Читать книгу Жёлтые плитки - Максим Павченко - Страница 9

Дэни выглядел даже лучше, чем обычно, – все-таки два выходных не прошли даром. Он и выспался, и прогулялся, а в вечерние часы проштудировал еще несколько идей и материалов, которые ему порекомендовал Рэдмонд.

Особенно Дэни понравились прогулки по Оле-Вивату – незнакомому городу, о котором он слышал, и не раз. Не сказать, чтобы понимал все то, что происходит здесь, – но презрения и быть не могло, так как Оле-Виват априори считается более высокой формой города.

Многих тянуло в Оле-Виват – сам факт существования в схожем ландшафте города, настолько отличного от других городов, вынуждал жителей нет-нет, да и помечтать. За короткое время Оле-Виват обеспечил себе стиль, – построил себя на своих же идеях, создал себя с нуля. Это вызывало в других городах, особенно в традиционных, заслуженный интерес, да и уважение. Многие приезжали сюда просто для того, чтобы «подышать иным воздухом», хотя понимали, что для полного проникновения в жизнь Оле-Вивата нужно провести в нем минимум год.

Дэни тоже тянуло. Более того, временами ему казалось, будто детство его как-то даже связано с Оле-Виватом, – то ли он тут родился, то ли стал осознавать себя как человека… Для жителя традиционного города – жителя Нейчиди, каковым он себя называл, – это были простительные заблуждения.

И вот Дэни в свои молодые годы решился на путешествие – он не стал мелочиться, а, имея какие-то деньги, отправился в Оле-Виват на долгосрочное пребывание. Он сразу нацелился поступить в один из Институтов, о которых тоже, разумеется, слышал, – брали туда без каких-либо специальных условий, фактически просто по желанию, да и ни в чем никого не ограничивая. Главное – генерировать идеи.

О том, кто такой Дэни как генератор идей, он и сам не знал. Порой ему казалось, что ничего не стоит вернуться опять в детство и предложить на радость народу самые светлые и неожиданные идеи. Но тогда он вспоминал, что он уже взрослый и со стороны это будет смотреться глупо. Со стороны, – но только не в Оле-Вивате! – где его соображения могут и пригодиться. Дэни имел право предполагать, что Оле-Виват – удивительный город и здесь все будет по-другому. А для того, чтобы генерировать идеи, ему и впрямь нужно почувствовать себя ребенком.

Итак, Дэни отправился после двух выходных на работу, но пошел не с севера, где он жил (для последних стажеров не особо учли совпадение места жительства с местом стажировки), а с трассы 45. Дело в том, что перед работой Дэни заскочил к одному своему знакомому – как раз порекомендовать Институт; знакомый проживал в Молодежном районе – и Дэни понял, что до Института отсюда нетрудно прогуляться пешком. Нахождение Института, как он помнил, по трассе 45, следовательно, идти нужно прямо до заворота, пока не откроется вид на стеклянное синее здание.

Еще в предыдущие дни, когда Дэни ехал с трассы 23 на транспорте, он приметил на стоянке возле Института две заметно возвышающиеся над машинами платформы. Он не вполне понял, для чего они тут стоят, – а сейчас, подойдя к ним на метр, он также не мог понять, какого они цвета.

«Размытый какой-то цвет, словно после дождя», – подумал он.

Интереснее было другое: Дэни вдруг почувствовал, что где-то эти платформы уже видел.

Он стал нарезать круги: потрогал ножки платформ, дотянулся до основания, обратил внимание на сильную наклонность. В голове Дэни закралось подозрение, что это порождение старого города, потому как сейчас в Оле-Вивате такие платформы вряд ли строят.

О старом Оле-Вивате – не то что в традиционных городах, а и здесь – вспоминали мало. Тем не менее Рэдмонд что-то говорил Дэни о том, что раньше Оле-Виват был грустным и безынтересным городом, без истории, без стиля, без тенденций; объекты строились вразнобой, не гармонируя один с другим, и только зеленые массивы спасали от депрессии. Правда, Рэдмонд признался, что ему это тоже когда-то передали, а сам он старый Оле-Виват не застал.

