с одной бутылки – 295 фунтов. Примерно как бизнес в России. Скажем, на заводе по производству нержавеющей стали в городе Верхний Уфалей (это под Челябинском) средняя зарплата – триста долларов, а месячная выработка продукта стоит дороже, чем вся жизнь всех рабочих цеха.

Я подсчитал доход бара, пока ждал. Пришел за полчаса до встречи и купил вино – по двум причинам. Во-первых, не хотел, чтобы меня отравили – мало ли, какая у кащея фантазия; а потом, чтобы избежать общего стола, когда кащей платит. Получилось бы, что я пью за его счет.

Моя мама, когда приходила к неприятным людям, даже стакана воды не выпивала – чтобы не одалживаться. Я решил, что находиться в баре без стакана – глупо, лучше прийти заранее, купить вино. Дороговато вышло, мама бы расстроилась.

Чек положил на стол и бокалом придавил – у меня отдельная порция.

Это правильно, чтобы бандиты и лохи питались отдельно. На заводе в Верхнем Уфалее работяги сидят в общей столовой за пластиковыми столами, едят из жестяных мисок. Лица чумазые, руки тощие, одежда грязная. Проходишь столовую, оказываешься в обеденной зале директора. А там – стерлядь, бадейки с черной икрой, марочный коньяк. Помню, мой спутник, бизнесмен из Испании, сказал после этого визита, что уедет из России – нельзя бизнес строить на рабском труде, это аморально. Он уехал, но бизнеса не построил, прогорел. Кто-то что-то ему не отдал, банк арестовал имущество. Тут либо надо стерлядь кушать, либо шпроты, и те отнимут.

А в Лондоне было так. Мне передали, что одному кащею интересно встретиться со мной – а не интересно ли мне? Это особенный Кащей, он Россией рулил, до того как ударился в бега, и сейчас влияние имеет. Откуда он про меня знает? Ах, вас заметили, ему рассказали верные люди. Кащей окружен журналистами, поставляющими новости; кащей думает о будущем России.

Цепочка выстроилась быстро: связным был верткий парень, из тех, что нужны для бронирования столиков. Жизнь в Лондоне суетливая, чуть толстосум остановит бег (деловые люди спешат, у них красные лица и глаза к носу), как мелкая рыбешка подсовывает буржую программку на вечер: а домашний концерт, например? А встреча в баре с интересным человеком? Аукцион посетим? График у толстосумов плотный: вечером, переваривая пищу, буржуи жалуются: какая интенсивная жизнь в этом Лондоне – абсолютно ничего не успеваем! И прилипалы подсюсюкивают: ах, какой город! Что ни день, то культурный ивент!

Прилипалы заказывают билеты, вызванивают проституток, бегают за покупками, себе – скромный процент. Хозяину – место в ложе, себе – в амфитеатре; пьют не Дом Периньон, попроще – но тоже с пузырьками. Прилипалы собирают им коллекции, греют постель, составляют компанию в ресторанной жизни. Подскакивают у локтя богача, вперед забегают: нет, в этом ресторане не та атмосфера… Мы лучше в «Марьиванну» пойдем, адекватное место. А в клуб Аспинель не желаете? Ах, в Лондоне такой драйв!

Вы скажете, лакеи были всегда. Нет, сегодня челядь особенная – сплошь правозащитники. И все ругают КГБ и Сталина, теперь у прислуги повадка такая, вышколили.

– Вот, Семен Семеныч, попробуйте, свежайшая… А Сталин был тиран!

– Вот, Роман Аркадьевич, полюбуйтесь, и просят недорого… А чекисты как охамели…

– Вот, Николай Николаевич, смотрится шикарно, это последняя… Но может вернуться 37-й год!

При каждом солидном олигархе свой правозащитник, непременный компонент обслуги, как личный телохранитель, личный врач, личный адвокат. У Лебедева – «Новая газета», у Усманова – «Коммерсант», у Ходорковского – несколько грамотных правозащитников, у Березовского – два-три недурных правозащитника, у Прохорова имеется парочка дельных. Хороший правозащитник ценится выше повара, хотя и ниже футболиста. Иногда олигархи производят трансфер – скажем, Прохоров своего правозащитника отдает другому буржую, а себе берет новый кадр из команды Абрамовича. У правозащитников дел хватает.