Дэни пошел дальше и уже зашел внутрь Института, – только все продолжал вспоминать, где он мог видеть эти платформы. Сомнений у него не было: они ему знакомы. Только цвет размылся. Будто из-за продолжительных дождей.

В середине рабочего дня Дэни, теперь больше самостоятельно работавший над идеями, улучил время, когда Рэдмонд освободился, и подошел к нему:

– Слушай, Рэд, ты, когда идешь сюда, часто проходишь через служебный?

– Да почти всегда, – незамедлительно ответил тот.

– А, я просто в первый раз сегодня там прошел. Что это у вас за платформы стоят?

– На стоянке?

– Да. Для чего они?

– Честно, я не знаю, – признался Рэдмонд.

– Просто… они как-то не соответствуют вашим тенденциям. К тому же у меня такое чувство, будто я их где-то видел.

Рэдмонд немного задумался, но ответил:

– Когда-нибудь их, наверно, уберут.

Дэни не стал более тревожить Рэдмонда и отправился в кабинет – продолжать работать.

Работа, кстати, шла у него легко. По сути, он уже справлялся с обязанностями планировщика. Сначала Рэдмонд дал ему старые идеи, дабы посмотреть, как бы он их проанализировал. В числе них были и откровенно неудачные, а некоторые Рэдмонд просто выдумал с листа. Еще встречались такие идеи, которые Рэдмонд с Тэликси когда-то на пару накидывали на мозговых штурмах.

По преимуществу Дэни не запутался. Он, конечно, не знал, в каком конкретном случае его наставники подложили ему «бяку», но в целом весьма добротно поработал над каждой идеей и – где логическим путем дошел до бесполезности или бессмысленности – отсек большинство неудачных или фальшивых идей.

Затем Дэни приступил к анализу тех идей, которые были выявлены вместе с Рэдмондом на мозговых штурмах. Надо заметить, Дэни перед стажировкой не вполне понимал смысл этих занятий и подозревал даже, что это, судя по названию, что-то очень сложное. Оказалось, нет. Дэни с Рэдмондом слушали друг друга, старались не перебивать, – и под конец каждого штурма у них набиралось неизменно с десяток потенциально интересных идей.

Дэни уже понял: сложность в том, чтобы из всего этого многообразия выбрать такие идеи, которые было бы легко понять, внедрить и исполнить. А там уж – смотреть на результат. При этом по результату крайне трудно понять, какая идея оказалась особенно удачной или провальной. Основной индикатор здесь – динамика интереса к жизни у современного бесчувственного человека. Но так как про идеи, как и про объекты, тоже можно сказать, что они внедряются пакетами, то и анализировать приходится всегда комплекс идей, а именно комплекс последних идей, – то, как они изменили среднее желание человека жить.

За результат, как Дэни помнил, ответственны более всего профессора, – они потому зачастую и вмешиваются, – и меняют ситуацию по мере ее развития. Но он уже чувствовал, где ответственность планировщика: подготовка идеи, – и на ее основе правильное первовведение.

По поводу мозговых штурмов у Дэни как-то возник вопрос, зачем они нужны, если идеи все равно дает администрация. Помог ему кто-то из коллег Рэдмонда, заметивший, что все это формальности, а если что администрация и дает, так это общее направление или тенденцию для поисков. В этом смысле поиски идей в аспекте величия со стороны Дэни оказываются вполне оправданны; хотя не было бы ничего криминального и в том, стань он искать идеи по другим аспектам, но не менее интересные.

Дэни подивился, насколько широкий простор для поисков предложила администрация, и даже обрадовался. Выходит, планировщики внедряют во многом свои идеи, а ограничения… едва ли различимы.

Эту реалию Дэни смекнул моментально.